«- Я не ты!»
Скрип зубов. Он стоит на коленях перед семейным портретом. За последние двадцать лет они постоянно выясняли отношения. Как жить? Что делать? Какой путь выбрать? Навязанные отцом идеалы никак не могли подойти бунтарю и усмирить его душу. Войны поколений. Как вечно. Как банально. — Теперь то ты доволен? — снова повторяет старший сын. Уже громче. В горле металлический привкус. Он уже сорвал глотку от неистового крика, как узнал о смерти отца. Его больше нет. Как такое принять? Как подобное переварить в своей голове? Как смириться? Как бы он не ненавидел его, он его кровь, он его дух. Он был с ним всегда. Тень отца никогда его не оставит. Он берется руками за голову, впиваясь ногтями в кожу. Он не понимает. Как он мог так просто уйти? Оставить его одного? Ведь он такой же, такой же как Ди… Брошенный ребенок.«- Пап, я просто хочу идти своим путем. Хватит мне навязывать свою судьбу!»
Он стоит на коленях перед семейным портретом, а из глаз продолжают течь горячие слезы. — Ди, Хэви, я думаю… — Виктория хотела подняться по лестнице, подойти к сыну. Ей было тяжело. Всем им было и будет тяжело. Они потеряли родного человека. Каким бы он ни был, это член их семьи. Глава их семьи. — Мам, — младший сын останавливает мать. Не сейчас. Даже ей не стоит его трогать. Никому сейчас не стоит трогать брошенного ребенка. Он вырос. Но это только оболочка. Оболочка, наполненная несбывшимися мечтами и пустыми надеждами. Он стоит на коленях перед нарисованным маслом семейным портретом. Никакая другая картина не давила на него так сильно, как эта. Ди просто жалкая блоха по сравнению с ней. Виктория поднимает глаза на младшего сына. Слезы в них уже высохли. Всю неделю она не находила себе места, а теперь ей просто хочется свести все на нет. Все переживания ее детей. Но это невозможно. Дети уже не такие уж и дети. — Дай ему время, — выдавливает из себя Хэви. Это рыжее солнышко уже не светит так же ярко как когда-то. Ему тоже больно. Всем им больно. Но если младший старается не показывать горечи перед матерью, то Ди уже сдался. Слишком долго он носил на себе маску безмятежности и равнодушия. Больно.«- Мы всегда дети своих родителей, Ди. Так что хватит!»
— Теперь то ты доволен? — поднимаясь к картине, кричит старший сын. Его голос сорван и хрипоты никак не скрыть. Но он не ощущает металла в горле. Больше нет. Только боль в груди, под сердцем. Виктория дернулась к сыну, но рука младшего преградила путь. — Мам, — он опустил глаза на пол. — Хэви, я просто, — слышится очередной, наполненной кровью в легких, крик Ди. В глазах матери видна боль, она так хочет помочь ему, но не может. Не знает, как. — Хэви, дай мне… Но он лишь продолжает держать руку, не давая ей пройти. — Я сам, — в конце концов говорит младший сын. Виктория сначала замотала головой, но после глянула сыну в глаза. Пустота. Он лишился отца и почти потерял брата. Он не может позволить этому случиться наверняка. Виктория сдается и уходит во двор. Хэви только и видел яркий огонек от сигареты в ее руке. Он еще около минуты смотрит в пол. Крики старшего брата не становятся тише. К ним невозможно привыкнуть. Душа брата рвется на части, а он не знает, как протянуть ему руку помощи. В итоге слышится звук разбитого стекла. Повернувшись, Хэви видит, как брат стоит, замахнувшись, напротив стены. Рядом осколки от какой-то бутылки. Еще секунда и он снова падает на колени, хватаясь руками за голову. Адский крик. Младший сын тихо поднимается по ступеням лестницы к брату. Тот, возможно, и не слышит его. Поглощенный в свои мысли, он вспоминает последний раз, когда видел отца. Это было за день до аварии.«- Ты мне не отец!»
Как же он ненавидит себя сейчас за эти слова. Медленными шагами Хэви подходит к брату. — Ди… Тишина. — Ди, — чуть громче повторяет маленький брат. Он стоит на коленях перед семейным портретом. В глазах пустота и страх. Что делать теперь? Как жить без того, кто мотивировал его всю жизнь? Не поддержкой, а желанием превзойти. Как ему быть теперь?! Глэм никогда не увидит своих внуков. Ему не суждено наблюдать очередную войну поколений. Его время прошло. Теперь его дети несут его крест. Его наследие из боли и вечной борьбы с самим собой и окружающими.«Мы всегда дети своих родителей»