По дороге на Луань Цзан. Исследования.

— Почему тебя так тревожит возвращение на Луань Цзан? Я не верю в твой страх перед заклинателями. Ты слишком беспечен и самоуверен для этого. Вэй Ин усмехнулся. Пожалуй, чересчур громко. Возможно, поэтому Лань Ван Цзи и не поверил в его веселость. Луань Цзан... Вэй Ина и правда не слишком беспокоили орды заклинателей. Не то, что бы он совсем не осознавал грозящей ему опасности. Осознавал, конечно. И все же... Он уже не единожды вставал перед армией заклинателей. Сперва перед ордами Вэнь, потом перед объединенными силами великих орденов. Ни разу они не смогли его одолеть. Даже когда Тигриная Печать еще не была выкована. И смерть Вэй Ин принял от рук подвластных ему мертвецов, а не от заклинателей. Тогда он был один, без сил, без меча, с одной лишь флейтой и самоуверенностью. И никто не сумел его победить. А теперь он был не один. Так чего же бояться? Он и не боялся. Но возвращение на Луань Цзан вызывало у старейшины И Лин противоречивые чувства. Даже не будь там ни нежити, ни заклинателей, он все равно предпочел бы не появляться больше в этом месте. Он вовсе не хотел вновь видеть свою пещеру, в которой неподвижно пролежал три дня, зная, что Вэнь Нин и Вэнь Цин ушли на смерть, чтобы сохранить его жалкую жизнь. Не хотел видеть разрушенные дома, которые сам помогал строить, выжженные вытоптанные огороды, которые едва могли прокормить людей, взятых Вэй Ином под свою опеку. Старейшина И Лин остро чувствовал метку проклятия на себе: все места, которые хоть сколько-нибудь были дороги его сердцу, он находил разрушенными и уничтоженными. И окончание войны ничего не изменило. Любое место, которое Вэй Ин начинал считать своим домом, обречено было на разрушение. — Вэй Ин, — Лань Ван Цзи все еще ждал ответа на свой вопрос. — Ну... — протянул старейшина И Лин, рассеянно запустив пальцы в волосы, — мне ли тебе рассказывать, каково это - возвращаться в собственный дом, разрушенный огнем и мечом? — Дом? — Приподнял бровь Лань Ван Цзи. Вэй Ин вздохнул. — Да, Лань Чжань. Дом. Ты, конечно, никогда не удостоил бы грязную пещеру таким высоким званием, но я прожил там несколько лет. У меня были друзья, семья, я занимался любимым делом. — Мгм, — глубокомысленно заметил Лань Ван Цзи, — чем ты там занимался? — Тем, что принято называть темным искусством, — Вэй Ин невесело усмехнулся и закинул руки за голову, — экспериментами, в основном. — Я кое-что слышал о твоих экспериментах. — О, дай угадаю! Ты слышал, что я уволок к себе в пещеру полсотни девственниц и предавался разврату с целью познать все тайны темного пути? — Старейшина И Лин громко рассмеялся. — Мгм, — с сомнением отозвался Лань Ван Цзи, — чем ты занимался на самом деле? — Так ты не поверил слухам? — Отсмеявшись спросил Вэй Ин и хитро прищурившись глянул на своего спутника, — неужто ты усомнился в моем бесстыдстве? — У тебя не хватит сил на полсотни девственниц, — невозмутимо возразил Лань Ван Цзи. Старейшина И Лин поперхнулся собственным смехом. — Ладно, ладно, — махнул рукой он, — я разрабатывал новые методы контроля мертвецов. Благо, материала для испытаний там было более,чем достаточно. Помнишь, у меня еще в детстве были кое-какие идеи. Так вот, я посвятил себя их реализации. Кое-что недоработанным осталось, правда. Заклинатели всей Поднебесной слишком рьяно жаждали моей крови, чтобы дать мне спокойно поработать. Хотя, как оказалось, это не помешало им пользоваться моими изобретениями. Ван Цзи тоже беспокоили дурные воспоминания о Луань Цзан. И не только потому, что там Вэй Ин нашел свою смерть. Просто... Просто все, что было связано с этим местом, приносило второму нефриту ордена Лань боль. Даже не так. Все, что было после возвращения Вэй Ина во время Аннигиляции Солнца. Тогда Вэй Ин впервые оттолкнул его. Впервые Лань Чжань увидел холод и безразличие в его глазах. И все, что было после... С тех пор, как Вэй Ин вернулся, Лань Ван Цзи стал лишним в его жизни. И от этого хотелось кричать. Вот только крики ничего не изменили бы. Там, на горе Луань Цзан у Вэй Ина был Дом. Была семья, были друзья. Была целая жизнь. И эта жизнь была закрыта для Лань Ван Цзи. Для него не было места в этой жизни. И хотя после окончания войны к Вэй У Сяню вернулись его веселость и жизнелюбие, что-то ушло. Даже когда он пытался поддеть Лань Чжаня шуткой в его обычной манере, тот чувствовал, что для старейшины И Лин это ровным счетом ничего не значит. Вэй Ин больше не хотел быть его другом. И Лань Чжань терпел. Понимал, что не имеет права на привязанность, которую сам отвергал так старательно. Он не смел надеяться ни на что. Только хотел защитить. Хотел быть рядом. Хотя бы иногда... Лань Ван Цзи не знал, изменилось ли что-нибудь с тех пор. Скорее всего, нет. Но сейчас Вэй Ин был почти таким же открытым, как в юности. И Лань Чжань позволял себе роскошь забыть о том, что был отвергнут. Вот только приближение к проклятой горе мертвецов будило воспоминания, от которых хотелось вырвать сердце из собственной груди, чтобы оно хоть на миг перестало сжиматься от боли. И то, что Вэй Ин тоже становился все более нервным и задумчивым по мере приближения к Луань Цзан совсем не помогало. Сейчас Лань Чжань был бы счастлив терпеть его глупые шутки, насмешки и бесстыдства. Но как назло старейшина И Лин притих. А еще он стал чаще прикладываться к вину. Нет, Вэй Ин не напивался до беспамятства. Даже выпив целый сосуд, он едва успевал захмелеть. Но Лань Ван Цзи не мог не волноваться. Обычно он бросал на Вэй У Сяня укоризненные взгляды, когда тот в очередной раз прикладывался к сосуду. Вэй Ин без сомнения видел недовольство Ван Цзи, но предпочитал ничего не замечать. Когда Вэй Ин вознамерился выпить прямо с утра, терпение Лань Ван Цзи иссякло. Но старейшина И Лин и не подумал отреагировать на строгий оклик заклинателя. А когда Лань Чжань попытался отнять у него сосуд, ловко увернулся, отскочив в сторону, и рассмеялся. — Что, тоже хочешь, Хань Гуан Цзюнь? — Дразнился он, распаковывая пузатый глиняный сосуд. Но Лань Ван Цзи было не до шуток. Второй нефрит ордена Лань злился. — Отдай, — сурово сказал он. — Поймай меня и отними, — предложил Вэй Ин. Усмешка его казалась не слишком натуральной и какой-то болезненной. Совсем не радостной и не светлой, как обычно. И это только прибавило Лань Ван Цзи уверенности. Он шагнул к кривляющемуся старейшине И Лин, который вновь тут же отскочил в сторону. Вэй Ин смеялся и бегал по тропе, уворачиваясь от своего преследователя. И гнев в светлых глазах Ван Цзи лишь разжигал в нем азарт. Он подходил совсем близко и уворачивался в последний момент, избегая рук заклинателя. Но в конце концов удача изменила Вэй Ину, и Лань Ван Цзи все же сумел схватить его. Второй нефрит крепко сжал запястье старейшины И Лин и выбил сосуд у него из рук. Достигнув земли, сосуд раскололся, и вино разлилось по тропе. Вэй Ин замер, тяжело дыша. От этой безумной игры в салки сердце его заходилось в бешеной пляске, а лицо раскраснелось. Яростный взгляд Ван Цзи не предвещал ничего хорошего. — Хань Гуан Цзюнь, пощади! — Взмолился Вэй Ин. Лань Чжань замер, сжимая его руку. Мольбы У Сяня смутили его, и гнев сменился совсем другим чувством. Долгие минуты они в молчании смотрели друг на друга. Вэй Ин, заметив, что Лань Ван Цзи вдруг остановился, с любопытством глянул на него. И вдруг глаза старейшины И Лин удивленно расширились. — Лань Чжань? — Неуверенно окликнул он. Лань Ван Цзи продолжал стоять неподвижно, сжимая его запястье. — Лань Чжань, тебе что, нравится? Заклинатель только плотнее сжал губы. Он не знал, как вести себя дальше. В глазах старейшины появился опасный огонек. Осмелевший Вэй Ин проворно подобрался к нему ближе и положил свободную ладонь на грудь, туда, где билось сердце. — Небеса, да оно сейчас наружу вырвется! — Вэй Ин расхохотался. Он так смеялся, что аж согнулся пополам. Лань Ван Цзи отпрянул, с силой отбросив его руку, и широким шагом пошел прочь. — Хань Гуан Цзюнь, стой! — Вэй Ин все никак не мог прекратить смеяться, — ты только взгляни на себя! У тебя даже уши покраснели! — Убожество, — процедил сквозь зубы Лань Ван Цзи, не сбавляя шага. Вэй У Сянь едва смог догнать его. Он все еще не мог справиться со своим смехом. — Лань Чжань! — Он подергал заклинателя за рукав, — а что тебе понравилось? То, что я был в твоей власти? Лань Ван Цзи вырвал у него из рук свой рукав и отвернулся. Взгляд его метал молнии. Вот только уши все еще горели. — А может, тебе нравится видеть меня слабым и беззащитным? — Не отставал Вэй Ин, обходя своего спутника с другой стороны, чтобы заглянуть ему в лицо. — Мгм! — Возмутился Лань Ван Цзи и снова отвернулся, но Вэй У Сянь не поленился последовать за его взглядом. — Великий Хань Гуан Цзюнь! — Он состроил несчастную мину и бросил на Лань Чжаня взгляд, полный мольбы и надежды. — Пошел прочь! — Не выдержал Лань Ван Цзи. Краска с ушей медленно, но верно переходила на скулы. Вэй Ин снова разразился хохотом. Теперь Вэй Ин не пытался забыться в вине. Он нашел себе более интересное занятие. И не сказать, что результат был так уж плох. В конце концов, Лань Ван Цзи добился своего: Вэй У Сянь оставался трезв. Но второй нефрит ордена Лань очень остро ощущал, как расплачивается своим покоем за каждый невыпитый Вэй Ином сосуд. Старейшина И Лин с усердием, достойным лучшего применения, принялся экспериментировать с реакцией своего спутника. Да, он и раньше неоднократно проверял терпение Ван Цзи на прочность. Но теперь, нащупав слабое место, Вэй Ин воодушевленно бил в него снова и снова, смакуя тонкости и подбирая наиболее удачный способ. Лань Ван Цзи оставался невозмутим. Но плотно сжатые губы и пылающие мочки ушей выдавали его с головой. ** До Луань Цзан оставалось меньше дня пути. Они остановились на ночь в небольшом городке, сняв комнату. — О, наконец-то я буду спать в настоящей постели! — Вэй Ин бросился на кровать, как только они переступили порог, и растянулся, блаженно раскинув руки. Последние дни постоянно выходило так, что к ночи поблизости не оставалось даже деревеньки. И заклинатели ночевали в лесу. Так что теперь Вэй Ин искренне наслаждался мягкостью и прохладой свежих простыней. Конечно можно было остаться в городе среди дня, чтобы снять комнату, но оба понимали, что время сейчас слишком ценно. — Хань Гуан Цзюнь, не желаешь присоединиться? — Томным голосом спросил старейшина И Лин, не спуская с заклинателя насмешливого взгляда. — Мгм, — возразил Лань Ван Цзи. Он прошагал вглубь комнаты и аккуратно положил меч и гуцинь у стены, старательно игнорируя своего спутника. Вэй Ин так торопился добраться до кровати, что они даже не успели заказать ужин. И теперь Ван Цзи намеревался исправить это упущение. Вот только стоило ему пройти мимо кровати, как проворные руки ловко ухватили второго нефрита поперек талии и опрокинули на подушки. — Попался! — Вэй Ин издал победный вопль. Глаза его блестели озорством и коварством. Ван Цзи устало вздохнул. Он не шевелился. У Сянь схватил своего спутника так крепко, что стоило тому попытаться освободиться, и это непременно причинило бы старейшине И Лин боль. — Надо заказать еду, — Лань Чжань попытался договориться. — Закажем, — покивал Вэй Ин, не расцепляя рук, — позже. — Позже будет время отдыхать, — терпеливо настаивал на своем Ван Цзи. — Хань Гуан Цзюнь, — проникновенно сказал Вэй У Сянь все с той же усмешкой на губах, — у меня к тебе серьезный разговор. — Мгм, — к возможности серьезного разговора с Вэй Ином Лань Ван Цзи относился крайне скептически. Но Вэй Ина это ничуть не смутило. — Итак, — начал У Сянь, удобнее устроившись на постели. Он оперся руками на грудь Лань Ван Цзи, чтобы тот не смог просто так уйти, и водрузил подбородок на скрещенные запястья, — Хань Гуан Цзюнь, ты ничего не хочешь мне объяснить? — Мгм, — выразил свой протест Лань Ван Цзи. — Хорошо, — не стал настаивать Вэй Ин, — тогда я буду говорить сам, а ты поправь меня, если что не так. Он окинул лицо второго нефрита внимательным чуть насмешливым взглядом, но тот оставался как всегда невозмутим. — Я тут провел исследование, — продолжил У Сянь, — и пришел к кое-каким выводам. Очередное "мгм" старейшина И Лин предпочел интерпретировать как "это к каким же?" — Я пришел к выводу, — продолжил он, понизив голос, — что ты без ума от меня. Лань Ван Цзи замер. Он даже дышать перестал, а привычное "мгм" застряло в горле. Но Вэй Ин по-своему расценил его смятение. — Что, возмущен? — Ехидно осведомился он, — тогда объясни мне, что с тобой происходит в последнее время! Лань Чжань, я уже голову сломал, пытаясь понять, что у тебя на уме! Я думал, тебя сердят мои выходки, и ты терпишь их из упрямства. Но я видел тебя в гневе. И готов поклясться, что у тебя никогда не краснели уши от злости. Лань Ван Цзи закрыл глаза и плотно сжал губы, будто пытаясь таким образом сдержать слова, рвущиеся изнутри. — Лань Чжань! — Позвал Вэй Ин, приблизив к нему свое лицо, — не притворяйся, что тебя здесь нет. — Я без ума от тебя. Вэй У Сянь растерянно замер. Голос второго нефрита прозвучал так же ровно, как и всегда. Ван Цзи открыл глаза и теперь внимательно смотрел Вэй Ину в лицо. Их разделяли буквально несколько сантиметров. Старейшина И Лин ощутил, как его сердце пропустило удар. Но уже в следующий момент он отодвинулся и нервно усмехнулся. — Хань Гуан Цзюнь, с каких пор у тебя появилось чувство юмора? — Наигранно весело спросил Вэй Ин, пытаясь побороть внезапно охватившее его смущение. — Мгм, — Ван Цзи стремительно протянул руку и прижал голову У Сяня к своей груди. Старейшина И Лин ощутил, как под его щекой бьется чужое сердце. В громкости оно не уступало трофейному барабану ордена Вэнь. — Я понял, ты не шутишь... Вэй Ин сам не мог понять, что за выражение сейчас было в его голосе. — Так... — он попытался собраться с мыслями. Когда Вэй Ин признал серьезность слов Лань Ван Цзи, тот отпустил его голову, и теперь старейшина И Лин вновь внимательно рассматривал лицо заклинателя, — это... Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, Хань Гуан Цзюнь? Ван Цзи не ответил. Только свел брови к переносице. Серьезность Вэй Ина пугала. — Хм, — старейшина И Лин нахмурился, — тогда, быть может, ты хочешь поцеловать меня сам? — Мгм! — Возразил Лань Ван Цзи. Но Вэй Ин и не думал замолкать. Поток мыслей нес его все дальше. — Хочешь опрокинуть меня на простыни, прижав собственным телом? Перехватить мои руки над головой, разорвать одежду... — Вэй Ин! — ...впиться в губы страстным поцелуем... Лань Ван Цзи не выдержал. Он действительно опрокинул Вэй У Сяня на спину и навис над ним, уперевшись руками по обе стороны от головы мужчины. — Вэй Ин, — повторил второй нефрит ордена Лань, пытаясь призвать своего спутника к порядку. Ему не просто было сохранять голос и дыхание ровными. — Что? — Невинно спросил Вэй У Сянь, приподняв бровь. Казалось, смена положения ничуть его не беспокоила. — Так ты хочешь или нет? Ван Цзи сделал глубокий вдох, решаясь дать ответ. — Хочу, — наконец тихо произнес он. — Так почему не делаешь? — Теперь в голосе старейшины И Лин отчетливо звучало раздражение, — разве я когда-нибудь был против? На лице Лань Ван Цзи отразилась боль. — Когда я открыл тебе свое сердце, — медленно проговорил заклинатель, — ты велел мне убираться прочь. Вэй Ин растерянно моргнул. — А? — Переспросил он, — это когда? Ван Цзи казалось, что Вэй У Сянь намеренно пытался ранить его, заставляя рассказывать о том, как тот был отвергнут. Но второй нефрит понимал, что не прав. Скорее всего, действительность была гораздо хуже, и Вэй У Сянь действительно не помнил его признания. Впрочем... стоит ли удивляться? Этот невыносимо яркий человек всегда был таким. Растревожить чужое сердце и позабыть об этом для него было обычным делом. Лань Ван Цзи закрыл глаза, чтобы скрыться от этого растерянного взгляда и заставил себя говорить. — Тогда... в Безночном городе, — слова давались ему с трудом, — когда ты устроил резню среди заклинателей, и дева Цзян погибла. Когда ты потерял сознание, я унес тебя на Луань Цзан. Вэй Ин хмурился все сильнее. Он очень смутно помнил тот день. Ярость, обида и скорбь привели его в Безночный город. Но там он нашел лишь больше скорби. — Когда ты очнулся, — продолжил Ван Цзи, — я звал тебя пойти со мной. Я говорил... — голос его дрогнул, — говорил тебе обо всем, что было у меня в сердце. Но ты лишь повторял... — Хватит, — сердито прервал его Вэй Ин. Он не мог больше наблюдать, как болезненно изламывались брови Лань Чжаня, и как голос его становился все тише, — о чем ты думал вообще? Более подходящего времени для признания не нашлось? Почему ты не сказал о своих чувствах, когда меня разрывали на части лютые мертвецы, например? Ирония в его голосе заставила второго нефрита задрожать и низко склонить голову. Вэй Ин вздохнул. Ему стало стыдно за свои жестокие слова. — Прости, — уже мягче проговорил он, проведя ладонью по спине Ван Цзи, — Лань Чжань, прости меня. Я правда совсем не помню этого. Лань Ван Цзи сделал три глубоких вдоха и все же взял себя в руки. Он даже нашел в себе силы вновь посмотреть Вэй Ину в лицо. — Когда ты понял свои чувства? -— тихо спросил старейшина И Лин, глядя в сторону. — Мгм, — Ван Цзи помедлил с ответом, — в пятнадцать лет. Вэй Ин не знал, плакать ему или смеяться. В пятнадцать лет? Серьезно? В пятнадцать лет! — И ты не нашел времени сказать мне? — Он хотел разразиться бранью, но боль в светлых янтарных глазах заставляла старейшину И Лин сдерживать свое возмущение. — Ты мог признаться еще тогда, когда я был учеником в Гу Су. Ты мог приехать ко мне в Юнь Мэн. Ведь я же звал тебя! Ван Цзи плотно сжал губы. Складка между его бровей стала глубже. — Ты мог рассказать мне обо всем после войны, — не унимался Вэй Ин, — на совместной ночной охоте, на собрании кланов, да когда угодно, черт возьми! Ты мог рассказать мне обо всем, когда пришел ко мне в И Лин! — Я... — начал было Ван Цзи, но Вэй У Сянь грубо прервал его. — Ты мог быть рядом все это время! Мог ласкать меня, любить меня каждый день, — в голосе его появились мстительные жестокие нотки, — но ты предпочел открыть мне свое сердце именно в тот день, когда я потерял все! Скажи, а в этой жизни когда ты собирался мне признаться? Или ты снова намеревался дождаться моей смерти? — Я хотел сказать, — глухо проговорил Ван Цзи, — но не верил, что тебе есть, чем мне ответить. Вэй Ин обнял его и притянул к себе. Он не знал, что еще сказать. Этот разговор потряс его, отняв все силы. Да, Вэй Ин не решался допустить даже мысли о том, что Лань Ван Цзи мог любить его, желать его... И тем не менее, откровение второго нефрита не стало для старейшины И Лин такой уж неожиданностью. Теперь все вставало на свои места, и оставалось лишь удивляться, как он не понял раньше. Даже бранился и возмущался Вэй Ин больше для того, чтобы скрыть досаду на собственную невнимательность. Да, скупой на эмоции Лань Чжань не сумел найти в себе смелости для признания. Стоило ли удивляться этому? Но куда, спрашивается, смотрел он сам? Столько лет было потрачено впустую! Если бы он не был так слеп, возможно, все сложилось бы совсем иначе. — И... что ты думаешь? — Голос Лань Чжаня был тихим, едва слышным. — Я думаю, что ты идиот, — буркнул Вэй Ин. — Я не об этом. — И я тоже идиот. — Вэй Ин, — Лань Ван Цзы не показывал своего нетерпения. Только сдержанность. Вэй У Сянь вздохнул и прикрыл глаза. — Знаешь... последнее время я часто думаю о том, что будет дальше, когда мы разберемся со всей этой заварухой. В Облачные Глубины мне теперь путь закрыт. Но мы могли бы поселиться в каком-нибудь глухом месте. Я все время представляю, как бы мы жили с тобой вдвоем. Вели бы хозяйство, отправлялись на ночную охоту. Мне ни разу даже в голову не пришло, что мое будущее может быть не связано с тобой. Лань Ван Цзи поднял на него взгляд, и в уголках его глаз блеснули слезы. — Ты... — растерянно начал он и умолк, не зная, что сказать дальше. Но зато Вэй Ин знал, что сказать. — Я хочу до конца жизни оставаться рядом с тобой, — проговорил он, серьезно глядя в глаза Ван Цзи, — и после конца тоже. Любить тебя, следовать за тобой, ходить на ночную охоту с тобой, просыпаться с тобой. Я хочу только тебя. Мне не нужен никто другой. Прозрачная слеза скатилась по щеке Лань Чжаня, оставив блестящую дорожку. — Любить тебя, — эхом повторил он, будто не в силах сам подобрать слова, чтобы выразить свои чувства, — только тебя. Вэй Ин протянул руку и пальцами собрал слезы с его лица. — Итак, — протянул он, возвращая себе озорную улыбку, — теперь, когда мы все выяснили, может вернемся к первому вопросу? — Мгм? — Растерянно моргнул Лань Ван Цзи. В глазах Вэй Ина заплясали коварные огоньки. Он поерзал, удобнее устраиваясь под Лань Чжанем. — Хань Гуан Цзюнь, тебе нравится, когда я в твоей власти? Когда я молю о пощаде? Мочки ушей заклинателя предательски заалели. — Вэй Ин! — Возмутился он, но тот и не думал замолкать. — Ты можешь связать мне руки, — промурлыкал старейшина И Лин, — скажи, ты хочешь, чтобы я сопротивлялся, или тебе нравится покорность? Ван Цзи смерил его совершенно нечитаемым взглядом. — А еще можно попробовать... — Вэй Ин так и не успел сказать, что именно можно попробовать. Рот его грубо заткнули поцелуем. Но он был совсем не против.