Гений с садом в легких

      Шерлок знал, что это ничем хорошим не кончится. Но он все равно продолжал свои расследования.       «Это может хоть как-то развеять скуку»       Скуку… Либо какую-то проблему.
       Проблему без решения по мнению детектива. ***       Уотсон уже давно понял, что с Холмсом что-то происходит.       Во время разговоров с клиентами Шерлок то и дело выходил из гостиной, но буквально через несколько секунд на лестнице раздавался тихий бег детектива, а также скрип ступеньки, которую он обычно предпочитал пропускать, но у него не было времени.       Не было времени на что? ***
       Легкие Шерлока ежечасно разрывало от хриплого кашля, сначала просто кровохарканье, а затем, среди крови можно было заметить небольшие лепестки аквигелии.       Про этот цветок Холмс уже наслышался.       Он рос в Скалистых горах на высоте свыше 4200 метров. Очень редкий, в продаже его практически нет, а если есть, то стоит немалых денег.       Долгое время Шерлок отчаянно отрицал произошедшие. Он и влюбился?       Бред чистой воды.       Но тем не менее это есть. И это уничтожает детектива день за днем. ***       Джон понимал, что происходит с его другом, но не знал как подойди к этой теме.       В легких знаменитого Шерлока Холмса прорастает сад.       Эти мысли ужасали врача. Ведь это могло бы звучать красиво, если бы эти несчастные цветы не убивали детектива.       Но все же главная мысль сейчас в голове Уотсона была:       «Из-за кого это происходит?       Ирен Адлер? Возможно. Но ведь с их последней встречи прошло так много времени, да и по словам Майкрофта она мертва. Почему же чувства вспыхнули только сейчас?       Молли Хупер? Скорее всего, но она уже с другим. Пусть он и напоминает Шерлока, но это не он. Тем более, Холмс сам поздравил девушку и не стал добиваться любви. А если Шерлоку не нужно, он и не станет этого пытаться достать.       Джим Мориарти? Господи, даже думать не хочется…       Но если не они, то кто?» ***       Что испытывал Шерлок по отношению к Мэри?Всего два слога:       Рев-ность       При упоминании этого слова детектив тихо шипел и закуривал очередную сигарету. Уничтожая и свои окровавленные лёгкие, и ебаные цветы в них       Он закуривал раз, два...       Он постоянно сплёвывал черно-красную кровь с потемневшими от никотина лепестками.       Он постоянно выдыхал дым, который травил воздух так же, как эта блядская любовь травит его. ***       Шерлок убивал себя, медленно и мучительно. Он добавлял себе страданий, отрезая стебли растений, что тонкими узорами вились из хрупкой кожи, а в конце раскрывались нежно-сиреневым с синим цветком.       Холмс ранил себя в самые вены, под корень срезая эти красивые цветочки.       Аквилегии с тихим шелестом падали на пол, в то время как Шерлок пытался не закричать от боли, что даровали ему эти несчастные цветы.       Нож проникал в плоть. Проникал в неё наполовину своего массивного лезвия и выдирал оттуда эти гребаные цветы с корнем, что состоял из спутавшихся тканей организма, каких- то кусочков вен и тканей уже растения. ***       Джон замечал, как Холмс иногда запирается в ванной, как оттуда доносятся тихие стоны от боли и как, Уотсон потом находил окровавленный нож в лепестках аквилегии. ***       Шерлок, оперевшись о раковину, пытался справиться с очередным приступом, но сейчас все было хуже в разы, чем обычно.       Кашель был сухим, разрывающим глотку и легкие на рваные лоскутья.       Детектив чувствовал стебли этого дрянного растения внутри себя.       Невольно взглянув на себя зеркало, Шерлок увидел не себя, а практически белого, с черными кругами под глазами и слишком сильно выступающими скулами, даже для него, больного человека.       Больного чувствами, нехарактерными для него.       Наконец прокашлявшись, Холмс сплюнул кровь и с удивлением обнаружил в ней не маленькие лепестки, а целый цветок.       Цветок в крови умирающего социофоба.       Смыв кровь, а вместе с ней и ненавистное растение водой, Холмс вновь посмотрел в зеркало.       В проходе стоял Джон.       - Как давно? - строго спросил он.       Шерлок посмотрел сквозь мужчину и ,небрежно оттолкнув его, прошел в свою спальню. ***       Вновь закурив, Шерлок посмотрел на небо.       Синий.       Сжав зубы, он быстро потушил сигары об цветок, недавно появившейся из запястья аквилегии.       Цветок с тихим шипением сжался, в то время как Холмс тихо улыбнулся, смотря на сигареты и цветки. ***       Все просто отлично.       Все отлично, только горло с каждым вздохом словно нещадно режут когтями, а легкие наполнены кровью до краев. Кровью с этими треклятыми аквилигиями. Лучше быть не может.       Все отлично, только, каждый шаг отдается глухой болью в голове, а каждое неверное движение провоцирует новый приступ кашля. Просто прекрасно.       Все отлично, только Шерлок скоро умрет Шерлок будет долго и счастливо жить. ***       Вплетаясь во всё усиливающийся гул, по гостиной прокатился полувой-полурычанье и на полу вместе с кровью расстелились окровавленные синие лепестки.       Шерлок думал о Джоне думал над очередной «загадкой».       Джон Хемиш Уотсон.       Это имя вызывало странные чувства у Холмса, а также новый приступ кашля и кровавых цветов, как их результат.       Хотелось спрыгнуть с крыши вновь, лишь бы забыть про эти гребанные чувства.       Поздоровайся со своими чувствами. ***       Шерлока шатает из стороны в сторону, под ногами словно вата.       Голову раскалывает на крупные куски, а горло разрывает от начала нового приступа.       Если бы сейчас здесь был кто-то, то возможно, Шерлок вёл бы себя более «достойно», по его мнению, но       Здесь никого нет.       Ни Джона, ни Миссис Хадсон, ни даже Майкрофта       Дойти бы до этой чертовой ванной.       - Шерлок, тебе помочь? - голос, виновника всего этого заставляет Холмса криво усмехнуться, перед тем, как мир проваливается во тьму. ***       Просто приступ, один из тысячи, такие происходят уже чуть ли не каждую неделю.       Просто несколько часов без сознания, во время которых несколько раз была возможность захлебнуться собственной рвотой или кровью, теперь уже практически полностью заполненной цветками аквилегии.       Просто глупое ожидание мучительной смерти в результате остановки сердца или полного заполнения легких кровью.       Ханахаки - звучит красиво. Но не когда узнаешь все свойства этой болезни.       Болезни сердца, болезни, что забирает у тебя все, оставляя лишь пустоту, сквозь которую видно лишь те дрянные цветы, что ты сплевываешь.       «Я не гей!»       При каждом новом приступе эта фраза всплывает в голове Шерлока, заставляя его страдать ещё больше. ***       Каждый имеет свои пороки.       Каждый может ошибаться.       Но не Шерлок Холмс.       Человеческие чувства для него- невыносимая ноша и боль.       Боль с привкусом лепестков.       Боль, что ярким цветком аквилегии раскрывалась в истекающих кровью легких детектива.       Боль, что наполняла каждую клеточку в теле детектива невыносимыми страданиями, превращая его в цветок.       Боль, что ранила не лёгкие, а сердце.       Сердце, что даже при полном выздоровлении будет в цветах.       На-всег-да.       Одному лишь Богу известно, как Шерлок это выдерживал. ***       Шерлок знал, из-за кого все это происходит.       Каждый раз, Джон понимал, что именно он причина страданий детектива.       Иной раз Холмс был готов выстрелить в Джона, лишь бы заглушить ноющую боль.       Пусть и в фолианте, в котором Шерлок отрыл информацию о своей болезни, попутно наполняя пол библиотеки кровавыми лепестками, не было описано то, что смерть того, в кого влюблен избавит от проблем.       Возможно, Холмс был в таком отчаяние, что был готов и рискнуть.       Холмс не был готов рискнуть. ***       Шерлок мог часами наблюдать за плавными, резкими, медленными, быстрыми, любыми действиями Джона.       Уотсон был для него как открытая книга. Книга, в конце которой спрятан конверт с настоящей концовкой, но такой невнимательный читатель, как Холмс упустил столь не значительную вещицу, даже по его меркам, из виду.       Шерлок упускал из виду, как Джон нервно наливает чай в его присутствии.       Шерлок упускал из виду, как Джон не отрываясь смотрел на его лицо.       Шерлок упускал из виду, как Джон смущенно отворачивается, когда детектив ненароком смотрит на него.       Шерлок упускал из виду, как Джон заикается, когда он что-то спрашивает у него. Шерлок упускал из виду всю свою жизнь. ***       Джон знал.       Знал, что свадьба с Мэри- это ошибка.       Знал, что этих гребанных чувств к ней у него нет.       Уотсон знал, что своим решением он душевно, а скоро и физически, уничтожит Шерлока.       Уотсон знал все. Все по поводу чувств этого человека.       По поводу мыслей Шерлока.       По поводу его жизни.       Джон всегда смотрел на Холмса и всё понимал. Он не был таким дурачком, коим детектив его себе представлял. Он видел все состояние Шерлока насквозь.       Особенно сейчас. Сейчас, когда даже самый глупый поймёт, что с самым великим детективом в миру что-то происходит.       А точнее, скоро произойдёт.       «Я не бреюсь ради Шерлока Холмса!»       Почему эта, столь незначительная фраза, казалось, брошенная на ветер так ранила обоих?       Потому что ложь.       Потому что ханахаки.       Потому что аквилегии. ***       И если бы Джон догадывался, как перед свадьбой Холмсу было плохо.       И если бы он знал, сколько этих чертовых цветков он сплюнул.       И если бы Джон знал, что он, черт возьми, любит этого придурка, что все стоит отменить.       Он бы не шёл по холлу больницы, пол которой был полностью усеян аквилегиями в крови.       Он бы не шептал под нос слова:       «Взаимно, взаимно, взаимно, живи, дыши!»       Он бы сидел сейчас с Шерлоком в каком-то кафе, просто весело болтая, а не.... ***       Уотсон спал.       Его разбудило громкое бормотание на койке Шерлока.       - Аквилегии - редкие цветки, слишком дорого стоят, но радуют своей красотой. Джон - как аквилегия. Такой же уникальный.       Окончательно проснувшись, Джон принялся рассматривать мужчину.       На подбородке капельки крови, настолько худой, что его запястье можно было бы обхватить пальцами, скулы выпячивали ещё больше, а про тёмные круги, лучше вообще промолчать, но самым пугающимися было то, что из тонкой кожи рук и около шеи вились стебли аквилегии.       Сфокусировав мутный взгляд на Уотсоне, Шерлок прохрипел:       - Аквилегии - это ты. Джон, я.... - хотел было завершить детектив, но закашлялся.       Джон вскочил со стула и, подойдя к Холмсу, прошептал:       - Ты не один. Я рядом. Всегда.