Всё в порядке, сэр

      Говорят, существует огромное множество миров. Нет, я не имею в виду Асгард, новый или старый. Временных вероятностей. В одной из них вы живы, мистер Старк, и грёбаный мир не катится под откос под руководством Сокола. Никакущий вышел из него Кэп, и всё с тех пор завертелось и стало только хуже.       Башня Мстителей торчит двурогим уродливым памятником. Я фотографировал его сотни раз, благо, сейчас не нужно, Джона мне не босс. И Отто тоже. На боссов никогда мне не везло. Никому эта башня уже не нужна. Так, достопримечательность.       Никто из Мстителей не явился, когда Нью-Йорк разносили со всех сторон Ли и компания. Никто.       От вас же, мистер Старк, остались лишь костюмы… и чувство невосполнимой пустоты. Большее, чем утрата дяди и тёти, большее… чем мир. Наша реальность — неправильна. Я чувствую. И рад бы найти путь в другую, в ту, где вы, конечно, тоже женаты и счастливы… но живы.       Может, в ней нет серой морали, Озборна-старшего на посту мэра. И другой человек, тот, что всегда заменял мне вас, здоров. Гарри… я скучаю, мечусь уже не один месяц по кругу, пытаясь понять, где он, что я упустил… так много не сказал и ему.       По ночам, когда вижу «Плот» на Гудзоне, думаю о тех, кого отправил туда. Не в первый раз и, уверен, не в последний.       Мой Нью-Йорк — узкий остров, но иногда мне снится, что он больше… сны. Я вижу яркие сны. Как будто другая, правильная реальность тоже пытается ко мне пробиться. Но существует ли она? И какая из реальностей «правильная»? Нельзя сделать так, чтобы все были счастливы.       Мне было бы достаточно той, где вы просто живы, мистер Старк.       В теле почти не осталось несломанных костей. Они все срослись, но болят. Ещё год-два и я серьёзно задумаюсь о том, чтобы передать этот город Майлзу. Парень готов, он примет и то, что я покину и его постель. Постели… по ним я скачу едва не проворней, чем по крышам. Сам о себе не пошутишь — никто не пошутит. Мэри… думаю, догадывается, у журналисток нюх на подобное. Об одном не знает — только одни объятья я хотел бы чувствовать. Не её. И хоть раз бы не отеческие…       Брось хандрить, Пит! В самом деле, как старая развалина в ломке после яда Скорпиона. Снова тонешь в иллюзиях, а ведь вышел на улицу просто проветриться. Как Питер Паркер. И костюма под рубашкой нет. Если случится катастрофа — так тому и быть. Дамочки, лишившись кошельков, тоже не обеднеют, кто сейчас носит с собой наличку?       Нужно успокоиться. Все злодеи всегда играют на слабостях героев. Отто знал меня лучше всех. Знал, что я не в силах был всех спасти, но просчитался, предположив, что я добр. Я утратил всё, что можно считать добротой, когда железное сердце уплывало всё дальше.       И теперь, если мне представляется возможность кого-то судить, я выбираю закон. Так проще. Куча умных и пустых слов. Я не копаюсь в том, что сам во всём виноват. Что «Озкорп» травит город, мэр — подонок. Что, отправив Кингпина в «Плот», я сам запустил роковую цепочку событий. Предпочитаю трусливо не решать. Прикрываться формальностями. Мэр — народный избранник, все преступники должны быть наказаны.       Помнится, осуждал и Старков, которые одной рукой меценатствовали, другой — торговали смертью всех сортов и форм. До того как… потерял рассудок. Думал, мне не хватает отца и дяди, но оказалось, что это не совсем то чувство.       Ничуть не жалею, что не признался. Сейчас я смотрю, как придурок, на то, как голуби носят ветки куда-то на крышу. Строят гнездо. Научат потом и своих детей воровать моих паукоботов. Как сороки какие…       Семья кажется мне чем-то далёким, хоть и обязательным, и Мэри больше озабочена карьерой в «Дейли Бьюгл», чем детьми. Вы нашли счастье в дочери, мистер Старк. Может, и у меня получится.       Подражать вам — что ещё мне остаётся? Вы всегда были моим кумиром. Только быть героем «до конца» у меня не хватит гордости. И тщеславия. Мотивации… если хотите. Снимать котят с дерева тоже кто-то должен, конечно. Но уже не я.       Иногда нужно просто уйти. Воспитать себе смену, как вы пытались — меня. И уйти. Не героически, а так, просто. Потому что хочется. По-человечески. Как сделал Стив Роджерс. Но не ради счастья, а просто затем, чтобы никто не видел, какой ты… жалкий. И пустой. Выросший из детской уверенности в непогрешимость добра. Осознавший, что его не существует. Как и зла. Есть просто люди и их желания. И ошибки. У героев и злодеев они просто имеют больший масштаб.       У меня же — только одно желание. Несбыточное.       Засунув руки в карманы и набросив капюшон, иду, пиная сплющенную банку газировки. Выдаю себя за местную шпану. А я и есть шпана. Герой мелких подвигов и невеликих свершений. Тот, кого каждую неделю упоминают в радиопередачах исключительно как вредителя. Букашку.       Все полицейские, участвовавшие в задержаниях злодеев, представлены к наградам, званиям, хотя бы получили премии. Я получил четырнадцать сломанных костей, похороны тёти и три ведра помоев в свой адрес из новостей. Дескать, мой ущерб городу в десятки раз превышает пользу.       А вот у вас, мистер Старк, скоро годовщина смерти. О вас будут вспоминать, как о величайшем герое. Никто не поминает Заковию. Все помнят битву с Таносом.       Я не завидую. Я думаю, стоило ли того. Конечно, половина жизней всех существ, включая и мою, за вашу и мисс Романофф. Говорили, что не торгуете жизнями. Лгали.       Первое, что я сделаю, уйдя «в отставку» — поеду к Доктору Стрэнджу. Спрошу у него… существует ли вообще такая реальность, где вы живы.       О той, где мы — вместе и счастливы, не заикнусь. Такого быть не может. Но, если не кривить душой, Верховный Маг должен понять меня и так. Потому что во множестве других реальностей у меня хватило смелости спросить именно это.       Я много говорил с мистером Бэннером и мистером Лэнгом. Они рассказали мне о веере вероятностей, о линии времени, что формируют Камни, и о том, что есть невосполнимые и неисправимые утраты. Вы — одна из них.       Я долго вглядывался в проекцию петли Мёбиуса, не спал по ночам, глядя в потолок, и думал. Камни формируют временной поток. Может статься, что все они — лишь отражения настоящих. Иначе с уничтожением их исчезли бы все реальности. Значит, есть та, в которой Камни существуют вещественно. Мистер Бартон рассказывал на одной из годовщин смерти мисс Романофф, что существует особое измерение, и именно оттуда является Камень Души. Точнее, его копия.       А значит, и наша реальность — всего лишь копия. Очередная копия с единственного подлинника.       И я — копия. И Майлз, и Мэри, весь мир — копия. Неприглядная.       А что, если мне научиться магии? Дружелюбный маг — человек-паук. Бред же.       Сейчас ноет не сердце, а пустой желудок. Хочется печенья по рецепту тёти. Простые желания простого человека.       Последний день, в который надену костюм, выбирать не буду. Никто не знает, какое слово у него будет последним, когда он кого-то обнимет в последний раз. После того, как я отпустил холодеющую руку тёти, я понял, какая это роскошь — готовиться к последним секундам чьей-то жизни. Так проще осознать. Проще отпустить.       Для меня мистер Старк словно бродит где-то на развалинах старой резиденции Мстителей. Или живёт с семьёй в загородном доме. Как будто просто забыл позвонить. Целую вечность, как забыл.       Замечаю, что просто стою в переулке, опустив голову. Мятая банка давно улетела в водосток. Вечереет, холодает. Я так и не решил, куда сегодня поеду, к Мэри или к Майлзу. Или в свой одинокий холостяцский угол. А, может, в «П.И.Р.». Жевать подсохшие сэндвичи с вялым салатом, смотреть по рябящему телевизору футбол, прерываемый рекламой препаратов от «Озкорп» и покупки жилья в «Новом Асгарде».       Там приятно. Простая жизнь простых людей, простые суждения и нравы. Мне там нравится. Все говорят, что думают. Я улыбаюсь, ободряю их.       Хотелось бы и мне быть открытым, рассказать хоть кому-нибудь всё… если бы только знал, что моя личность — не тайна для тёти, я бы спросил совета. Ещё тогда, когда мистер Старк был жив, а я сгорал от непонятного чувства. В какой-то из реальностей и это случилось!       Хмыкаю. Жалкое оправдание неудачника. Скорее всего, во всех реальностях я такой же добровольно нищий и случайно невезучий. И так же нервно шучу, когда волнуюсь. А где-то я умер от яда паука. А где-то, может, я вообще свинья. Или девушка. Сравнил девушку со свиньёй. Не лучшая твоя шутка, Питер.       А ещё я стою и лыблюсь, как дурак. Уже лучше. Сам себя в депрессию вогнал — сам и вытаскивать буду. Но это на истерику похоже, и нужно заняться самолечением, пока меня в больничку не оформили. Значит, к Майлзу. С ним всё проще — и секс, и лица друг другу начистить можно в порядке боевой тренировки.       Станция метро отсюда совсем близко, помню и так, не глядя в навигатор. Сегодня вечер без паучьих гаджетов.       Алая буква «А» как будто парит в насыщенном смогом воздухе. Размытая, но узнаваемая. Нет-нет, а брошу на неё взгляд, пока иду к станции.       Если отпустить прошлое не получается, всеми силами пытаюсь от него убежать. Я всегда был скрытен, и сам с собой тоже.       Вагон переполнен, приходится едва не висеть. Паучье чутьё срабатывает дважды, но я лишь придерживаю карман с телефоном.       Майлза нет дома. Наверное, дежурит в «П.И.Р.». Постучав пару раз, открываю дверь своим ключом, захожу.       Тут никогда ничего не меняется, разве что у горки коробок из-под пиццы появляется ещё один уровень и на столе — ещё одна грязная кружка. Когда-нибудь мы это всё разгребём, иначе мама Майлза, нагрянув в гости, будет крайне недовольна. И запретит сыну жить отдельно.       На потолке опять грязные следы — сто раз уже говорил, чтобы паук-неофит снимал уличную обувь. Но всё зря. Значит, я тоже устрою бунт. Увалюсь на расправленную кровать как есть, не разуваясь.       Сон не идёт. Как будто всё тело зудит. Мне сейчас не помешала бы разрядка. Не важно, какая. Хоть в потолок поорать. Да, и напугать благообразную старушку-соседку и трёх её кошек. Значит…       Пальцы сжимают член, сдавливают, надрачивают как будто совершенно самостоятельно. В своих фантазиях я далеко, не здесь и не один. Немного непривычно так, насухую, когда не приходится раздвигать ноги шире, или наоборот, двигаться, параллельно высчитывая в уме уравнения, чтобы у Мэри был повод назвать меня Тигром не царапая спину. Но тем ярче выдуманная реальность, где я сначала представляю Майлза, а потом его черты расплываются, перетекают в иные…       Кончаю очень быстро, после этого как-то неуютно. Тру руки салфетками до красноты. Как бы я его звал, если бы он прижимал меня к кровати? Мистер Старк? Или по имени? Никогда не узнаю.       Всё стало только хуже и гаже. Разрядка не помогла от чувства стыда и смутной вины, а лишь усилила их. Не изменить. Не исправить. Не вернуть.       Я совершенно в порядке, мистер Старк. Всё в порядке, сэр.       Закусив угол подушки, глухо кричу. Так, чтобы никого не беспокоить. Я всё-таки дружелюбный сосед.