Украденная жизнь

      Фостер осматривает содержимое ящичка Кларк с bdsm-атрибутикой и находит в нем черные свечи. Чиркнув спичкой по коробку, Лекса поджигает свечу, заставляя темный воск падать на ее обнаженные икры. Кларк морщит носик, вспоминая ощущения от расплавленного воска на коже, а когда Лекса наклоняет свечу, то воск начинает капать на ее окрепший после анорексии пресс. Кларк подносит ладони к животу Фостер, одаривая мурашками кожку от резкого перепада температур. Живот Лексы горячий, капли воска обжигают, но моментально застывают на коже, а пальцы Кларк слегка прохладные, что шатенку пробивает легкая дрожь, похожая на температурный озноб. Быстро перекатив еще не застывший воск в другую руку, Лекса склоняет пламя свечи над оголенным плечом Кларк. Кларк прикусывает нижнюю губу, прикрывая глаза, когда капли падают на ее голую кожу.       Лекса резко задувает пламя и вбивает Кларк в кровать, сдерживая ее руки сведенными за головой. Дотянувшись до веревки, девушка перекрещивает запястья Кларк и связывает их также наперекрест, делая невозможным попытку побега при желании. На Кларк все еще легкая летняя рубашка, которая сейчас является единственной преградой на пути к красивой пышной груди Гриффин, которая шумно дышит через нос. Лекса затыкает рот Кларк грубым поцелуем. Отказавшись от применения трензеля, Лекса обматывает шею блондинки двойной петлей, а дальше, сделав своеобразную перемычку, начинает обвязывать и пышную грудь, скрытую под рубашкой. — Кажется, можно избавиться от нее также, как ты избавилась от моей любимой, между прочим, футболки... — Лекса разрывает на ленты тонкую ткань, используя их в дальнейшем для связывания Кларк. Обтянув щиколотки лентами, Лекса проводит кончиками пальцев от бедер до самых ступней, щекоча пятки Кларк. Блондинка начинает извиваться под Лексой, пока та не оскаливает зубы и не прижимает девушку плотнее к кровати, устраивая пальцы на изящной шее и немного сдавливая ее. Кларк испуганно округляет глаза, когда Лекса начинает ее душить, при чем на полном серьезе. Увидев неописуемый страх в голубых глазах, губы шатенки вытягиваются в улыбке и она просто смотрит на свою беспомощную девушку. — Мне вдруг захотелось увидеться с Октавией... — Подушечкой указательного пальца Лекса проводит по скуле Кларк и та поворачивает голову в сторону девушки, вопросительно смотря на нее и приподнимая брови. «И как только Лекса терпела еще и трензель между зубами?» — мысленно задает себе вопрос Кларк, когда и без того она уже чувствует себя измученной. — Хочешь сказать, ты собираешься сейчас меня бросить вот в таком виде? — Кларк дергает связанными за головой руками, пыхтя горячим дыханием на Лексу. — Всего лишь полчаса, любимая. — Фостер снова касается указательным пальцем лица Кларк, в этот раз очерчивая линию ее губ. — Кубик тебе составит компанию для более веселого ожидания, пока я приеду. — А может быть, это ты просто так шутишь? Может быть, ты просто развяжешь меня и все? Так будет всем проще. И мало ли я что захочу… ну-у-у там, пить… или пис… — Поверь — не захочешь, — довольно улыбается Лекса, явно удерживая какой-то план в своей голове, провоцируя этим Кларк. — Ты так уверена в графике моих физиологических потребностей? Это будет на твоей совести! Ты собираешься бросить меня, когда я настроилась получить удовольствие! Ты мне за что-то мстишь? — Кла-а-арк! — умоляющим взглядом Лекса смотрит на свою девушку. — Лучше замолчи, иначе мне придется все же вставить тебе кляп.       Блондинка резко замолкает, но когда Лекса уже собирается покинуть спальню, начинает кричать, чтобы ее освободили. Фостер затягивает ремешки трензеля между зубами Кларк и покидает комнату, оставляя блондинку нервно извиваться в постели.       Лекса имитирует свой уход, захлопнув как можно громче парадную дверь, чтобы Кларк поверила в ее отъезд. Войдя в гостиную, Лекса ложится на диван и тянется к журналу, чтобы хоть как-то скоротать время. Со второго этажа доносятся мычания Кларк. Только вот Лекса совсем забыла про Кубика, который начинает лаять, просясь на улицу. Фостер шикает на него, но щенок начинает лаять более пронзительно. — Тише, Куб! Ты спалишь меня Кларк! Тш-ш-ш, — Лекса хватает щенка и начинает укачивать на руках, как младенца. Щенок какое-то время поскуливает и, делая еще один отрывистый тявк, успокаивается. — Умничка…       Присев на диван вместе со щенком, голова Лексы клонится к подушке. Прикрыв глаза на «минуточку», просыпается Лекса почти через два часа. Поспешив к парадной двери и прокрутив в замочной скважине ключ, громко захлопывая изнутри, Лекса поднимается по лестнице в спальню. Кларк мычит и определенно злится на свою девушку за такой долгий плен. Фостер расстегивает ремешки трензеля и отвязывает от изголовья кровати руки Кларк. Блондинка замахивается связанными руками в сторону Лексы, но та успевает поймать их за локти, отводя от себя в сторону угрозу быть прибитой. — Ты чокнутая! Решила поиграться со мной, сказав, что на полчаса, а сама пропала на все три? — Два... — с виноватым видом Лекса прочищает горло (после пробуждения ее голос немного охрип), быстро моргая ресницами, чтобы стряхнуть с себя остатки сна. — Ты еще и издеваешься! Между прочим, у меня все тело уже затекло и тебе придется теперь делать мне продолжительный массаж, чтобы заслужить прощение. — Лекса опускается на кровать, нависая над Кларк и затыкает ей рот поцелуем. — Ну прости…       Кларк просит, чтобы Лекса полностью освободила ее от пут, и девушка вынуждена исполнить приказ.       Вплоть до вечера Гриффин дуется на Фостер. Когда Лекса в шутливой форме становится на колени перед Кларк, пока та делает вид, что увлечена телевизионной программой, шатенка делает глаза невинного песика и устраивает свои ладони на голых коленках Гриффин, которая не сдерживается от умиления и притягивает за руки свою любимую к себе на диван.       Когда девушки собираются лечь спать, неотключенный скайп Лексы портит настрой на сон. На экране светится фотография Кэролайн. Кларк чувствует нарастающую злость и обиду своей девушки на сестру, поэтому решает подойти к ноутбуку и захлопывает экран. На следующий день Кэролайн пытается вновь дозвониться до Лексы, но ее попытки оказываются тщетны.

***

      Лекса приняла решение оставить свою должность креативного директора у Бекки Аттвуд, чем больше расстроила своих подчиненных, нежели босса. Почему-то Аттвуд и не особо расстроилась решением девушки уйти из ее компании, а ведь Лекса успела достаточно вложиться в свои обязанности, что ее хотя бы должно было сделать ценным сотрудником.       Радуясь, что удалось избежать скандала с Беккой, Лекса решает, что все делается лишь к лучшему. Теперь она уже сможет посвятить себя должности директора филиала Джона Мерфи и не чувствовать укора совести за то, что оставила своих подопечных (особенно Монти Грина) на растерзание будущему новому боссу.       Когда Лекса возвращается домой после нелегкого для нее дня, к усталости примешивается еще и злость на Кларк, которая рассказывает ей о звонке Кэролайн сегодня и что та просила встретить ее с Костией в аэропорту. — С какой радости они вообще прилетели? И что? Ты их встретила? — щетинится Лекса, расхаживая из угла в угол по гостиной. — Конечно встретила. И пришлось уговорить Джона, чтобы он на недельку приютил их у себя. — Что? Какого... — Неприятная тяжесть наседает на Лексу и ее желваки на скулах судорожно пульсируют. — Они решили сыграть свадьбу в Лос-Анджелесе, чтобы все мы могли присутствовать на ней. Лекс… Может быть пора простить Кэрол? — осторожно обращается Кларк к своей девушке, предчувствуя уже дальнейший ответ. — Простить? Ты серьезно думаешь, что я смогу простить ее за то, что она чуть не отняла мою жизнь в прямом и переносном смысле? Мало того, что я чуть не сдохла в клинике для психов, так она еще и овладела тобой, пригребла к своим рукам МОИХ друзей… — Я прекрасно помню, что она сделала, и уверена, что Кэрол сейчас и сама не гордится своим прошлым. Но Костия определенно на нее положительно повлияла, и я подумала, что мы можем пойти на их сва… — Даже и не думай. Я точно не собираюсь приходить на эту церемонию и мило улыбаться, словно ничего и не произошло. Если ты не можешь принять мое желание остаться в этот день дома, то значит ты не можешь принять и меня. — Лекс? Постой-постой… Ты сейчас вообще о чем говоришь? — голос Кларк дрожит и осип, а в голубых глазах замирают слезы.       Лекса быстро отводит взгляд от своей девушки и подходит к окну, чтобы не показывать того, что сейчас творится в ее душе: — Пойми же, Кларк, я просто хочу, чтобы ты хоть на секунду представила себя на моем месте, когда мне каждый день внушали, что я больна и тыкали мои вены шприцами, заталкивали насильно в рот транквилизаторы, а я все это терпела, надеясь, что ты все-таки скоро узнаешь обман и найдешь меня. Я каждый день ждала, что ты войдешь в мою палату и заберешь домой. Но в таком режиме ожидания я жила все полгода, а последние три месяца я уже просто существовала, как жалкий овощ, смирившись с тем, что ты счастлива с НЕЙ.       Кларк слушает накипевшее в душе Лексы за все это продолжительное время и по щекам шатенки спускаются влажные дорожки. Никогда Лекса не жаловалась своей девушке, чтобы не происходило в ее жизни, и лишь сейчас Гриффин осознает, что впервые ее любимая нашла в себе силы выговориться, вывалить тот груз с души и сердца, который висел на ней последнее время. Кларк даже не имела представления, что на самом деле испытала Лекса за время в психиатрической клинике, и сейчас наступил тот момент откровения, который угрожает превратиться в нервный срыв. Кларк должна это предотвратить, но как все сделать обдуманно и не убить с таким трудом их возобновившиеся отношения. — Прости. Если ты не хочешь идти на свадьбу, я приму твое решение, и мы останемся дома. Просто думаю, что прощение Кэрол освободило бы тебя изнутри. Ты не можешь избавиться от этого груза. Я знаю, что тебе не плевать, что единственный родной человек, твоя родная кровь так от тебя далека. Я знаю, что тебе хотелось бы иметь обыкновенные сестринские отношения, семейные, а не вражеские.       Кларк кажется, что Лекса сейчас вообще далека от нее мыслями и даже не слушает, но когда шатенка разворачивается от окна и смотрит своим изумрудным взглядом, то замечает влагу на ее щеках.       Гриффин подходит к своей девушке и молча притягивает к себе, крепко обнимая, и прислонившись к ее ушку губами, шепчет: — Все будет хорошо. Нужно только время. А пока я просто буду поддерживать тебя в любых принятых решениях… — Даже если они будут неправильными? — Лекса поднимает пасмурный взгляд на Кларк, и та кратко кивает. — Позже, когда все наладится и войдет в привычную колею, я отчитаю тебя за все косяки, а пока да — буду полностью солидарна с тобой.       Немного успокоившись от объятий и слов Кларк, Лекса устраивается в кресле напротив камина и какое-то время молча смотрит на танцующее пламя. Блондинка не рискует нарушить спокойствие своей девушки и собирается уже подняться в спальню, как Лекса окликает ее: — Знаешь… Если ты хочешь пойти на свадьбу, я не могу запретить тебе этого. В конце концов, это лишь мое решение, а не твое… Ты можешь всегда пойти одна. — Ты забыла, что я только сейчас тебе сказала? Любое твое решение — мое решение тоже. — Улыбается Кларк, но с какой-то нотой грусти, от чего Лекса чувствует укол вины. — И неужели ты думаешь, что я пойду без тебя? — Я не хочу, чтобы все думали, что я манипулирую тобой. Ты жила с Кэролайн, спала с ней... Почему бы и не пойти без меня? Это вполне логично... — Кларк закрывает ладонью рот Лексы. — Т-ш-ш… Прекрати. Я не знала, что сплю с кем-то другим, правда. Я до конца надеялась, что это ты. — Неважно. Все это уже в прошлом...— Шумно выдыхает через нос Лекса, видимо снова раскаляясь от воспоминаний и мыслей, что Кэрол имела власть над телом Кларк. Паранойя, что Кларк может испытывать чувства к ее сестре, вновь сжигает установившийся баланс гармонии с самой собой. Она лишь говорит, что все в прошлом, но ее все еще угнетает это прошлое в настоящем.       Кларк уже устает от резких перепадов настроения своей девушки и ничего не говоря поднимается в спальню. Лекса смотрит на огонь в камине и затем прикрывает глаза.       Почему Кэролайн хочет сыграть свадьбу именно в Лос-Анджелесе? Чтобы показать Лексе, что пора тоже действовать и начать планировать их с Кларк свадьбу? Лекса понимает, что Кларк тоже имеет право злиться, ей неприятно, что до сих пор вопрос с их свадьбой висит в воздухе. Кэролайн определенно прилетела в Лос-Анджелес назло, чтобы в очередной раз притянуть к себе друзей Лексы, притянуть Кларк. Набросив на себя ветровку, натянув кроссовки, девушка решает отправиться на пробежку, чтобы привести свои мысли и растерзанное душевное состояние в хоть какой-то порядок.       Вооружившись наушниками и включив любимый плей-лист, Лекса захлопывает дверь и выбегает из дома, стремясь наутек по главной улице.       Кларс стоит у окна и наблюдает за происходящим. Ее сердце начинает выбиваться из грудной клетки, когда она видит выбежавшую в спортивной форме Лексу. Если девушка решила отправиться на пробежку ни с того ни с сего, значит дела действительно плохи.       Кларк звонит Октавии, чтобы хоть как-то отвлечься, и подруга утешает блондинку, что в поведении Лексы нет ничего странного. Проступок сестры она еще не скоро простит, а забыть о нем тем более не сможет. Октавия просит Кларк выдержать этот непростой период, пока Кэролайн с Костией гостят в Лос-Анджелесе. — Вы ведь тоже хотите пойти на свадьбу? — спрашивает Кларк у Октавии, надеясь услышать отрицательный ответ, но подруга считает, что нет ничего страшного в том, если они все вместе, без Лексы, придут на свадьбу. В конце концов Кэролайн лично им не сделала ничего плохого. Единственной пострадавшей стороной здесь является лишь Лекса, но по словам Октавии: «Да она просто капризничает и пользуется своей ролью жертвы. Ей надо от этого просто отойти. На это нужно время. Лекса никогда не была нытиком и всегда держалась молодцом. В этот раз, поверь, она также справится, как и всегда…»       Кларк недовольна полученным мнением от Октавии о состоянии Лексы. Ведь действительно никто из них не в силах понять, что пережила девушка, находясь полгода в психушке. Ее там каждый день пытались сломать, и не для того она выжила, чтобы спустить все просто так с рук главной виновнице всех свалившихся на Лексу бед.       Кубик запрыгивает на колени к Кларк и поскуливает, прося покушать. Кларк берет на руки уже выросший за этот месяц пушистый комок и идет вместе с ним на кухню. Вывалив в миску пригоршню корма, Кубик принимается радостно им хрустеть. Посмотрев на часы на варочной панели, Кларк начинает вновь переживать за убежавшую на прогулку почти два часа назад Лексу. __________________________________________       Лекса оглядывается по сторонам, чтобы перебежать дорогу и продолжить пробежку уже по пересеченной местности. Сколько она пробежала? Двадцать, тридцать, сорок километров? Лекса останавливается, чтобы сделать несколько глотков воды из бутылки, перед тем, как пересечет широкую автомагистраль, на которой пока что не замечается никакого движения. — Ну, вперед! — Лекса выдыхает и на вдохе перебегает автостраду. Красный джип мелькает примерно в двух километрах. Сосредоточившись только на нем, Лекса не переживая добегает уже до середины дороги, как синий фольксваген перебрасывает ее через крышу и девушку спасает от неизбежного то, что водитель моментально реагирует на инцидент.       Затылок саднит, а локти разбиты в кровь, но она жива. Лежит посреди автомагистрали, смотрит в голубое небо и морщится от ярких лучей солнца, пока от света ее не закрывает тень нависшего над ней водителя фольксвагена. — Черт возьми! Вы жизнью не дорожите? Перебегать автостраду вообще запрещено! — Отчитывает водитель Лексу, будто она — несмышленая девочка.       Лекса молчит и просто с непониманием смотрит на мужчину, который максимально аккуратно приподнимает ее. Вроде бы девушку не переломало, значит можно довезти ее самостоятельно до ближайшего медицинского центра.       Водитель очень нервничает, то и дело теребя свою брутальную черную бородку, и периодически поглядывает на Лексу, устроившуюся на заднем сидении.       Когда мужчина подъезжает к больнице, он аккуратно подхватывает Лексу на руки, на долю секунды освободив правую руку, чтобы установить машину на сигнализацию. Водитель открывает дверь учреждения с ноги и кричит о необходимости оказать помощь.       Койка, куда устраивают Лексу, кажется невероятно твердой, либо это уже дают о себе знать ушибы после столкновения с машиной. Бородатый водитель не спешит покинуть палату и с сочувствием смотрит на свою случайную жертву. — Простите, ради бога. — Лексе жаль водителя, который пострадал из-за ее сумасбродности и невнимательности. — Ничего, жить буду. Это вы меня простите. Я просто не знала, где можно перебежать дорогу, поэтому решилась на столь опрометчивый шаг и перебежала в неположенном месте.       Врачи недовольно хмурятся, подслушивая разговор пострадавшей с тем, кто сбил ее на дороге. Он определенно человек с душой, от чего Лексе становится не по себе. Она в любом случае не собирается подавать на него заявление в полицию, когда сама виновата, что выскочила, как чертик из коробочки, на автостраду. — Где мой телефон? — Лекса приподнимается с койки и осматривается по сторонам, пока медсестра проводит тщательный осмотр пациентки. Толкнув ее на подушки, женщина недовольно цыкает. — Вон телефон ваш. Разбитый. Этот мужчина захватил его с собой, когда сбил вас… — Извините, я не знаю, как к Вам обращаться... — Лекса виновато смотрит на водителя, который теряется под врачебными упреками. — Нико Падопулос, — представляется мужчина, присаживаясь в кресло рядом с койкой. — Номера телефона я не помню, но не могли бы Вы оказать мне одну маленькую услугу? — Лекса поджимает губу, когда медсестра вводит в ее вену иглу, но смотрит на бородатого мужчину в надежде, что он согласится оказать помощь. — Мне необходимо, чтобы Вы сообщили одному человеку, что со мной все в порядке, лишь маленький инцидент. Даже не вздумайте говорить, что вы в нем виноваты, хорошо? Просто сообщите, где я, чтобы она не переживала.       Нико кивает и его лицо моментально смягчается от улыбки. Лекса спокойно выдыхает, когда мужчина обещает исполнить в ближайшее время ее просьбу.       Вбив адрес, продиктованный Лексой, в навигатор, водитель спешит сообщить нерадостную новость, а как правило, гонец, принесший ее, карается отрубанием головы.       Нико делает глубокий вдох-выдох, подъехав к кирпичному особняку Гриффин и выйдя из машины, неуверенно мнется на веранде, не рискуя нажать на звонок.