***
«Ну и как тебе этот немец в постели? Наверняка не отличишь от трупа» «А тебе завидно, что ли, Пиндос?» «Да я просто забочусь о тебе» Славянин хмыкнул, развернув последнюю записку, и бросил многозначительный взгляд на врага, вопросительно изогнув одну бровь. «Надо же, Пиндос, как же это мило с твоей стороны» На секунду Русскому показалось, что самолетик привлек внимание Германии, но он, взглянув на Славянина, улыбнулся и сразу же отвернулся, и Русский выдохнул, радуясь, что не будет наказания за записки на уроке. Ага. Наказания.. «Погоди-ка, Колхоз. А чего это ты не защищаешь честь своего парня? Может быть, у вас вообще ничего не было еще?» Соединённые штаты перекинул кусок бумажки и через секунду смог полюбоваться на смущенную физиономию Русского. Замер, слегка удивленный, издал победный смешок и настрочил следующее послание. «Ага, Колхоз, да ты, никак, девственник? Что, великой державе никто не дает?» «Завались, Пиндостан» «Девственник, и в правду! Боже, Колхоз, ты что, импотент? Вокруг столько классных девчонок да пацанов, а ты до сих пор никого не трахнул?» Россия зло зыркнул на своего извечного врага и вовсе недвусмысленно выставил средний палец на правой руке. — Российская Федерация, что еще за жесты? Вы же уже успели сказать всё, что хотели? Так? Так.. Вон из зала! — Ну а Америка мерзенько захихикал и подставил Славянину подножку, когда тот проходил мимо него.***
«Ненавижу тебя, Пиндос» Россия мрачно отослал самолетик и свирепо уставился в документы. Уже этим утром Беларусь и Украина вместе наскочили на него с нотациями. Если бы Россию попросили оценить свое настроение, он бы ответил «Лучше спросите, когда я последний раз себя так чувствовал». А ТАК отвратительно он себя давно не чувствовал, а тут еще и этот наглый Америкосище с его подколками. Что такого в том, что Россия ни с кем не спал до сих пор? Он, в конце концов, бывший гомофоб! Да и раз уж Германия не против того, что у них дальше поцелуев нечего не заходит.. «Колхо-оз, ну откуда же столько негатива? Не уж то недотрах одолел?» Америка, прямо как кот, сладко жмурится от удовольствия. Кто же мог знать, что он найдет такую золотую жилу в поддразнивании державы?***
«Что ж, Колхоз, я рад за тебя. Наконец-то ты сможешь найти девушку/парня(Нужное, хи-хи подчеркнуть), который тебя удовлетворит» А России и Без Пиндоса было тошно. Вчера Германия бросил его. И уже сегодня весь Зал собраний в шоке наблюдал, как несколько смущенный Германия держит за руку не менее сконфуженного Польшу. Он очень долго извинялся перед Русским, но сказал, что противиться чувствам был не в состоянии. Особенно когда по Польше стало видно, что симпатия взаимна. Русский на это только кивнул, отрешённо так, и совершенно неискренне пожелал им счастья. «Боже, отвали, Пиндос, не до тебя» Славянину было слишком жалко трудится над самолётиком, и он просто смял кусок бумажки и кинул его в сторону Сверхдержавы Нумбер Ван. «Что, маленькое сердечко Колхоза разбито?» Даже не смотря на Америку, Русский знал, что на данный момент тот издевательски кривит губы. «Ну, у меня-то хотя бы есть сердце» Ну а Америка читает записку, и сердце невольно так пропускает удар. Вопреки распространенному мнению, он вовсе не такой уж и черствый, что можно понять, если поглядеть, что скрывается за гламурной улыбкой и тёмными очками. У него тоже есть свои маленькие слабости и привязанности. К примеру, он очень любит картошку, и часто ворует у России некоторые способы. А еще он никак не может перестать дразнить Колхоза, и это уже давно вряд ли из-за неприязни..***
«Почему он меня бросил? Чем я был плох? Нет, я, конечно, не говорю, что я идеален, но он хотя бы мог подождать пару недель из уважения, прежде чем с Польшей сойтись?» У России сейчас шла как раз третья фаза после потери чего, чем дорожишь — отрицание. Он злился на бывшего парня и совершенно не понимал, почему написал об этом именно Америке. «Знаешь, Колхоз, я его понимаю» «Что понимаешь?» «Ну да. Ты хоть и большой, и сильный, и так далее, но в романтике ты полный ноль. А Германия, пусть с виду и чёрствый как сухарь, именно это и любит.» «Ты-то откуда знаешь?» Россия недоуменно смотрел на ровные строчки Америкосской записки. Почерк у него был самый что ни на есть каллиграфический — тонкие линии букв изящно закручивались в небольшие спиральки и словно вязью тянулись по бумаге. Даже читать глазу приятно. Сам же Росс писал как курица лапой, извините, медведь, о чем Штаты ему регулярно напоминал «Слышал его разговор с отцом. Ну, Колхоз, ты и даешь, забыть о дне рождения дорогого человека, это надо еще умудриться» «Что? А когда у него был день рождения?» «Я-то откуда знаю? И вообще, Колхоз, отвали, скоро моя очередь.»***
Россия невольно начал замечать, что переписка с Америкой стала такой неотъемлемой частью его жизни, что он, кажется, будет даже скучать, когда она прекратится на время. Страшно было вспоминать, как на одном из прошлых собраний он изнывал от скуки, когда Америка по каким-то там мутным делам не пришёл на собрание. В скорее их разговоры становились все откровенней, хотя это не значило, что из них исчезла издевка. Американец до сих пор был все так же язвителен и по-прежнему часто смеялся и огрызался, но вот ненависть.. она как-то пропала. Все это стало не более чем шуткой. Правда, их «отношения» ограничивались исключительно перепиской — они почти не разговаривали в живую. «Знаешь, Пиндос, а ведь мы могли и подружиться, если бы ты не был такой напыщенной задницей» «Ты слишком часто упоминаешь мою задницу, Колхоз. Неужто нравится?» Они сидели на очередном собрании. И как по привычке, высказались самыми первыми, что бы потом вдоволь на общаться. Сейчас говорил Великобритания, но его как по определению никто не слушал, настолько скучен и монотонен был его голос. Некоторые, вроде тех же Польши, Беларуси и Франции вообще засыпали. «И не надейся, Пиндос. Ты слишком костлявый» Но Русский несколько кривил душой, но не признаваться же надменному Американцу в том, что он вот уже месяц заглядывается на весьма аппетитную, на самом деле, попку Штата. Хотя что уж скрывать, Америка и правда очень костлявый, просто это не сразу заметно, но как только начнешь рассматривать — острые коленки, соблазнительные тазовые косточки, торчащие лопатки, выступающие ключицы и цепочка позвонков от шеи к копчику. Кожа мягкая, но это обманчивая мягкость, ведь под ней твердые, как сталь, мышцы и совсем не видный животик, который тот как никак, но старается убирать. Узнал про особенности тела врага Россия совершенно случайно, но деталями того, как это произошло, делится он явно не будет. Характер у Америки так же под стать внешности — Пиндостан не любит, когда с ним слишком нежничают, никаких долгих предварительных ласк и поцелуев. Хочешь сделать приятно — возьми в рот. Наверняка было его девизом в отношениях с кем либо, ни больше ни меньше. Ну, конечно если он пассив. Но Американцу видно, что он пусть и низкий, но доминант каких поискать, да и поиграть наверное любит.. Интересно, а в отношениях с ним, с Россией, он поддерживался этого? Так! Что это за мысли?! Что это за мысли, я вас спрашиваю?! Он, да Америка?! Этот кусок наглости! Эта ходячая санкция! Эта гроза бургеров и.. И он?! Чёрт! Хотя.. Пока он думал, к нему уже пришёл ответ. «То есть, ты все-таки разглядывал?» «Ну. Ты можешь так подумать, если это тебя утешит» — С небольшим скрежетом начиркал Русский «Что, Колхоз, я тебя возбуждаю? Дрочишь на меня в душе, а, Раша?» «Пиндос, ты что, совсем спятил?» Русский невольно покрутил пальцем у виска, на что Янки только усмехнулся и принялся что-то строчить на очередном клочке бумаг. «Да признайся же ты. Наверняка сначала думаешь о поцелуях. Или.. Может ты сразу переходишь к десерту?» «Пиндос, прекрати это!» «Ну вот только представь: я после душа, капельки воды стекают по моей длинной шее..» «Ага, как же. Она у тебя прям как у воробья — с телом сливается..» — Невольно вспоминая, что по количеству позвонков, или что у нас там в шее, у воробьёв шеи как раз таки самые длинные.. «Но тем не менее.. Я медленно подхожу к тебе, обнимаю сзади...» «Пиндос..» «Ты такой теплый… Поворачиваешься ко мне лицом, жарко целуешь… О, Раша, у тебя такие мягкие губы! Я чуть было облизываю их, и ты впускаешь мой скользкий язычок себе в рот..» «Пиндос! У нас же собрание!» «Мои руки соскальзывают с твоей талии и опускаются на пах. Ты уже возбудился, Колхоз? О, я чувствую, что возбудился, чувствую, какой он горячий сейчас, под моей рукой, чувствую, как ты жаждешь меня.. Я провожу рукой поверх брюк и массирую твой член через тонкую ткань.. Сжимаю, твое дыхание становится хриплым, и знал бы ты, как меня это заводит.» «Америка..» «Да, назови меня по имени.. Я расстегиваю пуговку и молнию на брюках, и они слетают с тебя прямо на пол. Ах, шалунишка, ты не надел трусы?» «