Рассвет не настал

Кейт закричала, когда смуглая стриптизерша преобразилась в отвратительное существо со сморщившейся кожей, острыми когтями и длинными клыками. Монстр в бардовом нижнем белье и с пышным бюстом всепоглощающим взглядом смотрела на стекавшую по запястью Риччи кровь и намеревалась кинуться на мужчину, однако путь ей моментально преградил отважный Сет. Вампир с элегантными золотыми украшениями в волосах оттолкнулась ногами от липкого стола, пропитанного алкоголем и пищевым жиром, совершенно не изящно пролетела разделявшие ее от цели пару метров и ожесточенно вонзилась клыками в мягкую, податливую плоть, разрывая выступающую сквозь кожу на шее артерию. И брат погиб за брата. Красиво, правда? Такая прекрасная история об отваге, братской любви и самопожертвовании. Да только неправда. Кейт на мгновение раньше выкрикнула «берегись» и имя своего похитителя, и младший Гекко успел обернуться. Когда отвратительный вампир, с пальцев ног которой Риччи всего минут десять назад слизывал алкоголь, повалила его на пол в попытке разодрать мужскую глотку в кровавое месиво, он с ужасом в глазах сжимал огрубевшую и сморщившуюся серую кожу мертвеца, всеми силами борясь за жизнь, тогда как Сет стоял в нескольких шагах и перезаряжал пистолет. Никакого самопожертвования, только холодный расчет: Риччи — озабоченный шизофреник в запущенной стадии с почти неконтролируемым желанием убивать, и уж лучше умрет он, чем старший. Однако произошло ебаное чудо, причем практически в прямом смысле слова «ебаное». Мускулистый байкер с типичным мексиканским вьющимся черным волосом и с усами «извращенческими», какие обычно бывают у педофилов в сюжетных порно-фильмах, выстрелил из члестолета, как мысленно нарек Скотт установленный в зоне паха полуавтоматический пистолет, и вампир с криками умирающего кэмероновского пришельца отлетела в сторону. А через мгновение началась чертова бойня: каждая сексуальная стриптизерша и каждый работник проклятого бара выпустил уродливые желтоватые клыки, а те, кто были людьми, вытащили пистолеты и клинки. Кровососущие чудовища громко клацали кривыми зубами, вспарывали дальнобойщикам и байкерам животы, отрывали от тел целые куски красного мяса. Братья Гекко держались спина к спине и сносили проклятым тварям головы, а Джейкоб Фуллер, следуя примеру загадочного Фроста, добивал еще живых вампиров с вышибленными мозгами, пронзая их сердца деревянными ножками столов. — Стреляй, не оборачивайся! — кричал Сет сквозь чужие предсмертные стоны. — Как мне самому стрелять, если ты меня нихуя не прикрываешь, Риччи? Дрожавшие от страха Кейт и Скотт спрятались за барной стойкой, однако и они не оказались бесполезными: от прикосновения к серебряному крестику на шее девушки вампир буквально растекся в гнилостную лужицу. А кругом были кровь, оторванные куски человеческого мяса, расчлененные трупы, болотного цвета внутренности дьявольских отродий, паника и страх с подрагивающими пальцами еще живых рук. Все более менее пришло в норму, но когда заносчивого Секс Машину укусили, он никому не сказал ни слова. Навязчивый голос шептал: «Убей их всех». И, возможно, он мог бы хоть немного воспротивиться кровососущей сущности, но бар «Кручёные сиськи» на то и бар для байкеров и дальнобойщиков, чтобы здесь останавливались гордые мужчины без чувства долга и какой-либо ответственности. Голосу не хотелось сопротивляться: зачем? Мужиком с члестолетом Секс Машина пробил забаррикадированную дверь, и внутрь ворвалась целая стая летучих мышей. Крики, выстрелы, снова страх. Кейт тащила за рукав оцепеневшего Скотта. — К подсобке! Туда, живо, давайте! — срывая голос кричал Риччи, прикрывая мелких Фуллеров. Джейкоб не переставал отстреливаться. Приторным запахом гниющей плоти заполнилось все помещение, и тянуло блевать. На Кейт попали ошметки мертвецкой желеобразной кожи. Уже в подсобке девушку вывернуло, Сет пошутил про несварение и испорченный кисель, и её вывернуло снова. Когда Джейкоб говорил о крестах из подручных средств, а Скотт заливал в игрушечные автоматы освещенную отцом воду, Ричи подрагивающей рукой в защитном жесте прикрывал свое горло и практически не отрываясь смотрел на оголенные щиколотки Кейт. Она сделала вид, что не заметила этого и скупо поблагодарила, ведь похититель запросто мог оставить их умирать. — Что это было? Там, еще с первой порцией тварей? — Сет отвел брата в сторону, чтобы больше никто их не слышал. — Что? — Ты не прикрывал меня, смотрел по сторонам и думал, видимо, как трахнешь и расчленишь кого-нибудь! — Это ты меня не прикрыл. — Не говори ерунды, Риччи. Ты же мой брат, я люблю тебя, но что я мог в тот момент? Кинуться на неё с голыми руками? Я еще не отжил своё, друг. Так что, будь добр, выкинь из головы своей этот бред, — старший Гекко постучал коротким ногтем указательного пальца младшему по виску. Когда Сет отошел от брата и приступил к перебиранию коробок в поисках оружия, Риччи столкнулся взглядом с Кейт и тут же поспешил отвернуться. На душе скреблось что-то тёмное и зловещее, возможно, с щупальцами или тентаклями. Хотелось убить кого-нибудь или провалиться под землю, пусть даже в Ад. Первого хотелось больше, но второе было более вероятно. Атаковали кровососущих монстров они до того, как те начали ломиться в дверь подсобки. Это дало некоторое преимущество, хотя и небольшое: драка началась только в главном зале, где твари нападали со всех сторон, разве что только из-под пола не вылазили. А завертелось всё быстро: Сет всеми силами прорывался ко входу, пытаясь волочить за собой брата, сам Риччи то и дело останавливался, чтобы всадить пару лишних пуль в головы вампиров, Кейт стреляла из арбалета, вполне сносно им владея, Джейкоб и Скотт держались рядом с крестами и святой водой на готове, от которой кожу монстров будто разъедало кислотой. Неосторожное движение, и старшего Гекко утащили в сторону. Длинные и уродливые клыки легко вошли в разгоряченную плоть сразу в нескольких местах: шея, плечи, ноги, кисти — все пронзило болью. Кейт в ужасе отшатнулась, и отец, прикрывая её, выставил перед зловонной челюстью свою руку. — Риччи, убей, стреляй. Блять, прошу, — хрипящим голосом просил, срываясь на всхлипы и тихие крики. Прозвучал выстрел. Мозгами человеческими окрасились уродливые рожи монстров. И брат убил брата. Из бара с горящими на солнце вампирами они вышли втроём: Риччи, Кейт и Скотт. Джейкоб Фуллер на их глазах обратился в одну из тварей и практически моментально загорелся у самых дверей. Скотт содрогался всем телом в беззвучном плаче, а Кейт с размазанной по лицу сажей и кровью ободряюще сжимала его плечо, пока Риччи, наставив на Карлоса дуло пистолета, требовал снизить стоимость укрытия в два раза. — Нужно, наверное, сообщить в полицию… Может, что-то… сделать, — всхлипывая, лепетал Скотт. — Он мёртв, братишка. Полиция здесь ничерта не сделает, — не отрывая взгляда от горящих костей отца. Скотт едва заметно вздрогнул от слов «братишка» и «ничерта». Они ведь были из католической семьи, и он ни разу не слышал от своей сестры нецензурщину. — Почему ты так равнодушна? Столько людей ведь умерло, а ты… просто стоишь здесь, — мальчишка отпрянул, сбрасывая с плеча руку Кейт. — Это вовсе не значит, что мне плевать. — Ну да. Надо попробовать завести машину. Кейт передернуло, и по спине пробежали мурашки. Мерно потрескивал огонь и стрекотали насекомые. Никто не решался идти внутрь за ключами в отцовских обугленных джинсах. — Пятнадцать так пятнадцать! Это справедливо, мать твою! Пятнадцать вместо тридцати, супер! — на повышенных тонах говорил Карлос, нервно жестикулируя то Риччи — в знак «сдаюсь», то своим людям с пушками — в знак «не стрелять». — Ключи могли даже не уцелеть. Расплавиться, — в некоторой прострации произнесла Кейт. — Но могли и уцелеть. Они же железные, — с нотками капризного ребенка в голосе. — Ключи в основном делают из латуни. — И она плавится? — При тысяча девятиста градусах по Фаренгейту. Нам на химии в школе говорили. — Думаешь, здесь есть тысяча девятьсот градусов по Фаренгейту? — Не знаю, я же не Гай Монтэг. Скотт с сомнением посмотрел на сестру. Оба подумали о том, что вряд ли Гай Монтэг умел определять температуру горения одним только взглядом, но промолчали. — Вот спасибо! Одолжение, блять, сделал! Да ты мне до скончания веков за брата должен будешь, Карлос! — и Риччи от души ударил стушевавшегося мужичка ладонью по толстому плечу. Карлос, чертовски похожий на смесь Секс Машины и парня с члестолетом, постоянно оглядываясь на Гекко, сел в свою машину в сопровождении нескольких вооруженных парней и скрылся в рассвет. — Ну что, детишки? — Риччи приблизился к Фуллерам сзади и положил обоим руки на плечи. — Достань нам ключи, — поморщившись от чужого прикосновения, попросила Кейт. — Они в кармане в джинсах. Риччи проследил за взглядом девушки и, цокнув языком, сказал, что больше ни ногой в проклятый бар ни при каких обстоятельствах, и, перед тем как уехать в неизвестность, прошептал Кейт на ухо, обдавая горячим дыханием кожу: «Если заскучаешь, Эль-Рей, мотель Plaz Blutspur, 13 номер». Кейт едва заметно дрогнула и, зажмурившись, не отпрянула. И Ричи сел в красную тачку без верха и направился следом в рассветные лучи, где мгновением ранее скрылся Карлос. *** В родных Соединенных Штатах были пятидесятилетняя Кэори Симада, холостячка и ближайшая родственница младших Фуллеров, и старый колледж с сочувствующими взглядами. Поэтому Кейт бросила логистику, забрала документы и начала работать официанткой. Скотт почти перестал заниматься музыкой и вступил в клуб по стрельбе, отказался от фастфуда, а по вечерам стал смотреть глупые телешоу с тётей. — С отцом мы провели недостаточно времени. Не могу повторить эту ошибку, — говорил он сестре, когда та скользила презрительным взглядом по экрану старенького телевизора. Кейт не спорила: просто не понимала, как всё может вдруг стать таким нормальным после того, как она дрожащими исцарапанными руками доставала нагретые огнем ключи от машины из обгоревших джинс, надетых на обугленные кости. И ведь под кроватью у неё хранился арбалет из злополучного бара «Кручёные сиськи», с которого девушка отодрала чужую припекшуюся плоть и оттерла всю кровь, почти любовно смазав металл подсолнечным маслом. На специальное, предназначенное для оружия, Кейт не хотела тратиться. Вместе с арбалетом там же, в небольшой только коробочке, хранился помятый листок бумаги с аккуратной записью «Plaz Blutspur, 13». Фуллер несколько раз пыталась смять и выбросить этот листок, но каждый раз распрямляла его и обводила стершиеся буквы. Вместе с листком в коробочке хранился отцовский крестик, который Джейкоб снял после смерти жены. Кто знает, может, если бы Джун Фуллер не поехала в тот день в театр одна, отец остался бы жив? Ведь он не отправился бы тогда в псевдо-путешествие. — Привет! — новенькая администратор с натянутой улыбкой и гладким хвостом окликнула Кейт. — Слушай, — она закусила губу, словно обдумывая, стоит ли начинать разговор, — а это правда, что пишут? Бар в Мексике… Лицо у Кейт стало не то, чтобы угрюмое, но, скорее, разочарованно равнодушное и даже холодное. Девушка не удостоила коллегу ответом и прошла мимо. — Вампиры? Там в самом деле были вампиры? — едва сдерживая хохот. Уже дома, вернувшись со смены, Фуллер нашла сайт то ли христанутых, то ли шизанутых «Ордена просвещенных», собирающих всевозможные истории о невероятном и мистическом. В недавно добавленной истории с незамысловатым названием «Кручёные сиськи» было расписано столкновение Фуллеров с вампирами. Подробно описывались способы убийства тварей, мысли о несправедливости этого мира и смерть Джейкоба. Кейт осталось лишь тяжело вздохнуть и уволиться по телефону. — Ты использовал наши имена! Ты не мог хотя бы придумать ёбаные прозвища, Скотт? — Кей, успокойся, ладно? Им нужны были реальные имена, чтобы проверить достоверность информации. — Какого вообще чёрта? Встрявшую с возгласом «Прекрати поминать черта!» Кэори девушка, не заморачиваясь, к нему же и послала. — Ты не понимаешь, это действительно важно. Мы это пережили и, возможно, благодаря моей истории переживет кто-нибудь другой! — Ты себя хоть слышишь? Ты же говоришь ёбаную хрень! — Кейт, не думаешь ли ты, что те вампиры были единственными? Люди должны знать. Дрожащие женские руки с короткими и уродливыми ногтями до побелевших костяшек стискивали руль, а на приборной панели в свете уличных фонарей переливался несколько раз смятый и обратно расправленный листок с аккуратными буквами. А в сиденье водителя было тепло, безопасно и едва различимо пахло ладаном. *** В мотеле было неуютно и грязно, а постельное белье пришлось стирать самому. Карлос и в самом деле не шутил, когда говорил, что нужно будет залечь на самое дно. Иногда, лёжа на грязной коричневой односпальной кровати в обнимку с живой, дышащей и не вырывающейся проституткой, Риччи представлял, что в самом деле находится на песчаном дне, где перебирают своими крохотными лапками крабы, а над головой в синей воде мельтешат рыбы с гладкими белыми брюшками. После «Кручёных сисек» Гекко убил всего одну девушку — сорокалетнюю мексиканскую шлюху с мерзопакостным, кислотным запахом кожи и наркотической зависимостью. Гейла, так её, кажется, звали, не умела прятать зубки во время минета и сказала, что лицо у Риччи чем-то похоже на снятую кожу Микеланджело, нарисованную им самим же на фреске «Страшный суд». Комплимента от образованной проститутки преступник не оценил. Он убил её, как в старые добрые, ещё до мертвецов с клыками. Сначала вздёрнул за волосы, как за шкирку нашкодившего котенка, и, уткнув носом в пропитанную потом наволочку, со звучными шлепками объездил её сзади, грубо сжимая чужие бёдра и сопровождая периодическими ударами ладонью по морщинистой заднице. Когда он кончал, аж ногтями впиваясь в женскую кожу, Гейла сдерживала рвотные позывы, а как только Риччи вышел из неё, сплюнула на пол оставшуюся во рту желчь. — Ёбаные американцы, — проститутка на подрагивающих ногах начала подниматься с пола, однако Гекко пнул её под рёбра. От того, как Гейла сжимала зубы с колготками во рту, у неё закровоточили дёсна. Или это от метамфетамина, но кто уже разберет? Связанные запястья она изодрала едва ли не до мяса, да и звуки издавала такие, будто её резали. Ах, да. Конечно. Её резали. Резкими, рваными движениями руки Риччи потрошил её, как чёртову камбалу, плавающую у него над головой. Вишневая кровь заполнила всё: не было видно ни краев ран, ни отличия между пропитанной ею ткани рубашки и срезанными пластами кожи. Кишки путались как спагетти и с хлюпающим звуком рвались, выпуская наружу гнилостные массы цвета грязи. Гейла долго не умирала, а Риччи резал, пока оставалось, что резать. Когда на кровати остались кровавая каша, конечности и открытые в ужасе глаза, Гекко остановился, не понимая, почему испытывает отвращение вместо удовлетворения. А еще через время исчезла мигрень, не отпускавшая Риччи с детских лет: он привык к этой постоянной ноющей боли, а потому, проснувшись однажды без неё, решил, что заболел, и даже в самом деле пропил курс антибиотиков. Однако боль не возвращалась. А во сне к нему пришел Сет. Он говорил о том, насколько Риччи проблемный и бесполезный, а за попытки возразить схватил брата за короткие волосы и приложил лицом о деревянную прикроватную тумбочку. Утром Гекко рассматривал в зеркале искривленную переносицу. flashback Это был прекрасный семейный ужин с запеченным с овощами кроликом, корейскими салатами и ванильным чизкейком. Сету исполнялось шестнадцать, и ему налили шампанского. Жидкость была светло-жёлтая, как лимонад, и пузырьки в ней прикольно шипели, как в кока-коле, разве что только сильнее. У Ричарда в стакане был насыщенно бордового цвета морс с гадкими ягодками на дне, которые он ненавидел всей душой. «Это полезно. Будешь большим и сильным», — говорила мать, и продолжала на каждый праздник наливать сыну домашний напиток под суровым взглядом отца. Обычно в такие дни Ричард мало ел, давясь всухомятку, и только после ужина с жадностью пил на кухне воду прямо из графина. Сет встал со стула, чтобы было удобнее задувать свечи на торте, отец выключил свет, а мать снимала на, так называемую, мыльницу, тихонько напевая «Happy birthday to you, dear son». Когда свечи были задуты с четвертой попытки, а свет обратно зажжен, в бокале у Сета шампанского не оказалось. Двенадцатилетнему Ричарду отец отвесил подряд несколько смачных подзатыльников, за ворот рубашки вытащил из-за стола, пару раз ударил по заднице с размаху и, швырнув на пол уже только в комнате, запретил выходить до утра. Сет начал называть его маленьким проказником «Риччи», а в следующий раз, когда Ричард наткнулся на журналы «Жгучая брюнетка», «Сила секса» и «Physique Pictorial» в коробке из-под обуви, брат выбил ему зуб и разбил губу, пересчитал ботинком ребра, оставил синяки на спине и приложил затылком о пол. Родители, конечно, наказали Сета, и он научился всё делать аккуратно и незаметно. Первое время Ричард пил обезболивающие, но они перестали действовать. *** Границу Кейт пересекла быстро и без каких-либо проблем: надела короткие джинсовые шорты и пуговицы на рубашке расстегнула так, что было видно кружево лифчика. Пограничник в начальной стадии ожирения с залысиной на затылке и жадным взглядом оглядел девушку и дал добро на проезд, даже не пройдя в глубь трейлера. И не спросив документы. Бар «Кручёные сиськи» отстроили заново и вновь вывесили большую неоновую вывеску над входом. Кейт проводила злополучное место взглядом и поехала дальше. «Не думаешь ли ты, что те вампиры были единственными?» В голове набатом стучал голос младшего брата, и чертовски хотелось припарковаться у врат Чистилища и схватить арбалет из-под сидения. Но Кейт лишь тряхнула головой, сбрасывая наваждение, и продолжила ехать к мотелю «Plaz Blutspur». На дорогах было мало машин, но когда они попадались, Фуллер приходилось сбрасывать скорость, а то и вовсе останавливаться и дожидаться пока уляжется желтая, забивающаяся через нос в легкие, слепящая глаза, пыль. К счастью, ближе к крупным населенным пунктам появился асфальт, серый, затертый, с частыми ямами. — Его нет. Уехал, — баритоном отрезал совсем мальчик администратор с исцарапанным подбородком и густыми черными бровями. — Но если вы одна из его девочек, могу проводить вас в подсобку. — Нет. Нет, вы… — Кейт только махнула рукой и покинула мотель. На выходе охранник с собранными в небрежный хвост волосами и выпирающим из-под рубашки брюшком шлепнул девушку по оголенному бедру. Вот уж кто точно не постеснялся бы назвать Кейт проституткой, а не завуалированной «одной из его девочек». Уже в трейлере Кейт поняла, что облажалась в тот момент, когда не додумалась надеть вместо шлюшачьих шорт хотя бы чертовы джинсы. «Разумеется, он не будет сидеть, как привязанный, и ждать твоего приезда, дура», — и Кейт ударила по рулю, не желая слышать это в своих мыслях. «Не думаешь ли ты, что те вампиры были единственными?» И Кейт завела отцовский трейлер. Кто знает, может, её судьба была умереть в проклятом баре «Кручёные сиськи»? Арбалет под сидением заряжен стрелами и блестел от масла, готовый стрелять и убивать. *** — Хей, Риччи, — дружелюбно махнув рукой вошедшему в изодранной одежде. — Ричард. Не называй меня «Риччи», Фри, — с горчинкой в голосе, выплевывая слова губами с запекшейся на них кровью. — Фридрих, — Вот именно. — Не вызывай девочек, если собираешься уезжать. Ричард, — с отвратительным испанским акцентом процедил сквозь зубы охранник. Гекко хмыкнул и направился в свой номер, в котором он на ходу стянул с себя одежду и встал под холодный душ. Экономил Карлос на своих скрываемых, экономил, сука, как мог. Ричард подставил голову с отросшими волосами под слабую струю ржавой воды и, уперевшись рукой о плитку, местами отколовшуюся, местами с проглядывающей плесенью на стыках, а второй принялся вести ладонью вдоль ствола вверх и вниз, надавливая на головку. Перед глазами упорно стоял отплевывающийся от густой и вязкой крови должник Карлоса. Ублюдок обокрал ублюдка на 50 несчастных кусков и пытался смыться в солнечную Францию, но получил порцию пуль в легкие и желудок. На ублюдка не вставало, и Гекко попытался вспомнить, как пялил одну из своих шлюх. Ножки. Изящные гладкие ножки с элегантными щиколотками, большими ступнями и ровными пальцами. Ричард вспоминал, как облизывал липкие от виски пальцы ног бесподобной стриптизерши, как вел языком от аккуратных, ухоженных ногтей до щиколотки и мокро целовал выпирающую округлую косточку, как гладил напряженные икры и белое колено, как пытался глубже вобрать в рот широкую ступню, пока пальцы её мягко упирались ему в глотку, как ласкал его губы поток алкоголя, стекавший по её длинной ноге, и как он чуть не кончил себе в штаны, точно девственный школьник, впервые увидевший голые сиськи своей грудастой подружки. Гекко со стоном излился на потрескавшуюся плитку и потом, глядя на стекавшие по стене белесые капли, думал о том, сколько человек до него также дрочили в душе и кончали на эту же самую стену в это же самое место. Должно быть, таких было много. Внезапно Ричард вспомнил, как бесподобная стриптизерша выпустила желтые клыки и чуть не разорвала глотку, представил, как облизывал её мертвецкую серо-зеленую скукожившуюся кожу, и выблевал недопереваренный сэндвич с тунцом прямо в сток душевой кабинки. Несколько больших кусков не проходили в маленькие отверстия, и Гекко раздавил их и утрамбовал большим пальцем правой ноги. Выйдя из ванной комнаты, он упал на кровать, раскинув руки в стороны. Пружины матраца удрученно заскрипели и ночник на прикроватной тумбочке подмигнул своим желтым светом. Вся комната была пропитана липкой и почти ощутимой грязью. И дело было вовсе не в том, что Ричард с малых лет не любил убираться, протирать полы, выносить мусор и мыть посуду, — это было само собой разумеющееся. Помимо этого в спертом воздухе будто чувствовался запах потных тел преступников, которых Карлос когда-либо и где-либо укрывал. Перед глазами встали потеки спермы на стене. — Я в самом деле вызвал перед уходом шлюху? Ричард лежал и буравил недоуменным взглядом потрескавшийся серо-желтый потолок, словно ожидая от него ответа. Ответа не последовало. Гекко вскочил с кровати и, — как был в одних нательных шортах и махровом халате в вертикальную полосочку, — так и выскочил к администратору, разве только сунув заряженный пистолет в широкий карман. — Как она выглядела? — ударив ладонью по стойке администратора. — Кто? — внезапно севшим голосом спросил мальчишка с исцарапанным подбородком, дернувшись от испуга. — Ну не я же, мать твою! Шлюха, блять, что приходила! Как она выглядела? В кармане махрового халата он сжимал рукоять пистолета. *** У входа её приняли за стриптизершу. Бармен тоже. И ещё несколько посетителей пытались ей заплатить за пятнадцать минут в туалете. Кейт смотрела презренно и с отвращением отталкивала мужские мозолистые руки от своих оголенных живота и бедер. Через несколько минут ожидания бутылки и стакана охлажденного виски девушке удалось урвать столик на двоих почти сразу за входом в бар, куда не сразу падает глаз. Под столом удобно помещался арбалет. После вынужденного ремонта бар стал еще более тёмным и мрачным, и свет был направлен только на танцпол и барную стойку. Редкие цветные блики расчерчивали чужие ухмылки, скользили по сальным волосам, оттеняли круги под глазами и длинные фигурные усы. Испанские мелодии заглушали стук стеклянных стаканов о деревянные столы. Кейт отпила глоток и поморщилась. Когда она первый раз выпила с Сетом и Риччи Гекко, отец был против, но она не послушала. Решила, раз велика вероятность её смерти, то можно и обойти общественные правила. Можно и выпить саднящий глотку напиток в компании вооруженных насильников-террористов. — Кого-то ждёшь, крошка? В темноте Кейт не смогла бы даже сказать, чей это голос: активного старика или двадцатилетнего заядлого курильщика. В первое мгновение Кейт решила, что началось, но по лицу мужчины промелькнул тревожно-красный блик. Человек (не вампир, нет) не был стар, но и не был молод, через половину лица его тянулся уродливый изгибающийся шрам, рассекавший бровь, глаз с бледно серой радужкой, крыло носа, губы, и терял свои очертания в районе подбородка. Ладони его были испещрены множественными длинными полосами и, кажется, не хватало мизинца. Грубые на ощупь пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в ногу выше колена, медленно начали забираться под край шорт. Вцепившись одной рукой в чужое запястье, второй Кейт пыталась нащупать рукоять арбалета, но тот соскользнул на пол. *** Обнаружив труп администратора в холле мотеля, Карлос был не в восторге, но предпочел промолчать: Риччи оказался ему весьма полезен. Пачкать руки в крови может каждый, а вот делать это профессионально — единицы. — Слушай, Рич, это могла быть и не она, — разводя руки в стороны в жесте «я не уверен в своих словах, но неуверенность эту буду вселять и в тебя тоже». — Ричард. — Что? — Я тебе не грёбаное парижское мыло, Карлос. Называй меня полным, мать твою, именем. — Хорошо. Ричард, — подняв руки вверх ладонями к собеседнику в знак «сдаюсь и не возникаю». Оглушительно громко тикали часы, а за стенкой кто-то чахоточно кашлял. — Как в чёртовой Мексике можно заболеть? — с искренним удивлением спросил Гекко параллельно с незаконченным вопросом Карлоса: «А может…?». — Что? — переспросил Ричард. — Не знаю, — ответил на вопрос про «заболеть в Мексике». — «А может» — что? — повторно переспросил Ричард, чувствуя, что еще немного и расчленит бесячего ублюдка без прелюдий и изнасилований. — Помнишь, тот бар, что вы спалили? Почти у самой границы? — после кивка собеседника он продолжил. — Я его купил, отстроил заново. Удобное местечко в плане… — Ты что?! *** Маленькая глупая девчонка, возомнившая себя самостоятельной и крутой. Решившая, будто справиться со всеми препятствиями. Что придет в проклятый бар, расстреляет вампиров, украдет у кого-нибудь денег и уедет в закат, точно герой фильмов, где главный герой непременно одиночка, мало говорит, носит очки и никогда искренне не улыбается. Вроде бродяги высокогорных равнин или Беатрикс Киддо. Но жизнь — вовсе не сюжет со счастливым концом. Героев нет, как нет удачи и везения. Есть только лицемерие, кровь, пустота и пушки. Либо ты хитрец, либо труп. Кейт чувствовала себя загнанным в угол зверьком. Отрезан путь, и расплакаться беспомощно хотелось от чужих пальцев, издевательски поглаживающих кожу у самой кромки нижнего белья. Короткими ногтями Фуллер царапала чужую сильную руку, пытаясь убрать, оттолкнуть, отодвинуть, а щеки обжигали застилающие глаза слёзы. — Ну же, чё ты как целочка? — жарким шепотом своим обдавал он ухо Кейт, касаясь губами мочки. Руки её дрожали, меж лопаток стекал холодный пот и взмокшие вдруг волосы облепляли лицо. Захотелось вернуться домой, извиниться перед Кэори за свою грубость, сказать Скотту, что он молодец, раз заботится о других. Посмотреть с ними какую-нибудь глупую комедию и наесть чертовых калорий, а не сидеть сжавшимся комком страха, пока мерзкий незнакомец растегивает ширинку и достает мягкий, влажный член с редкими жёсткими волосками ближе к мошонке. — Да ладно, давай, что за сопли? Ты еще мамочку позови! Левой рукой он прижимал девушку к себе, больно стискивая плечо, правой направлял за запястье руку Кейт, принуждая дрочить ему. Фуллер всхлипывала и вздрагивала, боясь не выдержать и начать умолять. Член в ладони постепенно твердел. От чужого учащенного дыхания над самым ухом тянуло блевать. Хлопнула входная дверь и в мимолетном красно-желтом блике мелькнули несколько голов. На короткий миг Кейт показалось, что она узнала короткорослого полу-секс-Машину полу-парня с члестолетом, Карлоса, но фигура исчезла в темноте бара так быстро, что девушка не успела ни убедиться, ни разувериться в этом. — Выпей. — Что? — охрипшим от страха голосом. — Я хочу, чтобы ты выпила свой виски со льдом. Мужчина наклонился к самому её лицу и провел языком от уголка губ к виску. Кейт вздрогнула и попыталась отстраниться, но разве что получила еще один синяк на предплечье. Девушка протянула дрожащую руку к почти нетронутому стакану с алкоголем. На прохладном стекле сжала пальцы и поднесла к искусанным до крови губам. Виски почти приятно обожгло горло, распространяя тепло в груди и мозгах. Фуллер звучно поставила стакан на стол, на мгновение испугавшись, что разбила его. А насильник собрал в кулак волосы Кейт, натянул будто поводок и начал тянуть её голову к своему паху. — Нет, нет, — жмурясь и мотая головой, пролепетала Кейт, упираясь локтем о деревянный стол. Член мелькал у девушки почти перед самыми глазами, и ей не хотелось думать о том, что он все же упрется ей в щеку или гланды, вызывая рвоту и желание броситься под колёса какой-нибудь фуры, не сбавляющей скорость в населенных пунктах. — Пожалуйста, — сквозь слезы и сопли выдавила, когда насильник уже больно вывернул ей руку и почти носом ткнул в короткие курчавые волосы. Пожалуй, принужденным минетом бы все не закончилось, и мужчина средних лет потащил бы зареванную и со стекающей по губам кровью и спермой Кейт за локоть в туалет, где втолкнул бы в узкую грязную кабинку с маленькими пустыми шприцами и испачканными в дерьме салфетками и, несдержанно сорвав нижнее белье, лишил бы её девственности, грубо вколачивая в шаткую деревянную дверцу. Но в момент, когда, надавливая на девичьи щеки, насильник открыл ей рот и уже проводил головкой по её зубам, за спинами их послышались маты и громкая возня, сопровождаемая скрипом отодвигаемых стульев. Прежде чем сломать нос о пол, насильник дважды получил в челюсть и лишился члена, который младший Гекко затем швырнул ему в залитое кровью лицо. Дрожавшую от смеси страха и облегчения Кейт Ричард вывел из бара «Кручёные сиськи» под неодобрительный взгляд Карлоса. *** В мотеле, где воздух пропитался протухшим сэндвичем с ветчиной, потом и немного хлоркой, Кейт усиленно расцарапывала дешевой щеткой десны, пытаясь избавиться от ощущения влажного члена во рту, пока Гекко собирал по всему номеру пистолеты, ножи и заляпанную, где кетчупом, где спермой, а где банановым пюре одежду. — Уедем на Аляску. — Там что? — не вынимая щетки изо рта. — Жители Аляски. Алясканцы? Аляскандийцы? И Кейт рассмеялась, судорожно пытаясь избавиться от вязкой кровавой слюны, начавшей стекать по подбородку. За время, что они ехали в красном кабриолете Риччи, оба не произнесли ни слова, если не считать периодических матов Гекко то ли другим водителям, которых он сам обгонял и подрезал, то ли просто в пустоту. Фуллер вздрагивала и сжималась от каждого резкого поворота. Когда от дурацкого чувства беспомощности хотелось расплакаться, девушка только вонзала короткие ногти себе в колени, держа руки перекрестно ногам, и жмурилась. На коже еще чувствовались чужие грязные прикосновения и по-прежнему тянуло блевать. Когда весь рот и губы, растертые жесткой щетиной, болели и пульсировали, Кейт выключила в ванной свет и села на край затертого дивана. Больше комнат в номере не было: только псевдогостиная с кухонным уголком и уборная со стремными полустертыми потеками на стене душевой кабинки. Появившаяся вдруг тревога не желала отступать. — Глупо всё это, — мотнув головой. — Я… я просто поеду домой. Зря я здесь... — Для чего-то же ты уехала? — Лучше бы не уезжала никуда. — Но ты здесь. И что, пойдешь на попятную? — и после выразительной паузы добавил. — Я знаю, почему ты здесь. — Потому что ты привез меня сюда из бара? — Нет. Ты познала мир за гранью нормального, и это стало твоим личным наркотиком. Что-то новое, необычное, ненормальное. Способ прожить жизнь, а не отсуществовать. Громко тикали настольные часы и вода бежала где-то в соседнем номере. Руки Кейт крупно дрожали и мурашки ползли по спине и голым ногам. — Останься. Поехали со мной на Аляску. Любишь раритетные тачки? Я планировал угнать одну из музея Фэрбенкса, — с напускной серьезностью и задумчивостью произнес Гекко, почесав подбородок. — Зачем тебе вообще уезжать? — Девочка, я менее чем за сутки убил купленного Карлосом держателя этого мотеля и его же наркодилера. Не уверен, что я стою их обоих. К рассвету я буду либо мертв, либо пожизненно должен. Фуллер хмыкнула. Желание дожить до рассвета уже во второй раз объединяло их. — Только без угона раритетных тачек, ладно? Не хочу лишних неприятностей себе и семье. — Как скажешь, — с самодовольной улыбкой, хлопнув в ладоши, произнес Гекко, тут же продолжив закидывать немногочисленные вещи в дорожную сумку. — Достань из верхнего ящика тумбочки карту, будешь штурманом! Кейт с улыбкой повиновалась, но перед тем, как уже покинуть номер, стащила кухонный нож. *** «Аляска просто бесподобна, хотя часто бывает скучна. Ричард учит меня обороняться. Я даже не сильно в этом плоха. А он строит из себя законопослушного гражданина. Преподает детям в младших классах. Его, на удивление, любят. А как иначе? Кто, как не Ричард Гекко, расскажет удивительные истории, вроде той, почему работникам банка, в большинстве своем, плевать на ограбления, приурочив это к теме по обществознанию. Ты знаешь? Но не важно. Уверена, ты считаешь меня сумасшедшей, брат, раз я уехала с вором и убийцей, но, поверь, я в полном порядке. После смерти отца я живой себя почувствовала только здесь, будто все то, через что мне довелось пройти, должно было привести меня именно сюда, в это умиротворенное место. Кстати, здесь есть церковь на окраине города. Святой отец чем-то очень напоминает нашего родного отца. Я часто о нём вспоминаю. Наверняка, он бы всё это не одобрил, но я счастлива. Надеюсь, ты тоже, Скотт». И открыла она на Аляске цветочный магазин и родила удивительную дочурку с голубыми глазами. Красиво, правда? Чудесная история о неуравновешенном убийце, жертве, стокгольмском синдроме и вампирах. Да только на платформе железнодорожного вокзала Ричарда задели, ударив по голове клюшкой для гольфа, торчавшей из рюкзака какого-то парня в зеленых спортивных штанах. В поезде ночью он видел своего брата, говорившего о том, какой Риччи маленький и глупый мальчишка, никчёмный хулиган, а Кейт на соседней койке смотрела ему в глаза, гладила свою оголенную грудь и говорила о том, как хочет, чтобы Гекко вылизал ей стопы и лишил девственности. Ричарда, всего в крови, арестовали через два дня после прибытия на Аляску и впаяли пожизненное за ограбление банка, убийство более сорока человек и поджог двух общественных заведений. Кейт Фуллер нашли позже, голую и изувеченную, но живую: всю в глубоких загноившихся порезах, с фиолетовыми синяками на шее, руках, талии и бедрах, разорванными губами и сломанными ребрами. — А ведь когда он решил, что я мертва, он пытался возобновить биение сердца, которое не слышал из-за своих галлюцинаций, — последнее, что произнесла девушка перед тем как наглотаться таблеток в туалете больницы.