Эхо Великой Войны

ЭХО ВОЙНЫ.       «Наконец то, дома», - думал я, заходя в подъезд новой панельной девятиэтажки, куда, буквально, месяц назад въехал со своей семьёй на постоянное место жительства.       Очередной нелёгкий рабочий день, этой сумасшедшей недели с непредвиденными завалами на службе, приближался к своему концу и до того как я окунусь в тепло и уют своей новой квартиры, и обниму любимую супругу, а также двух непоседливых сорванцов, осталась сущая мелочь - пешим ходом подняться по лестнице на седьмой этаж.       Кто-нибудь может мне объяснить, почему, в то время когда дом, вроде бы, сдан и введён в эксплуатацию, а счастливые обладатели своих кровных новеньких квадратных метров уже вселились, управляющая компания, принявшая на баланс наш дом, на котором, что говорится «и муха не сидела» не озаботилась проверкой работоспособности лифта.       Нахрена, спрашивается, нужно было подписывать акт приёма общедомового оборудования, если оно ни черта не работает. Думаете, наши люди не пожалуются, пребывая в обманутых чувствах. Ещё как накапают на мозги и заставят шевелить батонами даже оборзевших коммунальщиков. Так, что ремонт идёт «полным ходом»! Даже табличку повесили, информируя заинтересованное население о том, что они и так знают. Мол, «лифт не работает, приносим извинения за временные неудобства». Вежливые какие!       А вообще, что они с этим лифтом целый месяц делают, ни кто толком не знает. Люди утром выходят из дома, ещё никого нет, а как вернутся под вечер, уже никого нет. Только приснопамятная табличка вещает нам, что мы в пустую платим деньги за пользование лифтом. Сволочи! Первую квитанцию на оплату коммунальных услуг уже принесли и требуют денежку за то, что и не думало работать.       Для разнообразия в этот зимний вечер, когда я поравнялся с закрытыми створками лифтовой шахты, мне на встречу попался этот человек невидимка, держащий в своих руках, мозолившую мне с соседями глаза целый месяц, табличку. Ну, неужели дождались.       -Вечер добрый. Лифт починили? – задал я вопрос, не веря свалившемуся на меня счастью.       -Да. Всё. Теперь работает. Только что закончили. Пользуйтесь на здоровье, - судя по ответу и усталому виду рабочего человека, зря я на него грешу. Работает человек с отдачей. А что медленно? Так и я специфики его работы не знаю.       Нажмём на кнопку – получим результат. Дверь новенького, блестящего внутренним хромовым покрытием лифта, распахнулась медленно и бесшумно, открыв моему взору заднюю зеркальную стену и такой же потолок.       С гордым и довольным выражением лица, от хорошо выполненной работы, так и оставшийся мне незнакомым товарищ, махнув на прощанье рукой, поспешил на выход. Это надо же, и среди людей занимающихся ремонтом и обслуживанием лифтов можно встретить фанатика своей профессии. Я бы даже сказал, романтика отвёртки и плоскогубцев.       Засмотревшись вслед, спешащему по своим делам, мастеру, я чуть было не упустил момент закрытия створок. Так и не войдя в лифт, я по старой привычке, притормозил их своей ногой, просунув её между ними в момент схлопывания двух половинок.       Причиной столь варварского отношения к «новому счастью», была внёсшая себя в подъезд Вероника Сергеевна, дама неопределённого возраста и совершенно необъятных размеров. Ну, я такую точно не обниму. Проживала она на этаж ниже меня, а учитывая её комплекцию, кто уж прочувствовал тяжесть земной гравитации за последний месяц на своей шкуре в полной мере, так это точно она. Женщина она была добрая, общительная и делилась своими проблемами с окружающими со свойственной только ей непринуждённостью, перекладывая их немалую часть на чужие плечи в буквальном смысле. Вот и сейчас, видя перед собой работающее «чудо цивилизации», она не замедлила обратиться ко мне с просьбой, подождать и её.       Ну как можно отказать женщине, несущей на себе, наверное, «половину» продуктового магазина. В каждой её руке было зажато минимум по три раздутых целлофановых пакета с торчащими из них огурцами, каталками колбас, булок хлеба и прочей, видимой на просвет кисломолочной продукцией. Не часто она может позволить себе сбегать вниз до магазина. Вот и закупается, чтобы дня три-четыре из квартиры не выходить. Я то уже не раз от неё слышал, что «ноги у неё уже не те». Это когда на первых этажах проживаешь, не замечаешь тяжести обратного пешего подъёма. Мне, как то без разницы, а ей действительно приходилось тяжело.       Поскольку с соседями нужно дружить, а сам я не был отягощён какой-либо поклажей, предложенная мною помощь в облегчении её ноши была встречена «на ура». Взвалив на себя большую часть её пакетов, я поступил совершенно не по мужски, первым проследовав в ожидающую своих пассажиров кабину лифта.       Вот так пятясь назад и стараясь не порвать, еле пролезавшие в двери лифта пакеты, я и оказался в том месте и в то время, которые перечеркнули всю мою предшествующую, не побоюсь этого слова, счастливую жизнь, подарив взамен лишь боль, страх и неизвестность.       В следующие мгновенья я успел сделать несколько вещей одновременно: услышал громкий щелчок у себя над головой, увидел испуганные глаза своей соседки, обратил внимание на резко усилившееся освещение, становившееся нестерпимым для глаз, а также проследил за схлопнувшимися передо мною створками дверей. «Вот так у нас всё делается, через одно место. Починятели ху..вы», - успел я подумать прежде чем пол кабины подо мною ухнул вниз, унося меня в неизвестность, а обжигающий свет заставил зажмуриться что было мочи.       -Куда уж ниже, то? Падать то некуда!, - орал я, не понимая что происходит, - Я и так на первом этаже! Да какого х..ра, здесь творится?!       А затем был удар, как не странно пришедший сбоку, бросивший меня, на стену кабины и приложивший меня головой об один из металлических поручней, которыми был заботливо оборудован лифт. «Всё, тушите свет», - было моей последней мыслью перед наступающей темнотой.

***

      -Что скажете? – спросил немолодой мужчина, в котором, ориентируясь по надписи на тёмно синей форме, можно было безошибочно узнать следователя Следственного Комитета, который был выдернут на место происшествия под конец своего рабочего дня. Именно своего, так как в то время когда он имел возможность уйти с работы, обычные люди уже укладывали спать своих детей.       -Ничего, - на лицах, выбравшихся из шахты лифта спасателей, проступало недоумение, - Ничего нет. Трос оплавлен. Внизу лужа расплавленного металла и пластика. Ни самой кабины, ни тела, нет. Я могу предположить, что та лужа и есть кабина лифта, но это какая же должна была быть температура, чтобы металл расплавить без остатка. На стенах шахты следы копоти есть, но это не от воздействия такой высокой температуры. В общем, я ничего не понимаю. Ни куда подевался лифт, ни тело.       -Василичь, а точно в лифте мужик был? – спросил следователь участкового, который также толкался среди понаехавшего народа.       -Точно. Соседка видела как он в лифт зашёл. Слышала хлопок, а затем из шахты дым повалил. Она МЧС со скорой и вызвала. Я б тебя и не вытаскивал сюда, если б не потенциальный труп.       -Да уж. Мистика какая то, - следователь был, мягко говоря, не в восторге от предстоящей работы.       -Данные на пропавшего есть?       -Да. Ливнёв Владимир Сергеевич, 32 года. Со слов жены – должен был вернуться с работы домой, но … сам понимаешь …, - дальнейшее не нуждалось в комментарии. Итак, было понятно, что ничего непонятно.       -Подожди, - сейчас голова следователя соображала крайне туго, - Это, что Вовка Ливнёв? Ливень? Это он был в лифте? – размер назревающей жопы грозил перейти из просто большой, на жаргоне именуемой «глухарём», в задницу эпических масштабов, - Парни у нас пропал старший помощник прокурора района. Василичь, вызывай всех, а я в шахту, осмотр писать. Теперь пару дней точно спать не будем.       Глава 1. Под светом двух лун.       Не знаю, сколько я провалялся без сознания, но в себя я пришёл от того, что какой то дятел, судя по всему, решил мною перекусить. Спросите, почему дятел? А потому, что разглядывая эту наглую птицу, которая совершенно меня не боялась, что уже само по себе странно, я не смог найти ни одного отличия от оригинала.       Так вот, эта бесстрашная птица, не придумала ничего лучше, чем двинуть мне своим немаленьким клювом в, выбившееся из под шапки, ухо, работая с энергией отбойного молотка. Тоже мне, нашёл дупло. Толи я оказался очень ловким, на почве нахлынувшего на меня адреналинового опьянения, толи дятел, оказался на самом деле «дятлом», но по своей бестолковке он от меня получил тут же. Первым же подвернувшимся под руку камнем этот начинающий людоед был повергнут. Но всё это были мелочи, по сравнению с тем, что я увидел вокруг себя.       Этого не могло быть …. Да потому что этого просто не могло быть. Я находился посередине широкого каньона, отвесные стены которого терялись в вышине, сокрытые ночным сумраком. А надо мною в ночном небе, усыпанном мириадами, необычайно ярких звёзд, плыли две небольшие луны, освещая моё лицо красно-оранжевым светом.       Я настолько залип на представшем передо мною зрелище, двух восходящих спутников планеты, на которой мне не посчастливилось сейчас находиться, что совершенно утратил чувство времени. Вот так, разглядывая ночное небо, без единого знакомого созвездия, я, опустившись на пятую точку, и провёл остаток ночи.       Как, ну как такое могло со мной произойти? То, что я сейчас нахожусь не на Земле, было и ежу понятно. Хотя местный воздух не доставлял никаких неудобств, да и сила тяжести была неотличима от известного мне эталона, всё равно это была не Земля. Стоило лишь посмотреть в небо как все сомнения, вызванные желанием не верить суровой действительности, таяли без следа.       Последнее что я помнил, перед тем как вырубиться от удара по голове, было моё падение в лифте. Странное и невозможное падение в никуда. Куда можно было провалиться на лифте с первого этажа? Максимум что мне грозило при крайне неудачном падении с высоты пары метров до дна шахты, это переломы конечностей. И то весьма сомнительно. По моим внутренним ощущениям я падал на лифте около пары минут. У нас в городе даже зданий таких высоких нет, чтобы в них лифт так долго падал. А ещё тот свет, который заставил меня зажмурить глаза.       В общем, странностей хватало, но это ни как не приближало меня к ответу, как я здесь оказался и как мне вернуться обратно. А то, что возвращаться мне нужно позарез, даже не обсуждается. У меня дома жена с двумя детьми. Учитывая «безграничную» любовь нашего государства к своим гражданам, жизнь им без меня предстоит та ещё. Нет, конечно, они и без меня не пропадут, зная прорывной характер своей супруги я был в этом уверен, но и лёгкой прогулкой, то что им предстоит, назвать ни как нельзя.       Так я и сидел занимаясь самокопанием и поиском выхода из сложившегося положения. От грустных мыслей меня отвлекло знаковое событие, которое ввергло меня из простого уныния в состояние тихой паники. Это был восход местного светила. Оно медленно выкатило свой огромный, раза в три больше Земного Солнышка, тусклый красно-оранжевый шар из-за края каменного гребня. С этого момента мой дом стал для меня недосягаем. Последние сомнения были развеяны, надежда на лучшее – безвозвратно утеряна. Дорога домой – неизвестна и недосягаема.       - Полная ж..па! – в сердцах выкрикнул я, разрывая величественную тишину окружившую меня. Торжество и красота момента, воспетая ценителями прекрасного, была похоронена мною, под ворохом слов, не уместных в приличном обществе, но именно это позволило избавиться от стресса охватившего меня целиком.       Что первое необходимо сделать человеку оказавшемуся неизвестно где на природе без средств выживания? Осмотреться и поискать источник пресной воды, а затем по нарастающей, по списку, который может быть бесконечным. Что сделал я первым делом? Разделся, поскольку местное солнце, хотя и было не в пример прохладнее, привычного мне небесного обогревателя, но вполне компенсировало этот недостаток своим большим размером, ну или более близким расположением к планете. Погоды нынче стояли солнечные, летние, облака на небе отсутствовали. Температура как факт была выше 20 градусов по Цельсию, так что я под своей дублёнкой уже давно взмок, но не обращал на это никакого внимания, пребывая в долговременном ступоре.       Вокруг меня шумел сосновый лес, покрывающий всё свободное пространство приютившего меня ущелья и продолжающий карабкаться вверх по его склонам. Посредине, ущелье пересекала небольшая речка. Я бы даже сказал ручей, пробирающийся сквозь разбросанные повсюду валуны, в сторону восхода.       В паре метров от меня вольготно расположились остатки моего необычного средства перемещения сквозь пространство. Ха-ха! Кто бы мне раньше сказал, что обычный лифт окажется покруче любой ракеты. «Товарищи! Летайте отечественными лифтами! За две минуты в любую точку галактики!»       Да, мне стало понятно, что так долбануло мой «пепелац». Видимо, оказавшись непосредственно у места приземления, если так можно выразиться, мой летательный аппарат врезался одним бортом в двухметровый валун. Лифт был расколот нах..ен и представлял из себя лишь обломки былой красоты. Следуя логике, этим же ударом я был выкинут из лифта вместе со всем содержимым.       Так что, после того как скинул с себя верхнюю одежду, я принялся собирать вывалившиеся из порванных пакетов продукты моей соседки, поминая добрым словом её основательный подход к походам в магазин.       Итак, моей добычей стали: два батона, упрятанные в целлофановые пакеты; пластиковая литровая бутылка кефира, две полуторалитровые бутылки питьевой воды без газа; две пачки макарон, пачка соли и килограмм сахарного песка, килограммовое ведёрко майонеза; килограмма три картошки; большая палка варёной колбасы; пять жестяных банок рыбных консервов; три больших огурца с соответствующим количеством огромных розовых помидорин; десяток пакетиков различных приправ; пачка столовой соды и бутылка моющего средства.       Я так подробно перечисляю все свои находки, поскольку в ближайшее время именно их мне предстояло употребить по назначению, и именно от их наличия и сохранности зависело моё выживание в этом мире.       А мир был девственным, чистым, не видевшим грязной ноги технологического человечества. Обойдя вокруг места падения всё в радиусе сотни метров, стараясь не сильно углубляться в лес, а также поднявшись на полкилометра вверх по ручью, я не нашёл ни одного признака хоть какой либо цивилизации.       Орать «Спасите - Помогите» я не спешил, учитывая, что прибежать на громкие звуки мог кто угодно и отнюдь не с добрыми намерениями. В общем, ни клочочка целлофана, ни какого другого мусора, мною обнаружено не было. Так, что вернувшись к своим пожиткам, я приступил к сокращению их носимого запаса, правда без фанатизма, понимая, что пополнить мне их будет негде.       Вгрызаясь в нехитрый бутерброд и подставляя лицо навстречу ветру, я немного расслабился, отдыхая от незапланированной утренней прогулки. Тёплый воздух, бежавший по низу ущелья, приносил с собой чем-то знакомые запахи и влагу. Смахнув осевшую на моей одежде каплю, я попробовал её на вкус.       Нет, мне не почудилось. Во рту чётко различался привкус соли. Я не великий путешественник и выживальщик, но это было однозначным признаком близости моря. Для меня, сидящего возле ручья видимость во все стороны была крайне ограничена величественными деревьями, простоявшими здесь до меня не одно столетие. Я никогда не видел, чтобы сосны были в обхват как какие-нибудь секвойи. Да и ветер, раскачивающий верхушки деревьев, не позволял услышать ничего кроме себя.       Направление моего дальнейшего движения было понятно – вниз по ручью. Рано или поздно, но он выведет меня к большой воде. Да и прямолинейное направление стен ущелья не даст мне заплутать. Кстати, не такое уж оно и большое, вряд ли более километра в ширину.       Связав свою одежду в подобие котомки и побросав в неё всё своё имущество, я перепрыгивая с камня на камень, следуя за руслом ручья, отправился, наверное, на восток. Пусть будет так. Так мне привычнее.       Идти было тяжело. Камни были мокрыми с наростами каких-то лишайников или мха, так что ноги так и норовили соскользнуть. Идти через лес напрямую было не вариантом. Я уже прогулялся вокруг места появления в этом мире, так что могу сказать со всей ответственностью. Это вам не парк и не пригородный лес, где можно неспешным шагом с лёгкостью идти в выбранном направлении. Здесь между деревьями лежали такие буреломы высотою в три моих роста, что о лёгкой прогулке не стоило и мечтать.       Хотя русло ручья и было часто перегорожено упавшими стволами полусгнивших деревьев, двигаться по нему было несравнимо легче. Нужно только внимательно смотреть себе под ноги.       К моему несказанному облегчению идти мне пришлось не слишком долго. Уже через три часа, сквозь чащу леса, стали видны безбрежные морские просторы. А ещё через десять минут я выбрался на широкий галечный пляж, в камнях которого терялся ручей. Часть пляжа уходила в море на сотню – другую метров, образуя каменистый мыс, об оконечности которого, поднимая тучи брызг и пены, разбивались изумрудные волны.       Для того, чтобы обозреть в целом окружающий меня ландшафт, я, утопая в мелкой гальке, потопал к оконечности этого мыса. Чем дальше я отходил от леса, тем большее пространство открывалось моему взгляду и тем больше передо мною вырастала картина нереальности происходящего.       Начну, пожалуй с того, что нога, может быть совсем и не человека, но всё таки ступала на поверхность этого мира. В этом меня убеждали странного вида металлические конструкции, покоившиеся, судя по их внешнему виду не одно столетие, у подножия утёсов с обеих сторон ущелья. Они были наполовину занесены землёй и укрыты разросшейся на них травой и мелким кустарником. Так прямо и не скажешь, что разумное существо было причастно к их созданию. И лишь издалека была видна их искусственная природа. Внутри обломков угадывалось наличие металлических ферм и переборок силового каркаса какого то судна.       Собственно, это самое судно, также было видно с того места где я находился. Сквозь лес его было не видно, а вот так, так сказать в перспективе, на линии горизонта, гигантскими немигающими глазами на меня смотрели дюзы огромного корабля. И факт, что он не бороздил местный океан. Ни одно море не видело на своей глади титана подобных размеров. Его треугольный корпус лежал ровно на киле, задрав раздвоенный нос вверх, будто бы раздвигая собой земную твердь. Двумя вскинутыми вверх клинками, поймавшими на себе блики вошедшего в зенит солнца, корабль приветствовал меня в моём новом мире.       Картина произошедшего стала для меня абсолютно ясна. Ущелье, по которому я шёл всё сегодняшнее утро, было не совсем ущельем в прямом смысле этого слова. Это был след и результат аварийной посадки покоящегося в дали корабля. Когда то давно, не имея другого способа приземлиться, этот корабль взрыл своим брюхом прибрежные утёсы, расшвыривая всё на своём пути и до неузнаваемости меняя местный ландшафт, пока его скорость и инерция не были погашены земной твердью.       Это ж, сколько лет прошло с тех пор, что на месте катастрофы успел вырасти многовековой лес? Лет пятьсот, тысяча, а может и много больше. Что теперь гадать.       Сейчас становилось логичным и нахождение тех самых непонятных конструкций на берегу моря. Следуя простейшей логике, думаю не ошибусь, предположив, что встретив в месте падения достойное препятствие в виде каменных столбов береговых утёсов, края корабля были сбриты ими со своих законных мест. Я не удивлюсь, если это не единственные обломки, оставленные при посадке неизвестным кораблём в незапамятные времена.       В любом случае, мне теперь придётся топать обратно, откуда пришёл, так как оставить без внимания такую находку я просто не могу. Теперь вопрос: «Есть ли жизнь на Марсе?», для меня совсем не вопрос, и снятие пробы с древних обломков может стать насущной необходимостью, а разгадка секретов чуждого разума – единственным способом выживания в новых, непривычных условиях существования.       По моим приблизительным расчетам до корабля было около двадцати километров и их мне предстояло пройти по крайне пересечённой местности. А так как какой-никакой опыт я сегодня успел приобрести, то рассудив здраво, я решил начать свой путь на следующее утро, основательно отдохнув и приведя свою одежду в соответствие с климатом.       Если уж такую махину не нашли и не растащили за столько то лет, значит или цивилизация на этой планете так и не зародилась, или прекратила своё существование ко времени падения манившего меня летательного аппарата, так что особо бояться мне было некого. Исключение составляли дикие животные, которые могли доставить мне фатальные неприятности. Но просидев на «попе ровно» всю ночь и пройдя немалое расстояние днём, по местному лесу, я так и не заметил хоть каких либо признаков животных крупнее ящериц, которые с заметным постоянством выскальзывали в последний момент из-под моих ног, пока я перепрыгивал с камня на камень.       Ладно, я не встретил никаких хищников, и слава богу. Но я ведь вообще ничего приличного не встретил, даже ни малейших следов. И это в то время как я двигался по естественному и единственному источнику пресной воды в ближайшей округе, к которому должно тянуться всё живое. На кого спрашивается возможным хищникам охотиться? Так, что и эта опасность, по здравому размышлению не очень сильно меня волновала.       Весь оставшийся световой день я посвятил тому, чем и планировал заняться. В воду я не лез, не забывая, что я не дома. Ночь также прошла без происшествий, так что подкрепившись ещё до рассвета, с первыми лучами света, я отправился на поиски ответов. Может, хотя бы узнаю, где я оказался.       Весь этот чёртов день я только и делал, что прыгал с камня на камень. Весь день я с черепашьей скоростью приближался к таинственному кораблю. Весь день я проклинал свою судьбу, забросившую меня непонятно куда. Весь день я падал и поднимался, чтобы идти вперёд, снова и снова.       Я уже начал забывать, куда и зачем я иду. Целый день одни и те же деревья, одни и те же камни, одни и те же ящерицы. Что больше всего убивает осторожность? Монотонность, одни и те же действия, над выполнением которых перестаёшь задумываться. И именно в этот момент неприятности найдут тебя, во что бы то ни стало.       Так и случилось со мною. В то время когда я уже настолько привык к ритму движения, что, не задумываясь, перепрыгнул на очередной камень, тот сумел преподнести мне сюрприз. Неожиданно когда мои ноги ступили на его поверхность, верхний слой, казалось бы, монолитного булыжника, осыпался подо мною, увлекая меня за собой. А камушек то был не маленький, не меньше моего роста.       Матеря всё на свете, а в особенности этот ср..ный камень, из-за которого я чуть было не разбился, я выбрался из той ямы, в которой оказался по «его вине», не видя причины не высказать ему всё что я о нём думаю. Каково же было моё удивление, когда под разрушенным моими ногами спрессованным слоем пыли и песка, я обнаружил металлический блеск неизвестного механизма.       Подхватив одну, из множества разбросанных в округе, высохших веток, показавшуюся мне достаточно крепкой, чтобы быть использованной в роли «палки-ковырялки», я начал сбивать налипшую на металл грязь.       Азарт первооткрывателя захватил меня с головой. Так, что через четверть часа передо мною во всей красе, уже освобождённый от скрывавшей его многовековой грязи, предстал боевой робот, смутно знакомой конструкции.       В предназначении этого аппарата усомниться было крайне трудно, поскольку в каждой из двух своих клешней, изображающих верхние конечности, он удерживал по двуствольной пушке. Разумеется, я понятия не имею относительно того, ни что это за оружие, ни как из него стрелять, а главное чем. Есть у меня сомнения, что никакими патронами здесь и не пахнет. Но ствол, есть ствол, что здесь, непонятно где, что дома.       Робот опирался на четыре конусообразных манипулятора, подходящих к его телу через одно большое шарнирное соединение. Какой то недопаук, право слово. Само тело, если брать вместе с тем, что представляло из себя голову, сильно напоминало букву «С», с щитком на спине, переходящим в защиту головы, с вытянутым горизонтально шестиугольником, предположительно, видеосенсоров.       Наверняка когда то, это была грозная машина. Сейчас же, это был «дохлый» металл, на удивление неплохо сохранившийся. Следы коррозии хоть и присутствовали в изобилии, но, скажем, так носили поверхностный характер. На мой неискушённый взгляд аппарат не имел внешних повреждений. Видимо, просто электричество кончилось.       И вообще, этот робот чем то напоминал мне Дройдеку из Звездных войн, только более суровый и основательный её вариант.       Порадовавшись своей первой находке, я обратил внимание, что некоторые, на первый взгляд камни, могли оказаться не совсем тем, чем казались в первом приближении. Взяв себе на заметку, обследовать их позже, я припустил к своей основной цели.       Проскочив ещё два ряда «подозрительных» валунов, я буквально влетел в выросшую передо мною стену. И вот теперь я совершенно не знал что делать дальше. Нет, было понятно, что нужно как то попасть внутрь. Только как именно? Ведь передо мною возвышалась отвесная стена высотою с небоскрёб. А тут ещё солнце, так мне будет привычнее называть местную звезду, решило, что ему пора на боковую, подгоняя меня к активным действиям.       -Дошёл! Молодец! А теперь давай в обход! – подбадривал я себя к активным действиям. Прикинув, в какую сторону пойти, я пошёл налево. Так было ближе – расположение отражателей двигателей говорило именно так. А уж задрать голову вверх и осмотреть корму - первое, что пришло мне в голову.       Небольшая прогулка. Ага, как же! Кто сказал, что лучше гор могут быть только горы? Его бы на моё место. Тут и надо то взобраться на каких то 200 – 250 метров. Только попробуй это сделать так, чтобы не убиться. Эх, хотел бы я сказать что покрепче, да сил нет. Так, что одолеть вершины за сегодняшний день мне не светило. Солнце село, а две луны заняли своё законное привычное место на небосводе. Пришлось опять ночевать на лоне дикой природы, для разнообразия накидав сухостоя между камней, тем самым придав своему временному убежищу хотя бы признаки жилища. То есть три стены и редкая крыша, через которую без труда можно было вглядываться в ночное небо, на одну ночь мне были обеспечены собственным трудом.       Плохо было одно. Запасы воды, которой заботливо меня снабдила Вероника Сергеевна, несмотря на жёсткую экономию, стремительно подходили к концу. Скажете, тоже нашёл себе проблему, когда у тебя ручей под боком. А вот не хочу я пить то, что вытекает из-под неизвестного космического корыта. Хрен знает, что там повредилось при посадке, а на сколько хватает моих познаний в атомной энергетике, распад всякого г..вна занимает очень много времени. Но, скорее всего, пить эту водичку придётся. Всухомятку грызть не отваренные макароны – выше моих сил. Надо только потренироваться на «кошках», ещё бы их поймать! Это я о ящерицах.       Утро добрым не бывает. Как много смысла заключено в этих четырёх простых словах. А с недавнего времени их можно называть моим девизом, с которого начинается очередной день Ливнёва В.С., застрявшего неизвестно где, и который ни хрена не знает, что ему делать дальше. Одна надежда, что корабль чужаков сможет мне помочь. Так, что вперёд и с песней на штурм «снежных» вершин. По-моему, у меня истерика так проявляется. Ладно, стиснув зубы – вперёд.       Наверное, я дебил! Умный пошёл бы в обход, а я, с упорством полорогого животного, целый день пёр по прямой. Сколько раз сегодня я пожалел о своём решении начать восхождение именно в этом месте. Ой, сколько раз я хотел повернуть обратно. Проблема была в том, что обратно я мог только упасть и разбиться. Подъём был хоть и не отвесным, будь иначе, я ни за что не рискнул бы своей головой, учитывая мой напрочь отсутствующий опыт альпинизма, но повернуть назад мне мешал постоянно осыпающийся из под ног грунт. Стоило мне чуть прекратить движение вверх, как начинающийся оползень грозил унести меня за собой. Лишь редкие, относительно твёрдые участки позволяли задержаться на себе подольше, без риска быть погребённым под тоннами песка и камней. Не такие уж тут и скалистые скалы как виделось в первом приближении.       И, тем не менее, я это сделал. На вершину горки моё тело вползало на «морально-волевых», без участия разума. Сиплое дыхание, вырывавшееся из пересохшего горла оглашало местную тишину не меньше часа. Ну, точно дебил. В других местах и склоны более пологи, и деревья на этих склонах как то растут. И чего мне стоило отойти на полкилометра назад?       Такого издевательства над собой мой организм точно ещё не знал. Нормальная вода, ещё, как назло, закончилась. Наплевав на свои вчерашние опасения, я выхлебал половину бутылки, наполненную на всякий случай из местного источника. Один хрен, без воды я сдохну раньше чем, от отравления тяжёлыми металлами, а возможность просраться от сырой водички, на фоне остального выглядела столь незначительно, что я на неё просто наплевал.       По моему небеса решили сегодня провести испытание и найти предел моей прочности. Знаете почему? А потому, что корабль и место, на котором я в данный момент стою, не сошлись краями. Между ними метров шесть пустого пространства. Вроде бы мелочь, а я всё не могу заставить себя совершить этот прыжок. С разбега – точно перепрыгну, а так – большой знак вопроса. Негде мне особо разбегаться. Здесь вам не олимпийский стадион.       Так что, опять пошёл собирать ветки и стволы деревьев, погибших в младенческом возрасте. Главное что? Чтобы их длинна была достаточна для сооружения «переправы», а толщина могла выдержать мой вес. Не буду вас утомлять подробностями, скажу лишь, что перебрался на корму корабля я исключительно ползком, крайне медленно, но главное вовремя.       Если бы я не устал на столько, что не мог себя заставить подняться и подобрать перекинутые через пропасть вещи, я бы, наверное, расцеловал металлическую плиту на которой лежал и смотрел в небо, а оно всё больше и больше затягивалось грозовыми облаками. Проблески ещё далёких электрических разрядов, пробегающих по ним, однозначно говорили о приближающемся ненастье. Я же говорю – вовремя перебрался.       Особо осматриваться у меня времени не было. В глаза бросалось лишь отсутствие какого либо налёта почвы на поверхности судна, что, в сравнении с, утонувшими в грязи, роботами, говорило о кропотливой работе сил природы. И проверять на себе действенность способов удаления всяких паразитов с брони корабля, как то не хотелось.       Дошагав до первой попавшейся пробоины в корпусе, оставленной неизвестным мне орудием, я поспешил убраться с открытой поверхности, уже под порывами усилившегося ветра, приносившими с собой первые капли дождя.