— Смотри.
Тотоко повернулась на голос своего парня и увидела сутулую девушку, занявшую всю лавку своей одиночной аурой. Не было в ней ничего необычного, ничто не привлекало внимания, кроме её безделья. Все вокруг шли куда-то и переговаривались между собой, но эта — просто сидит.
— Что? — переспросила Тотоко.
— Она только что пялилась на тебя. Ты её знаешь?
— Нет.
Тотоко ещё раз взглянула на странную девушку, чтобы теперь заметить, как она спешно отворачивается и достаёт блокнот, убрав волосы с припухлых щёк. И правда, кажется, смотрела. Её малюсенькая компактная фигурка вызывала отрывочное воспоминание — где-то она её видела. Однако только приблизившись к разгадке, Тотоко была прервана своим парнем.
— У тебя завтра тренировка?
— Да, — растерялась девушка.
Тотоко снова оглянулась на незнакомку и почти успела поймать её пристальный взгляд. Девушка, казалось, бессмысленно водила карандашом по бумаге, не отрывая глаз. Её очки спали на кончик носа, а выпавшие из хвоста волосы заслоняли собой весь блокнот. Тотоко точно где-то её встречала.
Это подтвердилось на её тренировке в теннисном клубе. Поле, огороженное решёткой, было окружено холмами, на которых нередко отдыхали знакомые занятых спортсменов и другие ученики, странным образом находившие время на безделье. Среди таких учащихся и была та девушка, исправно черкавшая что-то в блокноте. Правда, в этот раз её пристальный взгляд был направлен на теннисисток, но явно мимо их глаз. Она казалось призраком, на которого никто не мог обратить внимание, и Тотоко даже подумала, что только она имеет несчастье видеть её и чувствовать на себе её взгляд.
— Кто это? — спросила девушка у напарницы, незаметно кивая в сторону незнакомки.
— Это, кажется, Хашимото из параллельного, — разминаясь, ответила та.
— Что она делает?
— Я слышала, она из художественного клуба, ходит сюда практиковаться. Не обращай внимания.
Но Тотоко не могла просто забыть о таком всплеске внимания в свою сторону. Раз Хашимото из художественного клуба, значит, здесь она ищет моделей для своих рисунков. Ничего страшного не случится, если Тотоко просто немного попозирует. Новость о появлении зрительницы неожиданно взбодрила её, и теннисистка старалась играть как можно более красиво и динамично, уже пообещав себе, что обязательно увидит результат работы художницы.
Действительно, на следующий день Тотоко снова встретила Хашимото в одиночестве сидящей на той самой лавочке и черкавшей в блокноте. Сегодня у неё не было тренировки, а у парня нашлись какие-то дела — лучший случай вряд ли ещё представится. Тотоко подсела к ней и весело поздоровалась.
— Ты рисуешь?
— Ага, — безразлично отвечала девушка, заслонив блокнот рукой.
— Дашь взглянуть?
Хашимото на миг замялась, но, изучив лицо собеседницы, протянула ей блокнот. Тотоко принялась радостно перелистывать страницы, но на них были либо какие-то бессмысленные записи, либо ужасные каракули. В одном из рисунков она узнала себя, но только по причёске и теннисной форме. Разочарованию Тотоко не было предела.
— Это ужасно! — нахмурилась она. — Чем вы в художественном клубе вообще занимаетесь?
— Я не состою в клубе, — призналась Хашимото, забирая блокнот.
— Почему тогда сидишь там целыми днями?
— Я люблю смотреть на девушек. — Хашимото немного помолчала, убирая блокнот в сумку. — Это странно, но вполне уместно, если все будут думать, что я рисую.
— Получается… — Тотоко нахмурилась, задумавшись, — тебе нравятся девушки?
— Да, — честно ответила та.
— То есть ты всем соврала, а мне не стала? — удивилась Йовай, всё больше веселясь.
— Фактически я не врала. Один раз я писала в тетради, и моя одноклассница решила, что я рисую. А когда я начала ещё и периодически бросать на них взгляды, девочки стали позировать и вести себя немного неестественно. Я не могла упустить такую возможность. Тебе рассказала, потому что ты честно обругала мои рисунки — они действительно настолько ужасны, чтобы не нужно было даже подбирать слова помягче.
Тотоко пришла в восторг от её честности. Хашимото не пыталась увильнуть или подменить понятия, сказать не слишком резко и не беспокоилась, что может обидеть кого-то (в первую очередь потому, что не говорила ничего обидного). Тотоко прекрасно понимала, что с этой девушкой ей не нужно больше строить из себя кого-то другого и не нужно долго думать над словами — с её стороны не последует никакого осуждения. Йовай хитро улыбнулась и придвинулась ближе.
— Не думаешь, что я разболтаю всем об этом?
— Тебе это ничего не даст, — пожала плечами девушка. Тотоко больше не хотелось говорить об этом.
— Жаль, что ты не умеешь рисовать, — вздохнула она, — у тебя бы выходили прекрасные портреты. У тебя есть друзья?
— Нет, — безразлично отвечала Хашимото, поправив очки. «Конечно, никому не нравится слышать правду», — обрадовалась Тотоко.
— Тогда давай дружить со мной. Ты мне понравилась.
— Если хочешь.
— И я разрешаю тебе смотреть на меня, не прячась, пока не ослепнешь, — вдруг добавила Тотоко. Девушка испуганно взглянула на неё.
— Уверена, что справишься?
— Я могу снова запретить в любой момент.
— Мне будет трудно отучиться, — наконец улыбнулась Хашимото.
С этого момента девушка больше не отводила взгляд при виде Тотоко, а та, в свою очередь, стала удивлять всех окружающих необычно тёплым отношением к её новой подруге. Девушка стала приходить в её класс как на праздник и без стеснения объяснялась с ней в типичных для давних знакомых вещах. Однажды Тотоко даже позвала её в кафе после школы, и нелюдимая Хашимото тут же стала темой для обсуждения всего класса. Для всех оставалось загадкой, как такие разные, на первый взгляд, девушки могли сблизиться, но им самим больше нравилось держать причины этого в секрете.
На упомянутую прогулку Тотоко собиралась необычно долго, выбирая одежду помилее. Она не старалась так даже для своего парня, так почему же теперь это важно? Тотоко не собиралась себе врать: ей хотелось услышать честный комплимент от подруги, понимающей, чего ей стоило одеться подобным образом. Разве её парень понимает, как для неё это важно? Разве привыкшие к её стараниям подруги могут оценить её по достоинству теперь? Но Хашимото, которая наслаждается каждой деталью её образа, конечно, скажет кучу вещей, которые Тотоко хотела бы услышать. Поэтому для неё можно было и постараться.
Тотоко выбрала милое летнее цветочное платье и сумочку под цвет, а на ноги обула туфельки на небольшом каблуке. Немного подкрасив глаза блестящими тенями и губы — блеском, она радостно отправилась на встречу. Но Хашимото, к её удивлению, не особо готовилась и пришла чуть ли не в школьной форме. Ну, ничего — Йовай ещё успеет помочь ей с внешним видом.
— Зачем ты позвала
меня?
— Мы же теперь подруги, — улыбнулась Тотоко, заказав десерты им обеим. — Лучше скажи, как я тебе сегодня.
Хашимото не нужно было снова осматривать её, чтобы ответить. Она немного подумала, потягивая сок через трубочку.
— Твой макияж отличается, — заключила девушка. — Выглядит практически незаметным, но более выразителен, чем ты носишь в школе. Платье — новое, да? Прекрасно подчёркивает твои формы, а жёсткий пояс ещё сильнее утончает талию. А ещё у тебя, кажется, новый шампунь — издалека чувствуется фруктовый запах.
— Поразительно! — вырвалось у Тотоко. Она невольно вспомнила скупые ответы своего парня, который только боялся её чем-нибудь обидеть, не вкладывая большого смысла в свои слова. Ей бы очень хотелось, чтобы Хашимото продолжила. — Почему до сих пор никто не просил у тебя рисунки? — вспомнила Тотоко. — Это странно, обычно же художников донимают.
— Я сказала, что стесняюсь, — пожала плечами Хашимото. — Кто-то видел пару раз — я сказала, что только учусь.
— Тупицы, — засмеялась Тотоко. — Тебе же лучше. У тебя были девушки?
— Нет, — помедлив с ответом, сказала Хашимото.
— А как ты узнала? — простодушно продолжала Йовай, не обращая внимания на смущение подруги. — Ну, что тебе нравятся девушки.
— Мне не нравятся парни, — медленно объясняла Хашимото, обдумывая, — и нравятся девушки. Всегда так было. Вот ты скажи: как ты осознала, что тебе нравятся парни.
— Я поняла, — усмехнулась Тотоко. Принесли их заказ. — А какие тебе больше нравятся?
— Все девушки хороши.
— Может, кто-то из школы?
— У нас одни милашки.
— Да не может такого быть, — надулась Йовай. Вдруг ей на глаза попалась зашедшая в кафе полная девушка, и она тут же указала на неё пальцем. — Вон, жируха. Разве хоть капельку милая?
— Не говори так, это неуважительно, — нахмурилась Хашимото. — Её тело не твоя проблема. И она действительно милая.
— Хоть ты и говоришь так, сама вряд ли стала бы с ней встречаться, — обиделась Йовай. Девушка пожала плечами.
— Я слышала, что полные девушки лучше в постели.
Тотоко удивилась и действительно попыталась представить незнакомку за известным делом. И хотя налицо она была недовольна замечанием подруги, в глубине души всё равно чувствовала стыд за свои слова. Да, популярная Йовай давно привыкла оставлять уничижительные комментарии в сторону незнакомых и даже получать таковые в свою сторону, девушка и правда хотела бы, чтобы все вокруг думали так же, как Хашимото, то есть ценили друг друга вместе с мнимыми недостатками. Съев десерт, Тотоко напрочь забыла о своей обиде.
— Ты каждый день после уроков ходишь на тренировки смотреть?
— Только когда занимаются девочки.
— Ты выучила расписание? — удивилась Тотоко.
— Это не так уж и сложно.
— Да ты же сталкерша! Парня за такое посадить могут.
— Ну, я не парень.
Тотоко веселилась всё больше. Мало кто может похвастаться настолько простым отношением к жизни.
— Ты когда-нибудь была на свидании? — Девушка отрицательно покачала головой. — Ладно, разрешаю тебе считать это свиданием.
— У тебя же парень есть, — усмехнулась Хашимото.
— Он не узнает. Мы же девушки.
Йовай имела счастье наблюдать, как расцветает радостная ухмылка на лице подруги и не могла не поддержать её. Теперь они точно понимали друг друга. Дальше разговор продолжился как ни в чём не бывало. Больше, по традиции, болтала Тотоко, но Хашимото и без того была с ней полностью согласна, если вообще должна была иметь мнение по обсуждаемой теме. Несмотря на то что Йовай отчаянно желала узнать о новой подруге как можно больше, та магическим образом из раза в раз переводила разговор в иное русло. Трудно было сказать, что именно Хашимото думала в момент диалога, но она улыбалась в разы чаще, чем в школе. Откуда у Тотоко такая информация? Она и сама не заметила, как стала всё чаще искать её глазами и подмечать детали её внешности и настроения, потому что никто больше этим не занимался. Ей не всегда удавалось подойти и заговорить на перемене, но Йовай определённо была рада каждый раз, как ребёнок. И это не казалось странным.
Хашимото была первой девушкой, привлекательность которой не расстраивала Тотоко. Несмотря на собственное презрение к остальным, которое любому могло бы показаться высокомерием, она просто пыталась таким образом сильнее полюбить собственную внешность. Свою красоту Тотоко постоянно ставила под сомнение и часами вертелась у зеркала, в попытках вынести однозначный вердикт. И хотя Хашимото в этом отношении была настроена категорично, уже дома Йовай снова будет рассматривать свой плоский модельный живот, очертаниями напоминавший корсет, пухлую грудь, поддерживаемую красивым белым бюстгальтером, который помогал ей вывести v-образную линию, а также ненавистные растяжки на бёдрах и едва заметные, но казавшиеся такими отвратными полоски волосков по краям узеньких трусиков. «Разве это — красиво?» — снова и снова спрашивала себя она. «Все девушки прекрасны», — тихо отвечал голос Хашимото. Но считает ли так кто-нибудь кроме неё?
***
— Ты ничего не замечаешь? — осторожно спросила Тотоко, приобняв парня за шею. Тот внимательно оглядел её и сказал первое, что пришло в голову:
— Новая помада?
— Нет!
Девушка отстранилась и потрясла головой, позируя. Он пожал плечами.
— Новая кофточка?
— «Ты вообще не обращаешь на меня внимания» — так я ему сказала, — обиженно говорила Тотоко, тряся Хашимото за руку. — Он даже не заметил, что я подстриглась! Мои волосы стали выше плеч, теперь они их даже не задевают! Ты-то уж всяко заметила.
— Конечно, — соврала Хашимото, отведя глаза. Тотоко шмыгнула.
— Только ты всё во мне замечаешь.
— Я не думаю, что это достойная причина, чтобы ссориться, — заметила девушка. — Его вины в этом нет.
— Как это? — нахмурилась Йовай, начиная сомневаться в собственной правоте. — Как он мог не увидеть такое большое изменение во внешности своей девушки? Мы же видимся каждый день.
Хашимото больше не хотела спорить и молча пожала плечами. Тотоко тоже было неприятно об этом думать, поэтому она снова натянула улыбку.
— Я сказала всем, что мне нужно в клуб, чтобы пойти домой с тобой.
— Зачем?
— Подумала, что не была у тебя дома.
В памяти Хашимото промелькнул день, когда Йовай уволокла её к себе домой и, не обращая внимание на смущение подруги («мы же девочки»), часто переодевалась. Больше часа главной задачей для гостьи стал подбор эпитетов для описания её внешнего вида. Но в её собственном доме не заставит же Тотоко заниматься тем же самым. Отказывать Хашимото не нашла причин, и обрадованная Йовай удостоилась чести стать первой гостьей, переступившей порог подруги.
Дома никого не было — Хашимото объяснила это тем, что её мать на работе. Проводив Тотоко до своей комнаты, она гостеприимно ушла делать чай и тем самым дала ей время получше рассмотреть вещи. Ранее у Йовай так и не удалось узнать хоть что-нибудь об увлечениях Хашимото. В комнате стояло несколько книжных полок, наполовину забитых мангой, в пробковую доску над столом были выставлены значки с персонажами и незнакомыми надписями на английском, а также плакаты с айдолками. И ни одного мужского лица. С одной стороны, это было ожидаемо, а другой — Тотоко и предположить не могла, что у подруги столько интересов. Не прекращая глазеть по сторонам, она завалилась на кровать и стала ждать хозяйку.
— У тебя тут столько всего! — сказала гостья. Хашимото не ответила. — Есть журналы? Жалко. Может, тогда посмотрим фильм?
— Интернет медленный.
— Тогда покажи мне свою одежду, — надулась Тотоко, подойдя к комоду. Хозяйка бросила на неё настороженный взгляд. — А то я тебя только в школьной форме видела.
— Там ничего такого нет.
И Хашимото не соврала. Самый яркий цвет, выделявшийся из смеси чёрно-белых оттенков, был жёлтый — цвет трусиков. Хозяйка тут же выхватила их из рук подруги и, бросив в комод, поспешно закрыла его.
— Скучно у тебя, — вздохнула Тотоко, так и не развеселившись. — Давай тогда сплетничать по-девичьи. Ты же соврала тогда, сказав, что тебе никто не нравится.
— Нет, — безразлично отвечала Хашимото, отхлёбывая из чашки.
— Опять врёшь? — Тотоко ухмыльнулась. — А я?
— У тебя парень есть, — замявшись, ответила девушка.
— Разве это значит, что никому на меня смотреть нельзя? Ты скучная.
— Расскажи, как вы начали встречаться, — решила продолжить Хашимото, вперив взгляд в воодушевившуюся Тотоко. О своём чае она напрочь забыла.
— Мы познакомились год назад, когда я была первогодкой. Одна из моих новых одноклассниц часто проводила время с их компанией, и однажды я присоединилась к ним. Потом он вдруг стал ухаживать за мной, и мы ходили на свидания. Всё как обычно! Но теперь он уже не так трепетно ко мне относится, — с досадой заключила она, ожидая реакции подруги. — Почему только парни не как ты? Они практически не ценят наши старания.
— Это точно, — почти безразлично согласилась Хашимото, но вдруг добавила: — Иногда я думаю, что было бы лучше, если бы мы жили в женском мире. Нам не нужно было бы краситься, чтобы посчитать друг друга милыми. Мужчины не умеют ценить натуральную красоту женщин. Хотя… — она замялась, — просто глупые фантазии.
Тотоко усмехнулась и хотела было ответить, как вдруг на её телефон пришло уведомление. Это было сообщение от парня — он прислал фото цветов, которые он держал на фоне её дома. Плюс, конечно же, письменное извинение.
— О, вот видишь. — Йовай показала подруге телефон. — А ты говорила — не виноват. Если извинился, значит, сам понял. Кстати, — вспомнила Тотоко, — я тут думала кое-над чем. Хочу услышать твоё мнение — хотя ты явно не экспертка в этом… В общем, я думала, что мы с ним уже достаточно давно встречаемся. И может, уже пора? Ну, то самое.
— Как хочешь, — Хашимото помедлила с ответом.
— Я пошла к нему, — предупредила Йовай, поднявшись.
Она лёгким движением подхватила школьную сумку и, параллельно печатая в телефоне, рассказывала какую-то безделицу. Хашимото молча проводила её, даже не попрощавшись.
***
Тотоко в тот день осталась на ночь у парня. Они смотрели какой-то скучный фильм, и девушка решила, что это прекрасная возможность осуществить свои планы. Когда началась романтичная сцена, она незаметно убрала закуски подальше и устроилась на чужих коленях. Тотоко пыталась завлечь своего парня в процесс поцелуем, и изначально он отвечал, но затем нежно оттолкнул её от себя.
— Ты чего? — она пыталась превратить в шутку его недовольство и взяла его за руку. Парень замялся.
— Всё это… — запнулся он, — мне приятно, что ты делаешь это ради меня, но… Я не знал… — Наконец парень собрался с мыслями и, глядя в глаза девушке, сказал: — Я не готов.
Тотоко была на грани рыданий, поэтому поспешила поскорее забрать свои вещи и уйти. Парень не останавливал её, лишь попутно извинялся — на всякий случай. Как только Йовай оказалась на улице, свежий воздух остановил её рыдания, но она всё ещё чувствовала себя грязной. Пытаясь справиться с неприятными ощущениями, Тотоко достала телефон и, отдышавшись, набрала номер.
— Ты дома?
— Да, — послышалось из трубки. — Что-то случилось?
— Я сейчас приду.
Хашимото пришлось дождаться. К её счастью, мать должна была вернуться только утром, поэтому появление гостьи поздно вечером никого не смутило. Тотоко выглядела подавленной, и Хашимото решила не доставать её вопросами с порога. Решив дождаться, пока Йовай расскажет всё сама, она отправилась заваривать чай.
— Я нравлюсь тебе? — тут же спросила Тотоко, когда хозяйка вернулась. Та застыла на месте. — Ты считаешь меня красивой?
— Ты же знаешь…
— Ты бы хотела, — перебила Тотоко, схватив подругу за руку, — дотронуться до меня?
— Это разрешение? — тихо спросила Хашимото, наблюдая, как её собственная ладонь ложится на чужую грудь, прямо в вырез платья.
— Это приказ.
Пальцы медленно перебирали складки платья, пока не прозвучал режущий треск тугой молнии. Тотоко не нуждалась в помощи и стянула с себя одежду ещё до того, как Хашимото нащупала под собой кровать. Открывшийся вид на чужое бельё смутил её, и она на время замешкалась, отведя глаза. Но Йовай это не понравилось, и она приблизилась к ней вплотную.
— Раз я разрешила тебе смотреть, почему ты отворачиваешься?
Поцелуй произошёл сам собой, а Хашимото не заметила, как сама лишилась футболки. Её очки одним быстрым движением были небрежно отброшены на ковёр, но теперь девушка была так близко, что они бы не понадобились. Всё, казалось бы, наконец-то стало по-настоящему, только когда Тотоко сняла лифчик. Больше их ничего не останавливало.
Оказавшись сверху, раскрасневшаяся Хашимото остановилась, чтобы рассмотреть возбуждённое тело подруги — она не могла отвести взгляда от вздымавшейся груди, но ещё больше её манил затуманенный взгляд полуприкрытых глаз. «У тебя бы выходили прекрасные портреты», — вспомнила она и действительно пожалела, что не умеет рисовать. Тело Тотоко — величайшее искусство, и вряд ли многие удостаивались возможности насладиться им, вкусить его и испортить. Именно для этого она здесь — чтобы быть испорченной. Она желала этого больше всего на свете, и Хашимото не могла не послушаться.
Она медленно опустилась к белоснежным ключицам и стала оставлять бордовые следы, подобные двум выделявшимся из общей картины, но, спустившись, решила подсластить и их. Живот не прекращал мерно подрагивать под лёгкими поцелуями, уши ласкало едва слышное посапывание.
Пальцы двигались медленно. Даже
слишком медленно. Тотоко была готова завыть от наслаждения — ей ещё никогда не было так хорошо. Свободной рукой Хашимото сжимала её бёдра, оставляя на них быстро уходившие красные полоски, но Йовай нужно было совсем не это. Тотоко не выдержала — и попросила. Пальцы ускорялись.
Бесконечный момент наслаждения. Хашимото лучше всех знает, что ей нужно. А Тотоко… Тотоко сама — целиком и полностью — нужна ей. Теперь ей просто необходимо видеть её, слышать её, дотрагиваться до её мягкой кожи снова и снова, из раза в раз убеждаясь, что нет на свете ничего лучше, чем их крохотные моменты близости и тихих наслаждений. Всё в них идеально, и их слияние тому доказательство. Теперь Тотоко полностью зависела от неё. И она даже не думала отрицать это.
