Смерть приходит в Вестерос

Воняло палёным. Кейтилин, чьи мысли были очень далеки и тревожны, сжигала уже третий блин, и всё никак не могла взять себя в руки. Она проворочалась без сна почти всю ночь, так и не сумев выбросить из головы произошедшую на кладбище стычку. Когда-то они с Лизой были дружны. Рассказывали друг другу буквально всё, искренне радовались успехам друг друга и сопереживали неудачам. Мало кто знал — пожалуй, только Недд — из-за чего отношения с сестрой сошли на нет ещё в её далёкие шестнадцать, да и узнал бы кто — не поверил. Слишком глупыми и мелочными были старые обиды. Они дружили со школьной скамьи: Лиза и Петир. Сестра была влюблена в него и всячески это показывала. А он же подрался. Не за неё. Сцепился с братом Недда только потому, что тот пригласил её, Кэт, в кино. Тогда Лиза перестала с ней разговаривать, несмотря на то, что Кейтилин никогда не поощряла симпатии Петира, несмотря на последующий брак с Неддом, рождение общих детей. Лиза любила Петира всю жизнь и всю жизнь винила её за то, что, якобы, разрушила их отношения. То, что теперь Петир и Лиза сошлись, причём буквально через месяц после того, как та овдовела, казалось Кейтилин хорошим предзнаменованием. Она ожидала, что сестра успокоится и, наконец, сможет быть просто сестрой, но Лиза, кажется, слишком привыкла к соперничеству за эти двадцать пять лет. И вчера она могла бы поддержать, как старалась поддержать её Кейтилин после смерти Джона, но вышло что вышло. Много неприятных фраз, разбередивших свежие раны, много новой боли, которая теперь не хотела утихать. По возвращении с кладбища, Арья тотчас умчалась к себе, хлопнув дверью, Санса весь вечер проплакала в беседке на заднем дворе, Робб вызвонил друга и уехал в ночь, и лишь они с Джоном и Браном остались сидеть в гостиной и смотреть телевизор без звука. Племянник пытался вовлечь её в разговор, но сил вести беседы не было. Кейтилин просто кивала, и Джон, наконец поняв, что её лучше сейчас не трогать, переключил внимание на Брана. Сторонящийся посторонних, младший сын всё же был открыт к самому близкому окружению, а потому согласился на партию в шахматы, и весь вечер в доме раздавался стук деревянных фигур о доску. Кейтилин хотелось волком выть от того горя, которое постигло их семью, но нужно было оставаться сильной ради детей, подавать им пример стойкости и силы духа, и потому она сидела, наблюдала за игрой и делала вид, что всё нормально. А утром запал кончился. В очередной раз Кейтилин обнаружила себя, размазывающей слёзы по лицу возле раковины, в то время, как от плиты отчётливо тянуло горелым. Нет, она не была способна продолжать просто жить, словно всё в порядке. Ничего не было в порядке даже приблизительно. Шесть дней назад они были счастливы, теперь не осталось ничего, кроме боли. Кейтилин знала множество семей, но никогда никто в них не любил так, как они с Неддом любили друг друга. Оставаться без этой любви было равносильно тому, как остаться без воздуха. Двадцать один год счастья и согласия выдрали из её жизни с мясом. Джори Кассель, напарник и близкий друг Недда, даже не позволил ей взглянуть на тело, но Кейтилин знала из полицейских отчётов, что именно произошло, и не могла не видеть эту картинку перед глазами. Шаги за спиной она даже не сразу услышала. Скорее, её привлекло движение, и, развернувшись вполоборота, Кейтилин разглядела рыжую макушку Сансы. Дочка, обогнув стойку, подошла и обняла со спины, уткнувшись носом в плечо, и Кейтилин, поглаживая её руки, снова разрыдалась. — Мы должны приготовить завтрак. — Голос Сансы звучал на удивление спокойно. Поцеловав Кейтилин в щёку, она подхватила со столика миску и развернулась к сковороде. Её поддержка и холодное спокойствие подействовали отрезвляюще, и потому, вытерев краем полотенца последние слёзы, Кейтилин подхватила блюдо и присоединилась к дочери. — Отдохни, — обернулась Санса через плечо. — Я всё сделаю и сама. Её сильная девочка — она ведь переживала смерть отца ничуть не меньше остальных детей, но проявила удивительную силу и стойкость — то, чего Кейтилин в последнее время отчаянно не хватало. — Прости меня, — выдохнула она, вызвав у дочери непонимающий взгляд. — Я ведь должна быть опорой всем вам, а не наоборот. — Ты никому ничего не должна, — ответила Санса, и Кейтилин заметила, как дрогнули её губы. — Вы с… папой… воспитали нас, теперь наша очередь проявлять заботу и поддержку. Дочка отвернулась, но по глубоким вдохам было ясно, что она пытается скрыть накатившие эмоции. Кейтилин не стала её трогать. Она знала, что Санса, как и она сама, пытается сбежать от жуткой реальности, и что ей важно притвориться сильной. Им всем нужно было играть роль ради друг друга. Ближе к девяти вышла Арья. Вообще-то детям нужно было посещать занятия, но Кейтилин, понимая, что их мысли сейчас будут явно не о предметах, не стала их силовать и позволила находиться дома ровно столько, сколько они сами захотят. «Никогда не вернусь в школу», — заявила Арья на это, но Кейтилин знала, что рано или поздно младшая дочь изменит своё решение — ответственная, хоть и не примерная, Арья просто не могла иначе. Растрепанная, даже не подумавшая причесаться или переодеться после сна, младшая дочь с ходу потянула на себя блюдо с блинчиками и, вооружившись вилкой и банкой с кленовым сиропом, приступила к завтраку. Санса как раз сняла с плиты чайник и, залив воду в заварник, отправилась проведать Брана — любящий одиночество, он мог часами сидеть в своей комнате ничем не выдав своё пробуждение, и потому то Кейтилин, то Санса, а иногда и Арья вытаскивали его по утрам из комнаты — из ракушки, в которую ему нравилось забиваться. Судя по громким разговорам, последовавшим за подъёмом Сансы на второй этаж, Бран уже встал. Наверняка читал свои книги о подвигах, дальних странах и неизведанных берегах — избегающий переступить порог и выйти хотя бы на крыльцо, Бран на удивление сильно рвался в мир фантазии. — Какие планы на день? — поинтересовалась Кейтилин у Арьи, пользуясь тем, что на некоторое время они останутся одни. Посекретничать, однако, не удалось, хотя рассчитывать на особо теплую беседу и не приходилось — Джон, на ходу застегивающий куртку, появился на пороге и ответил на вопрос сам. — Мы съездим кое-куда, — сказал он, и Арья удивлённо вскинула брови — о планах кузена, по всей видимости, она слышала впервые. Джон благотворно влиял на Арью. Его и Джендри она слушала и к ним же прислушивалась, а потому, что бы ни придумал племянник, Кейтилин знала: нужно довериться. — Сходите, развейтесь, — согласно кивнула она и поставила Джону тарелку с завтраком. — Может, и Брана с собой возьмёте? Отвлечь младшего сына от горя Кейтилин пыталась все шесть дней, ведь хоть Бран сохранял отстраненное выражение лица, она видела боль в его глазах. Если бы удалось немного развлечь его — это было бы просто чудом. — Само собой, — согласился Джон. — Я уже позвонил Жойену и Мире — они приедут через час. Жойен и Мира были единственными сверстниками, которых Бран подпустил к себе. Это было удивительно: Жойен был очень активным, шумным подростком — таких Бран всегда сторонится. Но с ним по непонятным причинам они сошлись буквально с первого дня знакомства. Очевидно, на почве любви к путешествиям и приключениям, о которых Бран только мечтал, и в которых Жойен действительно бывал. Мира, его сестра, была характером чуть спокойнее, Кейтилин бы даже назвала это «медленнее». Даже речь у той была тихой и неспешной, а сама она предпочитала активным играм разговоры — Брану было комфортно. Идея Джона пригласить их показалась Кейтилин очень удачной, даже исцеляющей. — Вы просто молодцы, что выбираетесь погулять, — сказала она, подпирая рукой голову. — Возьмите в прихожей наличные, может по пути в кино заглянете. Взгляд, брошенный Арьей, был призван убить, не иначе. — Кино? — вспыхнула та. — Мама, не пытайся делать вид, что всё нормально! — Я не… — начала Кейтилин, застигнутая врасплох этой агрессией. — Нифига не нормально, мама! — вскричал Арья. — И не будет нормально, хоть пропишись в кинотеатре! — Мы не пойдём в кино, — вмешался Джон, выбрав лучший способ улаживания конфликта — проигнорировав его. — И деньги нам не понадобятся. Только машина. Арья благоразумно замолчала, вернувшись к блинчикам, которые перерезала, однако, с таким ожесточением, будто это были не блинчики, а как минимум чьё-то горло. Кейтилин решила промолчать, чтобы ненароком не спровоцировать очередную вспышку гнева. Кивнув Джону, она поднялась, чтобы разлить всем чай, в этот момент на пороге появились Бран и Санса, и остаток завтрака прошёл в молчании.