Пророчество духа или капкан подсознания?

      Многие молодые девушки, а иногда и юноши, невзирая на предупреждения глубоко верующих людей о греховности данного увлечения, любят пощекотать себе нервы, занимаясь спиритизмом, а именно, вызовом духов из тонкого мира для получения от них ответов на интересующие вопросы, а иногда и просто забавы ради, для острых ощущений или, как сейчас говорят, для выброса адреналина.       История эта произошла давно, примерно лет тридцать пять назад.       После окончания средней школы я поступила учиться в медицинское училище. Ясно, что основная публика, меня окружающая, были неугомонные на различные выдумки и фантазии девушки. Жили мы в общежитии довольно весело. Праздники отмечали сообща: вместе пекли торты, готовили сценарии торжеств с конкурсами и розыгрышами, и расходились по своим комнатам уже за полночь, удовлетворенные не зря прожитым днем.       Наступил декабрь. На новогодние праздники многие девушки уехали домой, так как в общаге жили в основном иногородние, но условились, что в январе на Святки соберемся и будем гадать по всем правилам.       Приближалась ночь гаданий. Задуманное магическое действо было предложено провести в одной из комнат в полночь. Нашли свечи, блюдце, на котором нарисовали черную стрелку, вытащили кусок ватмана, где по кругу крупно и четко написали все буквы алфавита, цифры от нуля до девяти, нарисовали гроб с крестом. Жирным шрифтом на небольшом расстоянии друг от друга написали слова «да» и «нет». Основная подготовка была закончена.       Девчонок собралось человек пятнадцать. Все сдвинули кровати ближе к столу, выключили свет, зажгли свечи и стали дожидаться двенадцати часов ночи.       Сначала спорили, какого духа будем вызывать. Кто-то предлагал Пушкина, Лермонтова, Ленина, Сталина, Пиковую Даму, а Ирина—бойкая черноглазая девочка— предложила любого духа, который выйдет на связь. Она же и взяла на себя инициативу показать остальным, как правильно вызывать духа.       Некоторым из нас было жутковато, но мы подбадривали себя шутками, хихиканьем, глубоко в душе утешаясь, что это лишь пустое развлечение, которое завтра будет очередной темой для веселья. —Тихо!—Скомандовала Ирина и придвинулась к краю стола.       Она взяла в руки блюдце, разогрела его над одной из свечей, перевернула и поставила его в центр куска ватмана, слегка коснувшись подушечками двух пальцев каждой руки. В комнате воцарилась тишина. —Дух, если ты слышишь меня, выйди из круга и скажи «да»!—Произнесла Ирина.       Блюдце стояло на месте, затем слегка двинулось, будто вздрогнуло. —Это Ирка сама его двигает!—Хихикнул кто то из темноты. —Не верите—кладите пальцы на край, только сильно не давите...—Предложила Ирина.       Сразу на край блюдца легли еще пальцы других участниц действа: —Дух, ты здесь?!       Блюдце уверенно поехало по направлению к слову «да».       В комнате раздался всеобщий изумленный вздох. —Мы можем задать тебе вопросы? —Да. —Ты будешь отвечать нам правдиво? —Да. —Ты кто? —Дух. —Ты представляешь силы добра? —Да. —Есть ли в этой комнате те, кто тебе мешает общаться с нами? —Нет. —Есть ли среди нас человек,с которым тебе удобнее общаться? Если есть, назови его имя. —Ирина.       По комнате опять пробежал нервный шепоток. Ирина обратилась к девочкам, чтобы они начали задавать вопросы. Всех нас в возрасте восемнадцати—девятнадцати лет волновало тогда одно и то же: когда выйду замуж? Сколько будет детей? Как будут звать мужа? Будет ли крепким брак? И еще что то очень похожее. Блюдце добросовестно ездило по буквам алфавита и цифрам, приводя в полный восторг вопрошавших. Дошла очередь и до меня: —Через сколько лет я выйду замуж? —4. —Я поступлю в институт? —Да. —Мой муж будет старше меня? —Нет. —Младше? —Да. —На сколько? —2. —У меня будет ребенок?       И тут внезапно заискрилась и затреща ла свеча, блюдце резко остановилось, потом двинулось в сторону картинки с изображением гроба. Все ахнули. —Я умру? —Нет. —У меня будет ребенок, и он умрет? —Да.       Настроение спрашивать что-либо о себе у меня пропало. Я села в сторонку, с равнодушием наблюдая за продолжающимся сеансом. Девчонки успокаивали меня, что это скорее всего шутка, и никакой дух с нами не общался, вот пройдет время и узнаем правду.       Наутро я постаралась забыть эту историю, и жизнь моя продолжалась своим чередом. Медицинское училище я закончила с отличием и поступила учиться дальше, в институт. После окончания третьего курса я познакомилась с парнем с нашего факультета. Он был младше меня на два года. Мы поженились. Перед беременностью, я увидела во сне рыбу без головы. По народным поверьям рыба снится к беременности, но почему без головы? Меня это уже тогда насторожило. Подруги поддерживали: «Ты же врач, сон—это лишь то, что ты когда-то видела и восприняла, твое подсознание запомнило это. Нет вещих снов и нет во снах того, что ты раньше не знала». Меня это не утешило, но я постаралась просто закрыть эту тему. После четвертого курса института я родила сына—голубоглазого мальчика без физических изъянов, с нормальным весом.       Шли годы. Малыш рос смышленным и серьезным не по возрасту ребенком, очень ответственным и педантичным. Бабушки и дедушки души не чаяли во внуке. Мы с мужем продолжали учебу, сын жил у дедов и радовал всех своими первыми успехами. После окончания вуза мы всей семьей уехали на родину мужа, в Украину. Там, незадолго до нашего прибытия, случилась Чернобыльская катастрофа. Я работала с детьми и видела воотчию, как много заболевает людей онкопатологией или другими серьезными заболеваниями, связанными с нарушениями иммунной системы. На семейном совете мы приняли решение вернуться назад в Сибирь, подальше от этой опасной зоны.       Приехали на мою родину. Сын пошел в детский сад, потом в школу. Я стала замечать, что с ним происходит что-то неладное: ребенок похудел, стал бледным, с синевой под глазами, походка стала какой-то шаткой, неуверенной, появились носовые кровотечения. Хорошо помятуя о том, откуда мы приехали, я начала в ускоренном порядке обследовать ребенка, чтобы исключить онкологическое заболевание. Тогда в голове у меня крутилась только одна мысль: только бы не лейкоз! Я показала ребенка всем узким специалистам, обследовали кровь, но ничего не было обнаружено. Однако какое-то внутреннее волнение не покидало меня, тревога нарастала и не хотела отпускать. Я пошла на крайнюю меру, вспомнив, как в студенчестве меня научили работать с маятником, и решила еще раз испытать судьбу.       Уединившись в комнате вечером, когда близкие улеглись спать, я зажгла свечу, нарисовала на бумаге по кругу буквы и цифры, поставила точку в центре круга и приготовила крупную иглу на черной нити, установила ее над точкой и задала маятнику несколько пробных вопросов, чтобы убедиться в достоверности ответов. Маятник точно ответил на них. Тогда я задала вопросы, на которые ответа я не знала сама, но могла проверить информацию в самое ближайшее время. Затем я решилась спросить и о самом болезненном для меня. Маятник ответил, что лейкоза у моего сына нет. Тогда я отчаялась спросить о том, о чем бы никому не посоветовала спрашивать. «Сколько лет проживет мой сын?» Маятник ответил «10». Свеча заискрилась, засверкала, как тогда, в общаге медучилища. Я решила, что я не приму этот ответ и больше никогда не буду ничего узнавать заранее.       Моему сыну было тогда восемь с половиной лет. Жизнь продолжалась. Я следила за правильным питанием сына, возила его отдыхать на природу, покупала дорогие конструкторы и игрушки, которые вызывали у него море положительных эмоций.       И вдруг мне приснился сон, будто я везу на больничной каталке сына по коридору нейрохирургии в операционную, и ему необходимо оперировать голову. На мне была черная рубашка.       Я проснулась в холодном поту. Что это опять за знак?       Я снова начала размышлять и беспокоиться о здоровье сына. Мы вновь побегали по врачам, сдали кровь. Ничего особенного не было выявлено. Я опять попыталась забыть и успокоиться.       Сыну пошел десятый год. Учился он очень успешно, особенно хорошо ему давалась математика. Мне очень нравилось, что с ним можно было общаться, как со взрослым человеком. Он никогда не подводил меня в своих обещаниях.       Сын взрослел на глазах. Вот уже четвёртый класс, он выиграл районную олимпиаду по математике. Мы готовились праздновать в ноябре его десятый День Рождения. Но все близкие стали замечать, что он стал жаловаться на ухудшение зрения, слабость.       Я не выдержала и срочно повезла сына на обследование в Краевую больницу. Вердикт был как гром среди ясного неба: опухоль мозга. Срочно требуется операция в нейрохирургии.       Сына госпитализировали, я остановилась у знакомых в чужом для меня городе и с утра до позднего вечера находилась с ним в палате. В день операции я приехала очень рано, зашла в палату собрать сына, ободрить, успокоить и придать уверенности, что мы справимся со всеми трудностями, а он шепнул мне на ухо: «Знаешь, мама, а я крестик утром где-то потерял, все утро ищу и найти не могу».       Меня словно кипятком обдало—плохая примета. —Давай, сынок, мы его еще поищем. Мы перетрясли всю постель и нашли его. Сын сразу успокоился, надел его себе на шею и улыбнулся мне. Я навсегда запомнила эту улыбку, потому что читала в глазах моего любимого и как-то быстро повзрослевшего ребенка прощание. Я отвела глаза.       Прибыли санитары с каталкой и повезли моего сыночка в операционную. Пока шла операция, я сразу вспомнила и святочные гадания в медучилище, и рыбу без головы, и ответ маятника, что сын проживет десять лет, и многое другое, что давало знаки и предупреждало меня о том, что можно было предотвратить.       Сын умер на семнадцатый день после операции. Через девять дней он приснился мне и сказал: «Знаешь, мама, ты думала, что я умру, а я не умер, я выздоровел!» Мой мальчик улыбался мне во сне, и я поверила ему, что там, в тонком мире он здоров и счастлив.       Много лет прошло с тех пор. Многое изменилось и в моей жизни, и в моем мировоззрении.       Как-то моя постаревшая мама сказала, любуясь на мою взрослую дочь: «Все в этой жизни происходит для чего-то. Может, если бы не умер наш мальчик, не было бы у нас такой умницы и красавицы внучки. Возможно, ее роль на этой планете для Бога более важна».       Вот такая незатейливая и правдивая история. Уверена, что для религиозных фанатов все изложенное здесь не иначе, как происки дьявола, но у меня на этот счет свое мнение: не все в этом мире легко объяснимо, и не все от сил зла. И мы, простые смертные, не в праве клеймить то, чего не знаем. Можно попытаться проанализировать эту историю с точки зрения свойств подсознания, но тогда откуда подсознание уже имело информацию в голове у восемнадцатилетней беззаботной и счастливой девочки о том, что ее ребенок умрет, если она тогда вообще не задумывалась о смерти и не сталкивалась с ней в близком окружении? Так что роль подсознания здесь очевидна лишь в момент развязки всей истории, а остальное притянуто за уши. Я—врач, но я не атеист и уверена, что с тонким миром надо обращаться на «Вы» и прислушиваться к его подсказкам.