«Если я когда-нибудь...»

На следующий день. — Отлично, просто замечательно! Так, а теперь лица посерьёзней. Ага, сделано. Поменяйте позу. Прекрасно, — слышатся команды фотографа в одной из миланских фотостудий. Трое итальянских ребят, Пьеро Бароне, Иньяцио Боскетто и Джанлука Джинобле, снова собрались вместе ради съёмок для нового альбома группы, который смог объединить всех троих после немаленького перерыва. Каждый из них одет в модный костюм от известных итальянских брендов и позирует на камеру, используя свой рабочий ракурс. После нескольких снимков фотограф приглашает ребят к компьютеру, чтобы все могли посмотреть, что получилось и выбрать лучший кадр. Джанлука подошёл самый первый и стал внимательно изучать каждый снимок, подмечая своим придирчивым взглядом все недостатки. В основном свои, нежели остальных. Иньяцио, нахмурив свой диван и прищурившись, окинул взглядом все фотографии и, ничего не сказав, отошёл от экрана, чтобы дать возможность Пьеро оценить снимки. Последний в свою очередь даже как будто и не собирался разглядывать фото. Он облокотился рукой о стол и смотрел куда-то в сторону, глубоко о чём-то задумавшись. — Мне не нравится моя поза, — жаловался Джанлука. — Такое впечатление, что я сгорбленный, хотя я держал спину ровно. Может, нам освещение чуть-чуть поменять? А то из-за этой тени как раз и появляется эффект сгорбленности. — Без проблем, — сказал фотограф. — Надо тогда прожектор чуть повернуть. Иньяцио, Пьеро, что скажете? — Меня в принципе всё устраивает, но если вам что-то не нравится, можем ещё раз переснять, я готов. — Пьеро, ты не против? — спросил Джан, обратившись к коллеге. Пьеро словно не услышал вопроса и продолжал также стоять с отсутствующим взглядом. — Пье, мы к тебе обращаемся, — толкнул Иньяцио своего друга. Он уже с самого утра заметил, что с Пьеро что-то не так, но на съёмке не было времени поговорить. Обычно Пьеро всегда принимал активное участие в фотосессиях и даже порою давал советы, как сделать лучше и, как правило, все его слушались, что очень льстило самому авторитарному из всех членов группы. Толчок Иньи вернул Пьеро в реальность, и он стал смотреть по сторонам совиными глазами, явно не понимая, что происходит. — Нашему Высочеству не нравится его поза, будем переделывать фото, как ты к этому относишься? — Эээ… да… хорошо, понял, — ответил Пьеро, но взгляд его говорил, что он всё равно не здесь, а где-то далеко в своих мыслях. — Чувак, что такой кислый сегодня? — поинтересовался Иньяцио, когда ребята пошли переодеваться после съёмок. — Или тебе кто-то просто не давал спать всю ночь? — спросил Иньяцио, многозначительно поднимая и опуская брови. — Да так, мысли в голове крутятся, — хмуро ответил Бароне. — Твои мысли заняла какая-нибудь таинственная незнакомка? — не унимался Боскетто. — Инья, не донимай допросами и так тошно, — сказал Пьеро рассерженным тоном. — Ну ладно-ладно, не кипятись, — поднял руки вверх Иньяцио. — Я же так, из любопытства. — Ты помнишь Элен? — неожиданно для Иньи спросил Пьеро. — Э, да, помню, — настороженным тоном ответил Иньяцио. — Я вчера с ней встретился, — ровно сказал Пьеро. — Ни х** себе! — ругнулся Боскетто писклявым голосом. — Так, чувствую, запахло жаренным. И? Как она поживает? — Да поживает она нормально, только… — и тут Пьеро рассказал другу всё, что произошло между ним и Элен вчера в лифте.

***

Параллельно в это же время. — Элен, передай мне, пожалуйста, папку со статьёй Винченцо, она, по-моему, у тебя. — Да, сейчас, — машинально ответила Элен и передала Беатриче перво попавшийся документ. — Зачем мне твои черновики? — удивилась Беатриче, взяв в руки стопку исписанной бумаги. — Ой, прости, а что ты просила? — виновато спросила Элен. Её педантичной натуре было неприятно осознавать, что она смогла оплошать в таком простом деле. — Папку со статьёй Винченцо. Он оставил её тебе и просил, чтобы ты передала её потом мне. — Когда? Зачем? — непонятливым тоном спросила Элен. Её глаза суетливо забегали по сторонам, словно она не понимала, где находится. — Сегодня утром, чтобы я проверила статью, — несколько настороженно ответила Беатриче. Она знала характер Элен и ни за что бы в жизни не поверила, что Элен могла что-то забыть по рассеянности или невнимательности. — Эли, ты хорошо себя чувствуешь? Может, ты заболела и тебе надо отлежаться? — Нет, спасибо, я здорова, — стала отнекиваться Элен, поправляя свою причёску. — У тебя усталый вид, — заметила Беатриче. — Посмотри на меня. — Элен подняла голову на подругу. — Что-то случилось? Ты не просто усталая, ты подавленная какая-то. — Элен слабо улыбнулась. — Твоя способность читать эмоции по лицу просто невероятная. — Я знаю, — самодовольно ответила Беатриче и встряхнула своими волнистыми локонами. — Ну, колись давай, что там у тебя в душеньке твоей творится? — Кабздец, что творится! — воскликнул Иньяцио, когда Пьеро всё рассказал. — И прямо вот так вот разошлись, как будто ничего и не было?! — Ну да, — сказал Пьеро, пожав плечами. Он нахмурился. — А главное, всё вроде так гладко шло, а потом… не знаю, какая муха её укусила, ещё этот парень её откуда ни возьмись выскочил. Какой ещё к чёрту парень?! — Ну Пье, будь реалистом, прошло 3 года, конечно, она нашла себе другого. Ты что ли обет верности ей хранил всё это время? — Ну нет, но… — Ну вооот, — сказал Иньяцио, подняв указательный палец вверх. — А ты хочешь, чтобы она сидела и ждала тебя у окошка, когда ты соизволишь образумиться и просить у неё прощения. Что тебе следовало сделать давно, — добавил Инья низким голосом как бы невзначай. — Вот давай без нравоучений, Иг, — рассердился Пьеро. — Без тебя знаю, как я поступил. — Мда, заварил ты кашу, дружище, — поджав губы, сказал Боскетто. — Как думаешь, у меня есть хоть какой-то шанс? — спросил Пьеро с такой надеждой в голосе, словно от ответа Иньи действительно зависела вся его дальнейшая судьба. — Конечно! — с жаром сказала Беатриче Элен. — Надо было заняться с ним сексом в лифте! — В смысле? — истерически смеясь, спросила Элен. — А как же Альберто? — Ему бы ты ничего не сказала, а сама бы убила двух зайцев: отожгла бы с горячим красавцем и заодно отомстила бы ему, — невозмутимо сказала Беатриче, закуривая сигарету. — Каким образом отомстила? — не поняла Элен. — Господи, да какое же ты всё-таки невинное дитя. Ну представь: вы, значит, заставили лифт немного потрястись, шуры-муры, все дела, он такой довольный типа стоит и говорит: «Ну что, теперь мы вместе?», а ты так ему гордо отвечаешь: «Вообще-то у меня парень есть, покруче тебя, салага» и всё. Лифт открывается, ты с высоко поднятой головой уходишь, а он остаётся ни с чем. Вот это я называю месть, блюдо, которое подаётся холодным. — Так исход получается тот же самый, в чём тогда прикол? — спросила Элен, смеясь над прагматичностью подруги. — Тебе зато веселее, — слегка повысив голос, ответила Беатриче. — Ну не знаю, — не согласилась Элен. — Фактически я бы изменила своему парню… — Господи, какая ты моралистка! — устало сказала Беатриче. — А поступив честно, ты сидишь теперь никакая, не можешь даже мне папку обычную нормально передать. А так, ты и удовольствие получила, и всем скотинам отомстила, и всё у тебя в итоге нормально. — Элен стеснительно засмеялась, потупив глазки. — Ну, а так, скажи, он всё такой же? Жеребец? — Нет! — запротестовал Иньяцио. — Даже не думай! Она уже сделала свой выбор, и он не в твою пользу, так что смирись с этим. — А если она передумает? — Тогда она даст тебе знать. — Нееет, не даст, — задумчиво сказал Пьеро, ковыряя свои ладони. — Она не такая, первый шаг никогда не сделает. — Значит, либо вы это почувствуете, что маловероятно в твоём случае, — Пьеро укоризненно посмотрел на Иньяцио, — либо просто не судьба. — Как у тебя всё просто! — с ноткой недовольства воскликнул Пьеро. — Я сказал, что думаю по этому поводу, что тебе ещё надо? — рассердился Иньяцио. Он снова перешёл на высокие тона. — Ещё недовольный. — Прости, друг. Я просто, к сожалению, понял всё слишком поздно, и меня это раздражает. Не надо было… —… вести себя как последняя сволочь, — всё больше заводилась Беатриче. — Такую девушку на непонятно что промерять. Ублюдок! — Ну ладно, хватит тебе, — смеясь, попыталась успокоить Элен свою заведённую до предела подругу. — Давай уже закроем тему и продолжим работать. — Нет, самое главное, я только разошлась, а она уже заканчивает. Ты чего, мать, окстись! — шутливым тоном сказала Беатриче. — Ну право, не хочу это мусолить по 100 раз, хочу выкинуть это всё из головы и забыть, — устало сказала Элен. — Вот и правильно, — подбадривающе сказал Иньяцио, обнимая друга. — Всему своё время: надо только подождать. Вот только хватит ли тебе на это терпения? — А сможешь ли ты вот так запросто забыть его? — поинтересовалась Беатриче. — Время покажет, — ответили Пьеро и Элен, слабо улыбнувшись: он — левым краем губ, она — правым. «Lascio in pausa il battito del mio cuore stanco, di aspettarti in vano, Ma non passa un attimo che Il tuo sguardo manca in ogni strada, ogni città, dovunque vada…»