Чунмён до сих пор помнит, как отец сказал ему, что они переезжают и он должен перейти в другую школу. Это был шок для него. Он — староста класса, зам президента школы — должен оставить свою родную альма-матер и перейти в другую…
— Пойми, Мён, это на время, пока я не поправлю наше финансовое положение. Мы переедем в другой район, и там будет другая школа. Пусть она не такая хорошая, но ты же у нас умничка и любишь учиться, какая разница где.
Разница была и очень большая, но Мён был хорошим сыном, и поэтому промолчал.
День, когда Чунмён переступил порог своей новой школы, он тоже будет помнить очень долго, а иногда он будет сниться ему в страшных снах.
Это был кошмар.
Школа для мальчиков больше смахивала на антураж для дорам про трудных подростков. Такие школы Чунмён часто видел в японских дорамах, всегда представляя себя на месте героя, совершенно не думая, что глупые мысли станут однажды реальностью.
Сначала они с отцом прошли к директору, и чем дальше они шли по школе, тем больше Мён чувствовал на себе взглядов, ощущая себя белой вороной. Впервые Мён чувствовал себя неловко в своей белой рубашке и идеально наглаженных брюках. Он ловил на себе насмешливые взгляды и слышал тихий гул голосов за спиной.
Это пугало.
— Чунмён, я очень рад, что ты будешь учиться у нас. Твой аттестат успеваемости поражает, а награды и медали заслуживают восхищения.
Директор смотрел с восторгом и радовался, словно ребёнок, и отчасти Мён его понимал. В коридоре он видел разукрашенные граффити стены, разбитую мебель и учителей, которые ходили парами или быстрыми перебежками.
Полный дурдом.
— Это мистер Чон, классный руководитель твоего класса. Он проведёт тебя.
Директор показал рукой на невысокого плотного мужчину, который постоянно промакивал лоб большим клетчатым платком и облизывал губы.
— Приятно познакомиться, господин Чон, прошу вас, позаботьтесь обо мне. — Чунмён традиционно поклонился, слыша позади восторженный вздох пары учительниц и тихие слова кого-то из преподавателей: «Бедный мальчик, так жалко, эти уроды его сломают».
Фраза билась в голове Мёна всю дорогу, пока он шел за учителем в класс, она же звучала набатом в ушах, когда он стоял перед классом и тридцать пар глаз осматривали его с ног до головы.
— Дети, познакомьтесь, это ваш новый одноклассник, Ким Чунмён.
Вздрогнув от дрожащего голоса преподавателя и удивляясь такому обращению к старшеклассникам, Мён смело шагнул вперёд и представился.
— Здравствуйте, меня зовут Ким Чунмён, я буду с вами учиться.
После его слов в классе наступила гробовая тишина, и только громкий стук откидываемой крышки парты, разбавил её. Невысокий юноша с тёмно-пепельными волосами толкнул ногой соседнюю парту так, что крышка буквально отлетела. Послышался смех, а преподаватель засуетился:
— Вот и хорошо. Теперь это твоё место.
Схватив Мёна за руку, он буквально протащил его через половину класса и усадил на то место, которое обозначил пепельноволосый: впереди внимательно смотрящего парня.
— А теперь, детки, давайте начнём урок. Доставайте конспекты и книги.
Чунмён снова поразился детскому обращению к ученикам старшего класса, но сделал вид, что так и надо. Он послушно открыл сумку и, чувствуя затылком чужой изучающий взгляд, достал школьные принадлежности.
— Ну, мои мальчики, кто мне хочет рассказать что-то о феодальном ладе в эпоху Корё, хоть что-нибудь? Желающих нет? Никто не хочет? Тогда запишем новую тему?
Учитель жалобно взглянул на учеников, и со стороны это было больше похоже на унизительную просьбу.
Класс был занят своими делами, и никто не слушал лепет учителя, пытавшегося рассказать историю. Чунмён пытался слушать, но его постоянно отвлекал чужой взгляд, давящий на затылок, и прилетающие записки. Сначала он пытался читать глупости, но после того, как увидел фразу: «У тебя миленький ротик, отсоси мне, после уроков», — стал брезгливо складывать на краю парты.
После того как прозвенел звонок, Чунмён поднялся и, собрав записки, огляделся в поисках урны, но его руку больно дёрнули, и пепельноволосый молча забрал у него бумажки.
— Будешь со мной встречаться? Ты хорошенький. А член у тебя тоже такой нарядный? Отсоси мне?
Под громкий ржач, парень стал читать записки, а, дойдя до бумажки с предложением минета, резко поднял голову и ехидно улыбнулся.
— СонГю, это ведь твой почерк? Сладенького захотелось? Так я тебе устрою, почему сразу не попросил?
Парень пошло улыбнулся, а высокий, худой одноклассник, которому были сказаны эти слова, побледнел и сделал шаг назад.
Пепельноволосый бросил бумажки на пол и, не глядя на Мёна, вышел, а за ним, словно свита, отправилась половина класса.
Чунмён нагнулся, чтобы поднять мусор, но его снова цапнули за рукав, и невысокий красивый парень потащил за собой.
— Не смей поднимать ничего с пола. Тем более, если это бросил Бён Бэкхён.
Одноклассник зашел за угол и подтолкнул Чунмёна в сторону лестницы.
— Не бойся, поднимайся на крышу, поговорим.
Поднявшись на крышу, темноволосый парень обернулся к Киму и, протянув руку, представился:
— Я До Кёнсу.
— Ким Чунмён. — Мён пожал протянутую руку и выжидающе замер.
— Прости, что так резко, но я вижу, что ты нормальный, не из «этих», поэтому решил предупредить тебя. Тем более, это моя обязанность, как старосты класса.
— Хорошо. — Мён кивнул, а потом спросил. — О чём предупредить?
— В нашей школе, если ты умный, тебя не любят, если ты чистый, тебя не любят, и если ты перешел дорогу братьям, то тебя тоже не любят. Понимаешь?
— Ну, да. — Чунмён нахмурил брови, обдумывая слова До, а потом решил уточнить один пункт, — братьям?
— Да. Они сводные братья и короли этой школы.
Одного ты видел, это наш одноклассник Бён Бэкхён. А второй младше на год, О Сехун. Очень опасные и неприятные типы. Бэкхён этот совсем с головой не дружит, очень жестокий и любит издеваться над другими. А братик его постоянно влазит в драки или, ещё хуже, творит.
— Ещё хуже? Что может быть ещё хуже?
Чунмён непонимающе посмотрел на Кёнсу.
— Пошли, я тебе покажу.
Одноклассник махнул рукой, и они снова пошли в школу, при этом Кёнсу пытался рассказать Мёну как можно больше.
— Учителя боятся учеников, многие дети живут в общежитии при школе, и там, поверь мне, мрак полнейший. Тебе повезло, что ты живёшь дома.
— В смысле, мрак?
Чунмён старался сильно не крутить головой, но то, что он видел, настораживало. Никто на перемене не учился, как было в его старой школе, ученики сидели на подоконниках, слушали музыку, громко разговаривали или играли в карты. Им совершенно не было дела до учёбы, до того, что звонок на урок прозвенит через пару минут.
— Заходи, только очень тихо. Смотри, и поймёшь, о чём я.
Чунмён шагнул за Кёнсу в какую-то каморку, где стояли принадлежности для уборки. До осторожно подтянул к небольшому окошку почти под потолком стремянку и, тихо забравшись наверх, взглянул в него, а потом, кивнув, спустился.
— Залезай и смотри. Только очень тихо. Я не хочу оказаться по ту сторону. Сам поймёшь.
Чунмён осторожно поднялся по лестнице и любопытно заглянул в окошко, а потом испуганно схватился за лестницу.
По ту сторону стены был туалет, все находящиеся внутри столпились вокруг пепельноволосого. Но не это поразило Мёна, его до глубины души потряс стоящий на коленях одноклассник, который интенсивно отсасывал Бэкхёну.
«Кажется, его зовут СонГю», — ни к чему вспомнил Мён, сильнее вцепившись пальцами в лестницу. Внезапно ближайшая кабинка открылась и оттуда вышел, прихрамывая, невысокий парень, а следом за ним другой, демонстративно застёгивая ширинку. Он был высоким, с широкими плечами, красивым лицом и такими же пепельными волосами.
— Второй, тот, что повыше, это Сехун.
Кёнсу тихонько примостился рядом.
Чунмён услышал смех стоящих парней, когда хромающий проходил через строй. Посыпались пошлые шутки и удары ладошками по заднице и спине парня.
— Довольно.
Бэкхён оттолкнул от своей ширинки одноклассника, который, сдерживая рвотные позывы, глотал сперму.
Бён отошел от преклонившего колени и, подойдя к брату, достал у того из-за уха сигарету. Он что-то тихонько сказал Сехуну, и тот, подняв голову, рявкнул:
— Пошли все вон.
Через пару секунд в туалете остались только двое.
Сехун присел на широкий подоконник возле курящего брата и, вытянув у него из губ сигарету, затянулся и спросил:
— Ну и чего ты завёлся из-за новенького? Мне сказали, он хорошенький. Тебе понравился?
Чунмён не услышал ответа, потому что Кёнсу дёрнул за рукав и показал на выход.
— Надеюсь, ты всё понял. Держись от этих парней подальше.
Чунмён почувствовал, что дрожит, и испуганно спросил.
— Он его заставил? И этот Сехун того парня? Это было против воли?
— Ага, как же. — Кёнсу презрительно скривился, а потом добавил. — Эти идиоты сами прыгают на их члены, кто-то хочет остаться нетронутым, кто-то быть в свите, а есть такие долбоебы, что просто влюблённы в парней. Блин, Чунмён, эта школа для мальчиков больше похожа на бордель, и ты скоро это увидишь. Надеюсь, что тебе удастся слинять отсюда поскорее.
Кёнсу показал, куда идти, и они направились на урок.
Все последующие уроки Чунмён сидел тихо и постоянно вспоминал то, что увидел. Закинутую голову Сонгю, белую струйку возле его рта, сильную руку Бэкхёна в чужих волосах, а так же ухмылку Сехуна и его хитрый прищур. Он старался не смотреть на одноклассников, почему-то думая, что все знают: он подсматривал. А Бэкхён, всё так же продолжал гипнотизировать его затылок.
После уроков Чунмён быстро собрал учебники и, кивнув Кёнсу, постарался незаметно выскользнуть из класса. Но в дверях столкнулся с О Сехуном и буквально повалил парня на пол, падая сверху.
— Что за блять. — Сехун зло взглянул из-под длинной чёлки, но, увидев испуганный взгляд Мёна, заинтересованно окинул встающего Кима взглядом. — Вот это да. Прекрасный принц, где ты был всю мою жизнь и зачем украл моё сердце?
Чунмён протянул руку и помог подняться Сехуну, а потом поклонился.
— Простите, я вас не заметил.
— Красивый и вежливый. Это что-то новенькое.
Сехун подошел ближе, но из-за спины Чунмёна вышел Бэкхён и, даже не взглянув на Кима и схватив брата за руку, потянул за собой.
— Идём.
Чунмён увидел, как Сехун шаловливо улыбнулся и, послав ему воздушный поцелуй, развернулся и поспешил за братом.
Бэкхён не обернулся.
Всю дорогу домой и весь вечер, Мён думал о том, что увидел в школе. Он нервничал, невпопад отвечал на вопросы родителей, а потом, сославшись на головную боль, ушел к себе. А ночью, во сне, его почему-то преследовал взгляд Бэкхёна, тяжелый и властный, смотрящий прямо в душу.
А когда утром в школе сильная рука прижала его к стенке, а взгляд, который мучил его полночи впился в его глаза, Мён ощутил дежавю.
— Слушай сюда, ангелочек. Чтобы я тебя не видел возле моего брата. Узнаю, что крутишь своей задницей возле него, и очень сильно пожалеешь. Ты меня понял?
Руки крепко прижимали к стене, Бён навалился всем телом, и его бёдра касались бёдер Чунмёна, а глаза зло смотрели из-под маски.
— Ты что-то перепутал, твой брат меня не интересует.
Чунмён с силой оттолкнул одноклассника и, подняв сумку и больше не глядя на злого парня, направился в класс. Поздоровавшись с Кёнсу, Мён сел за парту и положил голову на её прохладную поверхность.
В голове крутились слова Бэкхёна, и почему-то вспоминался запах духов Бёна, тёрпкий, словно запах дыма.
Рядом с лицом упала записка, а потом вторая.
Мён, не читая, сжал их в кулаке, а потом, поискав глазами урну, прицельно забросил туда бумажный шарик.
— Что случилось? — Кёнсу подошел к парте и, бросив на сидящего позади Бэкхёна осторожный взгляд, склонился над Мёном. — Ого, а кто это тебя так?
Чунмён не успел среагировать, когда пальцы Кёнсу оттянули воротник, и староста большими глазами уставился на огромный красно-лиловый синяк на ключицах и плече Мёна.
— Просто переехал в новый район.
Чунмён поправил свитшот и пожалел, что не надел реглан с капюшоном. А ещё с сожалением подумал о своих любимых рубашках и брюках, которые теперь в этой школе смотрелись совсем неуместно.
— Ты подрался?
Кёнсу воскликнул громче, чем положено, привлекая к Мёну ненужное внимание.
Чунмён шикнул, но было уже поздно.
К его парте вольготной походкой подошел Сехун, который зашёл к брату и, поставив руки на поверхность, склонился над Мёном.
— Душа моя, тебя что, кто-то обидел?
Мён, услышав вопрос, тихо застонал и с укором посмотрел на Кёнсу. Ну вот зачем он сказал это в голос? Теперь ему только не хватало внимания одного из королей школы, а, учитывая угрозу Бэкхёна, то двух.
— Нет. Меня никто не обидел. — Стараясь придать голосу твёрдости, Чунмён прямо посмотрел в глаза Сехуну, а потом добавил. — Просто я перешел в другой клуб тансудо, и это был показательный бой.
— Ты изучаешь тансудо, ого, а на вид и не скажешь: маленький, тепличный цветочек. — Сехун, широко улыбаясь, склонился над Мёном, а потом, протянув руку, нежно погладил его по щеке.
— Я занимаюсь для самозащиты.
Чунмён, словно кролик, замер под чужой рукой, буквально затылком ощущая злой взгляд Бэкхёна и совсем не удивляясь, когда чужая нога ударила по ножке его стула, а крышка чужой парты по спине.
— Малыш, ты только скажи, и я стану твоей защитой, — Сехун склонился ниже, и Чунмён увидел его расширенные зрачки и нервно дёрнувшийся кадык, а потом в кабинет зашёл преподаватель, и Мён облегчённо выдохнул, когда О вышел из класса.
После уроков Чунмён постарался собраться быстрей, но к нему подошёл Кёнсу и, виновато поглядывая, сказал, что Мён сегодня дежурный.
Тяжело вздохнув, Чунмён положил сумку и, когда все разошлись, принялся за уборку класса. Время прошло быстро, и Чунмён, домыв пол, вышел и, закрыв дверь, занёс ключ на пост охраны. Он уже развернулся к выходу, когда охранник спросил, в каком он классе. Услышав ответ, мужчина попросил сходить в спортзал и сказать тренирующемуся там однокласснику Чунмёна, что школа скоро закроется и нужно сдать ключ.
Мён кивнул и направился в зал. Подойдя к дверям, Чунмён дёрнул их на себя, сделал шаг и застыл.
В зале был Бэкхён, который оттачивал приёмы восточных единоборств.
Бён плавно переходил из одной стойки в другую, чёткими, ровными движениями рук нанося невидимому противнику удары.
Хапкидо. Название само всплыло в голове, и Мён сделал шаг назад, с ужасом слыша, как кроссовки проезжаются по покрытию пола, издавая противный писк.
— Прости. Я не хотел помешать тебе, просто сказали, что нужен ключ, и там… — Чунмён попытался объяснить, но быстро замолчал под тяжелым взглядом Бёна.
— Ты слишком много извиняешься. Тебе не кажется?
Бэкхён подошел к спортивной сумке и, достав бутылку с водой, сделал глоток.
Жидкость потекла по подбородку, шее, и тонкая струйка, минуя ключицы, скользнула в вырез кимоно.
— Я могу и не извиняться, больно надо. — Чунмён обиженно отвернулся, пытаясь скрыть волнение и смущение. — Почему-то такой Бэкхён, с влажными волосами, блестящей от пота шеей и шальными глазами, завораживал и привлекал.
Чунмён сделал шаг и тут же вскрикнул, когда его горло сдавил захват чужой руки, а к спине, прижалось горячее тело Бэкхёна.
— Ангелочек, снова бежишь от меня, неужели, я тебе так не нравлюсь?
Бэкхён тихо проговорил на ухо, а потом наклонился ниже, и Чунмёна тряхнуло от эмоций, когда зубы Бёна сомкнулись на коже, а рука накрыла пах и потёрла член через джинсы.
— Что ты делаешь, отпусти меня. — Чужая рука сдавила сильней, но Мёна мало это волновало. Сейчас всё его внимание было сосредоточено на губах Бэка и его второй руке. — Я хочу уйти.
— А вот это, вряд ли. — Бэкхён лизнул, а потом зубами стянул кусочек кожи, тут же снова захватывая губами. — Я же предупреждал тебя.
Бэкхён куснул за холку и сильней надавил на промежность, и это стало последней каплей перед дальнейшими действиями Чунмёна.
Быстро выкинув руку, Мён схватил одноклассника за одежду и, резко нагнувшись, перекинул его через плечо. Пока Бэкхён тряс головой от неожиданности, Мён схватив свою сумку, выбежал из зала.
Он шёл по тёмной улице и, размахивая руками, ругал себя и Бэкхёна. Его очень напрягала сложившаяся ситуация, а ещё неоднозначная реакция тела на Бёна.
— Чунмён, да подожди ты! Куда ты так бежишь?
Кто-то догнал и рванул за руку. Чунмён крутанулся и с удивлением посмотрел на улыбающегося Сехуна.
— Привет, от кого убегаешь? И не слышишь ничего. Что-то случилось? — Сехун окинул взглядом Чунмёна и тише добавил, — ты же весь дрожишь.
Только сейчас Чунмён понял, что его тело пробивает нервная дрожь. Он обнял себя руками, но это совсем не помогло, дрожь не унималась.
— Иди ко мне. Эй, не выворачивайся, я просто хочу тебя согреть, и больше ничего. Ты мне веришь?
Сехун открыто, не отводя взгляда, посмотрел в глаза, и почему-то Чунмёну захотелось сказать «верю», и сделать шаг в раскрытые объятья.
И, понимая, что он потом пожалеет, убеждая себя, что это просто и ничего не значит, Чунмён сделал этот шаг и, прижавшись к Сехуну, почувствовал, как его окутывает тепло и запах парня.
— Ох, ты совсем холодный.
Сехун обнял сильней и, взяв пальцы Мёна, стал их греть своим дыханием.
Сколько они так простояли, Мён не знал, но их идиллию нарушил внезапно полившийся с неба сильный дождь.
Сехун, схватив Чунмёна за руку, побежал к ближайшему дому, со смехом и громким криком забегая в открытую дверь подъезда.
— Вот это ливень.
Мён с испугом посмотрел на разбушевавшуюся погоду, вздрагивая от раскатов грома.
Сехун встал позади и, обняв, прижался к спине. Чунмён подался немного назад и тихо выдохнул. С Сехуном были совершенно другие чувства, не такие, как с Бэкхёном. В руках О Чунмён чувствовал себя защищённым, а в руках Бёна трепещущей ланью, попавшей тигру в зубы.
— Чунмён, посмотри на меня.
Тихая просьба Сехуна, и Мён решился. Он поднял голову и посмотрел на Се, а потом, крутанувшись в руках парня, сам подался вперёд.
Губы Сехуна были горячими и слегка обветренными, язык настойчиво толкался в рот Мёна, а чужая рука перебирала волосы. Чунмён до боли вжимался в сильное тело парня, дурея и хмелея от тепла, возбуждения и поцелуя. Они целовались до умопомрачения, не уступая друг другу ни на минуту, нежно и страстно терзая губы партнёра.
Позже, уже дома, Чунмён лежал в кровати и вспоминал, как Сехун после того, как дождь закончился, переплетя их пальцы, шел с ним по пустынной улице, как ещё долго не хотел отпускать возле дома и целовал, целовал…
Потрогав свои губы, Чунмён усмехнулся и закрыл глаза, мечтая, чтобы сегодня во сне его преследовали другие глаза, а не те, что он видел прошлой ночью.
А на утро в школе у Мёна снова появилось стойкое чувство дежавю, когда сильная рука прижала к стенке, чужое колено раздвинуло ноги и упёрлось в пах, а ухо опалило горячее дыхание.
— Как же ты меня достал, Ким Чунмён. Всю душу из меня вынул, не хочу больше думать о тебе, уйди из моих мыслей.
Бэкхён сердитой кошкой зашипел ему на ухо, а потом, больно дёрнув за пряди волос, стал жадно целовать шею и ключицы пытающегося вырваться Чунмёна.
— Отпусти.
Чунмён попытался оттолкнуть от себя Бёна, к своему стыду понимая, что он возбуждается от грубых поцелуев, от тяжести тела, от руки одноклассника, которая скользнула за кромку штанов и белья. Разум пытался кричать Чунмёну, что это неправильно, что так нельзя, но тело упорно не хотело слушаться. Тело, толкалось в чужую руку, дрожало и со стонами отвечало на поцелуи, подставляя под чужие жадные губы шею и лицо.
А после Чунмён на ватных ногах сполз по стенке, чувствуя дрожь от удовольствия и во все глаза смотря на бесстыже облизывающего пальцы Бэкхёна.
— Ты не понимаешь слова «нет» и не оставишь меня в покое? Я правильно понял?
Чунмён поднялся и, не глядя на Бэка, стал поправлять одежду, а, когда его снова протянули к чужой груди, только тихо вздохнул и положил голову на плечо Бёна.
— Я всегда получаю то, что хочу. А хочу я тебя, и ты можешь убегать от меня, бить, оскорблять, но я не отступлюсь. Так и знай.
Бэкхён впервые говорил спокойно, а потом Чунмён почувствовал, как его погладили по спине и поцеловали в висок.
— Даже если я не хочу?
— А ты не хочешь? — Бэкхён насмешливо приподнял бровь, и Чунмён почувствовал, как краснеет.
Боже, кому он врёт. Он хочет, и ему это нравится. Нравится плавиться в чужих руках, ощущать сильные ладони Бэкхёна, ловить губами его дыхание и покоряться… А потом Чунмён вспомнил другие ласки, с тихим стоном оттолкнул Бёна, взял сумку и вышел из пустого класса, по пути ловя заинтересованные взгляды других учеников.
— Мён, ты куда? Скоро урок!
Пробегавший Кёнсу крикнул, но Мён его не услышал, целенаправленно направляясь к лестнице на крышу.
Он вышел на крышу и, подойдя к железной сетке, которая опоясывала периметр крыши, потрогал её пальцем и грустно улыбнулся. Наверное, в этой школе, такие меры предосторожности не лишние. Бросив сумку на пол, Чунмён, вцепившись в железные прутья, с горечью подумал, что этот урок станет первым пропущенным в его жизни.
Быстро навалились апатия и усталость, ситуация была слишком для него, Мён чувствовал себя шлюхой, переходящим от брата брату знаменем. И что самое страшное, Чунмён не мог сказать, что ему это не нравится: надменность и сила Бэкхёна, чувственность и милашество Сехуна, это притягивало.
Чунмён вздохнул, а потом почувствовал, как его кто-то обнял и положил голову на плечо.
— Мён, ты чего тут стоишь? Урок давно начался.
Глаза Кёнсу смотрели сочувствующе и с толикой доброты.
— Достали, да? Я так понимаю, тебя обложили с двух сторон, опять они играют в свои игры. И кто на этот раз злой, а кто добрый?
— Игры?
— Ага. Они часто делят одного парня на двоих.
Кёнсу встал рядом и, сжав сетку рукой, не обращая внимания на следы ржавчины, продолжил:
— Они выбирают себе объект и после этого начинается игра: один становится злым братом, он постоянно запугивает и играет силой, второй — этаким невинным, добрым самаритянином, готовым в любой момент прийти на помощь. Человека, который попадает под этот двойной пресс, штормит из крайности в крайность. Он долго не ломается, сам потом приходит к ним и отдаётся, влюбляясь по уши. Но потом, жертва им становится не интересна, охотничий азарт пропадает, и на этом всё заканчивается. Братья себе находят новую жертву, а ты собираешь своё разбитое сердце.
Чунмён поднял взгляд и внимательно посмотрел на Кёнсу.
— Ты тоже?
Староста обернулся и, опустив голову, прошептал:
— Я сдался на третий день, тогда милым был Бэкхён, и я просто пришел к нему…
Кёнсу замолчал, предлагая Чунмёну додумать всё остальное самому, а потом поднял руку и, похлопав его по плечу, ушёл.
Чунмён ещё долго стоял, смотря на город и на небо, в голове крутились слова Кёнсу и, чем больше Чунмён думал, тем больше понимал, какой он дурак.
Достав телефон, Чунмён написал сообщение родителям, а потом набрал знакомый номер и, услышав слегка охрипший голос, стал спокойно и медленно рассказывать, что с ним произошло.
— Где ты?
— В школе?
— Я сейчас приеду и заберу тебя?
— Нет, я закончу то, что они начали, и наберу тебя.
— Хорошо, я буду ждать. И, малыш, пожалуйста, будь осторожен.
Чунмён выключил телефон и посмотрел на потухший экран, а потом решительно пошел в туалет.
В коридоре было пусто, только возле двери стоял невысокий мальчик и, размазывая слёзы, пытался открыть двери, но постоянно одёргивал руку.
— Эй, ты чего ревёшь?
Парень испуганно сжался при виде старшеклассника, но, увидев, что Чунмён не трогает его, тихо проговорил.
— Там мой брат старший, он нагрубил Бэкхёну, и они там его…
Мальчик снова всхлипнул, а Чунмён зло рванул двери.
К нему повернули головы все, кто находился в туалете, но Чунмён смотрел только на парня, который согнувшись от боли и держась за живот, лежал у ног Бэкхёна.
— Чунмён, что ты здесь делаешь?
Сехун шагнул к Мёну, но тот обогнул младшего и, не спуская взгляда с лежащего, сделал ещё пару шагов.
— Значит, или ебём, или бьём, другого не дано, да, Бэкхён? А как тебе такой вариант, если я заменю этого парня, такой исход игры тебе подойдёт?
Мён посмотрел в лицо Бёну, а потом стал медленно расстёгивать и снимать свою кофту, кинув сумку на пол и стараясь не обращать внимания на чужие взгляды.
— Мён, что ты делаешь, прекрати. — Сехун дернул за руку, когда, откинув кофту и футболку, Чунмён потянулся к ремню. — Бэк, скажи ему.
Старший повел взглядом, выходя из ступора, а потом громко крикнул, чтобы все вышли.
Чунмён стоял, смело расправив плечи и глядя, как его одноклассники поднимают парня с пола, как к нему бросается его младший брат.
Когда все лишние вышли, а двери закрылись, Бэкхён моментально оказавшись возле Чунмёна, зло тряхнул его за плечи.
— Какого чёрта ты тут устроил это представление? Что с тобой?
Чунмён откинул чужие руки и, отойдя, посмотрел на двух парней. В горле запершило, а сердце сжалось. Чтобы Чунмён себе не говорил, но Кёнсу оказался прав: капитулируешь под этим двойным натиском очень быстро.
И очень больно осознавать, что для них это была просто игра, привычная игра, а для тебя — первая, глупая любовь.
— Со мной ничего. Просто я больше не хочу, чтобы меня штормило и кидало, а еще я не желаю участвовать в этой вашей дурацкой игре. Можете по праву считать, что выиграли, я влюбился в вас, как полный дурак, и сам пришёл. Так, что можете трахнуть меня, поставить напротив моего имени галочку и спокойно оставить в покое.
— Чунмён, это не правда, ты не понимаешь, всё не так. — Сехун дернул за руку к себе и крепко обнял. — Мы не играли. Слышишь, мы не играли.
— Это уже неважно, просто неважно.
Мён выпутался из чужих рук, а потом подошёл к Бэкхёну.
— Ну что, тут это будем делать или в отель пойдём? Или всё-таки тебе тут привычней?
Чунмён протянул руку и погладил напряженную скулу, а потом тихо вскрикнул, когда Бэкхён стальной хваткой схватил руку и отбросил от своего лица.
— Уходи, Чунмён, просто оденься и уйди.
Голос старшего был холодным, и жестким, глаза смотрели с яростным блеском.
Чунмён насмешливо скривил губы и, взяв свои вещи и не глядя на застывших парней, вышел. Он надел вещи на ходу и, достав телефон, нажал на вызов.
— Я выхожу, забери меня пожалуйста.
***
Сехун услышал стук закрывающейся двери, и этот звук вывел его из оцепенения, он с жалостью взглянул на Бэкхёна и устало привалился к стенке.
— Я говорил тебе, что нужно закончить играть с ним, он другой, не такой, как все. И теперь он нам не простит.
— Не ной. — Бэкхён дрожащей рукой достал из кармана брата сигареты, но, передумав, засунул их обратно. — Мы дадим ему время, а потом поговорим. Объясним и во всём признаемся.
Увидев скептический взгляд брата, Бэкхён уверенно кивнул.
— Да, признаюсь, хотя для меня впервой говорить такие слова, но я все ему расскажу. И про свои чувства тоже. А там пусть сам решает.
— Мы всё исправим, правда? Мы ведь его так просто не отпустим, он ведь наш?
— Наш. Не отпустим. И обязательно поговорим.
Бэкхён уверенно кивнул, совершенно не зная, что в это время, Чунмён ехал в машине брата и, вытирая слезы, в пол уха слушал, как старший брат ругается с отцом. А потом жестко ставит условия родителям: он даёт им деньги на возвращение долгов и кредитов, но Чунмён уезжает с ним жить в Японию, навсегда…
Прошло семь лет.
— Чунмён, ну что ты распереживался?
— Просто мне страшно, вот и нервничаю, это всё-таки моя первая работа, к тому же, такая желанная должность и компания.
Брат усмехнулся, а потом шутливо обнял Мёна и дунул ему в ухо.
— Малыш, да расслабься ты, и, к тому же, я предлагал тебе идти работать в мою фирму, но ты же у нас упрямый.
Мён обиженно взглянул на брата и быстро поправил причёску, которую тот дурашливо растрепал.
— Ага, и чтобы мне в рот постоянно заглядывали и выполняли все прихоти, ну как же, младший акционер и брат президента. Нет, я хочу сам научиться, набраться опыта. К тому же, эта фирма совершенно другой сферы услуг, и опыт работы в ней мне пригодится в будущем.
— Ну хорошо, желаю удачи.
Брат помахал рукой, а Чунмён вышел из машины, поправил костюм и смело шагнул в стеклянные двери офиса.
Поднявшись на третий этаж, Чунмён прошел в отдел кадров и, представившись внимательно слушающему сотруднику, показал своё приглашение.
— А, вы — Ким Чунмён, приятно познакомиться, я Ли Сонхва, много наслышан о вас. Вы выиграли конкурс на стажировку в нашей компании, должность — помощник президента, я прав?
Мужчина приветливо пожал руку Мёну, а потом показал на двери.
— Прежде чем оформить все бумаги, я должен представить вас нашему директору и его заму. Вы молодец, выиграли конкурс, в котором участвовали около тысячи претендентов, вы достойны этой должности.
— Спасибо. Я буду стараться.
Чунмён низко поклонился и последовал за мужчиной. Они прошли по длинному коридору, и Мён с интересом рассматривал офис и здоровался с встречаемыми сотрудниками.
Поднявшись на самый верхний этаж и внимательно слушая господина Ли, Чунмён напряженно ждал встречи со своим будущим босом.
— Проходите.
Ли открыл двери и прошел в приёмную, где миловидная секретарша с радостной улыбкой поприветствовала их и открыла дверь:
— Господин президент ждёт вас, господин Ким.
Чунмён кивнул, поправил галстук, а потом открыл дверь, шагнул в неё и, пройдя несколько метров, остановился напротив кресла, низко поклонившись:
— Здравствуйте, меня зовут Ким…
— Чунмён. Мы знаем.
Позади раздался звук закрывающейся двери, а кресло развернулось, и Чунмён увидел сидящего в нём мужчину.
И снова, как и много лет назад, это чувство дежавю.
Прошло столько лет, а Мён до сих пор не забыл этот взгляд и кривую улыбку.
Так же как и руки, которые обняли со спины и прижали к телу, а на ухо прошептал до боли знакомый голос.
— Ну, здравствуй, душа моя. Как же долго мы тебя ждали.
Чунмён дёрнулся в руках Сехуна и с горечью посмотрел на Бэкхёна.
— Значит, всё это обман, этот конкурсный отбор вы подстроили?
— Нет. Конкурс ты выиграл честно, в этом подвоха нет. — Старший, не сводя взгляда с лица Мёна, отрицательно покачал головой. — Мы сами были удивлены, когда увидели имя и резюме победителя. Тот, кого мы так долго искали в Корее и Китае, оказался в Токио.
— Ясно, и что дальше? — Чунмён повернулся к Сехуну и посмотрел на младшего. Он вырос, возмужал и стал невероятно красивым и харизматичным мужчиной.
— Дальше, дальше всё просто. Ты будешь работать, станешь моим помощником. Предупреждаю сразу, это очень нелегко, и придется много путешествовать с нами. Мы с братом создали эту фирму, расширив её и открыв филиалы в Китае и Японии, теперь хотим продвигать наш бизнес и за рубеж. Тебя ждёт много ответственной работы, а главное, необходимо быть постоянно вместе с руководством. То есть со мной и Сехуном… — Бэк хитро улыбнулся, а Мён скрипнул зубами.
Бэкхён встал и вышел из-за стола, а потом подошел и нежно провёл рукой по щеке Чунмёна.
— Ты стал взрослее и ещё красивее.
Бэк запустил руку в волосы Мёна, а на Чунмёна нахлынули воспоминания.
Как будто это было только вчера, он, Бэкхён и Сехун…
— А ещё в тысячу раз желаннее.
Бэкхён качнулся и с тихим стоном провёл носом по щеке Чунмёна, а Сехун прижался сильней.
— Стоп! Тогда, если вы не против, на этой ноте закончим наши неформальные отношения. Вы пригласили меня на работу, и я собираюсь работать, а не в койку к вам прыгать. И я бы хотел, чтобы меня ввели в курс моих обязанностей. Всё остальное меня не касается и не интересно мне.
Чунмён резко выпутался из рук Сехуна и прямо посмотрел в глаза Бэкхёна, ощущая, как тело сковывает нервная дрожь.
— Твои обязанности тебе расскажет Мин Ре, она даст тебе все необходимые документы, подпиши их пожалуйста. Завтра начнётся твой рабочий день, если, конечно, не испугаешься находиться так близко.
Бэкхён, засунув руки, в карманы отошел к окну, а Сехун, ухмыляясь, шагнул в сторону.
Мён, больше не глядя на мужчин, вышел из кабинета и, подойдя к секретарше, взял протянутый пакет документов.
Не дождутся от него, что он струсит и уйдёт, не на того напали. Они больше не в школе, и Чунмён вырос. Он взрослый, сильный мужчина, больше его сердцем, никто играть не будет. Никогда! Особенно эти двое…
Чунмён сжав в руке пухлый пакет, тихонько застонал и прикрыл глаза. Боже, кого он обманывает. Это было невыносимо. Сердце снова дало трещину и грозилось рассыпаться осколками в любой момент. За эти гребаные семь лет он так и не смог полюбить кого-то другого, сколько бы ни пытался. Эти двое намертво вросли в его сердце, а сейчас снова грозились его разбить. Нет. Он не даст. Будет сопротивляться и проведёт линию между личным и рабочим. С этого дня он — территория Швейцарии, независимая, нейтральная. Его боссы — это работа и ничего больше. Замолчи, глупое стеклянное сердце, не нужно так сильно любить…
***
Сехун посмотрел на невозмутимого брата и встал рядом, по привычке потянувшись к карману за сигаретами.
— Бэк, ты когда-то представлял себе эту встречу?
— Да, тысячу раз, думал об этом, мечтал.
— И как, что ты чувствуешь?
Бэкхён прикрыл глаза, вспомнил удивлённое лицо Чунмёна и усмехнулся.
— Думаю, брат, я желаю того же, что и ты. Я хочу завоевать этого мужчину, чтобы он любил меня, был моим. А ты?
Сехун открыл крышку зажигалки и посмотрел на огонь. Что он хочет? Зачем брат спрашивает, если прекрасно знает, что чувства Сехуна за семь лет не изменились.
— Ты и так знаешь. У нас с тобой одинаковое желание.
— Значит, брат, мы сделаем всё, чтобы этот мужчина больше не ушёл из нашей жизни?
— Никогда?
— Никогда!
Бэкхён подошёл к Сехуну и, забрав у него из губ сигарету, сделал затяжку, рассматривая город за окном. Завтра у них начнётся новая игра, и в этой игре, в выигрыше останутся все трое, а призом станет такая долгожданная и желанная любовь. Их любовь. Бэк в этом уверен…
