Нам машет руками Мужчина красивый. Прощается с нами: «Прощайте, счастливо!». Мы плачем зачем-то, Мы смотрим куда-то, Где звёзды нам светят Так ярко, так ярко.
Вася громко и долго смеялся, закинувшись ксанаксом. Бил дорогую посуду в состоянии эйфории. Кричал на весь дом песню ранеток. Ту часть, которую ещё не забыл под действием привычно-убийственных таблеток. Саша плакал, закинувшись ксанаксом. Он кричал, просто кричал. Рвал дорогую одежду во вспышке агрессии. Рассказывал стихи о суициде. Те, которые ещё не забыл. — Как хорошо, что ты дохуя зарабатываешь, хи, — рассуждал Звёздкин, сидя на коленях своего горячо любого парня, — мы можем быть счастливы когда угодно и где угодно! — Или можем быть несчастны. — Ты просто мало принял! — худощавый парень дрожащими руками достал из кармана заветную таблетку. — На, держи. Брюнет снова закинулся. Теперь стало весело. До безумия весело. — Бля, теперь реально лучше! Вася снова засмеялся. Младший улыбнулся и посмотрел в чужие глаза. Внезапно захотелось так долго-долго целоваться. Саше нравилось это слово — целоваться. Оно такое лёгкое и глубокое, такое наполненное чувствами, такое красивое. Это слово будто заставляет целовать снова и снова того, кого любишь. Что парень и делает. Прижимает Звёздкина к себе, мажет языком по его нёбу, кромке зубов, по его языку. Перебирает зелёные отросшие волосы, проводит ладонью по скулам, шее, плечам, по голой спине. Наслаждается каждым мгновением, каждым касанием. Безвкусный остаток белой маленькой таблетки скользнул с одного языка на другой, и парни слабо улыбнулись. Отцепившись от парня, Вася нащупал стеклянную бутылку очень старого — а значит, очень дорогого — алкоголя и, «хлебнув» поллитра залпом, снова наклонился к тёплым губам. Всё стало таким красивым, словно в космосе. Таким приятным, словно всё действительно хорошо. Словно они не убивают себя изнутри. Так долго они сидят в этом огромном одиноком доме. И уже привыкли видеть друг друга с красными глазами, с руками, которые трясутся крупной дрожью. Мозг упрямо не хотел включаться, и парни думали, что так и надо. Сколько времени прошло с того момента, как они в последний раз выходили на улицу? Может, полгода. Но под такой дозой деградация стремительно росла. Они чередовали сон и эйфорию, лишь иногда что-то съедая. Ужас приближался с огромной скоростью, но никто этого не замечал. Ничто в этом доме не говорит, что это почти что конец. А почему? Да потому что он пуст. Почти всё продано, а что ещё осталось — уничтожено или разбито. В доме остались только парни, которые любили две вещи: наркотики и друг друга. Две вещи нужно для их счастья. А счастье ли это? В полумраке Беличенко был ещё красивее. И так достаточно выраженные черты лица были выражены ещё сильнее, отчего лицо его было до мурашек по коже притягательное. Безумно хотелось спать. Они думали, что у них ещё всё впереди. Что пластины с таблетками ксанакса, кетамина и диазепама будут спасать, а не убивать. — Дай ещё, — охрипшим голосом тихонько сказал Саша. — Какую? — М-м-м, давай сегодня героин? Звёздкин слабо усмехнулся. — Праздник, что ли? — Просто хочу. Белый порошок был рассыпан прямо на полу, и владельцы решили не медлить с его приёмом. Спать больше не хотелось. Хотелось прыгать, бегать, смеяться, веселиться, но не спать. Хотелось летать высоко-высоко, казалось, что всё чудесно. Как в сказке. На самом деле всё было не так: они похудели до состояния дистрофии, огромные мешки под глазами выдавали недосып или наоборот, переизбыток сна. Руки тряслись, ноги давно стали почти неуправляемы, и глаза. В глазах больше не было тепла. В них было отражение лишь чего-то мрачного и непристойного. Чего-то грязного и скучного. Чего-то неживого. Да, изредка они и ходили в душ и выглядели как более-менее опрятные люди, но глаза и огромное количество аллергических высыпаний выдавали двух наркоманов с головой. — А ты хотел когда-нибудь попасть в космос? — Как космонавты? — Нет. Как человек. Просто летать в невесомости, ловить жёлтые звёздочки и укутываться в светящийся млечный путь, как в одеяло. Знаешь, так иногда в мультиках рисуют. — Когда ты в последний раз смотрел мультики, Звёздкин? Молчание. — Ладно, когда-то рисовали. Ну, хотел? — Наверное, да. Я уже ничего не помню. — Я тоже не помню. Но думаю, что когда-то хотел побывать в космосе. В космосе, как из мультиков. А знаешь... я придумал, как попасть туда. — Как? — Нужно больше. Вася пошарился в карманах и достал оттуда всё, что было: тот же самый диазепам, тот же самый ксанакс, тот же самый героин. Только кроме всего этого сюда попал кокаин. — Всё вместе? — И сразу. Только вдвоём! — Да, и сразу поцелуемся, это будет красиво! — Только потому, что ты такой чудесный, — Беличенко мягко чмокнул зелёную голову. Всё содержимое пластинок и пакетиков было выложено и поделено пополам. — Раз, — Два, — Три! Вмиг всё было проглочено, и тут же «запито» приторным поцелуем, самым красивым и прекрасным в их жизни: то ли от дозы, то ли от любви. Кто знал, что это будет их последний поцелуй? Наверное, никто. И уж точно не они. Два тела упали на пол в объятиях. В последних объятиях. «— А ты веришь в жизнь после смерти? — Да. — А ты бы поверил, что мы с тобою после смерти жили бы в космосе из мультиков? — Думаю, нет. — Оглянись. Мы попали туда, куда хотели.»Большие планеты Сгорали со скуки. Здесь воздуха нету, А значит, нет звука. Не сказкой, не былью, Не звери, не люди, Космической пылью Мы были и будем.
Космос нас ждёт, Космос нас любит, Космос живёт в каждой из судеб. Космос, привет! Космос нам верит, Выключи свет, Закрой все двери.
Космос нас ждёт.