Нежность (Соршан/Менан)
1 июля 2022 г. в 19:06
— Менан... — негромкий голос срывается практически на шёпот, и принц оборачивается, с обеспокоенным удивлением глядя на своего лучшего друга. На его бледном осунувшемся лице отражается поразительная гамма чувств, и Менан делает шаг к нему, интересуясь с ласковым беспокойством, которое проявлял всегда, когда они оставались наедине друг с другом:
— Я слушаю, любовь моя.
Мольба и щемящая нежность, несущая почти физическую боль — чувств слишком много, и они захлёстывают Соршана с головой. Осознание не пронзает его одномоментно, как молния, но растягивается долгой пыткой принятия, заставляющей его в страхе и робости сделать неуверенный шаг.
Он был уверен, что никогда не сможет отдать Менану всё то, чем принц одаривает его безвозмездно каждое совместное мгновение. Он был уверен, что цепляется за Менана исключительно потому, что он единственный, кто принял его. Он был уверен, что страх и душевные травмы никогда не позволят ему полюбить в ответ, но Маласса словно решила сжалиться над ним.
Терпеливый и чуткий Менан всё-таки смог хоть немного исцелить его. Отдать столько тепла, чтобы растопить вечный лёд. Соршан тянулся к нему, чувствуя, как внутри него самого разжигается искра — и вот теперь она превратилась в пламя, жаром которого он хотел делиться. Искренней любовью, которой в нём оказалось так много, что это причиняло ему невыносимую боль.
— Менан, я люблю тебя... — он подаётся в ответ рваным отчаянным движением, и его руки обхватывают плечи принца. Он прижимает его к себе, утыкается носом в сгиб шеи и вдыхает запах, до сих пор отдающий лесными травами и лесными ночами. — Я так сильно люблю тебя... — чувств и вправду слишком много, и он дрожит в горячих руках возлюбленного, чувствуя, как они мягко и заботливо укрывают его в объятии.
— Я тоже люблю тебя, мой дорогой, — Менан гладит его по лопаткам и перебирает волосы. Утешает и успокаивает, и принимает, не обвиняя в том, что лишь сейчас любовник явил свою искренность, пусть и связь их уже длилась далеко не один год и даже не одно десятилетие.
Какое-то время они так и стояли в тишине, впитывая в себя спонтанную близость. А после Соршан неловко отстранился, с виноватым опасением заглядывая в лицо Менана и чувствуя, как перехватило дыхание.
Менан улыбается, и Соршан снова тянется к нему. Бережно и аккуратно обнимает чужое тело одной рукой за талию, а вторую положив на лопатки. Притягивает к себе, прижимая к своей груди, и тёплая ладонь мягко упирается в плечо. Пальцы второй же ласково скользят по линии челюсти выше к скуле, мягко поглаживая худую щёку. Менан улыбается — так щемяще-нежно, так, как не улыбается больше никому. Смотрит полным любви взглядом, и её в нём так много, что Соршан тонет в ней каждый раз, как в первый. Смотрит в ответ, и впервые ему хочется отдать Менану всё и даже больше, чтобы показать, чтобы убедить, что его чувства наконец-то нашли робкий хрупкий отклик в больной израненной душе.
Соршану хочется кричать, смеяться и плакать, снова и снова повторяя, как сильно он любит Менана. Но вместо этого он лишь подаётся вперёд, с отчаянной безграничной нежностью касаясь его губ своими. Целуя пылко и как никогда чувственно, торопливо и неспешно, так, как никогда раньше. И Менан отвечает. Охотно отвечает, принимая всё, что Соршан неумело пытается ему отдать.
Тёплые тонкие пальцы всё также гладят его щёку, медленно двигаясь вверх и вбок, и зарываются в пепельные волосы на виске, пропуская пряди и аккуратно поглаживая. Пока Соршан всё также трепетно, но чуть более крепко обнимает тело Менана, прижимая его к себе и в ответ прижимаясь к нему. И они целуются, словно подростки, словно впервые, словно пытаются напиться друг другом, боясь отстраниться и потерять друг друга. Словно их путь начался только сейчас, в это мгновение, и перед ним не было ни предыдущей близости, ни односторонней любви, ни всех болей и лишений, через которые им довелось пройти.
Они просто стоят и целуются, обнимая друг друга и прижимаясь друг к другу, и целого мира вокруг для них будто не существует в принципе.
— Менан... — дыхание сбивается, когда поцелуй прерывается, и имя возлюбленного Соршан выдыхает ему в губы.
— Чего ты хочешь, любовь моя? — он гладит его по волосам и щеке, и Соршан снова подаётся вперёд, покрывая лицо Менана хаотичными поцелуями.
— Тебя... — выдыхает судорожно и мучительно и крепче прижимает гибкое тело к себе, заставляя Менана почувствовать, как крепко его желание. — О, Менан, как же сильно я хочу тебя! — хаотичные горячие поцелуи перемещаются ниже к шее и чувствительному месту за ухом, и принц негромко смеётся, лукаво довольно щурясь.
Ловкие тёплые пальцы юрко проскальзывают под одежды ткача тени, приспуская их, обнажая плечи, пока Соршан дрожащими от нетерпения, непослушными пальцами распутывает хитросплетения одежд принца. Увлекает его в долгий чувственный поцелуй, сбрасывая на пол все ненужные тряпки и с горем пополам избавляя от них Менана. Дотрагивается прохладными ладонями до пылающей жаром кожи, трепетно и аккуратно поглаживая её и прижимая любовника к собственной груди. Тот в ответ на это действие шумно выдохнул, издав прерывистый негромкий стон, и в наслаждении прикрыл глаза, скользя ладонями по острым линиям чужой фигуры.
В любви Менан всегда был тактильным. Он любил касаться своих любовников, гладить их или соприкасаться частями тела. Любил чувствовать, не только удовлетворяя похоть, но и позволяя себе особую близость. Он так же любил, когда его касались в ответ, и в этот раз Соршану хотелось дотрагиваться до него по-особенному. Подарить ему всю нежность и любовь, годами накапливающиеся внутри, а теперь отчаянно желающие излиться вовне.
Снова целуя его, оставляя тёплые влажные метки на линии челюсти и за ухом, Соршан мягко уложил Менана на постель. Нехотя отстранился, тут же ловя на себе полный нежности и любви взгляд. Принц улыбался и снова накрыл ладонью его щёку, мягко поглаживая большим пальцем кожу под глазом. Соршан осторожно взял его руку в свою, оставляя лёгкие поцелуи на запястье, и Менан тихо рассмеялся, довольно зажмурившись.
Поцелуи пошли по руке выше вдоль рельефного рисунка татуировок-шрамов. Бо́льшая часть тела Менана была покрыта ими, и Соршану нравилось касаться их кончиками пальцев или губами. Он никогда не спрашивал Менана, что они означают, но всегда знал, кто и зачем наносит подобные рисунки на своё тело. И восхищение прекрасным принцем, таким открытым и доверчивым в его руках, лишь усиливалось с каждым разом, когда Соршан видел их.
Поцелуи скользят по переплетениям сложной вязи, и прохладные пальцы следуют по её течению. Губы касаются ключиц, а ладони опускаются по плоскому животу к бокам. Менан чувственно откликается на ласки, подаваясь навстречу, прикрыв глаза, и шумное дыхание вкупе с тихими стонами ласкает слух Соршана. Он опускается ниже: поцелуи покрывают грудь, а руки накрывают горячую твёрдую плоть, несильно сжимая. Ловкие пальцы массируют проступающие тонкие реки сосудов и яркую головку, и Менан задыхается стоном громче, сжимая в кулаках простыни и качая бёдрами навстречу.
Движения Соршана намеренно медленные и полные нежности. Ему хочется одарить Менана своим вниманием и чувствами, подарить ему наслаждение и удовольствие, а потому он опускается ещё ниже. Упирается одной рукой на внутреннюю часть бедра принца там, где берёт начало сакральный рисунок, а второй проводит вдоль всей длины его члена, горячего, твёрдого, влажного и манящего. И Соршан опускается напротив него, щекоча дыханием и дразняще кончиком носа рисуя короткую линию от середины до головки. И в следующее мгновение целует её, обхватывая губами и проводя по ней языком, выбивая из груди Менана сладкий и громкий стон.
Он широко расставляет в стороны ноги, освобождая Соршану место, и тот берёт его чуть глубже, слизывая солоноватую смазку. Выпускает член изо рта, покрывая его поцелуями, придерживая рукой у основания, поглаживая его пальцами. И Менан чутко откликается на каждое действие стонами и попытками податься ближе к прикосновениям. И Соршан не отказывает ему, снова вбирая чувствительную головку, проводя по остальному стволу рукой.
— Сорша-ан... — Менан выстанывает его имя, всхлипывая, и это звучит как самая прекрасная музыка, которую Соршану только доводилось слышать.
Пламя в его груди разгорается сильнее. Он хочет доставить Менану максимум удовольствия, но того, что он делает сейчас, преступно мало. Принцу тоже хочется большего, и Соршан не смеет ему отказывать. Нехотя отстраняется, не спеша, впрочем, выпускать член из своей ладони, мягко, почти невесомо пробегая по нему пальцами, когда поднимается выше, замирая напротив раскрасневшегося лица Менана. Ловит в приоткрытые губы его полустон-полувсхлип и прячет его в нежном поцелуе, чувствуя, как возлюбленный, обвивает руками шею, зарываясь пальцами в волосы, и призывно подаётся вперёд, желая ощутить Соршана всем своим телом.
Он скользит свободной ладонью по татуировкам-шрамам от бедра выше к груди, замирая ладонью над бьющимся сердцем. Нависает сверху, и Менан широко, призывно раздвигает ноги, чуть приподнимаясь над постелью. И Соршан касается влажной головкой собственного члена пульсирующих желанием мышц, и наваливается на любовника, обнимая его, медленно входя в него, чувствуя, как принимает его горячее нутро, и Менан так правильно, так хорошо обхватывает его внутри себя. Обнимает его коленями за бёдра, привлекает ближе, касаясь взмокшей разгорячённой грудью чужой груди, и стукается лбом о лоб Соршана, и они вдвоём выдыхают стоны в губы друг друга.
— Менан... — входя глубже, протянул Соршан, отвечая на короткие поцелуи любовника между стонами. — Маласса, Менан, я так сильно тебя люблю...
Первый толчок заставил принца длинно громко простонать. Он чуть выгнулся в руках Соршана, подаваясь навстречу, и слегка запрокинул назад голову, открывая шею, к которой тот поспешил прильнуть, покрывая её поцелуями.
Менан всегда был нетерпелив, и их занятия любовью ходили по тонкой грани между похотью и грубостью. Он любил, когда Соршан был быстр и резок, вбивался в его тело сильными толчками, наполняя собой его всего. Так что Соршану не составляет труда набрать привычный темп и двигаться с такой скоростью и под таким углом, чтобы доставить Менану как можно больше наслаждения.
Он откликается громкими чувственными стонами. Обнимает любовника и льнёт к нему, не выпуская и не позволяя отстраниться. В какой-то момент зажимает в себе и прижимается совсем близко, словно желая раствориться в нём, и Соршан на краткое мгновение замирает, подёрнутым дымкой взглядом глядя на возлюбленного любовника.
— Не спеши... — Менан негромко выдыхает ему в губы следом за жарким стоном. Кончики тёплых пальцев гладят его скулы, и Соршан послушно замедляется, с тревогой заглядывая в чужое лицо. — Не в этот раз, пожалуйста... — он улыбается, блестящими глазами глядя прямо в глаза Соршана, и тянется к нему за поцелуем, мягко и нежно накрывая обветрившиеся губы.
Соршан послушно приоткрывает рот, но Менан не спешит углублять поцелуй. Целует почти невинно, лишь слегка втягивая губу Соршана и прикусывая её. Гладит ладонями его лицо, всё ещё так невозможно-сладко сжимая внутри. Медленно и плавно качает бёдрами, и Соршан подстраивается под этот новый ритм, также плавно и аккуратно двигаясь в ответ. Менан стонет, жмуря глаза и запрокидывая назад голову. Соршан улавливает смену чужого настроения и безошибочно понимает чужое желание. Вновь приникает к бледной гладкой шее и мягко целует нежную чувствительную кожу.
Его руки плавно гладят бока, спускаясь ниже к бёдрам и ногам, которыми Менан обнимает его. Он делает медленные плавные толчки, и принц чувственно откликается на них. В ответ двигает бёдрами и стонет, откинувшись на постель, так соблазнительно раскрываясь перед Соршаном.
Менан никогда не молчит, и его стоны звучат как прекрасная музыка, которой Соршан наслаждается и упивается. Подаётся вперёд, наваливаясь грудью на взмокшую грудь принца, и меняет угол проникновения, за раз задевая все самые чувствительные точки внутри Менана. Тот в ответ издаёт длинный громкий стон и сам подаётся навстречу. Смотрит блестящим взглядом из-под полуприкрытых век, и нет вида соблазнительнее, чем его красивое раскрасневшееся лицо и припухшие приоткрытые губы. Теперь уже Соршан тянется к ним за поцелуем, легко прикусывая нижнюю губу принца.
Целуются они так же медленно, как и двигаются. Синхронные движения навстречу друг другу — Менан не молчит ни мгновения, чувственно откликаясь на всё, что Соршан делает. Находит его ладонь, переплетая с ней пальцы, второй рукой обнимая за шею и притягивая к себе. Соршан отзывается на все действия принца, и негромкие стоны срываются в такт толчкам, теряясь в музыке голоса Менана.
Всё происходит так медленно, словно в первый раз, но Соршан не замечает этого. Время сливается в неспешный поток наслаждения, подхватывающий его, и теряет всякое значение. Есть лишь принимающий его Менан, его податливое горячее тело и взмокшая ладонь, с которой он сам переплёл свои пальцы. Второй рукой скользит по острым влажным изгибам вверх и касается красивого лица, осторожно убирая прилипшие к нему волосы.
— Менан... — его имя само собой срывается с губ, когда затуманенным взглядом принц смотрит на него. — Ах Менан... — скрипит зубами, чувствуя, как внутри всё раскаляется добела, натягивая тело тугой струной напряжения.
Менан всхлипывает и громко стонет. Он на пределе, и стоит Соршану толкнуться в него чуть резче и глубже заданного ритма, как он замирает, напрягаясь всем телом. Прижимается к Соршану, словно желая слиться с ним в единое целое, и он чувствует, как между их животами становится влажно.
— Менан... — он зовёт принца, не то всхлипывая, не то рыча, не то выстанывая в мольбе его имя. Толкается глубоко и чувственно, и Менан обнимает его, гладит по напряжённым плечам, спине и волосам, позволяя закончить.
Двигается в ответ и негромко постанывает, сжимает его и прижимает к себе. Целует в уголок губ и щёку, и Соршан всхлипывает, утыкаясь взмокшим лбом в его плечо. Замирает натянутой тетивой, а после накатывают волны наслаждения, расслабляющие мышцы, когда горячее влажное тепло обволакивает Менана изнутри.
Принц улыбается, обнимая возлюбленного любовника за плечи и голову, мягко перебирая волосы на макушке. Целует, куда может дотянуться, нежно поглаживая разгорячённую кожу.
— Побудь во мне ещё немного, — мурлычет негромко, продолжая ласкать его, когда чувствует, как Соршан неловко пошевелился на нём. — Так хорошо... — он улыбается довольно и самую малость лукаво, когда любовник всё же немного отстраняется, чтобы заглянуть в его лицо. Тянется за поцелуем, и Соршан не отказывает, бережно и трепетно прижимая Менана к себе в ответ и накрывая его губы своими.
Тёплая ладонь принца осторожно накрывает худую щёку, в то время как второй рукой Соршан сам находит руку Менана, снова переплетая с ним пальцы. Они целуются неспешно, отдавая друг другу свою нежность и тепло, и нехотя разрывают поцелуй лишь тогда, когда начинает не хватать в лёгких воздуха.
Соршан осторожно выскользнул из расслабленного тела Менана и опустился рядом. Принц тут же приблизился к нему, боком касаясь чужого бока, и Соршан привлёк его к себе, обнимая и целуя в висок и скулу. Менан на это издал довольный смешок и повернулся на бок, вновь накрыв ладонью его щёку и с любовью заглядывая в его глаза.
— Занятия любовью с тобой не перестают меня поражать и радовать, мой дорогой, — улыбаясь, лукаво произнёс принц. — Это была самая чувственная близость за всю мою жизнь.
— Я сделаю для тебя всё, о чём ты попросишь, — Соршан накрыл ладонь Менана на своей щеке собственной ладонью, и повернув голову в её сторону, оставил на его запястье лёгкий поцелуй. — Я люблю тебя.
— Я знаю, любовь моя, — взгляд принца потеплел и смягчился, и он ближе придвинулся к любовнику, прижавшись грудью к его груди. — Теперь знаю. И конечно, я тоже очень сильно люблю тебя.
Соршан улыбнулся, трепетно обняв Менана, словно он был хрупкой драгоценностью. Принц удобно устроился на его плече, и Соршан уткнулся носом в его макушку, вдыхая его запах и оставляя на ней горячий поцелуй. Благодаря Малассу за то, что одарила его таким бесценным даром.