Мы будем вместе, обещаю

      Тобирама ещё только когда открывал глаза под действием эдо тенсей сразу понял: мелкого поганца, чёртового Учиха он хочет сломать своими руками, медленно и с удовольствием, ломая косточку за косточкой. А оказавшись посреди военного поля он в этом убедился окончательно, ибо: какого, прости Ками, хвостатого его (!) Ино смотрит на это шаринганистое отродье с такой любовью и нежностью, с печалью и радостью одновременно, что второму аж дурно стало и тошнить начало невыносимо. Да, он знал что по идиотским законам этой неадекватной вселенной только один из соулмейтов помнит их все перерождения стоически перенося все страдания от таких вот внезапных встреч (да от любых встреч если честно, ведь родственная связь сиюсекундную любовь не обещает совершенно — помнит и любит вечно один, второго нужно завоёвывать, влюблять в себя каждый, чёртов раз). Да, Тобирама конкретно так проебался не переродившись в этот раз, когда его Яманака стала прекрасной принцессой жуткого в некотором роде клана (хотя Сенджу с чистой совестью может сказать, что такой она была в любое своё перерождение), но ведь виноват в этом не он, а всё та же пришибленная на всю голову судьба, если конечно есть у неё эта голова вообще. Могла бы выбрать кого угодно, только не Учиха (а лучше сидеть и ждать нового перерождения и встречи с ним единственным!), а она млеет и вздыхает, рвётся к нему и у второго Хокаге зубы скрипят от раздражения и бушующей ярости. Он хочет в мгновения ока переместиться к ней, поцеловать жадно, грубо, заставить хоть в одной жизни вспомнить как они собачатся каждый раз, как потом привыкают друг к другу, как потом мёртвыми хватками цепляются опять же друг в друга и отпустить уже не могут. Живут, умирают, перерождаются, ищут, встречаются и всё по замкнутому кругу.       Только вот проблемные жизни бывают. Бракованные. Перерождается кто-то один из них и если для Ино страшного ничего не случилось, она всё равно ни черта не помнит, только в особые ночи грудную клетку стискивает от тоски и ноющей, словно зубной боли, во время неспокойного сна мелькают чудные картинки неизвестных, нереальных миров и глаза. Малиновые глаза проникают в душу, а из собственных в такие моменты текут молчаливые слёзы. Ино правда наутро трясёт головой и прогоняя дурное ощущение идёт готовить завтрак любимому (правда не единственному созданному для неё). Тобираме в такие жизни плохо, невыносимо и он едва держит себя в руках чтобы не повеситься к чёртовой матери, ведь слишком страшно — самоубийцы не перерождаются и на их души падает вечное проклятье. Проклятье любить, помнить и смотреть как их родственные души счастливы с другими, как страдают редкими ночами.       — Ты даже сейчас меня бесишь! — тихо рычит Тобирама, косится взглядом на Ино и игнорирует насмешливую улыбку старшего брата, ведь тот тоже все свои жизни помнит, страдает так же.       Яманака на себе чужой взгляд ощущает слишком явственно, поворачивает голову в сторону злобно настроенного второго Хокаге и удивлённо вскидывает брови, хмурится и не понимает: что и когда она могла сделать самому Тобираме Сенджу, что смотрит он на неё как на врага народа. А ещё как на самого важного человека и из-за этого куноичи подвисает на несколько секунд, проникает в чужой разум и от увиденного воспоминания её глаза распахиваются в дичайшем шоке, ибо видит она как второй Хокаге одетый в простую, домашнюю одежду, сжимает пальцы на неё щеках, а она при этом показывает ему ну очень некультурые жесты руками, в частности используя средние пальцы.       "— В тот день ты мне заявила, что это я должен взять твою фамилию, так как ты глава клана и не можешь взять и переметнуться к Сенджу," — голос Тобирамы звучит в её голове, кажется, без помощи самой Ино и она отрицательно мотает головой, отрицает вообще всё что увидела или услышала, старается вернуться мыслями к войне, но сердце вдруг болезненно начало ныть только от мысли, что сразу как война закончится, так Тобирама исчезнет. И Яманака понятия не имеет почему ей от этого больно, переводит взгляд на Саске, кивает приводящему её в чувства Шикамару. Сейчас не время, об этом подумать у куноичи будет вагон времени после победы, а пока для этой победы надо сделать всё что в её силах. В их силах.       — Будь осторожна, Яманака, ты пока не имеешь права умирать, не хочу и следующее перерождение быть порозень, — Сенджу появляется за её спиной до того как все Хокаге встали на нужные позиции и тут же исчез, не замечая печального взгляда Саске. Он тоже помнит свои жизни. И помнит, что в прошлой его звали Изуна, поэтому ему сложно понять поехавшего умом Мадару, что до последней смерти был его братом. Саске даже иронично усмехнулся переводя всё внимание на сражение. Не везёт ему со старшими братьями ни в одном из перерождений, но сейчас его мысли о войне и Яманака нужна в полной боевой готовности, да и насолить придурку Тобираме хочется за смерть от его меча, поэтому Учиха говорит громко:       — Эй, Яманака, если сейчас перестанешь забивать голову дурью, то после победы станешь Учиха, — его глаза полыхают алым, а чакра второго убийственной аурой кружит в обширном радиусе возле него. Яманака на это хмыкает высокомерно, задирает нос и готовится к командному построению.       — Согласна максимум на двойную фамилию, Саске-кун, — куноичи кидает беглые взгляды на Учиха и Сенджу, с головой после этого уходит в сражение.       Наблюдав за всем этим Хаширама лишь досадливо бьёт себя по лбу, сокрушённо качает головой и бормочет себе под нос что-то о том, что даже войну эти трое могут превратить в полный балаган, а раз уж родственные души Яманака и Учиха не переродились в этот раз, то эти оба точно будут вместе. Слишком уж малец Учиха привык к блондинке, а та и вовсе ничего не помнит. Первый хочет успокоить брата, но времени на это нет, они и без того его теряют на этот балаган и попытки вывести из шокового состояния ученицу его Цуны-чан.       — Как бы пятая мировая не началась следом, — Хаширама вновь качает головой и становится серьёзным — война, как-никак.