Джинсы (продолжение)

Безусловно, лежать в теплой постели, особенно, когда тебе никуда не нужно — это блаженство. Ещё приятнее, когда возле тебя кто-то лежит и обнимает тебя в ответ на твои объятия. Канада зарылся носом в густые волосы и вдохнул чужой запах: слегка сладковатый, напоминает аромат каких-то фруктов и цветов, а ещё каких-то вкусностей, точно заморских, у него подобного не продают. Турция же сильнее сжал пальцы на чужих плечах, а после скользнул ими по спине на поясницу. На губах расцвела довольная улыбка; он пришел в постель украинца осознанно, он хотел быть ближе к нему, но какое-то время не решался. Зато как только он заметил, что канадец направился в комнату Украины, все сомнения тот час исчезли. Вот хрен тебе, сынок французский, а не вседозволенность. Турок всегда испытывал к старшему сыну Союза особенную привязанность и симпатию. Было ли это связано с неоднократно переплетающейся историей его предшественников и турецкого народа, или что-то другое манило его к украинцу — он наверняка не знал. Но ему безумно нравилось и льстило, как Украина легко принимал его культурные особенности, его киноиндустрию и прочие плюшки глобализации. Он считал невероятно милым, когда некоторые как бы ругались, что украинец опаздывает на собрания или куда-то не идёт из-за этих «своих» турецких сериалов. А вот самому турку казалось, что когда бы он не приехал к Украине, по телевизору всегда крутят «Величне століття». И пусть он большинство слов не понимал, но то, как звучит украинский язык в дубляже этого сериала — чистое блаженство, любой другой на слух совсем, как неудачная подделка. И пока два гостя на кровати украинца прижимались друг к другу, хозяин обители стоял с мокрым полотенцем на плече, мокрой головой, стоял и пил кофе, посматривая на них. В какой-то момент в горле запершило ещё сильнее, чем было до этого и он прокашлялся. Вот черт, он все же заболел. Эту оказию он обнаружил ещё ранним утром, когда проснулся от саднящей боли в горле и чувства, что его голова вот развалится подобно Советскому режиму. Признаков повышенной температуры не было, поэтому он даже не стал тратить время на поиски термометра в аптечке. Утром, этим же, но уже в ванной из зеркала его встретил полуживой Украина с огромными синяками под глазами и бледным, как лист А4 лицом. Теперь на этом бледном полотне ещё лучше проглядывались россыпи веснушек, родинки на скулах, которые он все же не привык видеть, обычно его лицо выделялось мягкими контурами и небольшими, но щёчками. После разглядывания своего больного, по всем параметрам, личика в зеркале, он решил хоть немного скрасить эту грустную картину, вымыв волосы. Вышло неоднозначно. Возвращаясь к кашлю, что окончательно разбудил Канаду и Турцию, можно отметить довольную улыбку Украины. Он наслаждался этим немым удивлением на лицах парней, которые не так давно самозабвенно прижимались друг к другу. А после, не сговариваясь, одновременно отпрянули на разные стороны кровати. — С добрым утром, алкаши, — обратил на себя внимание украинец, а после снова закашлялся. Горло болело, а кашель заставлял содрогаться в плечах. Гости порядком напряглись, а Канада сходил за водой. Украина от такого вовсе не отказался, и приступ немного поутих. Турция же притянул парня к себе поближе, соприкасаясь губами с его лбом, а отстраняясь, выдал: — У тебя температура повысилась. Измерял? — в ответ украинец покачал головой. Он-то думал, что её нет. — Где термометр? — В крайнем шкафу, на кухне. Там же аптечка, — славянин понял, что самого его никуда уже не пустят, ведь канадец забрал кофе и укладывал его в постель. Ещё ведь вчера его посетила мысль, такая прямо совсем мимолётная, что он может заболеть. И вот те раз! Время подавать заявку на Битву Экстрасенсов. Самое удивительное, что в итоге целый день за ним смотрели, словно у него не ангина, а он при смерти. Но такая забота все же нравилась, как ни крути. И видеть, как поладили между собой Канада и Турция, тоже было интересным занятием. Пока где-то после полудня он не уснул. Просыпаться вечером — отвратительно и неприятно. Голова болит, горло болит, абсолютно все болит; чувство, что тебя сбил КамАЗ. Ко всему прочему ужасно хотелось пить, и температура держалась на невысоком, но и не на нормальном уровне, немного знобило. Украина все же открыл свои глаза, которые по ощущениям окунулись в кипяток, а во рту точно кошки кошмарились. Отвратительно. Но тем не менее нужно подниматься с постели. Первые пару минут картинка перед глазами была потемневшая и мутная. Но она вдруг приобрела окрас в одном из углов. Парень ужаснулся: и замер, даже дышать не смел — в углу сидел мальчик. И с глаз его скатывались грязные слезы. Лицо ребенка было перепачкано засохшей кровью и черной землёй. Маленькие ладошки крепко зажимали рот, чтобы заткнуть, вырывающие из груди всхлипы. Вдруг мальчик ослаб и упал чуть не замертво. Славянин тут же соскочил с кровати, но ребенка не было. Что за.? — Ты уже проснулся? — в дверном проёме стоял Беларусь. Так! Секундочку. А он тут что забыл? — Бел? Тебя сюда как принесло? — хрипел парень, пока брат помогал встать ему с пола, возможности говорить не было, голос совсем сел. Что это было? У него совсем крыша едет, видимо, раз уже галлюцинации появляются. Он в дерьме, это однозначно. — Тихо, тихо, — белорус поддерживал брата пока они направлялись на кухню, там уже не первую чашку кофе гоняли Турция, Канада и естественно Италия. Свободное место было только рядом с турком, поэтому именно в его заботливые руки, младший брат и передал Украину. — Как самочувствие? — взволнованно спросил итальянец. Он-то перепугался не на шутку, когда его возлюбленный ни с того ни с сего начал собираться и быстро заказывать билеты на самолёт в Киев. Мало того, что младший по натуре своей слишком заботливый, так и проблемы со здоровьем у стран не такая уж и простая вещь. Иногда это может быть вполне человеческая болезнь, и появляется она от вируса, а может быть какая-то проблема в стране. Но и снова же, не все проблемы могут повлиять на здоровье. Так что тут оставалось только надеяться, что Украина подцепил вирус, ну и перечитывать новостные ленты. Может что и случилось. А тем временем позвонил мобильник Канады. И он, привычно извиняясь, покинул общество больных и не очень. А потом и телефон Турции вдруг стал разрываться от сообщений. Какая ирония. — Я не хочу тебя нагружать, но мне нужны документы, — наконец объявил он украинцу. — Я их ещё не подписал, — парень попытался встать, в чем ему помог турок. — Пошли со мной. — Буду примного благодарен, иначе мне голову дома откусят. — Стоп, машина! — остановил этих двоих Беларусь, нападая на старшего брата с ложкой сиропа, которую тот послушно съел и был наконец свободен. — Ну и гадость, — уже в своей комнате прокомментировал вкус лекарства парень. Он уже более-менее пришел в себя, и пытался найти нужные документы. А Турция осматривал этот бардак на его столе, и вдруг приметил бутылочку кленового сиропа. — Какие у вас отношения с Канадой? — Честное слово, нет, турку было просто интересно. Украина же немного завис, он смотрел на товарища так, словно тот его в преступлении обвинил. Черные брови опустились над переносицей. Излить другу душу-душеньку или отшутиться? Вечный вопрос в его жизни. С одной стороны, его отношения с европейцем далеко не просто дружественные, и он прекрасно понимает, что даже самый преданный друг не стал бы за просто так с ним возиться, а Канада… У него точно есть чувства к славянину. А вот Турция. Это проблема, ведь, да. Товарищ он хороший, заботливый, и с ним как-то спокойно, хорошо. Он себя ощущает примерно так же, как и с канадцем. Возможно, он пару лет назад даже имел некую по романтическую симпатию к южному соседу, но сейчас он не может ничего голословно обещать или опровергать. Своим немного корявым почерком Украина расписывается на последних страницах, скреплённых документов. Из тумбочки достает печать с государственными гербом, и с глухим ударом, оставляет синие чернила на бумаге. Все это он отдает в руки турка уже в черной папке. — Ты не ответил на мой вопрос, — ты посмотри, какой настойчивый. Но пока можно морозиться, он будет это делать. — Украина, — турок приобнял его, — просто скажи. У меня есть шанс? Ну вот как так можно? Ему проблем что ли не хватает? Господи, за что так издеваешься, если ты есть, конечно. Украине осталось только в своих чувствах разбираться. А руки так дрожат, грудь ужасно болит, как будто ему ребро сломали, честное слово. Парень и сам обнял турка, лишь бы не задохнуться в приступе слёз, что вдруг накатили. Только не сейчас. — Скажи… пожалуйста, — Турция зарылся пятерней в густые волосы славянина и прижал его к себе сильнее. Уходя от украинца, Канада понимал, что тот все-равно в безопасности, ничего с ним не произойдет. Даже тому самому турку он доверял. Да, странно, но он ему полностью мог доверить парнишку. Его мнение не изменилось даже тогда, когда он стал свидетелем этой ситуации. Канадец стоял в коридоре и наблюдал за всем происходящим в комнате Украины, что не казалось странным. Даже наоборот, это было, как чем-то естественное; эти двое, чьи силуэты пронизывали лиловые лучи заходящего солнца. Слишком красиво и нежно это все. Но мысль быстро ускользнула. Парень зарылся носом поглубже в одежды турка, он больше не мог держать себя под контролем. И горячие слезы стремительно покотились по лицу. Плечи не дергались совсем, он даже не всхлипывал, но ужасно хотелось кричать. Заорать от боли, что есть мочи, может станет легче. Все тело словно парализовало, он уже ничего не видит из-за слёз, только чувствует тупую боль в груди. И ощущение, буд-то ему вспороли живот и наполнили колючим сеном. А Турция все ещё гладил его по волосам. Так приятно, так уютно. И сонливость как-то быстро наступает. Неожиданно резко украинец ослаб в руках южного соседа. Даже Канада подскочил к ним из своего убежища. — О, Аллах, что с тобой? — обращался турок к славянину, но тот молчал. Потерял сознание.

***

Размеренно пищал кардиомонитор, капало вещество в капельнице, и вокруг омерзительный запах, который бывает только в больнице. Все тело тяжёлое, словно налито свинцом, даже открыть глаза было проблемой: их ужасно жгло от температуры. — Господи, манав я таке життя, — на выдохе пробубнил парень, пытаясь вспомнить кто он и где. Его руку крепче сжали, и украинец только сейчас заметил, что находится в помещении не один. Рядом с его бедром уместился турок, он прижимал бледную ладошку славянина к своей щеке и мирно спал. — Уже проснулся? — в палату зашёл канадец с двумя стаканчиками кофе, вторая, видимо, предназначалась для спящего. На вопрос Украина утвердительно кивнул и окинул южанина взглядом, который прибывший, кажется понял. — Он три часа назад прилетел из Стамбула, — ответил Канада и уже свободной рукой потрепал турка по голове с какой-то непривычной лаской. — Пусть поспит. А ты как себя чувствуешь? — теперь холодная ладонь европейца легла на горячий, как котел с кипятком, лоб парня. На эти пару секунд больному показалось, что вот она нирвана: что-то холодненькое на его чугунной голове. — Мягко говоря, херово, — буркнул он себе почти под нос. — Сколько я здесь уже? — Третий день, если считать вместе с вечером, когда тебя сюда привезли. От их разговоров Турция все же проснулся. Поднял голову, окинул взглядом этих двоих, что-то пролепетал на турецком, обнял Украину за талию сквозь больничное одеяло и уложил совсем уж неработающую голову тому на живот. Ну и вновь засопел. Славянин и канадец только переглянулись да посмеялись. Чуть позже пришел главврач и выдворил гостей в коридор. Ему нужно было много чего обсудить с больным. И только по взгляду мед. работника украинец уже половину понял. — Совсем все плохо? — страна сжал пододеяльник в своих руках и более явственно ощутил слабость с конечностях. — Симферопольское водохранилище заполнено на 47,1%, Партизанское — на 47,8%, Аянское — на 12,3%, Старокрымское — на 48,7%, Счастливенское — на 30,9%, Загорское — на 51,4%, Изобильненское — на 66,6% и Кутузовское — на 30,6%. Крым все ещё находиться де-юро в составе и тоже влияет на ваше здоровье. Отсюда обезвоживание организма, также Донбасс: последние несколько дней стабильные обстрелы с обеих сторон. Возможно было бы меньше ущерба для здоровья, если бы не было связи с противоположной стороной, но… — Результаты исследований, зачитываемые врачом, украинец прервал. — Это понятно. Уже пятый год такая чертова пляска, но я до этого только во время трагедии в Дебальцево сюда попадал. Что-то поменялось, — украинец понимал, что от усталости он может обратно свалиться на койку в любой момент. — Это мы и пытаемся понять… Вечером зайдет медсестра, никуда не уходите, — на том главврач покинул страну в гордом одиночестве.