Наглый Поттер и крашеная стекляшка.

      Первые несколько учебных дней пролетели как «Конкорд» над Атлантикой. Второе сентября выпало на понедельник, так что на следующий день после распределения первокурсников крепко взяли в оборот. Относительную заботу о новичках взяли на себя префекты — первое время их требовалось «конвоировать» к нужному кабинету, так как замок был большим, и кабинеты и аудитории были распределены по всему пространству.       Гарри был в восторге. Хотя пока что их колдовать не учили, первые занятия были подготовительными, но мальчику впечатлений хватило. Да и одно перемещение по замку иной раз превращалось в маленькое приключение. Лестницы — как рассказал Перси, их в замке было сто сорок две — в разные дни вели в разные места, а иной раз так и вообще поворачивались прямо когда по ним шли. У других исчезали ступеньки в тот самый момент, когда на них наступали. А двери? Некоторые нужно было вежливо попросить, лишь после этого они открывались. Другие требовалось погладить, а по третьим — постучать по определённым местам. Некоторые двери открывались прямо в стену.       Запомнить всё это постоянно меняющееся царство хаоса было невероятно сложно, но преподаватели поблажек на незнание замка не делали. Забавный случай приключился во вторник, когда первым занятием была трансфигурация, которую вела профессор МакГонагалл, по совместительству — декан Гриффиндора. Гарри, Рон и постоянно прибивавшийся к ним Невилл опоздали и вбежали в кабинет секунд через десять после колокола, отмечающего начало и конец каждого урока. Не увидев внутри преподавателя, трое мальчишек обрадовались, а Гарри по пути к свободной парте погладил сидевшую на учительском столе кошку. Легко представить шок Поттера, когда эта самая кошка внезапно превратилась в профессора МакГонагалл. Декан тут же сначала отчитала первокурсников за опоздание, а затем превратила ситуацию с поглаживанием кошки в маленький урок, пояснив, что не всё в волшебном мире то, чем оно кажется. На вопрос Гарри научит ли она их превращению в животных, профессор ответила, что такую магию можно изучать только на старших курсах, на дополнительных занятиях у неё.       На самом уроке дети учились превращать спички в иголки (в отличие от большинства других предметов — кроме гербологии — где, как уже было сказано, практических занятий не было). Единственной, кому удалось добиться хоть какого-то результата, стала Гермиона, чья спичка заострилась и приобрела серебристый окрас, заодно добыв первые пять баллов для своего факультета.       К слову о гербологии — профессор Спраут на первом же занятии поручила первокурсникам поухаживать за какими-то корнеплодами. Тут Гарри, привычный к работе с растениями, рассчитывал принести первые свои баллы факультету, но его обставил — кто бы мог подумать? — Невилл. Лонгботтом справился с прополкой, окучиванием и поливом не только быстрее, но и аккуратнее, принеся пять баллов в копилку в Большом зале.       По средам занятия кончались немного раньше, но этим пользовалась профессор Синистра, статная темнокожая волшебница, преподававшая в Хогвартсе астрономию, причём занятия начинались с полуночи. Гарри поначалу немного удивился тому, что движению звёзд, планет и иных небесных тел в волшебном мире предаётся столь большое значение. Впрочем, это стало понятно после первого, вводного занятия. Как оказалось, астрономия соприкасается с некоторыми иными предметами — прорицанием (в виде астрологии в основном), древними рунами, гербологией и нумерологией.       Первый урок предмета «Заклинания» начался с курьёза — крошечный профессор Флитвик аж упал с сиденья, лишь дойдя до фамилии Поттера.       К слову, именно это стало единственной ложкой дёгтя в первой неделе Гарри в Хогвартсе. Ровным счётом сто процентов студентов с непонятным энтузиазмом массово косились в сторону мальчика и шептались по углам, причём «Гарри Поттер» там слышалось как минимум в каждом предложении. Непривыкший к такому вниманию Поттер шарахался от компаний, благо, что однокурсники быстро попривыкли к присутствию знаменитости в группе, и по крайней мере в присутствии самого Гарри не особо его обсуждали. Отчасти из-за этого получилось, что Поттер постоянно ходил в компании Рона и Невилла, который то сам прибивался к ребятам, то они (Поттер в основном) чуть ли не за шиворот тащили его с собой на занятия, или в Большой зал, или в гостиную факультета. Тем более по первым дням учёбы стало ясно, что Лонгботтом испытывает постоянное желание заблудиться и куда-нибудь пропасть. Ну и Грейнджер постоянно крутилась где-то рядом, временами не одна, а в обществе индианки Парвати и ирландки Фей Данбар.       А вот история магии стала разочарованием полнейшим. Мало того, что вёл её призрак профессора Бинса, на учеников обращавший внимания не более, чем на факт своей смерти, так и рассказывал он по большей части о гоблинских войнах и восстаниях, не взирая на то, что написано в учебниках. Нет, конечно, история взаимоотношения людей с народом гоблинов тема очень интересная, и потратить на её изучение можно куда больше года, даже нескольких, но метод, которым преподавал Бинс... Нудное чтение могло кого угодно в могилу загнать, даже первокурсника. Благо, старшие учащиеся просветили, что каждый год темы разнятся - на втором курсе, к примеру, их ждёт история магической Британии со времён Мерлина. Заодно они рассказали, что посещать уроки Бинса всё же нужно. Потому как иначе прогульщика с большой долей вероятности выловит декан или Филч, и дело кончится снятыми баллами и отработками. Самому призраку же явно не было дела до столь приземлённых и неважных вопросов, как присутствие учеников на его уроках, потому что он так или иначе выйдет и расскажет нужную тему.       Вторым разочарованием стала Защита от Тёмных Искусств. Уроки профессора Квиррелла были скорее юмористическими шоу, нежели нормальными занятиями, причём главную роль там играл, собственно, сам профессор. Вонь чеснока, распространявшаяся по всему кабинету вместе с профессором, тоже ничуть не настраивала учеников на продуктивный лад.       Кроме того, первые дни учёбы показали, что Гарри почти ничем не уступает остальным ученикам — за исключением, пожалуй, Гермионы. Остальные первокурсники по большей части знали ненамного больше него, а зачастую и меньше. Похоже, далеко не каждый первокурсник вообще заглядывал в учебники до первого сентября. А вот Грейнджер блистала, собирая баллы в пользу факультета и не стесняясь демонстрировать окружающим свои знания, чем откровенно бесила некоторых однокурсников, Рона к примеру. Гарри было относительно пофиг — его больше интересовали заклинания и чары, которым их, увы, пока толком не обучали.       Пятница, собственно, пятый день учёбы, стал знаменательным для Рона и Гарри — они в первый раз спустились в Большой зал, ни разу не заплутав.       — Что у нас первым? — поинтересовался Рон, сооружая воистину монументальный бутерброд.       — Сдвоенные зелья, да ещё и со слизеринцами, — прожевав кусочек ветчины, ответил Поттер.       — Говорят, Снейп, их декан, который ведёт зелья, — пробубнил Рон, как всегда с набитым ртом, — всегда их выгораживает и ставит лучшие отметки, а к остальным придирается по пустякам.       — Сначала прожуй, Рональд, а потом говори, — сурово заметила проходившая мимо Гермиона. — И не стоит слушать неучей, которые своё незнание предмета оправдывают придирками профессоров.       Рон огрызнулся в адрес всезнайки, но та уже прошла мимо. Гарри, провожая взглядом пару сов, принесших утреннюю почту, продолжил пить чай. Первые пару дней совы за завтраком немного нервировали мальчика, но потом он попривык. А вот Темпест пока что работала «вхолостую» по окрестностям Хогвартса. Гарри несколько раз навещал свою крылатую почтальонку в совятне, и каждое посещение птица укоризненно угукала и слегка клевала мальчика за ухо. Поттер гладил сову, подкармливал её и обещал загрузить работой на летних каникулах, пока что «предоставив ей отпуск». Темпест явно не очень нравилось, что её карьера почтовой совы начинается с почти годового простоя, но что делать-то? Приходилось терпеть.       Однако в этот день привычный распорядок и Гарри, и совы изменился. Поттер как раз мазал маслом тост, когда перед ним на стол упало письмо, а следом села и белоснежная красавица, вызвав массовое умиление у сидящих поблизости девчонок. Поттер взял письмо, точнее — записку, и принялся читать, пока Темпест подвергалась ласкам и сюсюканью.       «Дорогой Гарри», — почерк был неровным, прыгающим, но вполне разборчивым. — «Насколько я знаю, в пятницу после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если хочешь, приходи ко мне на чай примерно часам к трём. Хочу узнать, как прошла твоя первая неделя в школе. Пришли ответ с Темпест. Хагрид».       — Эй, Рон, не хочешь к Хагриду сгонять после занятий? — поинтересовался Поттер у рыжего соседа.       — А давай. Близнецы рассказывали, что он прикольный мужик, даром что такой здоровый. Сходим.       Вытащив из кармана перьевую ручку, которой мальчик пользовался на занятиях вместо этих средневековых перьев с чернильницей и вырвав листок из блокнота, Гарри написал ответ: «Конечно, с удовольствием зайду. Прихвачу с собой Рона, если ты не против. Гарри».       Темпест пришлось спасать — крепко удерживаемая сразу шестью девчачьими ручками сова уже с ужасом таращила глаза на разноцветные ленточки, которыми первокурсницы Гриффиндора и Хаффлпафа собирались нарядить её, так что за ответную записку она ухватилась обеими лапками, тут же со всех сил припустив прочь.       Кабинет профессора Снейпа находился в подземельях замка. Тут было ощутимо холоднее, чем наверху, обстановка же кабинета напоминала лабораторию местного доктора Франкенштейна, со всеми этими банками с заспиртованными животными и их частями, растениями и прочими… экспонатами.       Снейп начал занятие с переклички учеников. И, как и профессор Флитвик, остановился на фамилии Поттера. Правда, не столь комично.       — Ах, да, — вкрадчиво произнёс профессор, — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.       Гарри, до того с любопытством взиравший на Снейпа, прищурил глаза — сальноволосый только что начал вызывать негативные эмоции у мальчика своим беспричинным сарказмом. Со стороны Малфоя и его прихлебал послышалось издевательское хихиканье, но мальчик не обратил на них внимания.       Закончив перекличку, профессор обвёл кабинет тяжёлым взглядом. Гарри почему-то сравнил его глаза с тёмными колодцами. Теми, которые лучше обходить подальше.       — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. –Бессмысленное махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил профессор. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.       Гарри слегка скривился — такого отношения преподавателя к его ученикам он точно не ожидал. Грейнджер же нетерпеливо заёрзала — она явно стремилась показать своё отличие от «стада болванов».       — Поттер! — внезапно отчеканил Снейп. — Что получится, если я смешаю мелконарезанный корень асфодели с полынной настойкой?       Рука Гермионы немедленно взметнулась в воздух, а Гарри задумался — что-то такое он читал под конец каникул…       — Это снотворное, — вспомнил Поттер. –Эликсир ожившей смерти.       — Живой, Поттер, не ожившей, — скривился Снейп. — Но да ладно. Если я попрошу вас принести мне безоаров камень, где вы будете его искать?       — В желуд… — ответил было мальчик по учебнику — благо про этот камень информацию он запомнил, но остановился. — В аптеке, сэр. Не буду же я за козой бегать.       — Надо же, вы меня второй раз удивили, Поттер, — вкрадчиво произнёс профессор. — Может вы ещё и назовёте мне разницу между волчьей отравой и клобуком монаха?       — Нет, не назову, — подумал немного, ответил Гарри. — До этих трав я учебник не дочитал.       — Это одно и то же растение, запомните хорошенько, Поттер, — скривился Снейп. — И минус пять баллов с Гриффиндора за дерзость. Ваша задача — чётко и ясно отвечать на мои вопросы, а не заниматься демагогией.       Гарри нахмурился, но промолчал. Если профессор и дальше так будет вести зельеварение, то в принципе понравившийся ему по знакомству с учебниками предмет быстро станет нелюбимым.       После короткой (на пять минут) лекции о технике безопасности на уроке, Снейп дал им задание по приготовлению простейшего зелья от фурункулов, и пока ученики занимались взвешиванием сушёной крапивы и превращением змеиных зубов в порошок, ходил по всему классу, чем-то напоминая летучую мышь в поисках пищи.       Без ЧП, увы, не обошлось. В то самое время, когда профессор привлёк внимание студентов, дабы те посмотрели, как идеально Малфой (единственный, кто смог избежать критики) варит рогатых слизней, откуда-то позади после вскрика повалил густой ядовито-зелёный дым, а потом и шипение добавилось. Как выяснилось, Невилл, сидевший в паре с Шеймусом, умудрился растворить дно котелка ирландца, и получившаяся кислота хлынула на пол. Неуклюжий Лонгботтом не успел отскочить, и жидкость попала на ноги и руки мальчика, оставив на коже красные волдыри.       — Идиот! — прорычал Снейп, одним взмахом руки испарив пролившуюся кислоту. — Перед снятием котла с огня вы добавили в зелье иглы дикобраза?       Нев не ответил, был слишком занят баюканьем пострадавших рук. Крупные слёзы градом катились из глаз мальчика, но утереть их он не мог — не с такими руками.       — Финниган, отведите его в больничное крыло, — скомандовал Снейп, затем повернулся к классу. — А вы чего застыли? Живо за готовку, иначе ничего кроме «тролля» за сегодня вас не ждёт.       — Зашибись, предмет, — бормотал под нос Рон, поднимаясь вверх из подземелий. — Баллы ни за что отняли, Невилл обварился, Малфой, вон, довольный, сука*.       *Читал в Интернете, что Роулинг изначально собиралась сделать Рона ещё и сквернословом. Хе-хе [потираю ладони].       — И не говори, — кивнул Поттер. — Видно, всё, что говорили об этом уроде Снейпе — правда.       — Или может быть просто кому-то надо хорошо себя вести, соблюдать правила и уважать преподавателей, и тогда всё будет нормально, — несколько высокомерно заметила Гермиона.       — Слушай, Грейнджер, — окрысился Поттер. — Если ты вдруг была отвлечена маханием рукой, этот сальноволосый меня с первого момента невзлюбил. Да и похоже он никого кроме своих змеек за людей не держит. А ты можешь лизать седалище Снейпу, если у тебя гордости своей нет.       Оскорблённая девочка не нашла, чем ответить на такое оскорбление, и умчалась прочь, задрав голову.       К трём часам, после занятий, Гарри и Рон отправились к Хагриду. Лесничий жил в небольшом доме на самой окраине Запретного леса. Небольшой-то небольшой, но по высоте Хагрид там вполне вмещался. Гарри постучался в дверь и испуганно отскочил назад — изнутри послышался оглушительный лай и звук скрежета когтей о дерево. Тут же и лесничий крикнул: — Фу, Клык, назад!       Дверь приоткрылась, на самом верху появилось улыбающееся лицо Хагрида.       — Заходите, — пригласил великан ребят. — Клык, кому сказал — фу!       Внутри была одна комната, правда, за дверью, ведущей во вторую половину дома, тоже было какое-то помещение. Мебель была соответствующей размерам Хагрида, то есть гигантской. Собака, к слову, тоже. С потолка свисали окорока, птицы, вязанки лука и чеснока и прочие съедобные и не очень принадлежности. В камине кипел подвешенный медный чайник, рядом с ним стояла здоровая кровать с лоскутным одеялом, с другой стороны — стол со стульями. И шкафы по всем свободным стенам, забитые банками, горшками, мешочками и всяким прочим.       В принципе дом Хагрида Гарри показался достаточно уютным местечком. Только бы ещё поменьше…       — Будьте как дома, стало быть, — проговорил великан, отпуская ошейник Клыка. Пёс тут же кинулся к Рону и принялся за попытки вылизать рыжего. Собака явно была такая же, как и хозяин, на лицо страшноватая, но добрая внутри.       Пока Хагрид заваривал чай и выкладывал на тарелку кексы (выглядящие будто были испечены из цемента), Гарри представил Рона.       — Ещё один Уизли? — хмыкнул Хагрид, глядя на веснушчатое лицо Рона. — Постоянно охочусь за твоими старшими, близнецами то бишь. То и дело норовят это, в Запретный лес пробраться. А мне их потом искать каждый раз.       Гарри куснул кекс и понял, что ещё одна попытка — и он останется без зуба-другого. Пару секунд поглядев на выпечку, мальчик окунул кекс в чай и подержал там полминуты примерно. После размачивания он стал куда как мягче, так что за челюсть можно было не опасаться.       Ребята посмеялись над жалобой Хагрида на Филча и его хвостатую помощницу, миссис Норрис. Дескать, та постоянно следит за великаном, хотя к чему ей это — Хагрид же не ученик. А Поттер в ответ пожаловался на Снейпа и его предвзятое отношение. Хагрид посоветовал Гарри не принимать это слишком близко к сердцу, так как преподаватель зелий терпеть не может большую часть учеников.       — Ну не знаю, — покачал головой Поттер, почёсывая лежащую на коленях огромную голову Клыка. — Мне кажется, что он меня невзлюбил как только увидел.       — Да ну тебя, — отмахнулся Хагрид. — С чего бы?       Но мальчику показалось, что великан тут что-то недоговаривает. Ведь недаром он взгляд отвёл? Гарри решил порасспросить Хагрида позже по этому поводу. Да и вообще, пора начинать узнавать о родителях, которые тут учились раньше.       Великан тем временем сменил тему, спрашивая Рона о одном из его старших братьев, Чарли, который умел неплохо ладить со зверьми. Пока рыжий делился сведениями, слушавший одним ухом Поттер присмотрелся к нескольким газетам, лежавшим на углу стола, затем взял верхнюю.       На второй странице была заметка о попытке ограбления банка «Гринготтс». Как выяснил журналист, тридцать первого июля некий тёмный маг проник в сейф, однако тот был пуст — владелец опустошил его утром того же дня.       — Хагрид! — вспомнил мальчик. — Мы как раз были в банке в тот же день, когда в него проникли. Может, грабители залезли в тот сейф, где мы были?       На этот раз было ясно как божий день, что великан избегает ответа на вопрос. Гарри вежливо принял ещё один кекс и принялся размачивать его, заодно раздумывая над информацией. Он был уверен, что похитить хотели именно тот самый свёрток, который по приказу Дамблдора забрал Хагрид. И если даже в «Гринготтс», который вроде как славится своей безопасностью, проникли злоумышленники, то где тогда можно его спрятать?       И ещё кое-что заинтересовало Поттера. Что такого о профессоре Снейпе знает Хагрид, что не хочет рассказывать мальчику?