Галактический тупица

      Привет, Галактический Тупица.       Может, стоит немного рассказать о Папе. Я знаю, что вы встречались однажды. Вы, кажется, неплохо поладили. Довольно приятный малый, не так ли? Правда в том, что он хорош в общении с людьми, но лишь до тех пор, пока не близок к ним. Думаю, это и есть харизма или типа того. Ему выпало 20 очков, а мне выпало 1. Мне плевать, понимаешь ли ты полностью эту отсылку, но она означает, что он получил все навыки общения с людьми, а я — ни одного.       Это — время от времени он с радостью распространяется об этом на несколько часов — главное, что помогло ему получить первый грант. По его словам, успешные научные начинания вроде его собственных — это на 30% наука и на 70% умение продавать. Он пришёл в городское управление чего-то там или типа того и презентовал проект более эффективного вещества для устранения выбоин, названного Дорожная Паста. Её можно выдавить из гигантского тюбика и утрамбовать даже остатками дороги, и ничего больше не требуется. Никакого смешивания, никакого мусора — и ты больше не увидишь эту дыру. Более того, вещество постепенно увеличивает прочность дороги, просачиваясь в остальные её части со временем. К небольшим побочным эффектам продукта относятся поглощение канцерогенов из окружающих гудроновых дорог и подавление роста корней в зоне вокруг. Но по-настоящему продала этот проект сила присутствия Папы — как-то так он говорит.       С годами он стал только лучше в этом. Думаю, я впервые осознал популярность Папы где-то в пять лет, когда нам пришлось переехать. Что-то связанное с особо ревностными фанатами, пытавшимися достать образцы ДНК из нашей септической системы, или типа того. Тогда-то Папа и начал работать в лаборатории на полный рабочий день, оставил нас на попечение разработанных им экранов и провёл электричество по периметру дома.       Я мог бы списать это на его желание защитить нас от общественного внимания, будь у меня какие-нибудь фотографии или видеозаписи того, как он до этого занимался хоть чем-то похожим на воспитание детей. Я бы был не против этого, помни он о наших днях рождения или пытайся он тайно посещать нас. Но всё, что нам достаётся — «семейный вечер», когда он исполняет все свои обязанности перед нами за один раз, почитая нас своим присутствием раз в год в запланированный день. Иногда он приходит домой и сидит перед телевизором, рядом садится Гэз, и они просто смотрят Папины передачи. Иногда он копается с чем-то в подвале — но нам ясно дали понять, что это его уголок, и мешать Папе нельзя, если только это не что-то срочное. Так что да, я не совсем верю, что в отделении себя от нас были какие-нибудь альтруистичные мотивы.       И он довёл его до безумных высот. Охране его лаборатории не говорили, что у него есть дети — поэтому, когда я приходил к Папе, меня отгоняли, будто бы я был всего лишь фанатом. Гэз почему-то знала все лазейки, но я обычно получал электрическим прутом от охраны. А те моменты невероятного везения, когда мне удавалось повидать Папу? Он притворялся, что не знает, кто я. Какого чёрта, Зим?       Меня заставляют верить, что это всё потому, что я огромное разочарование для него. Я никогда не играл с теми игрушками, с которыми должен был, я никогда не посещал курсы, которые должен был, я никогда не интересовался его миром. Но, эй, относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе, не так ли? А когда он вообще обращал внимание на мои интересы и желания?       Из-за того, что я такое разочарование, он никогда не помогает мне. Может, пару раз он и давал нужное оборудование, но, думаю, это было лишь ради того, чтобы я отстал. Но что насчёт того раза — помнишь, меня вытащили с занятия в Хэллоуин? Они увезли меня в Психушку для мальчиков. Папа был частью медицинской комиссии, и ему ничего не стоило вытащить меня — всего пара слов, Зим. Пара слов и немного влияния — но он просто дал им забрать меня.       С годами стало ещё хуже. Я начинаю думать, что он изолировал меня и закрыл рот для того, чтобы я больше не мог опозорить его. Он всё ещё отправляет меня на занятия тем способом, о котором я упоминал в последнем письме, и я всё ещё должен выполнять домашние задания и сдавать их, но я не могу общаться при помощи рта.       Не то чтобы мне поверили даже если бы я рассказал. Мой Папа — профессор Мембран, человек, который в прошлом году урезал выделение углерода всем миром вполовину, а теперь работает над экологичным, легкоприменимым и недорогим решением энергетических проблем. Меня уже ранее отправляли в учреждения для душевнобольных. Всё, что отцу понадобится сделать, — понуро опустить голову и пробормотать: «Мой бедный сумасшедший сын», — и все будут сочувствовать ему, а меня отправят в комнату с мягкими стенами. Одноклассники уже считали меня свихнувшимся, так что помощи отсюда тоже ждать не стоит. Новые одногруппники и на метр ко мне не подходят. Преподаватель трясётся надо мной с тем же видом, с каким он слушал Папу из динамика. И как ты думаешь, какова вероятность, что он поверит мне насчёт Папы?       Даже если бы я смог говорить или общаться как-нибудь ещё и даже если бы папина репутация не висела над моей головой, словно дамоклов меч… В смысле, предположим, что я напишу ещё кому-нибудь кроме тебя, так? У меня всё ещё одно очко харизмы. Я настолько увлекаюсь тем, что говорю, что мне даже неважно, как это звучит. Потому что, чёрт побери, я говорю правду, и почему никто этого не видит? Но так я никогда не мог заполучить ни друзей, ни последователей, не так ли? Я кричал о правде, когда она смотрела им прямо в лицо. Я имею в виду, что другой пришелец похитил тебя прямо на глазах класса, но они заметили только птицу, которая нагадила мне на плечо.       И Гэз плевать. Вообще, она всё ещё держится за то крохотное внимание, которое оказывает нам Папа, так что сдаёт меня при первой возможности в обмен на ещё пару кусочков одобрения.       Я уже говорил, Зим. Если кто мне и поверит, то это ты. Теперь даже если я и избавлюсь от устройства слежения, то умру от голода без пакетиков с питательными веществами, которые экран выдаёт каждые несколько часов, — я не могу есть твёрдую пищу.       В последнее время призрак начала появляться из-за стен чаще. Она гладит меня по голове ночью и говорит, что всё будет хорошо. Я всё ещё вижу сны о прошлом доме и огне, тушить который было слишком поздно. Может, Папа решил, что сможет превратить меня в свою копию, как раз потому, что мы уехали от всех, кто хоть немного знал меня. Его последняя отчаянная попытка. Не думаю, что он теперь видит что-то кроме важности своих работы и имиджа. Конечно, у него суперважная работа, но почему я не могу быть важнее всего этого?       --Диб