Монстрячка

      Хиёри — никудышная ученица, и Сэридзаве только предстояло понять, что учить эту девочку ему будет непросто. Даже если она и смогла почти со второй попытки нормально высушить вещь своей эсперской силой, это вовсе не означало, что дальше будет легче.       — Ты бы знал, как я мучился с Мобом — он мне пару раз за первый год общения чуть не разнёс офис, — шепнул Кацуе как-то Аратака.       — Ну, зато Шигео — очень понятливый мальчик, который не балуется силой направо и налево, — сказал Экубо. Против девочки он ничего не имел, но порой её взгляды нервировали духа. «Она будто убить меня хочет! Не то что бы я боялся этого — я не могу во второй раз умереть, но это пиздец стрёмно», — буркнул он как-то, за что чуть не словил подзатыльник от Сэридзавы.       Хиёри тоже не очень нравилось, что обучение давало плоды достаточно хиленькие — дело ограничивалось лишь произвольным зажиганием свечек и разогреванием чайника, который начал барахлить. Впрочем, не полностью устраивали её не только чайники да свечки.       Рейген — самый натуральный шарлатан, и все знают об этом, наверняка все! Хиёри просто понять не могла, почему все дружно игнорируют этот факт и всё равно играют по ролям, прописанными Аратакой.       Шигео, которого она называла по фамилии с самого начала, но про себя звала всё же по имени, Хиёри попросту боялась. Взгляд у него пронзительный, даже когда лицо не выражает эмоций. Обычно паренёк немногословный — это ещё больше тревожило, потому как тяжело найти в наше время хотя бы одного подростка, который не будет трепаться направо и налево.       Томэ — типичный подросток, который как раз и болтает без умолку, и пинает балду, как все обыкновенные лентяи. Правда, излишний скепсис и постоянно сквозящая в её словах ирония не придавала общению какой-то лёгкости.       Экубо — вообще отдельный разговор. Хиёри приходилось и раньше видеть духов, но страх этих… монстров (Хиёри про себя называла их такими словами, от которых у взрослого человека могли волосы дыбом встать) иногда срывал её самообладание и заставлял мир вокруг чуть ли не полыхать. Во всяком случае, школьница точно знает, что духи могут хорошо гореть.       Экубо не подходил по своему поведению на роль главного злодея, просто страшного призрака-мстителя, а просто напоминал надоедливого кота. Особенно неприятная история как-то случилась, когда Рейген решил спихнуть всю работу по сортировке документов (освободив от этого Кацую, но тот теперь занимался другими делами, не менее муторными).       Хиёри стояла спиной к двери в офис и с помощью телекинеза, который проявлялся у неё крайне слабо из-за приоритета пирокинеза, сортировала в воздухе стопки с документами и бланками. Конечно, она тоже не любила эту работу, но юношеский разум быстро обрабатывает информацию и так же ускоренно систематизирует её. Грех было не воспользоваться талантом к работе с документами — наверняка из Хиёри вышел бы классный офисный клерк.       Итак, девочка сортировала документы, когда кто-то вошёл в помещение, но из-за наушников, которые та нацепила на себя, чтобы развлечь себя хотя бы классной музыкой во время нудной работы, не заметила незваного гостя.       — Как бумажки, м, Хи-тян? — Этот некто отодвинул один наушник от уха школьницы и тихо сказал это, придвинувшись к нему поближе.       Неудивительно, что Хиёри испугалась — ей никто не говорил, что Экубо иногда развлекается, беря под контроль тело того самого охранника, который работал в «Когте»! И хорошо, что Хиёри не знала ничего про эту историю с организацией, но задницу бедолаги подпалило знатно, да так, что Сэридзаве пришлось тащить из дома запасные брюки в срочном порядке.       Проще говоря, компания тут собралась знатная и не в самом хорошем смысле этого слова. С одной стороны, этих людей она попросту боялась в виду их непредсказуемости, а с другой же ей было будто бы стыдно за поведение того же Рейгена.       Но в общении с ними и наставничестве Сэридзавы были и свои плюсы. Например, эспер частенько предлагал Хиёри посидеть в раменной неподалёку и поесть лапши. У Рейгена с Шигео подсмотрел, не иначе, но ходил он туда всё же с Хиёри один, потому что так ему было проще сконцентрироваться на том, чтобы получше узнать свою ученицу.       — Забавно звучит. Я — Ваша ученица, — как-то сказала школьница, проглотив кусочек свинины, щедро политый соевым соусом.       — Поверь, я тоже ещё не привык и не до конца понял, что могу кого-то учить. — Тяжело было признаваться в своём профанстве перед школьницей, но Хиёри это наверняка и сама понимала, без лишних слов.       — Ну, я же всё равно чему-то да научилась, хотя… — И тут она задумалась. А ведь и правда — это «что-то» стоит кучи времени?       — Ничего, ты ещё научишься управляться со своими силами, а я — ну, я… Научусь быть наставником? Прямо как Рейген-сан, — отозвался Кацуя, хлебнув с ложки бульон. Вкусный, немного острый, наваристый — у Рейгена всё же неплохой вкус на забегаловки.       Хиёри искренне понадеялась на слова Кацуи, хоть и немного страшно.       Такие посиделки в раменной помогали узнать друг друга, и на это Хиёри имела полное право, такое же, как и Сэридзава. Так, например, он и узнал, что отец у девочки часто выпивает, потому ей приходится жить в городе Специй, у своей тётки по маминой линии. Мужчина, которого звали незамысловатым именем Такеши, часто менял место работы, но по возможности зарабатывал такие крохи, чтобы хотя бы выпить. Постоянно завывал о матери Хиёри — то плакал, то кричал, то ругал. Даже долго думать не пришлось, чтобы понять — мама Хиёри умерла.       — Даже не знаю, до чего это может дойти его следующая выходка, — проворчала школьница, на что получила ободряющий кивок со стороны мужчины.       — Твоя тётя не может заявить в полицию на него? — Хиёри покачала головой. Нет, это не значило, что это априори невозможно — девочка сама просила не звонить в полицию. Матери и так нет, а потерять отца уже нельзя, даже если он и такой…       Школьница никак не могла повлиять на своего отца. В принципе, много изменить не выйдет — взрослого человека не исправить, а можно лишь получить лишний раз по лицу. Удивительно, что синяков не оставалось на лице и руках — однако, Хиёри не стала объяснять никому, что пламя не только оставляет волдыри, но и прижигает раны. Конечно, в данном случае эту метафору можно рассматривать не только с буквальной стороны, но тепло внутри, то ли от настоящего огня в сердце, то ли от пылающей ауры, помогало быстрее оправляться.       Да и тональный крем с пластырями никто не отменял — всегда можно отмазаться, что она неуклюжа, как слон в посудной лавке.       Хиёри быстро доела свою порцию и распрощалась с Сэридзавой. На улице было ещё светло, так что тому не нужно было провожать девочку до дома её тётки. Той, кстати, мужчина очень понравился, и теперь Кацуя всячески пытался избегать встреч с ней лицом к лицу — не готов он пока заводить такие отношения, в особенности с тётей своей ученицы.       Ученица. Странно это всё же звучит вне школьного, типичного контекста.       Дома тёти нет. Аоко, видимо, на ночном дежурстве — придётся держать ухо востро, потому что находиться в немаленьком доме одной — не самая радужная перспектива. Чем всё же было хорошо жить с отцом — то, что он почти всегда был дома, потому бояться она могла только его кулаков и криков, но никак не чужаков, которые могли ограбить её и её тётушку.       Аоко — женщина неплохая, бойкая и очень энергичная, работает на износ в больнице, часто остаётся на ночные смены как медсестра. Хиёри хотела обладать хотя бы толикой храбрости тётки, но ей вовек такой не стать. Человек не такой — ни смелости, ни… воли.       Тяжело быть трусихой, которая не может дать адекватного отпора — любой понимает это, и потому какая-то непонятная, тяжёлая, мрачная зависть пробирала девочку, когда та смотрела на ту же Томэ. Хоть и глуповата чуть-чуть, но такой прыти отродясь мало у кого видела.       Надо садиться за уроки, иначе её ждут неприятности — учитель японского хоть и хвалит её почерк, но ошибки в письме проскальзывают часто, и всё впечатление от Хиёри уже портится. Алгебру она уже сделала, физику — тоже, так что дело оставалось за малым.       Мерно отбивали часы в гостиной внизу. Тётя ещё не пришла, а давно пора — как посмотрела по настольному графику девочка, сегодня её тётя вовсе не должна была работать, но тогда возникает вопрос — куда делась Аоко?       Отложив ручку, Хиёри взяла свой мобильник и торопливо начала набирать номер Аоко.       Молчит.       «И почему у меня нет силы отслеживать людей?» — проворчала под нос школьница, чувствуя нарастающую панику глубоко в себе. Словно паутина, беспокойство и тревога оплетали сердце — если где Аоко и пропадала, то хотя бы предупреждала и всегда была на связи, но сейчас женщина словно исчезла из хроник существования мира.       На попытки дозвониться до неё ушло минут двадцать, но никакого толкового эффекта они не принесли, и тогда встал ребром вопрос — что дальше?       Палец занесён над кнопкой пролистывания списка контактов. Их практически не было, кроме отца, классного руководителя, тёти и теперь — Сэридзавы, Рейгена, Томэ и Шигео. С их появлением список контактов и правда увеличился на порядочное число — непривычно, но как-то тепло становилось, глядя на незамысловатое «мыло» Сэридзавы и слишком уж пафосный номер Аратаки.       И снова судьба подкладывает Хиёри свинью — деньги на телефоне кончились, и потому дозвониться она не сможет, пока не положить на счёт немного. Чертыхнувшись в увеличившейся в геометрической прогрессии панике, школьница осоловело посмотрела на список, с безвсходностью в глазах.       — Мне страшно… — тихо сказала сама себе Хиёри, то ли констатируя факт, то ли пытаясь понять свои эмоции и ощущения. Тёмный воздух в еле освещённой комнате быстро нагрелся, а вот лампочка в настольной лампе начала мигать.       «Я согласна на помощь кого угодно, только помогите…» — думала в исступлении школьница, сжавшись, словно пружинка. Руками обхватила себя, резко оглядываясь по сторонам — везде слышался шум, какие-то посторонние звуки.       Последней каплей кое-как удерживаемого самообладания стало что-то, что разбилось где-то внизу. Девочка сорвалась с места и побежала смотреть, что могло упасть.       Чёртова кружка.       В голове зароились мысли-просьбы о помощи. Они облепили здравомыслие Хиёри, словно плодовые мухи, и паника снова окутала школьницу, и как бы ни пыталась — избавиться от неё не выходило.       — Я согласна на помощь кого угодно… Хоть Рейген, хоть Томэ, хоть… — Как громом поражённая Хиёри встала посреди кухни, пол которой был немного усыпан осколками керамической миски. Точно, как она не догадалась.       — Экубо! Экубо! — жалобно взвыла Хиёри, захлёбываясь слезами паники. Сначала она не верила, что это может как-то помочь, но где-то неподалёку, словно маячок на радаре, замелькала знакомая аура.       — Ты прилетел! Экубо, мне страшно! — всхлипывала девочка, увидев недовольную физиономию духа.       — А я-то что сделаю? Мне остаться и почитать тебе сказку на ночь? Мне и так тут нехорошо, так ещё и ты позвала… — бурчал Экубо.       — У меня тётя пропала! Я не могу дозвониться до неё, а позвонить остальным и наставнику я не могу! Экубо, что мне делать?       — Так, угомонись и прекрати так много болтать. Что-нибудь придумаем — Бог должен помогать своей пастве, не думаешь? — Вроде как и оставил он идеи захватить мир посредством религии, но привычки пафосно заливать о своей «божественной» природе остались.       Хиёри посмотрела на него во все глаза, продолжая всхлипывать, но уже не так часто.       — Ведёшь себя как маленькая девочка, ну что за ясельный клуб? Кстати, почему ты не очистишь домик-то?       — Что?..       — Ты не чувствуешь, что ли? Да ладно тебе — Ка-чан на тебя такие надежды возлагает, а ты даже проклятье увидеть не можешь! Тут как бы кто-то окочурился лет двадцать назад, повесился…       Час от часу не легче, и снова затряслись руки, а ладони покрылись холодным потом.       — Прекрати трусить. Возьми себя в руки, Хи-тян! — Экубо терял терпение. Призрак начал кружить вокруг Хиёри, попутно что-то говоря ей.       Страшно. Хочется спрятаться.       Пожалуйста.       — Послушай меня, Хи-тян, — выдохнул призрак. — Собери волю в кулак — некогда бояться и трясти пятками от страха, если твоя тётка и правда в опасности. Не заставляй меня захватывать твоё тело, чтобы успокоить, ладно?.. Глубоко дыши, когда угомонишься — пойдём искать её.       За пятнадцать минут и пару стаканов с холодной водой Хиёри смогла выровнять дыхание, хотя руки всё ещё заходились дрожью.       — Теперь сядь и попробуй подумать, где она могла бы быть? Сосредоточься, можешь даже попробовать свои резервы, ты же чёртов эспер! — ворчал дух. Школьница послушалась наставлений Экубо — времени и желания подвергать сомнению его слова не было, да и противиться не хотелось совсем. Она даже прикрыла глаза. «Соберись, Хиёри, соберись… Ты же можешь, да? Нет, никаких вопросов — ты можешь! Я могу!» — убеждала себя девочка. По телу, от сердца к рукам и ногам, тягучим мёдом разливалось тепло и какое-то умиротворение. Дрожь начала проходить, медленно, но верно.       Ты можешь, Хиёри. У тебя есть твоя Воля.       — Она… Она явно не здесь, не в этом районе. И не в соседних… В больнице её точно нет. Мы должны обойти дальние районы. Экубо, ты поможешь мне? Не могу никого больше попросить! — Умоляющий взгляд был направлен чуть ли не в душу Экубо, хотя была ли она у него — он же мёртвый и всё такое… Нет, думать об этом пока не стоит — вся надежда на этого призрака.       — Ну, кхм, если помолишься за меня потом… А что? Я существую лишь благодаря вере в меня, Шиге-тян тебе не говорил?       — Он мне ничего не говорил и не говорит, не знал? — буркнула Хиёри.       — Тогда спроси его на досуге про меня, лучше всех расскажет, почему так… А сейчас руки в ноги и идём искать твою тётку, но потом ты вычистишь отсюда, из дома всю эту дрянь, ладно, иначе больше не прилечу сюда!       Хиёри решительно кивнула.