Сплетни школы злодеев

      Две недели проходят будто в раю. Клаус прекращает разрушать дом и ревновать жену к каждому мужчине (точнее одному директору), Хейли соглашается ходить к психологу и начинает спокойнее относится на всевозможные выходки мужа. Хоуп начинает чаще захаживать к ним в дом, но не смотря на всевозможные уговоры отца, все равно уходит ночевать в школу.       Утром каждый занимается своим. Майклсон продолжает ремонтировать дом и разрушенные им самим комнаты, Хейли уходит на работу, неизменно перед уходом, целуя мужа в губы. Вечером гибрид помогает дочери с домашкой (чаще они просто рисуют вместе или препираются на тему Лэндона), пока Хейли, во всю давит в себе растущую улыбку, готовит им ужин. - Я не пойму, почему твой паренек не хочет появляться в этом доме. – Удивленно прожевывает мясо, не узнавая в нём привычных сочетаний трав. – Особенно когда твоя мать так хорошо готовит!       Салютует бокалом крови в сторону жены, Волчица делает это в ответ. Хоуп с удовольствием поедает салат. - Ну да, просто у твоего отца случилась магическая амнезия и он забыл, как на этом самом месте чуть не прирезал твоего парня. – Ехидничает, пока Клаус расценивает эту фразу на уровне предательства. Он сейчас как никогда, ожидает поддержки. – И не смотри на меня так. Ты напугал бедного мальчика. И теперь он хочет уменьшить количества общения с тобой. И винить его в этом нельзя. - Я проверял теорию! Зачем он тогда хвастался что его нельзя убить? Если бы это было правдой, он бы не боялся обычной зубочисткой. – Хейли не выдерживает, бросает нож в сторону мужа. Клаус недовольно ловит его в сантиметр от своей шеи. Хоуп надоедают подобные игры родителей. Она с помощью магии, обычным щелчком пальцев, отбрасывает все ножи со стола. Так будет спокойнее. Ей по крайней мере. – Что, не нравится? Но тебя же нельзя убить обычной зубочисткой. – Кажется Хейли всё же добивается своего. Гибрид недовольно что-то обдумывает. – Ты же тоже бессмертный. - Ладно, я готов согласиться, что это был перебор. – Хоуп удивленно ахает. Она скорее бы поверила, что Маливор – доброе создание, чем её отец признает ошибку. – Психолог говорит, что признавать ошибки, это не означает признавать свою слабость. Хоуп, дорогая, позови своего ненаглядного на ужин, и мы попробуем ещё раз. - Что попробуешь ещё раз? Убить его? – Хоуп, похожа характером на маму больше, чем они готовы признать, не отстаёт, шутит, разбивая сердце первородного отца. Смотрит на время и решает поторопиться. – Папуль, ну не быть тебя классным тестем. – Подбегает и целует того в щеку, обнимает мать. – Все мы уже с этим смирились. И тебе пора. Главное, чтобы ты оставался таким же любящим отцом. Всё, мне пора. Пока, мам. - До завтра, солнце.       Клаус коротко кивает своему самому маленькому Волчонку и отпивает из другого бокала кровь. Да, вечер определенно удался. Хейли протягивает руку к нему, в знак поддержке. Он целует её тыльную сторону. - Клаус, я пойду спать. Завтра будет тяжелый день. - Хорошо милая, я уберу здесь сам.       Только вот муж и жена ещё даже не представляют, на сколько завтрашний день окажется сложным.       Утром они смеются и готовят вместе завтрак. Ну как вместе. Хейли старательно пытается не обращать внимания на мужа, а муж тем временем усиленно старается отвлечь её от плиты. Волчица уже собирается на работу, когда Клаус получает сообщение от Аларика, о том, что ему тоже стоит приехать. - Пойдем вместе к Рику, вчера он просил подойти к нему перед уроком.       Сначала Клаус отмахивается, мол, он сможет разобраться со всем сам, лучше торопись к детям, а подъезжая к воротам школы, они замечают машину Кэролайн… Хейли едко ухмыляется, а Клаус всё-таки понимает, для чего его позвал директор. Он нервно усмехается, хочет взять Волчонка за руку, уверить что Кэролайн в прошлом, но девушка вылетает из машины, не давая сказать и слова. Они приходят в кабинет Зальцмана. Хейли садится в кресло, на против директора, за ней встаёт Клаус. Вампирша стоит у окна рядом со своими дочерями. Хоуп непонимающе оглядывается на отца, глазами спрашивает почему её мама в таком состоянии. - Хейли. Давно не виделись.       Тон совершенно не похож на дружелюбный. Волчица задирает подбородок, но старается не реагировать на Блондинку. Поворачивается к директору. - Ты вчера звал меня Рик. О чем ты хотел поговорить?       Клаус видит состояние жены и возмущение Кэролайн. Просит Хоуп и остальных детей выйти, но они не слушаются. Очень даже зря. Аларик хочет что-то сказать, но его перебивает бывшая невеста. - Шестнадцать лет назад. Ты сломала мне шею. – Хоуп удивленно поднимает брови, она переглядывается то с девочками, то с директором. – А сейчас даже слова сказать не хочешь? - Но ты же отомстила, - Пропевает елейным голосом. – Переспала с моим мужем. – Аларик удивленно переводит взгляд на Кэролайн, которая сконфуженно отходит назад. Не стоило ей начинать эту игру. – Интересно, чтобы сказала твоя ныне покойная мама, миссис Форбс, узнай о случившимся? – Хейли встает с кресла, наслаждаясь в какой-то мере состоянием директрисы. И хоть этот прием грязный, Волчица довольна сложившийся ситуацией. Клаус гулко выдыхает, пожирая жену глазами. – Уверена, твои дочери не хотят знать /всю/ историю наших взаимоотношений. – Поворачивает голову на сконфуженного директора. - Рик, ты прав, я зайду позже.       Хейли умеет уходить тихо, прикрыв за собой дверь, оставляя за собой оглушительно громкое молчание. Хоуп недовольно обводит взглядом отца и следует за матерью. Клаус злобно переводит взгляд то на директрису, то на директора. - И о чем же ты хотел поговорить со мной, мистер Зальцман?       Аларик смаргивает оцепенение, старается не волноваться за мать своих детей. Уже более строгим тоном просит выйти дочерей из кабинета. - Хотел попросить помощь с Маливором. – Клаус вспоминает ту черную жижу. – Кэролайн нашла в Европе книгу, в которой возможно есть информация по его уничтожению. Но она написана на древнескандинавском… Поэтому прочитать её можешь только ты.       Клаус ухмыляется. И из-за одной чертовой книги в его семье снова кавардак? - Хорошо, - голос становится непроницаемым. – Отдайте мне её, и я переведу, что смогу. Майклсон не так планировал провести свой день. Точно не в маленьком кабинете директора на втором этаже, переводя древний фолиант, написанный в, примерно, том же десятилетии, когда Эстер обратила их в вампиров.       Радовало лишь большое окно на школьный корт, на котором Хейли то и дело тренировала детей, и даже сама мелькала своей обаятельной задницей в облегающих лосинах. Обед, а за ним и вечер подходили к концу. Хоуп заходит в кабинет осторожно, оповещает, что мама уже уехала. И между тем говорит, что сегодня лучше поужинает в школе. Пускай они разберутся в своих проблемах сами. - Да, твоя мама явно не в настроении готовить. – Клаус уже в голове поставил три к одному, что от свежего ремонта дома ничего не осталось. – Сладких снов, Волчок. Оставляет книгу на столе директора, а под ней несколько десятков листов с переводами всевозможных текстов. Ему уже плевать про что они там говорят и с чем борются, когда собственная семейная жизнь на волоске от нового скандала. Который, неокрепшее положение семьи, вряд ли сможет пережить.       Клаус возвращается домой к девяти вечера. Входная дверь непривычно открыта, а новая мебель в коридоре разрушена. Глубоко вздыхает и откидывает букет роз в сторону. Шипы по лицу – это больно. Он знает не по наслышке.       Злость Волчицы видимо выплеснулась вся в коридоре. Потому что гостиная нетронута. Лишь тусклый свет лампы мигает на кухне. Он проходит вглубь дома.       Чертовы документы о разводе лежат подле неё. Хейли болтает ногами, сидит сама на столе. выпуская в воздух кольцо дыма с запахом анаши, сбрасывает пепел в фарфоровую чашку. Волчица делает новую затяжку косяка, тут же запивает его глотком вина. Клаус едва заметно сглатывает, замечая девушку лет двадцати в отключке у ног Хейли. - Где ты достала траву? - Стащила у одного одноклассника Хоуп.       Совсем безэмоционально. Новая затяжка. - Какой по счету косяк ты куришь?       Редкая форма усталости Хейли. Когда она совмещает никотин, кровь, алкоголь, и наркотики. Он видел её в таком состоянии лишь дважды. И каждый раз имел плачевный конец. Что-то в душе подсказывает, что этот разговор будет серьёзным, необратимым. - Это второй.       Разговор явно будет сложным. Ну она хоть успела перекусить. - Ты любил её? – Аккуратно откладывает косяк в чашку, делает несколько глотков вина. – И не смей мне лгать.       Кэролайн. Лишь её приезд, один взгляд, одна фраза. И Хейли уже готова плевать на все договоры и подавать на развод. Майклсона это пугает. Но сам же доводил Волчицу до подобного. Заставлял ненавидеть вампиршу, манипулировал ревностью, выжигал в сердце ненависть лишь к её одному имени. Получай же, расплачивайся за свои ошибки. - Да. – Клаус заметно сглатывает, подходя ближе. – Но не так как тебя. Потому и взял /тебя/ в жены.       Устало кладет голову себе на плечо, поворачиваясь в сторону мужа. Взгляд сфокусированный, немного грустный. Будто назад хочет свернуть, но жаль потраченного времени, а вперед шагнуть никак не может, что-то мешает. Или кто-то. - Чего тебе не хватало в нашем браке? – Клаус заметно вздрагивает. Это не тот вопрос, на который он готов сейчас отвечать. Глазами вновь возвращается к бумагам о разводе… И видит взгляд насмешливых уставших карих глаз. – Я не дура, чтобы обвинять в изменах лишь тебя и Кэролайн. Скажи же, в чем я проебалась.       Мат. Последняя ступень спокойствия Хейли. Потом будет либо смерть его бывшей любовницы, либо их окончательный разрыв. Он готов молиться на первый исход. - В измене. Я спал с ней один единственный раз. – Признаваться в таком сложно, сложнее убедить лишь жену. Даже готов поранить себя вновь стрелой правды. Лишь бы Хейли поверила. – Но мне нравилось изводить тебя мыслями об изменах. Потому что в такие моменты ты была лишь моей. Ты хотела заставить меня быть твоим. И в примирениях мне нравилось, что ты принадлежала лишь мне. Не Элайдже, ни стае, лишь мне и Хоуп.       Вспоминает тот самый момент их жизни, когда Хейли была беременна, Клауса часто не было в доме, а Элайджа /был/ и был влюблен в Волчицу. Это упоминание вызывает в ней злость. Она устремляет голову вперед. - Я выбрала тебя! Я не любила твоего брата, как тебя! Он просто был рядом в то время, когда ты был козлом и тебя не было до меня никакого дела. - Да, не любила, но /была влюблена/. – Клаус понижает голос, подходят к жене ближе. – И не смей врать, что это не так. И мне всегда было и будет до тебя. - А почему именно Кэролайн? Именно она продержалась так долго рядом с тобой. - Всё просто. Меня веселило, как она пыталась меня исправить. Ничего более.       Начинается томительное молчание. Хейли что-то обдумывает у себя в голове, хмурится на некоторые мысли, а Клауса начинает пугать каждая секунда тишины. Лишь дьявол знает, куда могут завести Хейли её же мысли. - Значит в том, что ты мне врал об изменах виноват Элайджа и его отношение ко мне?        Как-то печально заявляет Волчица, делая новую затяжку. Клаус свободно выдыхает, поднимая глаза на неё. Она поверила о том, что была лишь одна измена. Это радует. Это чертовски радует. Значит не всё потеряно. - Нет, в этом больше всех виноват я. – Да Клаус уже готов во всех грехах признаться и молить о прощении, конечно с условием на то, что его простят. – Я не уделял тебе достаточное количество времени, когда ты нуждалась в этом больше всего. И я ревновал к тому, к чему собственноручно подталкивал. Но прошу. Скажи, чего ты сейчас хочешь, и я непременно это сделаю. Захочешь развода, и я отпущу. Хочешь спасти нашу семью, и я останусь. Сделаю все, чтобы ты была счастливой.       Хейли коротко смеётся, ложится полностью на стол, делая последнюю затяжку. На языке оседает горький вкус табака, она кидает окурок в кружку, а после скидывает одним взмахом руки фарфоровое изделие на пол. Следом отправляются и так надоевшие им обоим бумаги. Хейли сложно сказать, чего она хочет в трезвом то состоянии. А под двумя косяками и литром вина практически невозможно. Но закрывает глаза, прислушиваясь к своему телу и его ощущениям. - Я хочу почувствовать твой язык между ног. – Клаус удивленно поднимает бровь. У них же не было секса несколько месяцев. Хейли открывает глаза и поднимается на локти. Шершавая поверхность круглого стола неприятна отзывается к чувствительной коже рук. Смотрит на мужа насмешливо и серьёзно. Она у себя в голове ставит сто баксов, что он сейчас рассмеётся и сбежит. Провокационно добавляет. – Отлижи, порадуй.       Майклсон обходит стол с хищной улыбкой. Довольно грубо стягивает тонкую ткань нижнего белья с джинсами под удивленно-боязливый взгляд женушки. Коротко целует её в губы, ему не нравится вкус травы и никотина на языке, и уже намного медленнее целует в шею. Маршал довольно откидывает волосы назад, желает сама поцеловать Клауса в шею, но тот отстраняется от неё. Ведь её (желание) нужно удовлетворить.       Хейли не выдерживает под его языком. Выгибается дугой, дрожит. Клаус на секунду останавливается, чтобы удобнее взяться за бедра и перекинуть её ноги себе на плечо. И этого времени хватает, чтобы Хейли недовольно захныкала, а мужчина почувствовал некую власть в таком положении.       Начинает вылизывать с новой силой, с нетерпением обводя взглядом набухшие соски, которые виднеются через тонкую ткань лифчика и блузки. Хейли не сдерживается, начинает ерзать, но получает лишь легкий шлепок по ягодицам и сдавленные бедра в мужских руках. Все же прекращает проявлять инициативу, оставляя себя всецело языку Майклсона.       Хейли слышит отчетливые шаги по разрушенному коридору, но не в силах остановить мужа, продолжает стонать. А когда Клаус губами посасывает клитор, то приближающиеся шаги ей кажутся сплошным блефом, чем-то совершенно неважным, в глазах появляются черные пятна от приближающегося оргазма, когда на секунду она видит быстро удаляющееся тело и белые волосы. Довольно ухмыляется перед накрывающим её тело безумием.       Майклсон не дает ей в этот раз передышки. Он стягивает её тело к себе, переверчивает на живот, заставляя встать на дрожащие ноги и расставить их пошире. Довольно непривычным жестом облизывает мужские пальцы, ягодицами чувствуя его возбуждение. - Ещё раз посмеешь соврать мне об изменах или изменить… Ах! – Неожиданно чувствует в себе его пальцы, которые не дают привыкнуть, двигаются, раздвигая мышцы лона. – И я не ограничусь разводом. Я тебя убью.       Даже в таком положении, она не страшится угрожать собственному мужу. Клаус с диким восторгом откидывает женские волосы на бок, выцеловывает её шею. Пальцами одной руки он двигается между её ног, второй то притягивает к себе за шею, то сжимает пальцами затвердевшие соски. - Я хочу тебя, Волчонок. Одну тебя. – Вспоминает, когда звал её последний раз до Мистик Фоллса именно этим прозвищем и недовольно рычит, когда в голове появляется ответ. Более десяти лет назад. Прикусывает её мочку уха и слышит очередной стон.       Маршалл вскоре надоедает эта односторонняя игра. Она довольно умело скидывает одну руку со своей шеи, и с помощью вампирской скорости изворачивается, теперь Клаус оказывается прижатым к столу. Женские руки быстро срывают мужскую футболку, пока мужские разбираются с ремнем и джинсами. Клаус даже успевает сорвать с женушки рубашку. А Хейли откидывает его на стол, наслаждаясь восхищенным взглядом. - Хейли, ты совершенна.       Почти голая, с чуть выпирающими клыками и золотистыми глазами. Смотрит в сторону коридора, где минутами ранее стояла Кэролайн. - Идем в спальню. – Протягивает ладонь под его затуманенный взгляд. – Я хочу одного. Всецело и полностью. А на одном столе мне тебя будет мало.       Клаус встречает утро с солнцем, которое слепит глаза. Вчера ночью они забыли закрыть шторы, а теперь Хейли прячется от столь ненавистного света в объятиях мужа, переворачивается в сторону мужской груди, утыкаясь куда-то в шею и недовольно что-то бурча. Если Волчонок будет постоянно реагировать так на солнце с утра, то гибрид к чертям порвет шторы и выбросит гардины. - Доброе утро, Дорогуша. – Скидывает женские волосы с лица, видит её чем-то недовольное выражение и весело заявляет. – Если ты скажешь, что вчерашняя ночь – ошибка, я тебя покусаю. Очень-очень сильно.       Хейли сама прикусывает нежную кожу около ключиц и смеётся, вспоминая вчерашнюю ночь, когда её аппетиты разыгрались совсем не вовремя и она решила поужинать собственным мужем. Тот и против особо не был. Всё же переворачивает мужа на спину, довольно укладываясь на его грудь. - Я так не думаю. – Довольно разминает шею и обводит пальцами его скулы. – А вот твоя любимая блондинка точно так считает. – Клаус не понимает к чему ведет его жена и как вообще связана Кэролайн с их сексом. – Она приходила вчера ночью сюда. Ты был в этот момент времени занят моей /просьбой/, а мне было слишком хорошо, чтобы обратить на неё хоть какое-то внимание. Но входные двери я теперь всё же попрошу тебя закрывать. - Поехали со мной в Новый Орлеан. – Хейли напрягается, вспоминая дом. – Обещаю, больше не будет не единой командировки в Европу. Больше не будет пустой кровати. Ну, если не хочешь домой, то давай устроим отпуск, покатаемся по Европе. Вдвоем… - А Хоуп? – Хейли приподнимается на локтях. – Что мы скажем дочери? Что её родители приехали на пару недель, а теперь снова уезжают? - О, поверь мне. Она не слишком печалится твоему отъезду. – Смеётся на её возмущенный взгляд. – Я уверен, наша девочка уже довольна взрослая, чтобы остаться без родителей. И ей надоедает твое внимание на счет парней. - А, ну конечно. Ты чуть не убил Лэндона, метнув в него нож, а я их всего лишь спалила целующимися в лесу. – Клаус вздрагивает, глаза наполняются неподдельным недовольством. – А Хоуп претит мое внимание, ну да… - Что? Они целовались в лесу? Почему я об этом не знаю? Закатывает глаза. Ну начинается… Хейли поднимается с кровати и идет в ванную. - Волчонок, ты куда? Мы не договорили! – Следует за своей женой. – Хоуп ещё маленькая, чтобы целоваться со всякими в лесу! И почему я узнаю об этом только сейчас? - Ну да, ведь я залетела ею, когда была всего на несколько лет старше. – Её веселит каждое выражение мужа. – И зачали мы её в том же самом лесу?!       Целует недовольного и взбешенного мужа, под яростное «Это другое!», утаскивая его в душ. Очередь Хейли давать расслабиться любимому. И расслабить его, в случае крайней необходимости.