Солнечный день и вишнёвый пирог

      Казалось бы, солнце так часто светит в этих краях, что Гроре не следовало удивляться, но его сегодняшняя жара, однако, поражала её, — от неё не спрячешься ни в тени дворца, ни под большим яблоневым деревом, что в любой момент сможет потревожить спокойные тихие часы ударом своего самого большого и сладкого яблока в лоб, оставив на голове шишку, которую будет очень трудно спрятать. Она ложится на траву в уединенном местечке на холме под каким-то одиноким хмурым деревом без плодов и расслабляется. Белые перья крыльев зарываются в ярко-зелёную траву. Она закрывает глаз, кладёт руку на грудь… Пуговицы горят огнём, накопив в себе слишком много солнечного тепла. Вдруг подувает свежий ветерок, травинки щекотят перья, кожу… Яркий лучик солнца медленно движется в сторону её лица, и она тихо чихает.       Неподалёку раздался тихий шорох. За годы войны уши Гроры научились распознавать неслышимые даже навострённым ухом звуки. Она резко приняла сидячее положение, дабы не дай боже никто не увидел, что за шалость она себе позволила, и повернула голову в сторону источника звука. Единственный серый глаз посмотрел в ответ, не выражая никаких эмоций. Ох, каково было её удивление!.. Моментально вскочив, она незаметно (как она думала) отряхнула свою одежду от земли. Уж перед кем, а перед ним!       Их одиночные глаза столкнулись в безмолвном контакте. Молчание продолжалось несколько секунд, прерываемое лишь звуками легких порывов ветра. Грора, возможно, и не заметила бы, пока он не сказал: — Пирог, — и протянул тарелку, которую Грора до этого и не замечала, ведь её вниманием полостью овладел глаз. Такой холодный глаз…       Для него слова имеют малое значение, он привык понимать всё без их помощи. Для неё это, вероятно, трудно. Но ей нравилось смотреть в его глаза. Бывало, она выпадала из реальности, и когда возвращалась в сознание, ужасно смущалась и говорила невпопад. Он считал, что она гораздо милее, когда не разговаривает. Она смущённо приняла тарелку, обхватив её двумя руками и кинула на него озадаченный взгляд. — Йосафаер снова доставила несколько кусков пирога. На этот раз вишнёвого. — И ты взялся доставить его мне? — она усмехнулась, но затем отвела взгляд, а щёки её вспыхнули под цвет вишнёвого джема этого пирога, — С-спасибо что ли…       Он прикрыл глаз, кивнул и ушёл. А Грора ещё оставалась стоять и смотреть ему вслед, пока ветер колышет её собранные в хвостики волосы и длинную чёлку. Когда фигура такого дорогого сердцу ангела скрылась, она перевела взгляд на кусочек пирога. Он ещё тёплый. Ей стоит отблагодарить Диало за её труды.       А потом Грора нанесёт визит демонице и узнает, что никаких пирогов, к тому же вишнёвых, она не пекла. Застанет Водаса на кухне, усердно оттирающим стол от муки. Грора улыбнётся — не то хитро, не то даже как-то ласково, но ничего не скажет. Но это потом. А пока она спускается по тропинке с холма, вдыхает приятный аромат полной грудью и думает, почему же Водас выглядел несколько смущённым, когда протягивал ей кусок красивого румяного пирога.