Вспоминай меня ночью...

Она уже уехала, хотя еще нет и часа. Сэм послушно выставил ее выходы в первую половину программы и отпустил. Я рад, конечно, что у нее нет проблем с начальством, но, блять, бесит эта их близость… Мы не прощались – слишком много глаз, но, пробегая мимо, она просто коснулась моей спины рукой… И я понял, что смогу пережить эти сутки. Я на автомате отрабатываю свои выходы , не особо вкладываясь. Не колбасит, когда ее нет рядом, когда она не смотрит… Тоскливо. *** Спать не могу! Лежа на кровати, просматриваю в очередной раз ее фотки. И мое тело восстанавливает все ощущения – губы, руки, кожа… ее вкус, ее запах, ее ласки. Ее отсутствие давит так, что не могу путем вдохнуть. Отбрасываю телефон и, зарываясь лицом в подушку, опять пытаюсь уснуть. Это ведь все скоро закончится. Как я буду без нее?! Как я буду дышать? Спать? Жить? Нельзя… Нельзя сейчас думать об этом. Иначе я просто умру! Она сейчас есть у меня, и о большем не нужно ни мечтать, ни думать. Ничего большего и быть не может. Господи, отпустит ли меня это когда-нибудь?! Все щемит и болит внутри. Я как сплошной воспаленный нерв. Такая ласковая… чувствует все… всегда знает, как утешить мою бурю… любимая моя… Как, блять, я буду жить без нее?! Никак… *** На часах шесть. С «добрым» утром! Скидываю одеяло и иду варить кофе. Все равно уже не усну. Открываю окно и смотрю на улицу, так как это делала она, но прохожих сейчас еще нет. Касаюсь рукой места, где она сидела, и мне кажется, что рука до сих пор чувствует тепло от ее тела. Но этого, конечно же, не может быть. Замечаю на подоконнике ее пачку сигарет – с ментолом. Забыла… Кручу пачку в руках, рассматривая помятости от ее пальцев, вытягиваю одну и прикуриваю. Ментол напоминает ее привкус, и, докурив, я достаю еще одну. Когда ее нет рядом, кислорода все время не хватает. Вдыхаю глубоко и много. Не помогает. Она унесла мое дыхание с собой. Смотрю на время – шесть тридцать – еще десять часов до встречи. А может, и больше… Будет ли возможность коснуться ее? Захочет ли она касаться меня? В каждую секунду может измениться все и разрушить мое маленькое счастье от нашего «здесь и сейчас». Потому что любой вариант «там и потом» это не вариант. Алиса ВСЕ разложила по полочкам. Но я и так это знал, просто боялся озвучить. И по-хорошему нужно отпустить Беллу. Незачем привязывать ее к себе ни вниманием, ни заботой, ни сексом… Но, это, блять, МОЕ «здесь и сейчас»! А мне похеру, что хорошо, а что плохо. Мои демоны победили… Мне нужны эти еще несколько мгновений с ней, как воздух. Это и есть мой воздух! Докуривая сигарету, закрываю окно. Мой сон она тоже унесла с собой, но у меня есть суррогат. И я иду к аптечке… *** Ее еще нет, и я в нетерпении обхожу внутренности нашего монстра вдоль и поперек. Сегодня у меня два выхода, оба уже отработаны, и оба в первой половине программы. И я просто шляюсь. Иду к еще пустому бару, чтобы выпить чего-нибудь, и, блять, натыкаюсь, конечно, на Валери! – Привет, Лекс! – подхватывает под руку. – Привет! – притормаживаю, разворачиваясь. – В студию поднимись. Там фотограф на баннер вас пощелкает… хочу, чтобы там было твое тело. Ее рука наглаживает мои ключичные косточки прямо под воротом футболки, и я сжимаю челюсти, чтобы не отпихнуть ее. А еще я молюсь, чтобы этого ненароком не увидела Белла. – Мне нравится твой «танцевальный» образ, – разглядывает мой подбородок, – в этом есть что-то новенькое… Когда вернешься к работе? Вот оно! Тот самый ебучий вопрос, которого я боялся! – Я на следующей неделе зайду, и поговорим. – Не забудь, сегодня лаборатория через час. Сходи, сдай кровь. – Я не трахался с прошлой… Достаю свой телефон, чтобы найти предлог отцепиться от ее рук и свалить, погружаюсь с задумчивым видом в монитор – на нем ее тонкое запястье и ладонь, свисающая с кровати. Пальчики полусогнуты веером. Охренительно изящно. При первой же возможности зацелую ее руки… Царевна, наконец, отпускает меня, и я быстро сваливаю в студию, чувствуя спиной ее пристальный взгляд. Пронесло… Пока. *** Выхожу из студии весь по пояс в тональном косметическом масле и до безобразия глянцевый. Чтобы не испачкать футболку, несу ее в руках. Здороваясь с Сэтом, забираю ключ от VIP-чилаута, планируя попасть в душ. Сердце начинает ускоряться и грохотать – она уже должна быть здесь! Пробегаюсь глазами по сцене – Кармэн и еще несколько девчонок. Имен даже не помню… Ее нет. Рон за пультом. Сэма тоже нет… И ноги несут меня в ее гримерку, хотя я понимаю, что НЕЛЬЗЯ! Валери здесь, да и остальным светиться бы не надо. Но, блять, где голова, а где ноги? Иду. Дверь приоткрыта! И я, блять, испытываю облегчение. И не только от того, что она уже здесь. Но и от того, что если дверь открыта, то там не может происходить ничего, что… И мне безумно стыдно за эту мысль и за это облегчение. Потому что Белла бы НИКОГДА так не сделала. И хочется самому себе дать по морде. Но… ЧУВСТВУЮ! Прислушиваясь к себе, понимаю, что это не потому, что я считаю ее доступной. А потому что она это все, что у меня есть. Мне СТРАШНО, что кто-то может отобрать это. Это снимает противоречие в моем мозгу, и я успокаиваюсь. Набираю смс: «Ты одна? Можно к тебе?» Почти тут же выглядывает из гримерки. На лице улыбка, и я наконец-то вдыхаю полной грудью. – Иди сюда… – почти одними губами. Боже! Я прикоснусь сейчас к ней! Залетаю, тут же закрывая дверь на шпингалет. Полная темнота! – Темно… шепчу я, прижимая ее к себе прямо около двери. – С проводкой что-то… Ее губы шепчут это прямо мне в шею. И я нахожу их своими. Теплые, нежные, требовательные! – Я скучал… Нетерпеливо целует меня, не позволяя договорить. И я, блять, тону в эйфории. Если это не сердечный оргазм, то, что это? Как называется то, что я чувствую сейчас?! Похрен… Ее губы, ее язык, ее сдавленный стон! Так много и так мало! – Белла… – отрываюсь от нее, чтобы надышаться полной грудью. Когда будет еще такая возможность? – Ты скользкий! – шепчет она, скользя руками по моей голой груди и заставляя желать большего, чем просто поцелуи. – Это масло… – Черт! – отскакивает. – Я теперь вся в масле? Бляяя! Я испачкал ее! – Прости, маленькая… Да! – быстро ловлю ее руки в темноте и тяну обратно. – Все равно уже поздно… Хихикая, целует мое лицо туда, куда попадают в темноте губы. – Это твоя месть за помаду…? Но я не даю ей договорить и опять захватываю ее губы, пробегаясь по нижней штангой. Потому что это безумно приятно и еще потому, что я знаю, что это возбудит ее… и я хочу этого. Это делает ее моей. Мы замираем – приближающийся стук каблуков за дверью и дерзкий ринг-тон ее мобильника. Еще пара секунд, и стук в дверь: – Белла, открой… Царевна! Мобильник воет еще несколько секунд и затихает. Мы, блять, попали! Вопли телефона однозначно были слышны за дверью… – Минуту! – откликается Белла и тут же тихо шепчет мне, впихивая меня за дверь: – Стой тихо… Открывает. Мне и страшно, и забавно. Страшно, что Валери вмешается снова в нашу и так пограничную ситуацию, и забавно от того, что мы ведем себя, как застуканные родителями малолетки. – Почему ты в темноте? – Царевна останавливается в двери. – Что-то с проводкой. Я уже Сэму сказала, он решает эту проблему. – Ты сидишь в темноте закрытой? – Я говорила по телефону. Не хотела, чтобы кто-то мешал… – Твой телефон не был занят… – Потому что я только собиралась звонить, ВЭЛ! – В чем ты? Твоя майка… Это что, масло? Ебанный детектив! – Пролила средство для снятия макияжа! Темно, Валери! – М. Ты одна? – Нет, блять, здесь целый полк стриптизеров! Что за вопрос? – А где Лекс? Вот это пиздец! Как?! – Кто? Переигрываешь, маленькая… – Алекс… – такой вкрадчивый голосок. – Ты, блять, меня об этом пришла спросить?! Правильно… лучшая защита это нападение. Но только вот Валери не дура и тоже знает об этом… – Нет… Не психуй. Я хотела попросить тебя об одолжении. – Ладно… – Я говорила с Ольваре… – Начинается… – в голосе раздражение. – Я же пообещала ему, что приду! – Белла, мама запланировала масштабное мероприятие, и там будут не только Ольваре. Еще семья мэра и несколько других влиятельных людей. Мама просила… – Он не сказал мне! Я думала, будет просто семейный ужин! Речь, конечно же, о Деймоне! Значит, он Ольваре. Знакомая фамилия… – Белла, ничего не меняется, просто, блять, будь при параде и веди себя нормально! Не появляйся в своих пацанских шмотках! Не сваливай посреди мероприятия! И позволь ему просто поухаживать за тобой немного! Тебя, блять, убудет?! – Никого не ебет, чем занимаешься ты, но всех, блять, ебет, в какие шмотки одета я! Всем похрен, что отец… – Все!!! Разошлась… Он заедет за тобой сейчас и привезет все, что нужно. Отвезет в салон и заберет оттуда. Я уже забронировала тебе время у мастера. Скажи Сэму, что я тебя сегодня освободила от работы, – жесткий приказной тон резко меняется на умоляющий. – Ради мамы, Белла… Она расстроится, если… – Я тебя услышала… – Сделаешь? – Да. – Спасибо, малышка. Извини, что наорала… Закрывает дверь. И потом шпингалет. Прижимаю ее к себе. Расслабляется… – Уедешь? – Мхмм… Нужно Сэма найти, сказать… – Я передам ему. Побудь со мной еще немного. И я целую ее запястье, вспоминая, что хотел сделать это сегодня, потом ладони и пальчики. Она гладит второй рукой мои волосы, заставляя мои глаза закрываться. Отбирает у меня руку и берет в ладони мое лицо. Трется об меня своим носиком, и в темноте чувствую, как она улыбается… Боже, как же я люблю эту девочку! – Ты у родителей останешься сегодня? – Нет. Я никогда не ночую у родителей… Деньги не берет, не ночует… Это странно. – Почему? – моя маньячность опять выходит из-под контроля, потому что я чувствую, что здесь опять что-то не так. – Ты решил всех моих скелетов в шкафу раскопать? – ее губы напротив моих, и я чувствую ее слова губами. – Это тоже неприятная история? – продолжаю я свой мягкий допрос. – Да. – Расскажешь? – прижимаю ближе, пряча ее своими руками крест-накрест, как недавно она. – Почему ты расспрашиваешь меня? – Потому что мне не все равно. – У меня много головняков, Алекс… – усмехается она, и я вспоминаю, что примерно так же она ответила на вопросы Рона, когда он расспрашивал ее. – И судьба мне досталась бракованная… Я еще не знаю, в чем суть, но мне уже херово. Хочу забрать ее и больше никому не давать в обиду. Я не люблю ее семью. – Расскажи, пожалуйста… – Я приемный ребенок… «Бляяя, Соланж, не Хейл!» – вспоминаю я. И мои руки, живя своей жизнью, наглаживают ее спину и плечи, пытаясь стереть все несправедливости, которые с ней случились. – Тебе было плохо у них? – Да нет. Я люблю их. И они меня. – Почему тогда сейчас все так? – Отец упрекнул меня как-то… что я не ценю своего положения. Не могу уступить ему некоторые МАЛЕНЬКИЕ частности в обмен на все, что он дал мне. – Неприятно… Блять, да это жесть! Что он хотел? – Я не хочу говорить этого тебе, Лекс. Ты слишком сильно реагируешь на мои проблемы. А это уже в прошлом. И меня уже колотит. И, конечно, она чувствует. – Не психуй! – прижимается сильнее. – Не было никакой жести. Просто упрек… И я сразу ушла от них. – Блять, скажи мне, Белла! Обещаю не… вмешиваться, если ты не захочешь! Пожалуйста. Иначе я понапридумываю самого худшего и сойду с ума!!! – Ты такой… – целует, целует, целует… – Хороший… Самый лучший! Не хочу, чтобы ты волновался! Не расспрашивай меня, мне сложно отказывать тебе… Это хорошо! Во всех, блять, возможных смыслах… – Тогда скажи, – ловлю ее губы своими. – Пожалуйста, маленькая… – Да ничего смертельного. Просто неприемлемое для меня. Он хотел, чтобы я породнила его с Ольваре… Блять... БЛЯТЬ!!! Ненавижу это ебучее семейство! Ненавижу оба эти семейства! – … хотел, чтобы я была с Деймоном. Но я не оправдала его надежды, жестко отказав, – меня просто накрыло только от одной мысли… Ты знаешь, почему… И как-то в не очень трезвом состоянии он выговорил мне все это дерьмо! Я ничего не стала брать – ни вещей, ни денег, просто ушла к друзьям, устроилась на работу, продолжала учиться, танцевать, и все наладилось. – Почему ты? Почему не Валери, например? Они ровесники… – Я была хорошей, послушной девочкой, а Вэл - оторвой. Наверное, на меня было проще надавить… Да и Дем не хотел Валери, он хотел меня. Он и сейчас хочет… Звонок ее мобильного снова прерывает нас, и я знаю, кто звонит. И, блядь, я с трудом сейчас сдерживаюсь, чтобы не перехватить у нее из рук этот кусок пластика и не… Она смотрит на экран и скидывает вызов. – Мне пора. Обещай, что не будешь психовать. Или я не буду тебе больше ничего рассказывать… – А есть еще что-то?! Смеется! И я целую ее в смеющиеся и уворачивающиеся губы – мое маленькое хохочущее счастье! – Что, проблемная у тебя подружка? – У меня? – замираю, не в силах вдохнуть. – Белла… ты … моя? – Твоя… – шепчет она, взрывая нахрен мое сердце, ошметки которого летят мне в горло, голову, пах и, конечно же, не минуют мою приятную патологию… И мне ТАК невыносимо хорошо. И, блять, ТАК охуительно плохо… Потому что это значит, что ее судьба и правда бракованная…