Молчал.

      Я спотыкался о каждый камень, не пропустил ни одного по дороге. Дважды даже упал, чем вызвал потешный смех своих братьев. Заплечный мешок как никогда был тяжелый, а его лямка терла даже через кожаный доспех. Если я шел в плаще, то потел, а когда снимал его, поднимался ветер, и мне становилось холодно.              Мы вышли с братьями в этот поход с первым лучом солнца, прошли всего несколько часов, а я уже был вымотан, тяжело дышал и часто тер виски. Дело наше было важное и опасное. Вчера вечером я первый вызвался в этот поход за нашим другом, за нашим общим братом, выкупить его не деньгами, так кровью. Заявил я себя сразу после оглашения, совсем трезвый, совсем юный и храбрый. А сейчас что? Иду весь мокрый, меч в ножнах бьет по ногам, цепляется за кусты. Плетусь в хвосте, того и гляди, братья отправят обратно чистить камин. А я уже воин, у меня борода начала расти, мама так говорит.              - А если они ждут нас? – слышу, впереди говорят Боил и Трит.       - Ждут, - кивнул Трит. – Будь уверен.       - Тогда может, зря мы… - мой взгляд встретился с Боилом и он отвернулся.       - Он и его брат, - не поворачиваясь, громко сказал Трит. – Да, мелкий?              - Угу, - вытирая пот со лба, мычу я. Трит всегда заставляет меня подать голос, словно я пес. Мама рассказывала, что в детстве я не замолкал, пока на нашу деревню не напали соседи. Как принес окровавленную сестру из горевшего дома, вот так и молчу. Все знают, и Трит тоже. Только он один говорит со мной и не смотрит на меня. А если я пытаюсь попасть под его взгляд, что бы жестом ответить, он отворачивается. Приходится хрипеть или мычать, как сейчас.              - Так чего мы втроем пошли? – замедляя шаг, спросил Боил.       - Мы выкуп несем, - поправляя наплечный мешок, в котором зазвенели монеты, ответил старший брат. – Дарн хоть и дурак, но он наш.              Поход продолжался, казалось, ветки хватали меня одного, трава скользила под ногами только у меня. Все шло как назло. Осталось пойти ливню, и я точно буду полным неудачником.              - А если все это ловушка? – вдруг громко воскликнул Боил. Вдалеке я услышал гром и снова повалился на землю. Хорошо, что не пластом, а всего лишь на колени, но дыхание перехватило.       - Они так не поступят, Боил. Хватит болтать попусту, лучше подними мелкого.              Встал я до того, как средний брат схватил меня за плечо, чем совсем не помог, а наоборот. Сжав сухой травы в руке, я швырнул ее в Боила. По лесу раскатился звук его смеха. Даже Трит обернулся и заулыбался.              - И вы дураки, - поднял он шишку, - С вами не в бой, а на потеху только.              Шишка прилетела мне в голову.              Солнце уже шло к закату, как я обнаружил на своих руках множество точек, словно от укусов. Вот только никто меня не кусал, или может я не заметил? Пути осталось все ничего, поэтому братья чаще проверяли мечи в ножнах и кинжалы в сапогах.              Я уже свыкся со своей ужасной долей, решив, что боги послали их всех на меня одного, чтобы братья не устали в походе. После этих мыслей я сносил все падения и тяжести как важную миссию. Лучше я лишусь всех сил, чем они. Все - таки я еще плохо держался в бою, а вот Боил отличный боец, когда-нибудь победит Трита и станет лучшим. Так что мне поделом. Без меня они бы дошли быстрее, да и справились бы сами. Чего я пошел-то?              Мы были почти у самых ворот наших не добрых соседей, у которых в плену был наш друг. Правильно говорил Трит, что он дурак. Столько дев красивых в нашей деревне, вот что в его голову взбрело? А нам плати.              - Боил, брат, - услышал я Трита, - Если, что-то пойдет не так, хватаешь мелкого и бежишь.       - Тебя я не брошу, - буркнул Боил в ответ. – Слышишь, мелкий, если что-то будет не так, убегай.              А я не смогу, сил не хватит бежать. У меня вообще сил никаких, ни драться, ни спасаться. В груди все ноет, словно улей там разломали и пчелы теперь недовольны. После слов Боила о ловушке я совсем ноги не мог передвигать. Все крутилось в голове это слово, сначала голосом брата оно звучало, потом шипело, как змея. По дороге даже видел капканы у деревьев, все боялся, что напорюсь на такой же. С моим везением в этом походе станется.              Станется, в этом походе, да, станется. Капканы, да ловушки, змеи и пчелы. Шаг за шагом, что бы снова упасть. В небе я увидел молнию, озарившую весь лес и, казалось, всего меня изнутри. Прогнал этот свет и пчел, и шипение. Тихо стало совсем в моей голове, словно в прибранном доме.              Я схватил Трита за руку, и жестом пытался ему сказать, что же я понял. Но он отвернулся.              - Ты говори, а не показывай - сказал он в противоположную от меня сторону. – А не можешь говорить, так молчи.              Тянуть его все сильней мне было сложно, я и так устал, а бешеный улей в моей груди снова загудел. Я тряс его руку, хватал его, пытался достучаться, начал мычать, как мог. И захрипел, но уже не я.              Стрела торчала из горла Трита, с иссиня-черным оперением наших соседей. Кровь струйкой стекала по шее. Так он и упал, сжимая мою лямку мешка, и я упал за ним. Стрела воткнулась позади меня в землю.              На небе раздался гром, снова блеснула молния. В ее свете я видел, как бежит в сторону врат Боил. А голос его в моей голове говорил: это ловушка, мелкий, ты знал.              Но молчал.