Выжить в отоме-игре в качестве второстепенного персонажа...

Если вы мне сейчас скажете, что я, Хлоя Буржуа, — счастливица, родившаяся под счастливой звездой, то я, возможно, соглашусь с этим утверждением. У меня есть все: дорогой отец, искренне любящий меня; высокий аристократический статус; деньги и богатство; милая лучшая подруга и любимый человек. Однако не вся моя жизнь была идеальной. Было время, когда у меня не было ни семьи, ни богатства, ни статуса. И что хуже всего — я отчаянно нуждалась в сочувствии, понимании, любви, но получить хоть каплю этих замечательных эмоций было крайне тяжело. А все началось именно с момента моего рождения. Не знаю кто, и не знаю зачем, но, не прожив на свете и трех месяцев, мое маленькое и беззащитное тельце подбросили под дверь небольшой церкви имени Святого Патрика на окраине небольшой деревни Королевства Рион. А позднее определили в приют, где старый настоятель Фредерик Лебо заботился обо мне и о еще десяти сиротах. Приют хоть и был бедным, но давал крепкую крышу, более-менее сытную еду и неплохие условия для растущего организма детей. Но если вы мне скажете, что и тут мне повезло, то не торопитесь с выводами, не прослушав всю историю до конца. В общей сложности в приюте находилось пять девочек и шесть мальчиков. Но, даже проживая в одном месте столь долгое время, мы были словно чужие. Вы наверно не поверите, но до десяти лет я росла, не имея ни одного друга! В детстве я была жутко наивная и невероятно неуклюжая, отчего другие дети в приюте сильно сторонились меня, злобно подшучивая и обзывая глупым гадким криволапым утенком. Лишь одна девочка-сиротка, Мари, не издевалась надо мной. Она меня просто игнорировала. Знаю, многие бы удивились, если бы я сказала, что в детстве мы с Мари едва ли разговаривали друг с другом. Но было именно так. Однако, несмотря на все ее пренебрежение к моей персоне, она сильно привлекала мое внимание. Девочка была такая красивая, добрая и отзывчивая к своим друзьям, и при этом невероятно храбрая! Я очень сильно восхищалась ею. И в тайне мечтала стать такой же, как она! Мари никогда не боялась выражать свои истинные чувства, даже если это было не по нраву другим. Она была отличным другом и замечательным лидером девичьего коллектива. А также сильной и волевой личностью. В отличие от меня. Я же всегда чувствовала неуверенность в своих словах и в действиях, отчего доверчиво соглашалась на любую просьбу. Возможно я была слишком наивна, но я просто была не в силах отказать, даже если это просьба несла за собой глупый обман и огромную опасность. А такое с самого детства случалось довольно часто. Вредные мальчишки из приюта постоянно задирали меня, порою толкая на безумные поступки. И я велась на них, дабы доказать, что я не бестолковая девчонка или бесполезная нюня. Хотя это лишь часть правды. Я просто хотела подружиться с ними. Но все мои попытки с треском проваливались. Сироты не хотели дружить с «Криволапым Утенком». Но я не злилась и не унывала. Я прекрасно понимала, что в маленьких сердцах сирот была сильная обида на свою безрадостную судьбу. И дети, не находя выхода своему гневу, просто срывались на несчастном изгое, коим являлась я. Откуда это мог знать маленький ребенок, спросите вы? Да просто я чувствовала себя также. Однако жалости, милосердия и сострадания в моем сердце было намного больше, чем обиды за их злые шутки и дерзкие насмешки. Были и обзывательства, и обливания ледяной водой, и подножки, и пауки-ящерицы в постель и многое другое. Но когда я видела их счастливые лица и радостные глаза, после удачных для сирот проказ, весь мой накопленный унижением гнев сразу же куда-то исчезал, и я улыбалась детям с таким же довольным лицом, как и у них. — Глупая дура! — непонимающе кричали мне сироты, удивленные моим странным поведением. Но мне было все равно. Ведь, хоть и на некоторое время, но я смогла облегчить их внутреннюю боль и страдания. И знаете, со временем я поняла, что даря улыбку, ты получаешь тепло в ответ. Внутреннее теплое удовлетворение от того, что потерпев немного неудобства, другим ты принесешь счастье. И дети постепенно теряли интерес ко мне, начиная свою веселую игру в салки-догонялки. А на моей душе становилось теплее, наблюдая за радостной беготней сирот. Конечно, я бы соврала, если бы сказала, что не хотела бы участвовать в активной игре ребят. Но смотреть за ними издалека было тоже весьма занятно. Все было прекрасно. Если бы не одно, но — небольшое чувство одиночества, что настырно скреблось где-то в глубине моего сердца. Однако один момент резко изменил мою жизнь. В лето, когда мне стукнуло десять, у нас в деревне проездом остановились цирковые кочевники. Они были просто невероятны! Мужчины зажигательно играли на музыкальных инструментах, а девушки потрясающе танцевали. Мы, сироты, как и многие другие прохожие, как завороженные смотрели на них всё представление, даже не заметив, как солнце уже давно садилось за горизонт. И пора было возвращаться в приют. «Вот бы научиться танцевать также как и эти молодые девушки» — мечтала я в тот момент, не отрывая свой взгляд от импровизированной сцены, где зажигательно двигались три танцовщицы. И, как позже оказалось, также мечтала не только я. Все девочки-сироты думали точно также. Поэтому, когда к нам подошел лидер кочевников и предложил научить нас танцевать, все девочки тут же согласились. И я в том числе. Лишь осторожная Мари заподозрила в этом предложении опасную ловушку. Однако ее подруги все же сумели уговорить недоверчивую девочку остаться на чуть-чуть. Ибо не каждый день сиротам удается научиться у профессионалов таким прекрасным танцам. Осталась и я. Но чутье Мари не подвело ее. Это была ловушка. Едва темнота накрыла деревню, как мужчины скрутили всех нас и усадили в накрытую полотном телегу. Нас похитили. Несколько часов мы еле звучно рыдали, сидя в одной из нескольких телег, в окружении грузных мешков, клеток с курами и непонятными деревянными коробками, под надзором одного молодого кочевника, что игрался с острым ножом, которым еще недавно угрожал зарезать нас в случае непослушания. Но Бог в тот день не бросил нас, бедных сирот, на произвол судьбы. Едва мы покинули границу деревни, как начался дождь. С каждой минутой громкий стук капель воды все сильнее стучал по крыше телеги и заглушал наш нервный плач. И вот уже несколько часов, как ливень не заканчивался. Дорогу начало сильно размывать, и большие колеса начали сильно вязнуть в образовавшейся от обильной воды грязи. Лошадь, запряженная в тяжелую телегу, еле тянула ее, утопая копытами в грязной гуще, но извозчик упрямо приказывал животному идти вперед. И вот случилось нечто, что дало нам невиданный шанс на спасение. С огромной силой громыхнул гром, сотрясая всю округу своим мощным звуком! Лошадь, испуганная до чертиков, встала на дыбы и неровно дернула телегу. Перегруженная повозка начала заваливаться на бок. Мешки, клетки и коробки внутри повозки начали сыпаться со всех сторон. Началась паника и дикий визг. Кочевник, охраняющий нас, пытался урезонить нашу истерику, попутно пытаясь удержать весь груз. Но тяжелых мешков было слишком много, а коробки и клетки больно били парня своими острыми углами. И вот в очередной толчок несколько больших коробок свалились на него сверху, сильно ударив по голове. Кочевник тотчас свалился на дно повозки, лишившись сознания. А телега окончательно перевернулась на бок. Прошло несколько минут, прежде чем я и девочки, оглушенные канителью с мешками, пришли в себя. Сиротки по очереди начали выбираться из плена, вылезая на улицу. Трое израненных девочек уже выбрались под проливной дождь, и уже готовы были скрыться от похитителей, даже, несмотря на то, что их лидера сильно завалило тюками. Бедная Мари лежала на полу, приваленная большим мешком и постепенно приходила в себя. — П-подождите! — хрипло крикнула я девочкам, пытаясь унять шум в ушах и головокружение, — Мари… Мари застряла! Помогите мне отодвинуть мешок! Я взялась за край громоздкого тюка, пытаясь его отодвинуть, но ко мне так никто не присоединился. Я удивленно посмотрела назад. А девочки растерянно смотрели на заваленную мешком подругу, но никто не сдвинулся с места. — Прости, Мари, но тебе уже не поможешь, — проговорила одна девочка. Лидер девочек шокировано уставилась на еще недавно своих лучших подруг. — Но… Но вы же подруги! Как вы можете так ее бросать? — я возмущенно ответила им. — Не вини нас. Нам бы самим спастись, — жестоко бросила другая девочка. — Ты бы сама бежала, пока кочевники не хватились нас, — промолвила третья, — Спасайся, пока можешь. А затем они, насколько хватало сил, побежали вниз по небольшому обрыву, вдоль которого шла дорога, освещаемой лишь частым мерцанием молний. — Они правы, — внезапно проговорила Мари, — Спасай себя, пока можешь. — Нет! Я ни за что не оставлю тебя здесь! — твердо сказала я и упрямо взялась за край мешка. — Зачем ты так стараешься? — удивленно спросила она, — Мы ведь даже не подруги! Но я решительно продолжала тянуть тяжелую ношу в сторону. — Ну и что, что не подруги! Я никак не могу позволить оставить человека в беде! И начала еще сильнее тянуть тюк. Глаза застилали слезы. Руки жутко болели, как и затылок, и левое бедро, но я ни на секунду не останавливалась. Снаружи начали слышаться мужские голоса. И страх начал накатывать все сильнее. По щекам Мари тоже начали скатываться слезы. — Хлоя, беги! — обреченно закричала она, рыдая от страха, — Прошу…спасайся! Но я, сжав зубы, настырно тянула тюк что есть мочи.  — Меня бросили даже лучшие подруги, почему же ты такая настырная? Даже им я была не нужна… — Тогда…ух…когда выберемся…ух…станешь…ух…моей…ух…лучшей подругой! — пыхча от напряжения проговорила я. Девочка на секунду застыла и удивленно посмотрела на меня. — ….Да! — сказала Мари, зарыдав еще сильнее, — Стану! Самой лучшей! Самой верной! Самой дорогой подругой! Ее слова придали мне уверенности. Я начала тянуть с еще большей силой, сдирая с ладоней кожу, и молилась о спасении. И видимо Бог услышал мои мольбы, ибо мешок начал поддаваться. Сначала немного. Потом еще чуть-чуть. А после он совсем скатился на пол, освобождая маленькое тело девочки. Не теряя ни секунды, я помогла Мари встать и вылезти под ночной ливень. А затем мы вместе скрылись в ночной темноте. И лишь к концу следующего дня каким-то чудом мы с Мари все израненные и измазанные в толстом слое грязи смогли найти путь назад. Как и девочки-сиротки чуть раньше. Однако с тех пор многое изменилось.