take me to the rooftop i wanna see the world when i stop breathing turnin' blue
спокойный женский голос проникает внутрь парня, полностью заглушая звуки окружающего мира. автобус, в котором он едет, немного потряхивает; пейзаж за окном лениво меняется, но не слишком часто, поэтому всё кажется однообразным и серым, мутным, лишенным красок. тёплый июльский вечер не должен быть таким хотя бы из-за того, что небо перед его глазами нежно-розовое, словно зефир. он смотрит внимательно, иногда забывая моргать, и хочет запомнить, хоть и не понимает, зачем ему это. чимин слушает, как поёт девушка. её голос немного надрывается, заставляя прикрыть глаза, чтобы сдержать резкий вздох. слишком больно и близко то, что можно прочитать между строк. парень поднимается, потеряв равновесие на долю секунды, но вовремя хватается за поручень. автобус останавливается. зелёные двери с большими грязными окнами медленно открываются, впуская свежий воздух в салон. два шага вниз по ступенькам - асфальт под ногами и солнце прямо по курсу. поднял голову, а перед ним - знакомая высотка в двадцать этажей. розовый отражается в панорамных окнах здания, и это слишком красиво и трепетно. вся хрупкость момента разбивается о серую воскресную жизнь внизу - там, куда небо не может достать, и откуда только самому к нему тянуться. кто-то задевает чимина плечом, толкая на хрупкого вида девушку. скомканые извинения и поднятые вверх руки - посреди движущейся толпы он лишний и неловкий. ему следует либо начать двигаться со скоростью потока, либо провалиться сквозь землю. или, как вариант, просто исчезнуть. но, так как двухметровой глубины дыры на улицах больших городов не являются явлением обычным, а исчезнуть он просто не может, чимин не придумал ничего лучше, чем просто замереть. обхватив свои плечи руками, он зажмурился и словно окаменел. бесконечный, казалось, людской поток больше не намеревался сносить его с места, а вскоре и вовсе закончился. но для парня эти несколько минут показались вечностью. он бы и стоял так, если бы не чья-то рука на его макушке. от неожиданности парень дернулся, но, обернувшись и никого не увидев, просто тихо хмыкнул. показалось, наверное. в любом случае, теперь путь к зданию открыт. ручка тяжёлой стеклянной двери привычно холодит кожу, а глаза невольно цепляют кривое мутное отражение: невысокая тонкая фигурка, обтянутая в тёмную одежду, старые ботинки, чёрная кепка и пряди таких же чёрных, как смоль, волос из-под нее. всё в нем кричит о тоске и холоде, о котором люди не знают, когда конец июля и небо розовое. отвернувшись, чимин дёргает дверь на себя и заходит внутрь. небольшой холл встречает его привычным отвратительным запахом химикатов и тишиной. путь до лифтов он проделывает в сопровождении скрипа собственной обуви и шумного дыхания. от плотного запаха чистящего средства начинает болеть голова. чимин чувствует, будто его лёгкие липнут к ребрам, обещая расплавиться в скором времени. он прижимает руку к своей груди: сердце неистово ухает, не давая собраться с мыслями и подумать хоть о чем-нибудь. так больно и нелепо, но чимин продолжает идти вперёд, тихо здороваясь с консьержем. яркий свет от кнопки вызова лифта режет глаза.tell me love is endless, don't be so pretentious leave me like you do
воспоминание несвежее, но ещё яркое в чиминовой памяти. он нечасто вспоминает о том прекрасном вечере, который положил начало чему-то трепетному и светлому в его жизни. в последнее время он вообще мало о чем вспоминает, предпочитая игры в гляделки со стеной, но сейчас не об этом. красный огонёк отнёс его на несколько лет назад, к самому большому счастью в его жизни. тогда, в начале сентября, они наблюдали, как город под ними преображается. звуки машин постепенно стихали, отдавая приоритет ветру и совсем неслышной на крыше здания музыке. небо угасало и постепенно наливалось чернотой; луна освещала все вокруг. они, держась за руки, не торопясь отдавались атмосфере и влюблялись в жизнь. в ту, где крепко держались друг за друга и где не боялись падать, потому что знали, что им всегда помогут подняться. и красные огоньки вдали означали надежду для обоих.if you need me, wanna see me better hurry 'cause i'm leavin' soon
двери лифта с мягкой трелью открываются, приглашая войти. из во всю противоположную стену зеркала на чимина смотрит то, что от него осталось: нездоровый цвет лица, тени под глазами, мелкие царапины на почти скрытых рукавами толстовки руках - они безвольно висят вдоль туловища, чувствуют чужой холод и едва заметно дрожат. крупные мозолистые пальцы гладят правую маленькую ладонь, сжимают, заставляют замереть и начать бояться. испуганный взгляд чимина скользит по собственной руке в отражении зеркала, ранки и ссадины начинают гореть, будто проснулись от ночного кошмара. двери лифта, не дождавшись, начинают закрываться. чимин отмирает, вспоминает, что ему нужно наверх, на крышу, но он не в состоянии пошевелиться. глаза его находят свое отражение впереди. он один, и это подтверждается, когда парень резко хлопает своей левой рукой по правой. место красное от удара, физическая боль приводит в чувство. он один. совсем. и всё в нем разбитое, кажется.sorry can't save me now sorry i don't know how sorry there's no way out (sorry) but down hmm, down
последним, что чимин от него услышал, когда тот уходил, было извинение. нелепое «прости» повисло в воздухе; оно болтается там до сих пор. слёз не было, понимание пришло не сразу. наверное, если бы не мелочи, то справиться было бы гораздо легче. все кричало и напоминало о том, что было раньше, начиная с совместных фото и заканчивая забытой им зубной щёткой, банками его любимого кофе на кухне, запахом геля для душа на его подушке или его подушка. или то, что теперь это вроде как просто подушка, на которой никто не спит. оставив всё это и на последок добавив хриплое «прости», чимина подружили с одиночеством и его новой нежизнью. а теперь его черед извиняться. знать бы ещё за что, да? девушка в наушниках тоже извиняется, но когда слушаешь, как она это делает, становится легче. путь на крышу чимин проделывает по лестнице. не самое мудрое решение, однако лучше, чем сидеть в душной коробке, заперевшись с собственным отражением, и мечтать, чтобы тросы оборвались. ноги горят, болят и будто плавятся. со множественными остановками, чимин добирается до двери на крышу; толкнув её, буквально вываливается на площадку. проходит, кажется, вечность, прежде чем парень приходит в себя и встаёт на ноги. ветер забивается под толстовку, заползает в ботинки и треплет волосы. солнце уже скрылось за горизонтом, вдали виднеются красные огоньки. всё словно как раньше, и так хорошо и спокойно стало.taste me, the salty tears on my cheek that's what a year-long headache does to you i'm not okay, i feel so scattered don't say i'm all that matter leave me, déjà vu
проходит много времени, прежде чем звезды появятся на небе. приятная глазу розовая палитра растворилась, и теперь чимин будто сливается с темнотой. на ватных ногах он подходит к перилам. взгляд на шестьдесят метров вниз, и у него кружится голова. там, будто по артериям, как у человека, по дорогам движутся машины. крошечные люди семенят, словно муравьи. в жилых домах повсюду и далеко за горизонтом загораются огоньки: жизнь кипит даже ночью. шум города сливается с голосом девушки, что в сотый раз повторяет извинения, а чимин сливается с чернотой ночи, что освещается луной и красными огоньками там, далеко. в никогда не спящий город под ногами чимин роняет слезинку, которая теряется где-то по пути, как он сам когда-то потерялся. закрыв глаза, он представляет, как знакомая до боли рука стирает влагу с щёк, как совсем не чужие пальцы зарываются в чёрные волосы, прижимают к такой же не чужой груди и дарят тепло, которого не существует на такой высоте. хочется просто замереть в этом моменте, никогда не отпускать фантомное изображение родного человека и улыбнуться, как раньше. и чтобы вдвоём через всё на свете.call my friends and tell them that i love them and i'll miss them but i'm not sorry
голос девушки снова надрывается: она просит передать друзьям, что любит их, что будет скучать и что ей не жаль, на самом деле.call my friends and tell them that i love them and i'll miss them
sorry
чимин перелезает через ограждение, отцепляет сначала правую руку, затем левую. ветер колотит в лицо, будто бьет пощечины, и заставляет одуматься. он [ветер], кажется, насильно вынимает наушник из уха, призывает не слушать девушку. «выход не только вниз, да?» можно просто покинуть крышу, выйти из здания и никогда не возвращаться сюда впоследствии, пытаясь начать новую жизнь. глядишь, получится. «ты же даже не пробовал». чимин знает эту песню наизусть, он буквально пропитан ею, поэтому она звучит в его голове до самого конца записи. только в изменённом варианте, потому что он срывается вниз и парит, словно птица. свобода хлещет сквозь всё тело, мелкие мурашки табунами носятся под одеждой. так спокойно и тихо внутри, будто мысли умерли вперёд своего владельца. прохожие наблюдают, как чёрный комочек падает с крыши двадцатиэтажного здания и растворяется в деревьях. никто не дышит, кроме одного. того, который безвольной куклой на еще теплом асфальте. всё отмирает через секунду; кто-то кричит его имя, надрывно моля хоть что-то сделать. гудки машин и серена скорой помощи эхом отдаются где-то на периферии сознания. веки тяжелеют, на губах застывает улыбка.sorry
- чимин! парень резко открывает глаза: впереди маячат красные огоньки. пальцы намертво вцепились в ограждение перед собою. он оборачивается, слабо щурясь. на его щеках застыли слезы. он не хочет того, что только что увидел в своей голове. кто-то сгребает его в охапку, в нос ударяет знакомый запах.sorry