***
— А-а-а, такой мрачный, с серой кожей и фиолетовыми глазами? Не повезло тебе, это Ваал. Он отличник, но очень противный. С ним, по-моему, никто не ладит. За пределами двести четырнадцатой комнаты Азазель быстро нашёл, с кем поговорить. В общей гостиной сидели такие же, как он, абитуриенты, надеющиеся поступить в лучший университет Низовья. — А на кого он поступает? — спросил Азазель, поняв, что его новый знакомый, Велиал, успел многое узнать. — На инкуба, — усмехнулся Велиал. — Ну, ты ж его видел. А ты куда собираешься? Азазель вздохнул. — И я на инкуба. — Ты? — не сумел скрыть изумления Велиал. — В смысле… Ничего такого, конечно, но… — Да знаю я. Отец настоял. — Это неприятно, — кивнул Велиал. — Я на кошмара хочу. — Я бы тоже хотел на кошмара, — снова вздохнул Азазель. Он знал, что у него неплохо получилось бы. Ткань человеческих снов хрупка и требует бережного и внимательного обращения, но на лабораторных занятиях она ни разу не порвалась в аккуратных руках Азазеля. Велиал смотрел на него с сочувствием, но одновременно и с любопытством. — В этом году на инкубов конкурс самый высокий за последние сто лет, — поделился он. Будто Азазель этого не знал. — И среди поступающих много крутых демонов. Ваал тот же. А ещё Оливий, слышал про него? А мы в одной школе учились, между прочим. И, говорят, ещё сын самого Асмодея должен с цикла на цикл приехать. Представляешь? Он-то наверняка утрёт всем нос, с таким отцом. При упоминании последнего Азазель совсем погрустнел и опустил глаза. — Наверняка, — поддакнул он. — Вот бы посмотреть на него! — Посмотришь, когда приедет, — раздался чистый, звонкий голос над их головами. Азазель посмотрел наверх и обмер. Над ним возвышался самый прекрасный демон, какого он только видел в жизни. — Познакомься, — ничуть не удивился Велиал, — это Оливий. А это Азазель, тоже на инкуба поступает. Оливий, с изяществом опустившийся на диван рядом с Велиалом, окинул Азазеля, сжавшегося в кресле, внимательным взглядом. Но, судя по всему, не нашёл в нём ничего интересного и остаток третьей фазы цикла ни разу с ним не заговорил. Впрочем, Азазель не страдал, имея возможность любоваться им. Вскоре к ним присоединились другие демоны: Велиал знал всех, и все знали его, а Оливий работал как магнит, ничего специально не делая и всё равно притягивая окружающих. К неудовольствию Азазеля, в общем разговоре то и дело всплывал таинственный сын Асмодея. О нём слышали многие, и все без исключения ждали его приезда. — Как вышло, что никто его не видел? В Низовье не так уж много школ, — спросил кто-то. — Он не ходил ни в одну из них, — ответил Оливий. — Он же единственный сын Асмодея, вот его и держали при себе, наняв частных учителей. — Откуда ты знаешь? — вырвалось у Азазеля. Он тут же пожалел о своей несдержанности, оказавшись под прицелом ярко-синих глаз. — Родители рассказывали. Когда от него отвернулись, Азазель выждал несколько минут, шепнул Велиалу, что уже засыпает, и покинул гостиную. Ему не хотелось возвращаться в комнату, но и среди всех этих демонов оставаться он не мог. Вот было бы здорово провалиться сквозь землю… Да только ниже Низовья ничего больше нет. Ещё немного послонявшись по пустым коридорам, он наконец почувствовал, что действительно хочет спать, и вернулся в комнату. Ваал, выключив верхний свет, лежал под одеялом и при свете лампы читал всё тот же учебник. Он ничего не сказал Азазелю, лишь поморщился при его появлении, будто до последнего надеялся, что тот не придёт. Умываясь, Азазель подумал, что, пожалуй, Ваал красивее, чем Оливий. Но Оливий будто источал сияние, тёплое и ласковое, и даже в его игнорировании не чувствовалось высокомерия. Ваала же портил его тяжёлый характер, делающий черты лица злыми. Это отталкивало, хотя одновременно и притягивало, и такая неоднозначность затрудняла восприятие красоты. Когда Азазель вышел из ванной, Ваал уже выключил лампу и, может быть, спал, а может, только притворялся, что спит. Стараясь вести себя бесшумно, Азазель лёг в свою кровать. Он так нервничал перед следующим циклом, что думал, что не заснёт, но тут же отключился.***
На следующий цикл, хотя Азазель проснулся рано, кровать Ваала уже была застелена, и в комнате его не оказалось. Впрочем, Азазель не расстроился. За завтраком его подозвал Велиал, рядом с которым сидел Оливий — конечно же, в окружении своей свиты, которая успела сложиться за прошедший цикл. — Доброго нового цикла! Садись с нами. — Кажется, Велиал был искренне рад видеть Азазеля. Он сдвинул одного из демонов, сажая Азазеля рядом с собой. — Потом вместе пойдём в учебный корпус. Там будет церемония открытия… а ещё девочки. Демонессы, конечно же, жили в своём общежитии, но учиться им предстояло вместе. Азазеля это волновало, одновременно и в хорошем, и в плохом смысле. — Не думаю, что девочки мной интересуются, — осторожно сказал он. — Главное, что ты интересуешься ими, — подмигнул Велиал, и Азазель решить не развивать эту тему. Уже на выходе из столовой он увидел впереди знакомые серые рога — Ваал шёл в одиночестве, вокруг него будто само собой образовывалось пустое пространство в метр радиусом. Азазель, конечно, не стал догонять соседа. Кажется, ему было неплохо одному. Абитуриенты стекались в главный зал. Азазель чувствовал себя маленьким, пытаясь представить это со стороны, с высоты полёта летучей мыши. Впрочем, ему нравилось ощущать себя частью чего-то большого, частью общего потока: он ничем не отличался, ничем не выделялся, и никто не обращал на него внимания. Он чувствовал, что скоро это изменится. В главном зале Велиал снова усадил его возле себя, за что Азазель был ему благодарен. Он хотел, чтобы рядом находился хоть кто-то, кто хорошо к нему относился, даже если не был другом. Когда все расселись, большие часы пробили десять раз, и после десятого удара на сцену вышел ректор университета. Его встретили аплодисментами: кроме того, что был могущественным демоном, ректор всегда читал короткие речи, все об этом знали и заранее любили его за это. Не изменил своей привычке он и на этот раз. Его приветственная речь длилась ровно полторы минуты, после чего он представил по очереди вышедших на сцену преподавателей. — А теперь слушайте внимательно. Всё предыдущее слушать было не обязательно, — по залу прокатился смешок, — но дальше будет важная информация. Я зачитаю списки абитуриентов, и когда вы услышите своё имя, вам нужно будет встать и показаться всем. В списках вы разделены на группы по специальностям, на которые поступаете, поэтому, когда я скажу, названная мной группа пойдёт в аудиторию за своим преподавателем, принимающим экзамен. Готовы? Итак, начнём с поступающих на специальность «инкуб»… Азазель стиснул зубы. Началось. — Оливий, сын Абаддона. Многие ахнули, когда Оливий поднялся, и он одарил всех находящихся в зале улыбкой. — Ваал, сын Вельзевула. Всего лишь короткими взглядами обменялись Ваал и Оливий, но все молодые демоны, сидящие рядом, поняли: назревает борьба за превосходство. Один, с белой кожей и золотистыми волосами и рогами, и другой, весь тёмно-серый, будто покрытый пеплом, — они выглядели полными противоположностями, такими, которые не выносят присутствия друг друга. Ректор продолжал зачитывать список, и Азазель обмирал каждый раз, когда он открывал рот, но его имя всё не называли. Демон почти поверил, что его пропустили, забыли, не заметили, как вдруг услышал: — И последнее имя в этом списке я называю с гордостью. Азазель, сын Асмодея. Азазель поднялся на ватных ногах, с трудом устоял, поймав взгляд Оливия, смотрящего на него через голову Велиала. Опустил глаза, услышав тихое: «Ох, ничего себе!» И чуть не сел обратно, когда откуда-то из-за спины раздалось: «Где он, где? Что, этот? Да быть не может!» — Пожалуйста, следуйте за Вереном, своим преподавателем. А я продолжу. Дальше у меня поступающие на специальность «суккуб». Ноги сами вынесли Азазеля из зала. Он старался не смотреть по сторонам, хотя кожей чувствовал чужие взгляды. — А ты, оказывается, не так прост, как кажешься, — совсем рядом с собой услышал он голос Оливия. — Я… Да… — Не волнуйся. — С удивлением Азазель почувствовал, как его плеча коснулись чужие пальцы, сжали ободряюще. — Я тоже волнуюсь. Осмелившись посмотреть на Оливия, Азазель не заметил на его лице особого волнения. Зато теперь увидел, в компании каких демонов оказался. Все они были выше, чем он. И рога у них были куда крупнее. И все они выглядели хищными, уверенными в себе и, конечно же, порочными. Кто же ещё пойдёт поступать на инкуба? И все они смотрели на него. — Ты правда сын Асмодея? — спросил один. — Конечно, правда. — Ух ты! Азазель непонимающе посмотрел на него. Он ждал чего угодно, кроме восхищения, прозвучавшего в голосе демона. — Потом налюбуетесь им, — на абитуриентов легла грозная тень Верена, и все молодые демоны тут же показались Азазелю не такими уж высокими. Да и уверенности с порочностью в них поубавилось. Вот преподаватель точно выглядел как инкуб. Наверное, не насмотрись Азазель на своего отца за всю жизнь, тоже оробел бы. — Пойдёмте, экзамен должен начаться в одиннадцать. Первой сдавали анатомию, которую так усердно читал Ваал весь предыдущий цикл. Этого предмета Азазель не боялся, да и билет попался удачный — о вагинальных оргазмах человеческих женщин он знал всё. Исписав лист с двух сторон, Азазель первым из всех сдал его одновременно удивлённо и довольно улыбнувшемуся Верену и вышел в коридор.***
— Как ты это сделал? — застонал Велиал, когда Азазель показал ему своё имя в списке. Третье после Оливия и Ваала. Он отставал от них всего на один балл, который не добрал на истории. — Как? Я еле-еле в первую дюжину попал. Двенадцатым. Но ничего, самое главное — практические экзамены, уж на них я себя покажу. А вот Азазель был совсем не уверен в своих силах на практических экзаменах. Одно дело разобрать и выучить теорию — с этим у него проблем никогда не возникало. Но даже высокие баллы за теоретические экзамены не спасут его, если он завалит практику. — Не переживай, ты сдашь, — подбодрил Азазель друга, мысленно добавляя: «А я нет». В третьей фазе того же цикла он сидел на кровати, обхватив руками колени, и думал о том, что ни за что не сдаст. И как тогда показаться на глаза отцу? Он не будет ругаться, конечно, он никогда не ругается. Только вздохнёт разочарованно. Может, после этого даже позволит поступить на кошмара на следующий год, но… Мечта ведь будет разбита. Перед глазами Азазеля так ясно стояло расстроенное лицо отца, что он вскрикнул, когда его вдруг ослепило. — Чего орёшь? — спросил Ваал, включивший свет. — И в темноте чего сидишь? — Так… — Ты ревёшь что ли? — Вот ещё, — буркнул Азазель, зло вытирая глаза. — Волнуешься перед практикой? С чего это Ваалу именно в этот цикл приспичило поболтать? Все предыдущие циклы он хранил молчание, и Азазеля это, оказывается, полностью устраивало. — Может, волнуюсь. — Это правильно. От такой наглости Азазель рот раскрыл. — В каком это смысле? — Да не сдашь ты. Книжки прочитал и выучил — молодец. Но инкубом надо родиться, этому не научишься. Ваал в точности повторял собственные мысли Азазеля, но в его исполнении они лишь злили. — Чему угодно можно научиться. — Что-то ты не преуспел. — Откуда ты знаешь? — Вижу. Пока они говорили, Ваал подошёл к кровати Азазеля почти вплотную. — Да что ты видишь? Что ты обо мне вообще знаешь? — Что если я тебе не помогу, ты завалишь практику, потому что понятия не имеешь, что на самом деле надо делать с чужим телом. — Ваал поставил колено на край кровати, и Азазель инстинктивно отполз к стене. — С чем поможешь? — уже не так воинственно спросил он. — С практикой. — Я не понимаю… Ваал склонился над ним, и Азазель почувствовал, что тонет в его фиолетовых глазах. — Не надо ничего понимать. Расслабься. Глаза приблизились, и Азазель зажмурил свои, чтобы его не затянуло окончательно. Только спастись не удалось: его губы тут же накрыли чужие, горячие и требовательные. — Это твоё соблазняющее выражение лица? Слишком испуганное. Ах, испуганное? Азазель подался вперёд, снова почувствовав злость, и приоткрыл рот, целуя первым. Его будто в кипяток окунули, когда Ваал с готовностью ответил, быстро перехватывая инициативу и проталкивая язык между его раскрытых губ. Азазель шумно выдохнул и обхватил его плечи, понимая, что иначе потеряет равновесие, хоть и сидит. Они целовались долго, и чем дольше длился поцелуй, тем сильнее шумело у Азазеля в висках. — Неплохо, — прокомментировал Ваал, отрываясь от него и давая вздохнуть. — Совсем неплохо. Азазель не стал открывать глаза, понимая, что иначе не выдержит, и сбежит, и останется покрыт позором на всю жизнь. Поэтому ладонь, коснувшаяся его живота, вызвала в теле крупную дрожь. — Не бойся, — шепнули в его губы. — Я и не… Его прервали новым поцелуем, только теперь к нему присоединилась ещё и рука, быстро оказавшаяся между ног Азазеля. — Ваал… — зашептал он. — Не надо… — Я думаю, что надо. Азазель не сопротивлялся, просто не мог, только не с густым туманом, заполнившим его голову, не с навалившимся на него горячим телом сверху и тяжестью в паху. Даже когда настойчивая рука пробралась к застёжкам его брюк, ловко расправляясь с ними. А уж когда она коснулась его возбуждённой от поцелуев плоти, Азазеля выгнуло. — Ваал… — Что? Не надо? — Нет… Пожалуйста… Ещё… Кажется, Ваал тоже был возбуждён. Он набросился на тело Азазеля, как оголодавший бросается на еду, и демон растаял под его жадными поцелуями, запрокинул голову, подставляя шею, и вроде бы стонал в голос, бесстыдно вскидывая бёдра, кончая в чужую ладонь. — Быстро ты, — усмехнулся Ваал, но без привычной злости, а с неожиданной нежностью. — Хотя я ещё не закончил с тобой. — Эй, что у вас тут происходит? Ваал, ты его не убиваешь? Азазель с ужасом распахнул глаза. Их резануло дважды: сперва от света, потом от слишком яркого демона на пороге их комнаты. — Чего тебе здесь надо? — прорычал Ваал. — Да так, проходил мимо, услышал стон, — голос Оливия стал вкрадчивым. Он закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке. — Закрываться надо. — Сейчас ты выйдешь, и мы закроемся. — Поздно, я уже здесь. — Мне тебя вышвырнуть? — как ни странно, Ваал, хоть и рычал на Оливия, не поднимался с кровати. Будто закрывая Азазеля собой, не давая другому демону его увидеть. — Не распоряжайся, ты не один здесь живёшь. Мне кажется, Азазель не против будет, если я останусь. Хочу посмотреть на вас. Азазель вздрогнул, представив, что Ваал мог бы трогать его под взглядом Оливия. И вовсе не страх вызвал эту дрожь. Ваал, всё ещё плотно прижимавшийся к нему, не мог не заметить это. — Что, он прав? — прошипел демон на ухо Азазелю. Тот не мог соврать, только не сейчас, обнажённый и безоружный перед ними двумя. Он кивнул. — Ах ты шлюха… Да только Азазель тоже был прижат к Ваалу. И он мог поклясться, что демон стал твёрже от этого. — Ну что? — Оливий уже стоял возле них. — Я только посмотрю. — Как же, — фыркнул Ваал, но больше ничего не сказал. Он тёрся пахом о пах Азазеля, медленно и плотно, и его хвост хлестал по бёдрам. Азазель снова горел, и даже сильнее, чем раньше. Теперь он не мог закрыть глаза, не мог выпустить Оливия из виду, совершенно не представляя, чего от него ждать. Впрочем, пока что тот действительно лишь смотрел, странно полуулыбаясь. Это доконало Ваала. Он рывками расстегнул свои брюки и вывалил член, тут же прижимая его к члену Азазеля и обхватывая их ладонью. Азазель снова застонал, не в силах сдерживаться, — это было ни на что не похоже, очень горячо и очень бесстыдно. — Слишком шумный, — сказал Оливий, тут же оказываясь возле лица Азазеля. — Не хватало, чтобы ещё кто-нибудь пришёл. Проблему он решил нетривиально: одним движением расстегнул брюки и погрузил в приоткрытый рот Азазеля свой член. Ваал рыкнул было, но Азазель обхватил его бёдра ногами, и он никуда не делся. Азазель никогда в жизни не терял головы. Рассудительность и рассудочность были его сильными сторонами всегда, сколько он себя помнил. Но сейчас он погрузился в настоящее безумие, поглощённый ощущениями, запахами и звуками. Он совершенно утратил сдержанность и скованность, отдавшись во власть двоих демонов и охватившей его тело страсти. Он толкался в ладонь Ваала и тёрся о его ствол; он облизывал и с жадностью заглатывал член Оливия. Всё остальное потеряло смысл, кроме наслаждения, которое ему дарили и которое дарил он сам. Потом ему в горло полилась вязкая жидкость, и Азазель кончил от этого ощущения, от того, как пульсировала у него во рту чужая плоть. Он очнулся спустя некоторое время, весь перепачканный спермой, зажатый между двух обнимающих его тел. — Что это было? — пересохшими губами спросил Азазель. — А ещё отличник… — лениво протянул Оливий, поглаживая его по щеке. — Эякуляция. — Да нет… Всё остальное. — Подготовка к экзамену, — усмехнулся Ваал, собственнически обнимавший его за талию. — Теперь ты сдашь. — Попробуй только не сдать, — по-прежнему лениво и убийственно нежно добавил Оливий. Похоже, другого выбора у Азазеля не было.