Someone You Love

Что значит «друг»? Человек, который придёт на помощь, будет любить, как брата или сестру? Или, может, тот, кто нуждается в поддержке и защите? А если это просто существо, которое выслушает и поймёт внутренний мир друга? Нет. Друг — это всё вместе. Часто в дружбу влезает такой дефект, как стёб и подъёбы. Но Даби считает, что без этого дружба невозможна. Именно так он говорил про Шигараки. Если штопаный сделает что-то не то, он голос не повысит, а просто выкинет с окна. Это не страшно, потому что Томура живёт на втором этаже, и, мало того, знает, как бросать. Именно в этом действии и проявлялась дружба. Для некоторых — это ненормально, но для этой двойни — обыденное дело. В «обычные» их отношения так же входили затрещины, оскорбления, шутки про голубизну (которые придумал Даби из-за цвета волос Томуры), и, самое главное, совместное поедание мороженого. Особенно его любил Томура, ведь оно было таким холодным, кусочки, что проглатывал тот, приятно охлаждали желудок и успокаивали чувства. Для Даби же это был лишний повод оскорбить или подшутить над другом, но всё же, провести время вместе, вылезти из-за вечно включенного компьютера, отвлечься от мазохистских побуждений и суицида. Даби знал, что его напарник по поеданию мороженого хочет покончить с собой, но тем не менее, всё сильнее чувствовал свою привязанность к этим вечно растрёпанным и непослушным волосам, дрожащим тонким рукам, худого до непристойности и анорексии тела, тёмной одежде и спрятанным за чёлкой глазам, которые всё время мелькали под волосами, изредка поглядывая на черноволосого, который знал об этой привычке. Лишним поводом поедание мороженого — было так же уйти из тёмного мира, который постепенно пожирал душу Шигараки изнутри, пытаясь утянуть того навсегда из света. И каждый раз, когда приходил Даби, тот пытался скрыть свежие порезы и незажившие шрамы на руках, натягивая на них рукава чёрного свитера. Но только свитера было недостаточно. Даби видел, Даби знал, Даби было больно. Видел даже сквозь свитер, делая вид, что не замечает. Знал, даже не смотря на нервные движения рук Томуры, на заслезившиеся глаза, прикрытые чёлкой. Было больно так же, как и Томуре. Даже больше. Больно было не просто морально, но и физически. Этого он объяснить не мог, но предполагал, что с момента начала общения с Шигараки, он чувствовал каждый надрез лезвием на себе, даже если Томура был далеко-далеко от него. У него болело буквально всё, но он не хотел об этом говорить другу, просить, что бы тот прекратил. Может ему это доставляет удовольствие. Поэтому, ради друга, надо терпеть. И приходить чаще, что бы защитить его. Защитить от себя самого. Даби знал и понимал, что не будь его рядом, — того уже бы не было. Из-за человеческой привязанности, теперь черноволосый уверен, что Шигараки не уйдёт. Он будет рядом, он не даст такому произойти. Он скорее себя убьёт, чем допустит уход друга навсегда. Меньше, чем за месяц, Шигараки Томура стал для Даби тем, кто удержал его от ухода из реального мира. И Даби бесконечно ему благодарен. Теперь он должен спасти друга от такой же участи. Ухватиться, зацепить, взять за руку и остановить. Остановить у конца чёрной и тонкой дорожки, которая обрывается пропастью. Повернуть к себе и потянуть за руку обратно. Сказать тысячу и одну причину остаться с ним в этом мире. Отговорить. И улыбнуться, хоть и больно, из-за скоб. Ведь именно Шигараки стал тем слабым светом, который возник в темноте для Даби. И он не должен потухнуть, Даби не позволит. Каждый раз, с приходом черноволосого, Томура нервничал всё больше и больше. Но из-за чего? Что его так сильно волновало? Каждый раз Даби чувствовал на своём теле порезы, боль от которых отдавалась на руках почти ежедневно. Каждый раз он всё сильнее беспокоился о Шигараки. Каждый раз сильнее… …Любил?

***

После кровавой стычки с крупной шайкой бандитов, Даби плёлся в круглосуточный магазин. За мороженым. Он давно не видел Шигараки, а заставить его открыть дверь можно было только пошуршав пакетиком с этой сладостью. На городских часах уже 2 ночи, но его это не волновало. Если идти к Томуре, то именно тёмной ночью, что бы посидеть бок о бок и поебать ему мозги. На самом деле — побыть с ним, задержав уход в иной мир. Черноволосый выбежал из магазина с двумя пачками свежего мороженого и стремительно направился в гости к своему ебанутому. Уличные фонари уже давно горели и освещали путь только ему, — город был тих и пуст. По мере приближения к его дому, он всё больше и больше нервничал. Это непонятное чувство проснулось в его голове не больше двух недель назад. Даби не мог объяснить себе это даже близко. Смесь страха и чего-то нежного и тёплого. Что это? Перед заветной дверью рука потянулась к звонку, но тут же задрожала и опустилась. — Чёрт возьми, что со мной происходит?! — выругался шёпотом Даби. Так он помялся у двери, а позвонить не решался, хоть и прекрасно знал, что Томура не спит. Черноволосый сглотнул, и всё же нажал на кнопку. За стеной послышался тихий звон. Прошло около полуминуты ожидания, перед тем как Даби услышал, как босые ноги приближаются к двери. Почти бесшумно повернулся два раза замок, и дверь так же беззвучно открыла бледная рука единственного человека для черноволосого. — Блять, иди спи, ребёнок. Тебя маман не учила, что в это время нужно быть в кроватке? — …У меня мороженое есть. — Даби склонил голову к косяку двери, наблюдая за глазами Томуры, впервые не прикрытые чёлкой, которые уставились на пакет с мороженым. Чёрт, а без чёлки ему так идёт! — Заходи… — Шигараки планировал выгнать его из дома, но против мороженого он безоружен. Он переступил с ноги на ногу, перед тем как отойти от двери и впустить позднего гостя. Томура выглядел уставшим, но не умирающим, так что пару раз его подколоть — было бы самое то. — Ну, что, я тебя за дрочкой застал? — иронично произнёс Даби, присаживаясь на стул на балконе. — Нет, я искал, как избавиться от таких накуренных идиотов, как ты. — Хм, жалко, я бы помог нашему делу, ведь нуждаюсь в твоей скорейшей смерти, — Даби ляпнул лишнее, но слишком поздно понял. В ответ Томура промолчал. Он потянулся за мороженым, открыл себе пачку, весь мусор сбросил на пол, кроме Даби. Наступила неловкая тишина, Шигараки застыл перед своей порцией мороженого, а его волосы опять спали на глаза. Порывный ветер подул на минуту, и опять всё стихло. Даби всё это время смотрел на Томуру и не понимал, что тот делает. Но после минутного застывания голубоволосый потянулся за второй пачкой, открыл её дрожащими пальцами, которые вовсе не слушались и протянул Даби мороженое, неестественно покраснев. Что ж, Даби впервые увидел столь милое явление, от которого нельзя было оторвать глаз. И вот настал тот момент, когда они оба поедали слегка подтаявшее мороженое. Всё-таки, что-то в этом есть. Но вот что-то подступило к горлу Даби, и ему хотелось что-то сказать, это что-то прямо рвалось откуда-то из груди, но это было чем-то неизвестным. Ещё чуть-чуть, и он скажет. Но эту тишину прерывать он дал только человеку, сидящему рядом с ним. Нет, он не сможет. Сейчас. Да. — … — Эй, бледномордый. — Чего тебе, штопаный? — … Я люблю тебя. — … Так вот что это было. Томура прекратил есть мороженое, даже чуть не подавился им. Дрожащими руками он поднял чёлку и посмотрел на Даби. Тому, по-видимому, было очень хорошо после признания. Ну, идиоты они и есть идиоты. Голубоволосый медленно встал, пододвинул стул к стулу Даби, обратно сел. — Повтори, что ты сказал? — устраивая голову у него на плече, странным приглушённым голосом сказал Томура. — Я люблю тебя, — уже без комка в горле ответил тот. Уши Шигараки заалели, как и щёки, и от безысходности он просто уткнулся носом в плечо тому. Впрочем, тут было ясно одно: «Я тоже.»       После этого Томура больше не резал себя.