Нет свадьбы - нет любви

Куинни вошла в булочную Ковальски, придерживая стеклянную дверь. Якоб быстро обернулся на жалобный звон колокольчика, и она понимающе улыбнулась ему. Он был занят — обслуживал двух дам, которые не спешили уходить. Одна из них — молоденькая девушка — со слезами на глазах о чем-то просила. Куинни прислушалась. — Мистер Ковальски, вы мой самый последний шанс... — Мисс Меридит, я обычно не... — начал Якоб, но девушка посмотрела на него жалобным взглядом, исполненным мольбы, и он не устоял: — Но для вас... — Я знала, знала, что вы согласитесь! Вы просто волшебник! — она перегнулась через прилавок и чмокнула Якоба в пухлую щеку. — Миссис Меривеза знала, что вы не сможете отказать... Якоб сдавленно улыбнулся и посмотрел на Куинни, которая остановилась возле витрины, делая вид, что выбирает сдобу, а на самом деле ждала, когда эти дамы наконец уберутся восвояси. — В Бетти Кейк мне отказали... Представляете, перед самой свадьбой! Это просто возмутительно! Они еще об этом пожалеют, я всем расскажу, что в таком важном деле на них нельзя положиться. Торт мне нужен в три больших яруса, а на вкус — как это пирожное... — она указала на пирожное, украшенное клубникой. Ее пожилая спутница попыталась сделать ей замечание, но девушка проигнорировала шиканье и строгий взгляд. — Понимаете, это такой важный день, самый важный в жизни... — Куинни хихикнула. — От этого зависит все. Брак — это доказательство самых крепких чувств! — Якоб вежливо улыбался и поставил на витрину блюдо с рогаликами. Девушка добавила: — И обязательно рогалики, я их обожаю! Мисс, — она сверкнула колечком перед лицом Куинни, — не правда ли, оно великолепно? — Ослепительно! — Куинни не удержалась и прочла мысли девицы, которые она прямо-таки транслировала на полную катушку: «Мы самая красивая пара в мире! Мы будем самыми счастливыми, наши сердца навечно соединят…». — Желаю вам счастья. — Идем, Луиза,— дама одернула счастливую невесту и пренебрежительно глянула на Куинни. «На таких, как ты, не женятся», — пробежало в ее мыслях. — Я завтра принесу рисунок торта и напишу нужное количество рогаликов. — Луиза, это же... — Это моя свадьба, и я хочу, чтобы все было идеально, — капризно заявила невеста. Колокольчик снова жалобно звякнул. Посетительницы вышли на улицу и направились к другому магазину, о чем-то споря. Мысли клиентки задели Куинни за живое. Почему на таких, как она, не женятся? Куинни стало невыносимо больно. У них с Якобом все по-настоящему, он любит ее, а она — его... И их любви не нужны доказательства в виде трехъярусных тортов! Она всегда знала, когда мужчины переставали ее любить, и оставляла их первая... Но с Якобом все будет по-другому. — Давай поженимся, — она обернулась к Якобу. Его лицо вытянулось, и он уронил блюдо со зверопирожками, которые обычно разбирали дети после школы. — Куинни, милая, я бы с радостью, но ваши законы... Ты ведьма, я немаг... Тина сказала, что тебя... — Тина! Тина! Разве она понимает?.. — в глазах Куинни блеснули слезы. Якоб вышел из-за прилавка и обнял ее. Она знала, что он не обманывает, что он правда переживает за нее. Но мысль о том, что на таких, как она, не женятся, колотилась в мозгу, стучала, как молотком, в виски. * * * После первого случайного заказа свадебного торта Якоба просто одолели. Мисс Меридит — теперь уже миссис Белл — ославила Бетти Кейк как только могла, и теперь каждая уважающая себя невеста, мечтающая от идеальной свадьбе, бежала именно в булочную Ковальски. Куинни казалось, что все вокруг только и думают что о свадьбах. Кто о платьях, кто о подарках, кто о свадебном путешествии, кто о цветах для украшения церкви... Странно — раньше это никогда ее не волновало, она дорожила своей свободой, но сейчас была уверена, что наивысшее счастье — называть себя миссис Ковальски, не таясь, ходить по улице под руку с мужем, как все счастливые женщины... Однако Якоб только и твердил: «Нам и так хорошо вместе, золотце». Она честно пыталась довольствоваться малым — и ловила на себе жалостливые взгляды. И чужие мысли: «На таких не женятся». Ей казалось, что все вокруг ее жалеют. Какая, к черту, разница, кому в министерстве какое дело, с кем она спит или с кем хочет быть рядом до конца жизни? Почему из-за дурацких законов они должны прятаться, как воры? Выгадывать мгновения близости? Если бы можно было быть рядом всегда... А если у них будет ребенок? Раньше Куинни не представляла себя матерью, она даже думала, что совсем не обязательно заводить детей, чтобы быть счастливой... Но в последнее время она ловила себя на том, что с восхищением и завистью смотрит на женщин, гуляющих в парке с младенцами — их мысли она старалась не читать, просто смотрела, вспоминая свое детство... А при мысли о том, что у них с Якобом тоже может быть малыш, сердце замирало от какого-то незнакомого теплого чувства и на глаза наворачивались слезы. Но тогда министерство точно не оставит их в покое... Им даже не позволят растить их собственного ребенка! От каждой услышанной Куинни мысли о свадьбе ей становилось физически больно. Переживания плохо сказались на ней: всегда идеальная прическа и элегантные наряды сейчас выглядели небрежно. А мысли Якоба все больше и больше занимали проблемы булочной. Сколько испечь рогаликов, а сколько зверопирожков, нужны ли панеттоне к Пасхе... Еще один свадебный торт — и можно погасить часть кредита досрочно... Куинни сходила с ума — она никогда прежде так не любила, не желала отдать всю себя, без остатка. Якоб утешал ее и все повторял: «Нам ведь и так хорошо вместе, милая». Даже готовить с помощью магии у нее теперь выходило намного хуже. Вот и сегодня ростбиф немного подгорел, а недоваренную картошку она заменила консервированной фасолью. "Просто ужин... но мы даже ужинаем вместе украдкой", — думала Куинни. Она вновь попыталась заговорить о том, что съедало ее изнутри. — Давай сбежим! Уедем в Англию, Ньют нам поможет... Ты же знаешь, можно будет пожить у него в чемодане... — игриво предложила она. — Куинни, золотце, а как же булочная? — растерянно спросил Якоб. Куинни крепко сжала в дрожащих пальцах вилку. — А ваше правительство? Ты ведь не можешь так просто исчезнуть. Вдруг ты попадешь в вашу ужасную тюрьму?! Нам... — Не смей! Не смей! Не смей повторять, что нам и так хорошо... — почти визжала она. — Нам не хорошо. — Я не смогу жить, зная, что подвергаю тебя опасности, — серьезным тоном сказал Якоб. Заклинание само слетело с ее губ, а рука сделала нужный жест — и он обмяк на стуле, глупо улыбаясь. Руки Куинни задрожали, она испугалась того, что натворила. И, подскочив к нему, повернула к себе его голову. — Я люблю тебя, детка, — прошептал он с глупой улыбкой. Куинни расплакалась. — Мы поженимся? — спросила она, шмыгнув носом. — Мы поженимся, — нараспев повторил он за ней. Она понимала, что поступает ужасно, но ничего поделать с собой не могла. Она целовала его в губы, он вяло отвечал ей, но ее переполняло счастье, какого она не чувствовала уже несколько месяцев. — Мы поженимся, — почти пропел он. Куинни вздрогнула. «Ничего страшного, его нужно было только подтолкнуть... На него слишком давила ответственность и страх за меня». Якоб попытался отрезать кусок ростбифа, но вместо этого наколол на нож стручок фасоли, и Куинни сама нарезала ему мясо на мелкие кусочки. — В Лондоне мы поедем к Ньюту и поженимся там. Он станет твоим шафером. Да? — Мы поедем в Лондон и поженимся там. Ньют станет твоим шафером. Куинни поцеловала его снова — только чтобы не слышать, как он повторяет за ней, точно попугай... Решение поехать в Лондон было самым правильным, как ей казалось. Брак за границей смогут признать и в Штатах, и ей, наверное, уже ничего не будет грозить. Ньют поймет, не осудит... Он не такой, как Тина, он умеет любить. * * * — Мисс Бетти! Этот Ковальски уехал и не предупредил... Молю вас, только вы можете спасти самый важный день в моей жизни… Винда Розье пила кофе в булочной Бетти Кейк. Услышав новости, она заторопилась, положила несколько монет на блюдце и вышла. Нужно проследить, куда отправилась Голдштейн, и быть рядом — когда придет время.