Приказ - бороться !

- А я все-таки думаю что Максим любит Наташку! - Не, смеши. Какая любовь посреди залитой кровью земли, нам еще неизвестно, сколько по трупам ходить, чтобы выиграть эту проклятую войну. А тут тебе на, любовь. - По-моему, ты не справедлив. Очерствел ты, что ли, за годы службы, только о медальках и волнуешься. Сам же по этим трупам ходишь, но ничегошеньки, ничегошеньки ты не чувствуешь. - Значит, я ничего не чувствую, значит я только о медальках и волнуюсь, значит я эдакий бесчувственный убийца, да ты хоть знаешь, что я почти не сплю, а стоит мне закрыть глаза, как я вижу лицо каждого убитого мной врага и не просто вижу, я даже чувствую запах его страха. - Прости. Знаю, - Андрей отводит глаза от гневного взгляда своего командира. Он отлично понимает, о чем говорит Николай Иванович, ведь сам же, с трудом засыпает, когда есть свободная минутка, однако нельзя же быть настолько железным, все-таки люди. - А я таки думаю, что Максим любит Наташку, - Андрей, по-прежнему, боится смотреть в глаза командира, поэтому предпочитает смотреть на заходящее, алое солнце. - Наивный ты романтик. Повторяю, какая любовь, у твоего Максимки, жена дома осталась, да еще с двумя детьми. А не сегодня, завтра его убьют, и что тогда твоя Наташа с этой любовью будет делать, тоже умирать? - Наташа справится, она сильная. - Ты хоть сам понимаешь, о чем ты говоришь. То есть сегодня она пущай посражается за сердце Максима, чтобы ему неладно было, а завтра похоронит, значит? - Любовь - это бой. Разве ты не знаешь? - Знаю. Я прошел вместе с ними через семнадцать больших сражений, и я знаю, чьи имена они выхаркивают вместе с кровью, когда им отрезают загангрененные руки и ноги. Я знаю, кого они зовут, когда лежат, вывернутые наизнанку, на залитом кровью операционном столе… Они зовут своих женщин. - Любимых? - Жен и матерей они зовут. - А Наташа? - А что твоя Наташа? У нее шансов мало, полевые жены в счет не берутся, их век короткий, - алое солнце совсем село, только его короткие лучики взмывали верх, но, не достигнув облаков, таяли в небосводе. – Огорчил я тебя, да. Прости старика. Сам через многое прошел, вот сердце и окаменело. Эх, знал бы, что эта война заберет у меня моих детей.. – Николай, как-то разом постарел, зачах, а по лицу прошла темная тень, от пережитого горя. - Да, все-то я понимаю, только люблю я ее. Очень сильно. - Так чего молчишь, пойди и скажи ей об этом? - Уже говорил, только она Максима любит. - Тогда почему защищаешь своего конкурента? - Потому, что люблю. - Ну, и молодежь нынче пошла, им-то жить ничего не осталось, а они конкурентов защищают. Ну и страдай себе нездоровье, а я пойду, холодает уже. - И все-таки, ты бесчувственный чурбан. - Забыл, что ли, с кем разговариваешь? - Простите товарищ командир. Ни как нет, не забыл, - Андрей вскочил со своего места и по стойке смирно встал перед уже уходящим, командиром. - Ну, хорошо, что хоть что-то помнишь. А как же твои высокопарные слова, что любовь - это бой? То-то же! Сидишь мне здесь сопли пускаешь, любовь у него безответная. Ты же воин, так иди и борись за свою любовь, нечего своих противников защищать. Или, по-твоему, зря мы воюем, зря проливаем чужую кровь, зря преследуют, каждого из нас, свои фантомы? Что ж, если такой глупец, то стой здесь со своей безответной любовью, пока не одумаешься, а как одумаешься, иди и спасай свою Наташу от болота, а то гляди, завтра сам умрешь. И да, это приказ.