***
Стены из обветшалых, почти гнилых досок возвышаются к старенькой треугольной крыше. На полу разбросаны ингредиенты. Запах трав разносится по дому. Книга с пожелтевшими страницами неудобно опирается на выпирающую из пола доску. Бесцельно портится картина идеального магического ритуала. Духа романтики здесь нет. Ник с уверенностью сказал бы, поинтересуйся у него хоть кто с непринятым увлечением оккультизмом. Нет здесь и символов, ровных до невозможности, как любят показывать в фильмах. Магия — вера по большей части. Нет томления, разливающегося по телу и нет уж тем более щемящего ожидания где-то внутри. Только мороз по коже — постоянное напоминание, что нужно дышать. Вызубренная от корки до корки страница и не имеющее конца «торопись». «Торопись» — как в колокольне, ударяя по стенкам в полной тишине. «Торопись» — головной болью и трясущимися от запоздалой усталости руками. Откупоренный сосуд с красной жидкостью склоняется над чашей. Кровь медленно стекает вниз. Совсем рядом опрокидывается стеклянная фиалка. Звук доносится как через призму. Нику кажется, он слышит все: каждый шаг, каждый шорох за несколько миль. Нику плевать, его не остановит даже ядерная война за спиной. Древние слова проливаются сквозь материю. Огонь вспыхивает, заставляя чуть ли не отскочить от звенящей посудины. Ник закрывает глаза, боясь потерпеть неудачу. Он не видит как черными иглами цепляются за ломкие стены владения Пустоты. Это даже не громко. Тишина оглушающая. Пустоту нельзя услышать, ее можно почувствовать. Она похожа на дуновение ветра. Ощущение, что тебя увидят, где бы не находился. На присутствие чего-то, что по Земле разгуливать не должно. Нику, конечно, плевать. Он давно проклял правила и залил их кровью, ведь ради той цели, что жаждет достичь его сущность, ни один запрещённый портал будет снова раскрыт. Только бы все получилось. Только бы… Казалось, люди — существа довольно простые. Как элемент в таблице Менделеева. Обычная химия. Многие ученики ненавидят этот урок из-за его сложности. Не хотят изучать за ненадобностью в будущем. А ведь каждая наука требует внимания. То же самое в жизни. Люди похожи на вещества. Некоторых просто необходимо знать, чтобы выжить. Нужно понимать, что они из себя представляют. Кто-то думает, что знает все о Водороде. Люциферу казалось, он знает людишек вдоль и поперек: их слабости, желания, уязвимые места. Зачастую Дьявол все предугадывал. Устоявшееся мнение начало трескаться ещё при перепалках с Сэмом, а после молитвы его бывшего сосуда все упало во мрак, стало абсолютно непонятным. Люцифера поглотил интерес. Почему же Ник так хочет его вернуть? Получить чувство силы? Покой? Что же? Сатану съедали мысли о возможных намерениях. Внезапно он почувствовал свободу. Словно толчок, наконец маленький огонек света, виднеющийся близко-близко через щель привычно тесной коморки. Двигаться в таком состоянии было неудобно, он привык чувствовать тяжесть тела Ника, ощущать едва заметную тесноту… Падший расправляет крылья, которые выглядят явно меньше, чем в реальных пропорциях. Ничего, это неудобство легко исправить. Ник делает глубокий вдох и открывает глаза. В ушах появляется привычный шум. Он смотрит на темную фигуру перед собой, не в силах отвести взгляд. Тесную комнату черными ветвями оплетает портал. Он будто пытается ухватиться за мир, не дать вратам захлопнуться раньше. Кажется, Пустота умеет содействовать. Мало кто знает, что она безгранична — единое целое со своими владениями. Совсем как они с недавних времен. — Люцифер, — Ник стоит на коленях, уже не стараясь скрыть свою слабость. Он представлял это по-другому. Думал, будет лишь тьма и грязь — так Пустота описывалась в книгах. Никто не писал про экстаз, что сворачивает внутренности. Никто не говорил за спокойствие и полную уверенность. На мгновение Ник даже засомневался. Совсем чуть-чуть, в самом начале. Пока не почувствовал Его. Его присутствие, едким холодом оплетающее пространство. Его глаза — алое свечение впереди. Такое невозможно представить, возобновить. Ник пытался, ему даже хватало на время. Возможно, всю жизнь бы хватало, не узри он в полной мере ещё раз. Сосуд Падшего был явно рад его видеть. Люцифер не слепой, Ник был в восторге, даже едва живые, стеклянные глаза его засияли, наполняясь жизнью и ощущением эйфории. Голос Ника дрожал, словно он до сих пор не верил глазам или боялся спугнуть свою цель. Вполне возможно, все вместе. Пустота еще удерживала Дьявола своими черными нитями. Это не давало человеку лишиться зрения. Люцифер мысленно поблагодарил ее и двинулся к мужчине, распахнув все свои глаза в качестве приветствия. Множество зрачков уставились на сосуд, поражая своей необычностью и ослепляя совсем немного, пока недостаточно, чтобы лишиться зрения… Ник открыл рот от удивления и резко подскочил. Он ещё никогда не был так близок к истинной форме Дьявола. Она впечатляла! Ник готов был сгореть, как и те неудачники, попытавшие судьбу в ви́дении ангелов, лишь бы зрелище перед его глазами не смело рассеяться. К Люциферу хотелось прикоснуться — немыслимо, эфемерно приходили в движение его очертания. Ник не знал, почувствует ли он боль, почувствует ли хоть что-нибудь. Стоило попытаться. Протянуть руку, ощутить нечто неприступное на вид. Человек выдохнул, вспоминая о том, как важно дышать. И коснулся темной формы в ожидании грандиозного. Абсолютно ничего не произошло. Земля не провалилась под ногами, мир все ещё стоял на месте, на коже не раскрылись лепестками ожоги. Ник провел кончиками пальцев по темной шее и поднялся на носочки, боязливо обхватывая лицо напротив руками. Дьявол был выше, значительно выше в своей новой форме. Ник едва доставал до его подбородка в таком положении. Люцифер казался… Необычным на ощупь. Прикосновение к нему не было похоже ни на один из возможных вариантов. Ник больше склонялся к человеческой коже с несколькими отклонениями: не так тепло, не так мягко, не так легко повредить. Множество глаз одновременно закрылись и вновь заострили свое внимание на Нике. Человек улыбнулся в каком-то детском восторге: — Да, — хрипло, на выдохе, едва возможно расслышать. — Я даю свое согласие, если это то, чего ты хочешь. Ник не знал, что сейчас чувствовал Дьявол, возможно, догадывался, надеялся, но не видел. В этой форме лицо отсутствовало. Передать эмоции возможности не было. Заговорить истинным голосом значило подвергнуть Ника опасности лишиться слуха. Тем не менее, собственные эмоции Падший мог определить. Радость, немного удивления и беспредельный интерес, что разгорался с каждой секундой, каждым движением. Люцифер обязательно посмотрит воспоминания своего сосуда, проанализирует все и сделает вывод об этом моменте позже. А пока… Пока он чувствовал осторожные прикосновения Ника и даже наклонился к нему вперед, дабы человек мог дотянуться до всего, что привлекало его внимание. Было ли это приятно? Ещё бы. У архангела даже на секунду мелькнула мысль, что было бы неплохо, дотянись Ник до эрогенной зоны на крыльях. Только подумать… Его сосуд сказал «да». Вновь не побоялся впустить в себя того, кто разрушил ему жизнь, того, чья жестокость превосходила всякие рамки. Самого Сатану. «О, Ник, кажется, ты окончательно лишился ума.» — Подумал Люцифер, осторожно дотронувшись до щеки человека. «И я абсолютно точно последовал за тобой» Их попытку нельзя было назвать поцелуем, учитывая, что черты лица архангела не включали наличие губ. Когда Люцифера останавливали трудности? Он осторожно протолкнулся в рот весселя, доставляя наслаждение, медленно заполняя Ника, уже ощущая его потрепанную душу. Винчестеры появились как раз вовремя. Они стояли в ступоре, не в силах понять, что происходит. Ник не заметил посторонних. Все мысли вертелись вокруг существа перед ним. Страх отступил. Человек больше не боялся. Ни Люцифера, ни того, что Дьявол творил с ним. Было непривычно касаться в таком контексте, прижиматься всем телом, подставляться под оплетающие его путы. Ощущалась какая-то лёгкость. Долгожданная свобода. От Люцифера несло прохладой, грозой и чем-то весенним. Ник почувствовал, что границ не существует более, как на Земле, так и в целой Вселенной. Наобум обхватил Люцифера руками, находя и сжимая основание крыльев. По рукам разлилось электричество. Совсем скоро оно разлилось по всему телу. Боли не последовало. Из-за Дьявола, что внезапно потерял ориентир в его руках и ухватился за никовы плечи, мужчина задумался о продолжении. Мозолистые пальцы бережно погладили место, где крылья срастались со спиной и вновь вернулись к приятному истязанию мягких перьев. С первого взгляда крылья напоминали лезвия. Так как они служили защитой, под определенным углом вполне возможно было пораниться, и Ник сполна об этом узнал, отдергивая кровоточащую руку и замечая в углу комнаты притихшего Джека. Мальчишка выглядел так, будто старательно пытался обдумать все происходящее, и вряд-ли у него это получалось. Дин до сих пор не занёс пистолет, а лицо Сэма Винчестера украшала гримаса злости вперемешку с растерянностью.Какое-то время спустя
Энергетик со звоном ударился об стену. Люцифер (точнее, его проекция), ещё секунду назад занимавший положение, в связи с которым жестяная коробка могла прилететь ему точно промеж глаз, испарился как ни в чем не бывало. — Я же просил! Просил тебя не пугать людей! Это уже четвертая квартира, которую мы меняем из-за твоих выходок. Дьявол оказался сидящим на столе с выражением полной капитуляции: — Эта женщина сказала, что такие как мы будут гореть в аду, я решил показать ей любимое место, не понимаю, в чем… Ай! Проблема, — на этот раз Люциферу в плечо прилетела расческа. Уставший спорить Ник обречённо подошёл к Дьяволу и уткнулся носом тому в макушку, — она расскажет всей чертовой улице, ты знаешь, как меня достали эти гадкие взгляды и шепот за спиной в стиле: «проклятого сатаниста»? Если тебе так сложно сдержаться, хотя бы становись видимым только в моей голове. — Тогда тебя заберут в психушку за целовашки с воздухом, — Светоносный обнял Ника всеми конечностями и недовольно пробурчал куда-то в шею. — Нам давно пора отсюда свалить, и что ты только находишь в проклятых многоэтажках? — Люцифер, ты! С кем я связался? — С Дьяволом, мой дорогой, ты связался с Дьяволом…