Дом, милый дом.

Благодаря Татьяне и ее мастерству убеждения, Клайд нашел новый дом и нового соседа. Был обычный солнечный день, что ещё раз доказывает "игровую" теорию Билла, Прокофий дружелюбно поприветствовал бывшего певца девяностых, и отправился показывать ту часть дома, где будет находиться новоприбывший мужчина. Дом был большим, немудрено, что Прокофию нужно так много денег на обеспечение такого особняка! Стены дома угнетали, они были такими огромными, что, казалось, занимали все предоставленное им пространство, кажется у Клайда клаустрофобия. Прокофий же, с гордостью рассказывал историю этого дома, рассказывал о каждой комнате, мимо которой они проходили. Он упустил лишь одну. — Прокофий, вы забыли рассказать про эту комнату, что в ней? Боуэн понял что ошибся. Он пиздец как ошибся. Прокофий ухмыльнулся и рассмеялся. Его смех был безумным и беспощадным, в его глазах появился дьявольский огонек, означающий лишь одно: Клайд не жилец. Живой труп. Боуэн нервно сглотнул, словно опасаясь всего в этом доме, словно в попытке проглотить страх, взять себя в руки. Он бы хотел это сделать, но сильные руки Прокофия, схватившие его за шею, полностью обездвижили его. В руках у мужчину обнаружился нож. Обычный кухонный нож, который Прокофий незаметно для Клайда взял с кухни. — Без резких движений. Закричишь - зарежу. – Прокофий говорил чётко, ёмко и тоном, не терпящим возражений. Мужчина медленно повел Боуэна в заветную комнату. Он не сопротивлялся. Хлопок двери. Прокофий сбросил тело Клайда на пол, у батареи, и пристегнул его запястья наручниками к медным трубам. Клайд успел оглядеться: в комнате не было окон, скорее всего, раньше она служила чем-то вроде кладовки или складского помещения. Было абсолютно темно, глаза ещё не успели привыкнуть к темноте, и каждое действие было риском. Прокофий где-то рядом, а значит о спокойствии не может быть и речи. Наконец в сумраке можно что-то разглядеть. А именно темную фигуру Прокофия, держащего в руке нечто странное и неизвестное. Он слегка посмеивался и медленно подходил к мужчине. Его руки тряслись, и сам он выглядел как псих.