Допивай и поехали.

— Видишь её? — О чем ты? Аргентинец перевёл взгляд с обсыпанного  словно сахаром звёздного неба с редкими ленивыми облаками, отливающими в лунном свете голубым серебром на Буффона, так по-привычном складывая брови домиком. Джиджи опирался грудью на край балкона и смотрел вверх, отражая в бирюзе своих глаз луну и сахарные крапинки. Его аспидно-черные волосы небрежно спадали набок, утопая в ночной темноте. Пауло не мог оторвать взгляд от итальянца, завороженного пейзажем ночного парижского неба. Он казался таким уязвимым и хрупким… — Малую Медведицу, — наконец откликнулся тот. — Вон, посмотри! — восхищённо прошептал тот, устремляя указательный палец в небо. Он начал что-то рассказывать про звезды, параллельно расчерчивая небо рукой. Нападающий слушал его с неподдельным интересом, потягивая жидкость янтарного цвета из стакана. И, пускай он мало что понимал в астрологии, Аргентинец внимал каждому слову и старался запомнить. -… а там… Там полярная звезда. Помнишь, как мы спорили с Максом про неё? Он растянулся в широкой улыбке, вспоминая тот спор, в котором его тренер был заранее обречён на поражение — не на того напал. Дибала рефлекторно улыбнулся в ответ. — Конечно помню! Он после этого с тобой неделю не разговаривал, — посмеялся тот. — Было же время… — И не говори… Эх… Он снова уткнулся взглядом в небо, улыбаясь в тридцать два зуба, слегка прикусывая кончик языка. Из уголков глаз поползли маленькие морщинки. Младший снова отхлебнул из  стакана. Вокруг было так тихо… Удивительно тихо, для центра такого большого города. На самом деле, вокруг было больше суеты, чем на стадионе перед финалом Лиги Чемпионов, но спокойствие, исходящее от вратаря ПСЖ пропитывало всё в радиусе 40 метров минимум. Они молча наслаждались природой, дышали одной тишиной и этого было достаточно. Джиджи переключился с рассматривания звёзд, которые, признаться, уже изрядно надоели ему (ведь именно так он коротал вечера в Париже, чем занимался и аргентинец в Турине, думая о глубоких, голубых глазах, вечно-грустный взгляд которых смотрел на него с луны), на изучение внешности гостя. — Ничуть не изменился, — отметил Буффон, потрепывая рукой каштановые пряди смущенного Пауло, так обаятельно танцующие под натиском порывов ветра. Он почувствовал мурашки на шее аргентинца  и решил, что лучше было бы уже зайти в дом. — Пойдём, а то простудишься. — он взял его за руку и потянул в направлении дверей в дом, но аргентинец не последовал за ним. — Стой… — В чем дело, Пауло? — Хочу ещё чуть-чуть посмотреть с тобой на звезды. Джиджи снова улыбнулся, блеснул хитростью в глазах и подошёл поближе. — Тогда допивай и поехали.