Откровение

Сумерки — прекрасная пора для вампиров и прочей нечисти. Можно окунуться в атмосферу предстоящей ночи, подцепить какую-нибудь девушку и ближе к полуночи в темном закоулке выпить её до дна. Об этом думал Первородный, предвкушая вечер, а пока он стоял у камина и рисовал на холсте. Его идеям не суждено было сбыться, ибо, распахнув полностью двери, в комнату вошёл Кол. Сказать, что Клаус удивился, нельзя, он лишь повел бровью и продолжил своё занятие. Кол был настойчив, поэтому старшему всё-таки пришлось обратить на него внимание. — Эй, Ник, я с тобой разговариваю. Кол был взбешённым, нервным, взъерошенным. Он ходил с места на место, постоянно поправляя рукава кофты. Его руки находились в постоянном движении, а губы продолжали что-то говорить. Клаус наблюдал за младшим, ничего не говоря, но замечая состояние брата. — Эй, очнись?! Ты меня вообще слышишь, я тебе говорю, что мне надоело сидеть здесь и не выходить из дому. Я хочу выпить крови из человека, а не из какого-то пластикового пакета — Ну так иди, — ответил Клаус, делая кистью мазок на холсте. — Нет, Клаус, я знаю, что как только я уйду, либо ты, либо Элайджа будете за мной следить. Клаус уже давно заметил, что Кол что-то не договаривает, и что все его речи, пустой трёп. Слишком уж взволнованный был брат. — Кол, и что же ты на самом деле хочешь? — сказал Клаус, сам начинающий злиться на поведение брата. Он был для него семьёй и важным близким человеком, но порядком бесил. Глаза Кола на мгновение расширились и он замолчал. — Я хочу, чтобы ты, наконец, перестал за мной следить! — крикнул с горечью Кол. — Хорошо, — улыбаясь во весь оскал, сказал Клаус, — иди куда хочешь, я не буду за тобой следить, это не входило сегодня в мои планы. Клаус специально перестал обращать внимание и стал созерцать нарисованное. Трудно было сдержать улыбку, он ведь понимал, что не отсутствие свободы так злило Кола, но не знал что же именно, так тревожит его брата. Он хотел повеселиться. Кол же наоборот, стал злиться и нервничать ещё сильней, он думал, что Клаус взбесится, будет кричать на него, прижмёт к стене или полу. О боже, как Кол этого хотел. Он хотел, но боялся сказать это. Ведь Клаус его старший брат. И нельзя испытывать к брату такую любовь. Кол был не в себе. Он не знал, что делать дальше, не знал, что сказать, как поступить. Ему в руки попался стул, и он со всей силы бросил его в стену. Стул разлетелся в щепки. Первородный был взбешён, он покраснел, жилка на лбу нервно вздрагивала. — Кол! — вскрикнул Клаус, отходя от холста, — что ты себе позволяешь! — А что? Я могу делать, что мне вздумается, — и бросил уже столик в стену. Это была провокация, но Клаус был слишком зол, чтобы понять это. На то он и Клаус Майклсон, чтобы действовать на пути своих эмоций и безрассудства. Как только стол разбился, Кол улыбнулся, но в ту же минуту его схватили за руку. Кол не успел опомниться, как почувствовал удар об ту же стену. Боль пронзила все его тело. Он даже был немного рад, что это произошло. Кол поднялся на ноги, и сразу был прижат к стене. Он чувствовал, как Клаус держит его всем телом, а руками трясёт за ворот рубашки. — Что ты творишь? Я повторяю, Кол, что ты творишь?! — Клаус разозлился. Да, Клаус хотел повеселиться, но не знал, что все закончится поломкой мебели. — Клаус, отстань. Кол попытался уйти от брата, но хватка старшего была сильней. — Кол, говори, иначе, — хватка усилилась и Кол почувствовал как одна рука схватилась за его шею. — Хорошо-хорошо, Ник, я… Кол мялся, ведь такое брату не скажешь. — Я хочу тебя. Он не смотрел на Клауса, а хотел провалиться под землю. Уж лучше быть убитым братом, чем посмешищем в его глазах. — Боже мой, — сказал Клаус, — Маленький Кол хочет быть оттраханным. — Да пошел ты, отпусти ты меня скотина, — Кол вырывался, пытался ударить брата, закричал от бессилия, глаза его помутнели, Клаусу даже показалось, что в них появились слезы. Гибрида это забавляло. «Какой же он всё-таки мальчишка» — думал он. — Ну, что дальше, Ник? Убьешь меня, как делал это раньше? Высмеешь перед всеми? Что?! — переходя на крик, сказал Кол. В следующую секунду его губы были накрыты чужими. Это был лёгкий поцелуй, без похоти или страсти. Кол опешил, не соображая что происходит, он положил руку на руку брата, которая упёрлась в стену, рядом с его головой. Вторая же рука Гибрида с шеи переместилась на талию. Нежно поглаживая бок брата, Клаус углубился в поцелуй. — Теперь успокоился? — спросил он, — но не надейся, что так просто отделаешься, ты всё-таки побил мою мебель, — уже на ухо хриплым шепотом сказал Клаус. Колени Кола подкосились от такого. Он посмотрел в глаза брату, впервые за этот вечер и увидел, как в них уже вовсю бегают чёртики. Клаус переместился на шею Кола. Она завораживала своей белизной, так и хотелось вонзить в неё клыки. «Но пока слишком рано» — думал Клаус. Он целовал её, а руки в это время спускались все ниже. Ник настолько увлекся своим занятием, что не заметил, как Кол начал реагировать на его прикосновения. Первородный стал гладить тело Гибрида, инстинктивно двигал бедрами, пытаясь докоснуться до паха брата. Когда Клаус перешёл на ключицы, младший опомнился, и включился настоящий Кол. Тот Кол, который берет своё, который полон желания и который не отдаст себя, без сопротивления. Он потянул брата к себе и впился в губы Ника. Этот поцелуй в отличие от предыдущих был наполнен похотью, желанием и страстью. Кол хотел получить абсолютно всего Клауса. Он судорожно начал расстёгивать его рубашку, проникая языком в чужой рот. Его руки потянулась к ремню штанов, он почти прикоснулся к самой желанной их части, но запястья перехватили, взяли в замок и прижали к стене. — Э нет, братец, ты провинился, поэтому играем по моим правилам, — промурчал Клаус. Но Кол не будет Колом, если будет просто стоять на месте, он все равно получит то, что желает. На его губах невесомая улыбка, но в ту же минуту она сменяется удивлением, и он чувствует, как не стоит у стены, а полулежит на кресле. Клаус нависает над ним, долго смотрит в его глаза, и Кол замечает, что тот, что-то обдумывает. Первородного начинает нервировать такое молчание и отсутствие действий, он тянется за поцелуем, но тут же оказывается обратно прижатым к креслу, с перевязанными его же рубашкой руками. Ник рукой фиксирует Кола, а коленом раздвигает ноги младшего. Он восхищается тем, какой сейчас возбуждённый Кол: взъерошенные волосы, покрасневшие от поцелуев губы, часто вздымающаяся грудь, широко разведённые ноги, затуманенный взгляд. Все идёт именно так, как он хочет, по его правилам. Этот мальчишка предавал их, поступал так, как хочет, не думал о семье. И вдруг, пришел к нему, да ещё и с желанием, чтобы им владел Никлаус Майклсон. Настолько хищной улыбки у брата Кол ещё не видел. Клаус провел дорожку поцелуев от шеи и до пупка, целовал его живот, ловя наполненные возбуждением тихие вздохи, руками гладил чужое тело. Кол таял под умелыми руками брата. Но Клаус хотел довести его до пика, и когда тот, отдавшись ощущениям перестал следить за действиями старшего, последний прокусил ему кожу левее пупка, и начал пить алую жидкость. Кол от неожиданности вздрогнул, что не утаилось от Ника. Немного приподнявшись он прокусил его сосок. Первородный начал, уже не стесняясь стонать, и сложно было понять от боли это или от удовольствия. Он зажмурился, свёл брови уголком и попытался свести ноги. Но это ему не удалось, колено Клауса ещё ближе придвинулось к паху Кола. Старший был опьянён кровью младшего, он медленно слизывал её, он знал, что от каждого укуса в кровь к Колу попадает все больше яда. Младший Первородный хотел ещё больше ощущений, он хотел прикоснуться руками к старшему, хотел целовать Клауса. Попытка вывернуть запястья и освободить руки не удалась. Он начал брыкаться, распаляться еще сильнее. «Яд начал действовать» — ухмыльнулся Клаус. Он впился в губы Кола, как будто это было настолько важно, что нельзя было не сделать этого. Кол почувствовал, как его руки освободились и сразу же притянул брата ещё ближе. Они тонули в поцелуе, Клаус прокусил нижнюю губу, глаза у обоих потемнели. Действия обоих превратились в танец, где каждый пытается перехватить инициативу. Кол протиснул руку между их телами и дотронулся до немалых размеров бугорка штанов Клауса, и начал сжимать ткань в районе паха. На губах младшего была улыбка победителя, когда он почувствовал, что Клаус начал двигать бедрами о его ладонь. Старший уткнулся головой в плечо брата издал тихий стон. Это было настолько тихо, что человек не услышал бы, но Кол как и Клаус был Первородным вампиром и все прекрасно слышал. — Ох, зря, Кол, зря ты это сделал, — прорычал Майклсон. В одно мгновение Клаус оказался между коленей Кола. Он расстегнул пряжку ремня, сорвал штаны брата, оставив того в одних боксерах. Сам начал надрачивать уже член младшего. Теперь его черед изводить брата. Кол перестал дышать, он не мог связать ни одной мысли в голове, все было как в тумане. Руки Клауса были везде, трогали все тело. Нажимали на чувствительные точки, заставляя прогибаться к ним навстречу. -Ник, Ник, мххх, Ник… — только и мог говорить Кол. Первородный вспотел, прикрыл глаза, одной рукой он путался в светло-русых волосах, другая крепко сжимала ручку кресла. Все было пропитано похотью, она витала в воздухе. Её запах, смешанный с запахом пота двух разгоряченных мужчин, впитывался в стены, проникал в каждую щель. Разум Кола прояснился, когда почувствовал как что-то холодное и вязкое докасается до ягодиц. Смазка. «Клаус позаботился даже об этом» — подумал Кол. Клаус выдавил немного жидкости на пальцы, проник им в Кола, другой рукой он взял, другой рукой он продолжал дрочить брату, но замедлил темп. Сначала проникал в Кола один палец, потом два. Когда Старший почувствовал, что мышцы расслаблены, он проник третьим пальцем. Кол ухватился за Клауса, будто тот спасательный круг. Он двигал бедрами в такт рукам старшего. Его ласкали со всей нежностью, со всем остервенением. — Ник, ты у меня первый, — простонал Кол. Клаус не верил своим ушам, его брат, видимо, недавно ставший геем ещё не разу и не пробовал этого. «И как он умудрился за всю ту тысячу лет существования ни разу не попробовать» — подумал Клаус. Он опёрся руками о кресло, и медленно вошёл в Кола. Тот выгнулся дугой, покраснел. Старший остановился, и стал ждать разрешения двигаться. А пока он смотрел на брата: мускулистые изящные руки, лежащие на его плечах, зажмуренные от страха и новых ощущений глаза, соблазняюще приоткрытый рот. Наверное, им обоим это нужно. Нужно быть любимыми. Клаусу, который причинил другим столько боли, особенно своей семье, нужен кто-то, такой же дикий, такой же несносный, такой же желающий любви. Им оказался Кол, всегда видевший в нем брата, к которому надо стремиться, который образец для подражания. Он всегда хотел стать частью их семейного кружка, состоявшего из Клауса, Элайджи и Ребекки. Это была ненормальная любовь, ну, а какая может быть ещё в семье Майклсонов. Они оба эгоисты, которые хотят взять своё, забрать без остатка. Кол кивнул и Клаус начал двигаться, сначала медленно, но когда он, подтолкнул пятками бедра Клауса, то последний сорвался на дикий ритм. И Кол не отставал от него. Хватался за плечи, размашисто целовал шею, стонал на полную, специально сжимал член брата в себе. Несмотря на такое яростное противостояние в сексе Нику, Колу нравилось ощущать себя под защитой старшего, но этого он ему никогда не расскажет. Действия наполнены, запахи усилены, два героя в состоянии помутнения рассудка, все становится приторным, слишком ярким, насыщенным, Кол бьётся в агонии — возбуждение и наслаждение бегут по нервам, поступая в каждую частицу тела, в это же время яд оборотня, распространяясь с кровью, заполняет каждый капилляр, а Клаус уже все равно на игру, которую он затеял, он пытается насытиться, но насыщение за какой-то гранью, поэтому он двигается ещё сильнее, ещё яростнее, кусает брата во все места, до которых может дотянуться, впитывает в себя его кровь, одновременно с этим пуская яд. Они оба круговорот действий, они слаженный механизм, который должен выйти за границы всего. Кажется, будто они попали в вечность, и ощущают это, это яркое чувство друг друга и времени врезается им в голову, вспыхивает фейерверком во всем теле и разуме. Но Никлаус кончает первым, упираясь одной рукой о кресло, другой о бедро брата. Глаза уже не кроваво-черные, Клаус насытился, он приходит в себя и смотрит на брата, который не кончил, ещё не заступил за грань, в которой уже находится он сам. Он выходит из Кола, получая разочарованный стон, Кол хочет вернуть заполненность, хочет получить оргазм, хочет исцелиться, рьяно пытается насаживаться на член брата. -Ммм, малыш, не волнуйся, ты получишь свой оргазм, — промурчал на ухо Клаус. Он опять резко входит в него, возвращая наполненность, двигается ещё по инерции, отходя от оргазма, рукой он ласкает член младшего, проходится по всей длине, сжимает головку. Предчувствуя оргазм Кола, он целует его, не прекращая свои манипуляции. Младший кончает, с громким стоном, выгибаясь до такого состояния, что вот-вот хрустнет позвоночник. И теплая сильная рука обхватывает его за талию. Кол почувствовал оргазм. Его дыхание выравнивается, глаза постепенно открываются, и он замечает, что Клаус перенес его из кресла на просторную кровать, и что он находится рядом. Он ощущает объятия старшего брата, и не может ничего сказать, потому что яд практически парализовал. — Кусай, — мягко приказывает Гибрид. Кол вцепляется в руку брата. Кровь очищается от яда, благодаря той, что течет в Никлаусе. — Ник, — хрипя говорит Кол, он исцелился, но все ещё отходит от ощущений — Да, Кол? — Клаус отвечает мягко, почти ласково. Он гладит Кола по взъерошенным волосам, а другой придерживает за талию. — Ник, прости меня, прости, — Кол поворачивается на бок. Все это время он сидел между ног Клауса, спиной облокачиваясь на его тело. Повернувшись, он положил голову на грудь полусидящего Клауса, и обхватил его поперек тела. Клаус почувствовал, как скатилась пара слезинок с лица Кола. Он крепче обнял брата и сказал, — Кол, ты помнишь, Всегда и Навечно. В эту секунду они оба почувствовали облегчение, освобождение от некоторых вещей. Они почувствовали себя защищёнными. Открывшись друг перед другом, братья, веками промышлявшие раздором и пьяным весельем, убивавшие всех, кто попадется им на пути, почувствовали свою силу, и силу фразы «Всегда и Навечно». Это будет их тайна. Тайна этого мгновения, этих чувств, которые появились во время занятия любовью. «Да, именно любовью» — пронеслось в головах обоих. Клаус помог одеться Колу, потому что последний всё-таки был ещё слишком слаб. И они оба остались дома, Клаус не пошел искать себе приключений, а Кол, сидел в том самом кресле и смотрел, как Клаус творит новое произведение искусства.