Вспоминай меня ночью...

Ее тошнит от меня? Охотно верю… Меня и самого тошнит от себя… Слышу топот звонких каблучков Валери. Ей плохо… Блять, ей плохо! А я стою тут и ничего не делаю. Ноги, наконец, оторвались от паркета и понесли меня по направлению к служебным туалетам за гримерками. И я увидел, как Валери заскочила в один из них. Мне не надо туда. Я ничего не могу сделать для нее. Мне нечего сказать ей. И она не хочет видеть меня. Это она туда ОТ МЕНЯ сбежала. Но ноги не подчиняются моим уговорам и тормозят у приоткрытой двери. – Как ты, блять, могла поступить со мной так?! – слышу я рыдающий голос Беллы. – Почему ты не можешь просто оставить мою жизнь в покое?! – Прости меня, малышка, – Царевна плачет!? – Я хотела, как лучше… Я думала, что тебе понравиться… Ты отвлечешься. Будешь жить полноценно! – Полноценно!? – захлебывается она. – Полноценно, когда тебя накачивают дурью и ебут за деньги? Я закрываю глаза и обессилено съезжаю по стене. Все так… Как же, блять, больно… Мои органы чувств отключаются. А я думал, что достиг своего предела на сцене. – Уйди от меня! Оставь, блять, меня сейчас. Видеть тебя не могу! – Бель… Малышка, ты слишком все близко принимаешь к сердцу! Нельзя же так! Прости меня. Я не думала, что это ранит тебя… Я хотела просто сделать тебе приятно… Он что, обидел тебя?! – Нет, он не обидел, – всхлипывает она и громко вздыхает. – Но мне было бы на порядок легче, если бы это было так… Боже мой… Прости меня, моя хорошая… Самое время умереть. Но это ебучее сердце продолжает стучать, несмотря на мои желания. Сижу и методично долблюсь затылком о стену, пытаясь отвлечься от внутренней боли. – Солнышко, я обещаю, что больше не буду пытаться… Делай, как хочешь, живи, как знаешь, только прости меня! – Блять, уйди, Вэл! Я буду танцевать у тебя сегодня и всегда, когда ты захочешь. Только дай мне сейчас пятнадцать минут. Я буду в порядке. Давай никогда не будем обсуждать ЭТО больше. – Хорошо, малышка, хорошо… Прости меня, родная. – Иди! Слышу стук каблуков и подрываюсь на ноги. Валери выходит, и я за локоть затаскиваю ее в ближайшую гримерку. – Какого хера ты натворила с нами? С ней?! – накидываюсь я на нее. – Черт! – она опять начинает плакать, но мне не жалко ее. Я хочу удавить ее сейчас. – Что ты сказал ей? Почему она сорвалась?! – накидывается она на меня в ответ. – Что, блять, я сказал?! – колотит меня от ярости. – Правду, Валери, ПРАВДУ! Или ты думала, что она не узнает, когда притащила ее сюда? М? – Да я не думала, что ее это вообще зацепит! Ну чего такого? Все иногда трахаются за бабки! Это только в ее ебанутом мире секс бывает только по любви! – орет на меня она. – Ты, блять, держишь притон и сама тестишь всех своих шлюх! И, тем не менее, смеешь рассуждать о том, что нормально или ненормально в мире простой девочки?! Накачиваешь ее наркотой и подкладываешь под меня! Ты, блять, больная?! Она же твоя сестра! Молча рыдает у стены. Мне ни хера ее не жалко! ТВАРЬ! – Просто, блять, я хотела как лучше! Она совсем загналась со своими проблемами, и я хотела, чтобы она… отморозилась немного, понимаешь? – срывающимся голосом объясняет она. – Какими проблемами? Качает головой, не желая отвечать. У моей девочки проблемы?! – Блять, давай теперь рассказывай! Нам с ней работать вместе! Я должен знать, чтобы… Без всяких «чтобы», просто потому, что должен! – … не усугублять ту хуйню, что ты натворила! – Бляяя... у нее типа катастрофа в личной жизни… – съезжает по стене Валери и садится на пол. Я следую ее примеру, приземляясь рядом. – Четыре месяца назад… Блять, не могу поверить, что рассказываю тебе. Она не простит, если узнает… – Давай! – рычу я нетерпеливо. – Ее парень… Майкл. Он у нее первый был и единственный. У них была танцевальная команда – она руководила. Конкурсы там всякие танцевальные. Все первые места их. Короче, все круто, и полная идиллия… И тут она залетает от него. Она обрадовалась, когда узнала… А он промолчал, сначала… Ну и очень быстро выяснилось, что у нее внематочная. Ее на операцию, а этот скот обрадовался, понимаешь? Даже не стал скрывать от нее. А она просто замолчала, и никакой реакции. Ни на кого. Пока она валялась в клинике – операция прошла с осложнениями – он заблядовал. И, видимо, чтобы ей совсем скучно там не стало, втянул свою телку на ее место, в коллектив. Она тоже из танцевальных была. Собрал команду Беллы и увез всех в Европу на очередной конкурс. Номер был поставлен Беллой. Они заняли первое место… В общем, словами не передать, как ей было херово. Два месяца не танцевала вообще. Мудак вернулся, конечно, через месяц с покаянием… Но это же Белла! Она не прощает… И теперь все у нее через жопу. В ее голове, блять, пунктик, «все только по любви». А разве можно построить нормальные отношения с такими заебками в двадцать лет? Короче, динамит всех… А этот мудак до сих пор живет в ее квартире, ждет, что она вернется. – Давай решим этот вопрос…– мне хотелось хоть что-то сделать для нее. Хоть самую малость… – Решим… – зло усмехнулась она, – ты считаешь, что у меня нет людей, чтобы натянуть его на кол? Эта дуреха запретила вмешиваться любыми способами… Сама сейчас скитается по друзьям со своим рюкзачком. Вещи по всему городу раскиданы. Говорит, что ей так нравится. Денег у родителей, у меня хоть задницей ешь – не берет ни копейки. Еле уговорила работать на меня… Она достала пачку сигарет и, выудив наманикюренными пальчиками парочку, прикуривает обе, одну протягивая мне. Беру и затягиваюсь. Больше говорить не о чем. Каждый погружается в свою боль. Два страдающих моральных урода… Дверь медленно открывается – ОНА! – Вэл, оставь нас на пару минут… «Нет! НЕТ, блять, не оставляй нас наедине!» – мысленно молюсь я. Но Царевна встает и послушно выходит, не сказав ни слова. Ее глаза немного припухли от слез, и сейчас она выглядит младше и трогательнее. Мое сердце сжимается… – Лекс, – вздыхает она. – Я все понимаю… Это твоя работа и все такое… Но у меня к тебе просьба. Не распространяйся, пожалуйста, об этом… Замираю не в силах выдохнуть. Мой рот открывается и снова закрывается. Все звуки исчезли. Закусывает губу и закрывает глаза. – Это так унизительно для меня, что тошнит только от одной мысли. Я тебя очень прошу! – Белла… – голоса нет, смотрю на нее снизу вверх. – Ты что говоришь!? – Я понимаю, что для тебя это норма, – уничтожает она меня каждым словом, – но я не смогу работать тут, понимая, что все знают о том, что меня, как последнюю блядь… Я думала, это что-то настоящее, понимаешь… Я бы никогда… Если нужно, я заплачу за твое молчание. Подскакиваю на ноги не в силах слушать все это. – Белла, ты что, блять, несешь?! – взрываюсь я. – ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?! Просто разрывает от ее унижения и от собственного тоже. От того, что она считает, что для меня это ничего не значит! От того, что это что-то значило для нее! От того, что она посмела назвать себя блядью… Я смотрю в ее немного испуганные моей эмоционально вспышкой глаза и, пытаясь скинуть с себя ярость и боль, несколько раз с рычанием херачу кулаком в стену, пачкая ее в крови. Разорачиваюсь к ее растерянным глазам, совершенно не понимая, что мне делать теперь. – Белла… – шепчу я, качая головой. Пожалуйста, девочка... не чувствуй этого! – Спасибо, – кивает она, отводя глаза. – Давай просто сделаем вид, что познакомились только сегодня, хорошо? Киваю, не смея больше ничего сказать, и она, повернувшись, выходит. Блять, ну за что!? Наверное, есть за что… За то, что был холодной сволочью, например. За то, что продал себя и гордился этим. За то, что презирал чужие чувства. За то, что растратил и выжег себя, променял то, что могло бы быть с ней, на ЭТО. И, блять, за то, что из эгоизма не остановился тогда… Вливал в нее вино с коксом, осознавая, что это вырубит ее контроль, расчетливо соблазнял… Я заслужил все это… Ну, ей то за что?! Так хочется позвонить маме… просто зарыться к ней в колени, как в детстве, и… Но нельзя… Для нее я тоже, блять, конченый урод. Ни одного близкого человека. Как я жил все это время? Не могу так больше. А по-другому не умею. Слишком поздно для меня… Нужно идти и создавать иллюзию жизни. Что там у нас по плану? Репетиция… Это терпимо. Мне очень нужно выгрузиться сейчас, и танец это идеальный вариант. Иду на сцену, планируя немного подвигаться. – …что-нибудь мощное, минут на сорок, – слышу я ее голос. – Детка, ты не перегоришь? Сегодня тебе почти два часа рубиться? – Рон, блять... Опять, блять, эта «Детка»! – Не волнуйся, я могу всю ночь зажигать, а до моего выхода еще три часа. Я просто разомнусь. – Круто! С удовольствием посмотрю на тебя. Ты так двигаешься… просто крышеснос, – улыбается ей Рон во все свои белоснежные тридцать два. На мгновение прикасается к ее заплаканным глазам. – Что-то случилось? – Не парься… У меня много головняков, – усмехается она. – Я бы хотел… помочь, – несмело улыбается он. Она легко треплет его по волосам. – Ты сейчас и поможешь. Зажги для меня что-нибудь убийственное. Хочу умереть там от драйва! – подмигивает ему она. Он, улыбаясь, закусывает губу, прикрывая глаза и качает головой. – Сделаю, детка! «Он же запал на нее!» – догоняю я, наконец. Чееерт! Он нормальный… Позитивный, талантливый, внимательный. Сразу послал Царевну с ее предложениями. Почему нет? Бляяять! Потому что нет! Потому что я ебанный эгоист и не смогу пережить это… Как будто меня кто-то спросит… Белла, разминается, наклоняясь вперед и доставая локтями до пола. Гибкая… И, перенося вес на руки, плавно встает на предплечья, зависая ногами в воздухе. Ее свободная маечка съезжает вверх, оголяя прикрытую черным спортивным топом грудь, Немного побалансировав, она медленно встает на «мостик» и рывком поднимается обратно на ноги. Очень изящно… Так хочу ее… В голову невольно лезут картинки нашей ночи… Такая чувствительная! Мы, конечно, оба под коксом были, но… У меня дохера было телок, обдолбанных коксом, и ничего подобного не было все равно. Она была невероятной – сплошное удовольствие, воплощение чувственности… Она и с ним тоже ТАКОЙ будет? Не могу даже думать об этом! Я эгоистичный урод… Рон так же, как и я, не может отвести глаз от нее, наблюдая за каждым ньюансом ее движений. Белла отлепляет от него наушники и прикладывает к себе, слегка наклоняя голову, чтобы прижать их оголенным точеным плечиком. Слушая музыку, она улыбается и показывает ему большой палец – «отлично». Отдав наушник, отворачивается и уходит, замирая в центре сцены в ожидании музыки. И вот колонки грохнули каким-то клубняком. Dj Boso – Electro House. Ее руки взлетают в такт с басами, а пальцы превращаются в ритмичные вспышки. Рывок, и тело пружинит, подключаясь к рукам. Копна волос идет по кругу, демонстрируя мне на секунду изящную спину, и она откидывает ее назад дерзким движением. И понеслось! Я заворожено смотрю за ее пляской – она выкладывается по полной. Наверное, как и я, хотела выгрузиться от всего этого дерьма. Не могу отвести глаз, желая сейчас только одного – присоединиться к ней там. Но я не смею… Просто стою и впитываю в себя ее драйв и ее страсть, которым не суждено быть направленными на меня. Она не делает сейчас никаких сложных связок и отточенных движений, просто сливаясь с ритмом, но ее экспрессия завораживает! Пытаюсь разложить это волшебство на связки и движения, но почти сразу отказываюсь от этой идеи. Зачем? Буду просто наслаждаться ей, пока могу. Чувствуя кожей какое-то тянущее ощущение, оборачиваюсь. Рон смотрит на меня задумчивым и недовольным взглядом. Блять, я, наверное, совсем не контролировал выражение лица, восхищаясь ею… Мы встречаемся с ним глазами, и он кивает мне, прося выйти за ним. Я подчиняюсь. – Вы знакомы, так? – разворачивается он ко мне, когда мы заходим за звукоизоляционную завесу. – Нет, – качаю я головой. – Не еби мне мозги. Я видел всю эту движуху – Белла, ты и Валери… Я видел, как она посмотрела на тебя, когда увидела возле пульта, и я сейчас видел, как ты смотрел на нее. Она плакала из-за тебя? – Нет, – режу я. – Мы не знакомы. – Не лезь к ней, Лекс, – просит он. – Она настоящая, искренняя, цельная, не такая, как вы. Не трогай ее. Она достойна большего, чем просто быть оттраханной «игрушкой». – Большее - это ты? – срываюсь я. – Если выбирать из нас двоих, то - да. Будешь спорить? – Не буду. Дерзай. Желаю вам счастья.