...

Месть бывает разной. Холодной, присыпанной, разбавленной. Её можно совершить разными способами за любую погрешность. Но это… это была не месть. Это прихоть глупого мальчишки, не знающего всей жестокости жизни. Америка… за что я заслужил такое обращение к себе? Почему ты вдруг захотел стать независимым? Что вдруг щёлкнуло в твоей пустой башке? Или… или это моя вина? Наверное, не надо было тебе рассказывать про мою прошлую жизнь. Про грабежи, захваты, убийства… про полную свободу, богатство, животную похоть. Тогда, в свете каминного (от слова «камин») огня, в твоих невинных, детских глазках читалось некий интерес, гордость, вера в старшего брата. Ведь я старался не рассказывать тебе главную часть, но ты всё равно уламывал меня на «сказку на ночь» и не спал до тех пор, пока история не подходила к концу. Вот в чём была моя ошибка. В слабости, излишней привязанности. И за это пришла пора платить. — Англия… Этот знакомый, слегка охрипший голос больно царапает душу, задевая своими острыми коготками сердце и заставляя его вздрогнуть. Пальцы невольно сжимают размокшую грязь, а по щекам текут злые, нежеланные слёзы. Где-то там, вдалеке, в такт выстрела сверкнула молния, пронзая хмурое небо яркой ломаной линией и оставив после себя еле заметный след, который почти сразу же исчез. Мерзкий дождь отстукивал на земле причудливые ритмы, проникал в одежду, стекал по лицу. Солдаты уже давно отпустили ружья, но они готовы были в любой момент пристрелить меня, в надежде, что Альфред их похвалит и даст медальку. Но на самом же деле, дела обстояли бы по-другому… Почему ты смотришь на меня так? Словно на побитого котёнка. Жалость с ноткой сочувствия и непонимания. Не смей… не смей меня жалеть! — Пошли домой. Что-то внутри предательски ёкнуло. Эта фраза… Я когда-то сказал тебе тоже самое. Кажется, тогда мы с тобой впервые поссорились. Ну, да ладно. В данной ситуации это не имеет значения. Медленно поднимаю голову и встречаюсь с парой небесно-голубых глаз. Даже в этой мрачной атмосфере они не потеряли той озорной искорки, детской наивности. Ни чуточки не потускнели, а даже наоборот. Наверное, сейчас они сильно выделялись на фоне этой тёмной, пропитанной войной обстановке. Он протягивает мне руку, а я принимаю помощь и тут же оказываюсь в объятиях. Такой тёплый, родной. И… уже не совсем мой. Солдаты смотрят на нас с непониманием. Даже сквозь шум дождя и чавканье грязи я слышу недовольное бурчание, но стараюсь не обращать на него внимания. Ведь… когда рядом Америка, всё остальное кажется не таким уж и важным. * * * Дальше идёт от третьего лица… Прошла ровно неделя с момента окончания войны за Независимость. Эта долгая неделя была какой-то напряжённой. Наверное, потому, что Америка ещё не съехал из дома Англии, а чаефил отрыл свои старые заначки с ромом. Много рома. Все эти семь дней Британия только и делал, что пил, невзирая на замечания Альфреда и попытки отобрать бесценный алкоголь. Хотя, для второго оставалось загадкой, что бывший пират, выжрав такое количество спиртного, оставался более-менее адекватным. Не уж-то, прошлое в одном месте засвербило? Всю неделю Артур пытался избегать Джонса. Даже когда время подходило к приёму пищи, Кёркланд брал из холодильника уже готовую еду (хотя, это и едой назвать сложно) и тихо сваливал с кухни, лишь бы не встречаться с младшим братом. А удавалось это ему ой как не часто. По крайне мере, по утрам они всё время сталкивались в коридоре на первом этаже. США пытался одарить Великобританию улыбкой, а тот лишь отводил взгляд и сильнее прижимался к противоположной стене, только бы быть от парня как можно дальше. Ещё англичанину почему-то вдруг взбрело в голову, что американец над ним открыто издевается. Мол, я победил, а ты лох без палочки. А сейчас дело уже близилось к вечеру. Артур устало валялся на кожаном диване, уткнувшись носом в подушку и думая о чём-то своём. Свет был выключен, где-то под рукой стояла начатая бутылка с ромом и пластмассовая тарелка с магазинным салатом. На улице опять накрапывал дождь, уже во всю гремела гроза и сверкали молнии, на миг освещая комнату и вытягивая из вещей зловещие тени. К Англии уже давно не приходили его волшебные зверюшки, как бы он этого не хотел… Ни смешное летающее зелёное Нечто, ни дружок-Гномик, ни малыш-Единорог. «Наверное, тоже переметнулись к этому зазнайке-Америке, — Кёркланд тихо скрипнул зубами и сильнее закопался носом в недавно постиранную наволочку, не обращая внимания на лёгкую нехватку кислорода. – Да ну и чёрт с вами…» Дверь тихо скрипнула, комнату озарил яркий свет лампы и двух бра. Англичанин сильнее зажмурил глаза, когда услышал шаги. Опять босиком по дому ходит… Как это в его стиле! — Америка, пошёл вон, — недовольно пробубнил чаефил и отмахнулся, словно от надоевшей мухи или гадского комара. – Тебя мне ещё не хватало… На самом же деле, Артур не хотел, чтобы Альфред уходил. Он хотел обнять своего младшего брата, прижаться, никогда-никогда не отпускать. Но это было лишь желание. Или иллюзия на желание. В общем, исход всей этой ситуации уже давным-давно решён и вернуть время вспять, дабы избежать войны, просто не возможно… да даже если возможно, смог бы Артур нормально жить дальше, осознавая, что Альфред в глубине души страдает из-за зависимости от бывшего пирата и желает хоть на миг почувствовать себя свободным? Нет, конечно же, не смог бы… Англия вздрогнул, когда тонкие пальцы Америки осторожно коснулись его волос, перебирая прядки и спускаясь ниже, к уху, скуле, плечам… Когда на шеи почувствовалось тёплоё дыхание, а мягкий голос прошептал: — Артур… мне пора. Сердце Кёркланда болезненно сжалось, зубы вцепились в мягкую плоть подушки. Парень чуть отстранился, поднял взгляд изумрудно-зелёных глаз, непонимающе посмотрел на Джонса. Шутит? Да нет, его лицо серьёзно… слишком серьёзно. Англия никогда не видел его таким. И теперь, эта прошедшая неделя перестала казаться ему долгой, натянутой. На самом деле, она пролетела очень быстро, и только сейчас они оба это поняли. — Неужели… ничего нельзя сделать? – с надеждой в голосе спросил англичанин, усевшись на диване и поджав под себя ноги. Америка отрицательно помотал головой и чуть нахмурился, но сразу же ободрительно улыбнулся и спросил: — Не уж-то, будешь скучать, а? Дорого, слишком дорого обошлась Англии эта улыбка… — Дурак, — фыркнул Артур, и чуть было не свалился с дивана, когда Альфред резким движение притянул его к себе, впиваясь в мягкие губы и проникая язычком в ротик, чувствуя слабый привкус пиратского рома. Делал всё нежно, осторожно, словно бы прося разрешения. Кёркланд не сразу понял, что происходит. Видимо, алкоголь всё же сильно действует на реакцию организма на внешние факторы. Да ещё и в таких дозах… Странно, что он вообще смог сориентироваться, и тут же обвил шею Джонса одной рукой, а вторую запустил в мягкие, пшеничные волосы, углубляя поцелуй и тихо застонав, когда Альфред прикусил его нижнюю губу. Это счастье длилось не очень долго, ибо им обоим пришлось отстраниться из-за нехватки воздуха. Англия хотел было сгородить очередную глупость или хамство, но Америка, словно бы предвидев это, опять заткнул его поцелуем, невзирая на тихое мычание, и осторожно уложил того на диван, нависая сверху. Шаловливые ручонки Артура уже стягивали с Альфреда галстук, расстегивали рубаху и ласкали его тело, водя пальчиками линии от груди к ширинке брюк и несильно сжимая через ткань плоть, заставив того шумно выдохнуть. Джонс чуть спустился к шеи, прикусывая светлую кожу и тут же зализывая красные следы от зубов, словно бы пытаясь донести до Кёркланда, что всё хорошо, что он постарается не делать любовнику слишком больно, что неприятное ощущение пройдёт. И, ясное дело, Артур это понял, уже полностью отдаваясь во власть Альфреда. Как они остались без одежды, уже никто толком и не помнил. Эти прикосновения, поцелуи, стоны сводили с ума, вскруживали голову и просто заставляли забыться, идя на встречу Наслаждению с большой буквы. Они хотели поскорее почувствовать тепло тел, ощутить полную свободу действий, единение. И вот Англия тихо вскрикивает, теребя зубами подушку и стряхивая с ресничек слёзы. Те самые, когда-то не выплаканные. Америка шепчет что-то успокаивающие, родное, нежно целует хрупкие плечики и медленно входит глубже, заставляя Артура лишь сильнее выгибаться. За окном оглушительно громко громыхнул гром, хмурое небо поочерёдно пронзили две неестественно яркие молнии. Первая вспышка на несколько минут лишила дом электричества, от скачка энергии лопнула одна из лампочек, а вторая выхватила из этой кромнейшей тьмы два переплетённых тела, выводя на полу и стенах причудливые тени. После этакой «разрядки» природа перестала показывать свой злобный нрав, позволяя смущённо прикрывшийся тучкой луне освещать комнату нежно-серебристым оттенком. Англия прижимался сильнее к Америке, словно бы желая окончательно воссоединится с ним. Тонкие пальцы соскальзывали с влажных плеч, оставляя от ногтей алеющие следы. И вот Альфред без сил ложится рядом с Артуром, порывисто дыша и прижимая любовника ближе к себе. Британия же умудрился вывернуться и достать из-под дивана тонкую, белоснежную простынку, из-за чего чуть не свалился с узкой лежанки. Благо, Джонс был настойчивым, и всё равно не отпустил хрупкую фигурку англичанина. — Значит так, — Америка зарылся носом в светлые волосы Англии, кутая обоих недо-одеялом. – Чтобы утром проснулся позже меня… ясно? Но чаефил его не слышал. Он уже мирно сопел в подушку, чуть сутуля узкие плечи и прижимаясь всем телом к американцу, из-за чего парень лишь устало улыбнулся и провалился в мир Морфия… * * * — Доброе утро, Англия! Артур на секунду оторвался от утренней газеты, сверля безразлично-ледяным взглядом Альфреда и, поелозив на стуле — ибо сидеть из-за сегодняшней ночи было, мягко говоря, не совсем удобно, — будничным тоном ответил: — С добрым. Завтрак на столе… С довольной моськой, словно у кота, объевшегося сметаны, Америка подошёл к Британии и, чмокнув его в растрёпанную макушку, уселся за стол и принялся с аппетитом уплетать омлет странного происхождения. Кёрланда всегда удивляло то, что Джонс с удовольствием ел все его блюда. Неужели, все американцы такие? Готовы есть всё, что им дадут? Буквально вылизав тарелку и запив всё крепким кофе, Америка вскочил со стула и выбежал из кухни, прикрывая за собой дверь. Через секунду из коридора раздался звонкий, мальчишеский голос: — Буду через час. И-и-и… — улыбающаяся мордашка протиснулась между дверью и косяком, строя таки щенячьи глазки. – Англия, твоя еда просто ужасна… The End :ь