У Мами волосы похожи на свежескошенные колосья пшеницы — они блестят, отдают слабой рыжиной, когда солнечные лучи играют в прятки между ее локонов. Они легкими волнами спадают ей до самых бедер, но каждый раз норовят упасть на лицо, перекрывая обзор.
Мадока отводит взгляд, слегка краснея, когда Томоэ привычно сдувает со лба особенно мешающуюся прядь, но тут же притворно дуется, ведь она возвращается на место. Но иногда, украдкой, смотрит на волосы девушки со слабой улыбкой, а на пальцах, словно наяву, чувствуется их теплый шелк. Саяка тихо хихикает, слегка задевая локтем, пока Мами пыталась успокоить разбушевавшуюся Кеко, и Канамэ неловко разглаживает несуществующие складки юбки.
О том, как сильно Мадоке нравилась их лидер — знали все. Кеко не упускала момента, каждый раз называя их «сладкой парочкой». При этом, именно она была инициатором небольшого плана, как свести их двоих. Пусть и первоначально целью было просто подразнить самое слабое звено их команды.
Ну, кто мог подумать, что Томоэ — наставница для всех троих, этакая матушка гусыня в их глазах, — ответит взаимностью? На это вообще никто не рассчитывал, думая, что в глазах Томоэ они выглядят детьми.
Кеко очень раздражает тот факт, что именно она поспособствовала их воссоединению.
— Мадока, а ты чего столбом стоишь? — Сакура поправила ботинки, удивленно вскинув бровь, заметив, что сокомандница не собирается с ними, а провожает. Мики рядом захихикала, застегнув легкую куртку на замок. Этой осенью вечера случаются особо прохладными.
— А она ночует сегодня у Мами.
— А-а, — с ухмылкой тянет рыжая, делано-понимающе улыбаясь, но Мадока видела как ехидно блестели глаза волшебницы. Примерно понимая куда клонят мысли Сакуры, Мадока краснеет. — Ну, вы это, только слишком далеко не заходите, у нас завтра утром патруль.
— Кеко! — прозвучал возмущенный крик из гостиной, где на данный момент прибиралась Томоэ, оставив проводы Канамэ. Волшебницы рассмеялись, но поспешно капитулировали, понимая, что возмездие может быть настигнуто в любой момент.
***
Мадока знает о Мами куда больше, чем другие.
Например, Мами очень боится оставаться одна. Она может не спать ночами, выглядеть усталой и мятой, запивая свою сонливость кофе, после чего засыпая на уроках где-нибудь позади класса. Но когда остается у нее, — стабильно каждые выходные, — то они всегда спят вместе. В объятьях Мами очень тепло и уютно, но заснуть невозможно — запах кофейных зерен и ванили будоражит сознание, пока теплое дыхание щекочет шею и ключицы. Утром воскресения Мадока напоминает себе зомби, но упорно прячет небольшие мешки под глазами, каждый раз стаскивая из маминой косметички тоналку.
Еще она знает, что Мами очень бережно относится к своим волосам — ее мать очень любила их.
Ей нравилось заплетать мне косы и хвостики, горько смеется Томоэ,
а я любила, когда она пела, чтобы я не вертелась и дала ей доделать прическу.
А еще то, что Мами любит, когда возятся с ее волосами.
(А Мадоке нравятся волосы Мами, поэтому в субботние ночи она вооружается расческой)
Но есть кое-что общее, что знал каждый в их команде.
Мами имела вредную привычку не заплетать волосы во время сражения.
Даже если Мадока соберет перед патрулем ей волосы в косы — они неизменно распускались, свободно спадая из-под берета. Это было крайне неудобно. Это вызывало вопросы, на которые светловолосая могла лишь с неловкой улыбкой промолчать. Их наряды — это сочетание их предпочтений и удобства. Но что же было не так?
Каждый из них неизменно нервничал, вытаскивая лидера из-под атак, когда волосы полностью перекрывали зрение.
Пока Мадоку не посетила маленькая идея.
***
— Что это? — Мами щурится, разглядывая украшения на дне коробочки. Милые-милые заколки покоились там, чья форма напоминала то ли солнца, то ли цветы, то ли просто абстрактные маленькие круги вокруг одного крупного круга… Да нет, цветки это, цветки, о чем она только думала? Томоэ осторожно берёт одну из заколок в руки, разглядывая тщательнее. Милые, правда милые.
Мадока расправляет складки на юбке. На юбке, у которой складки — часть стиля. То, что Канамэ нервничала, понял бы даже Кьюбей. Мами улыбнулась — настолько мягко и ласково, что девушка наконец-то расслабилась. Волшебница вообще ничем не могла противостоять такой улыбке лидера.
— Подарок.
— Но мой день рождение уже прошел, — Томоэ кивает на забавную фоторамку, которая стояла на компьютерном столе. Рамка, украшенная маленькими солнышками. Канамэ почесала затылок.
— Знаю, — кивает она. — Но я их заговорила, — хихикнула волшебница, а розовые глаза радостно блестели. — Мама говорила, что у меня даже получилось! Теперь они точно не спадут с тебя, когда будешь обращаться в волшебницу.
Они обе понимали — волшебницы, какую бы не имели силу, не могли делать нечто подобное, но сама вера Мадоки уже творила такую магию, что невольно пропитываешься ею сам.
А Мадока верила, что теперь волосы Мами всегда будут поддерживать эти заколки-цветки.
Так же, как сама Мадока будет поддерживать Мами.
