Киллер в маске

      Фишер — чертов мудак. Несмотря на просьбу Фелпса, влез в драку чуть ли не убив наехавшего на него мужика. Драка произошла перед небольшим дешёвым ресторанчиком. К счастью, все обошлось. Копов не вызывали. Даже похвалили парня за то, что он разобрался с отбитым на голову посетителем. Тот избитый, чуть ли не покалеченный, ушел ворча, а Фишер и Фелпс вошли в ресторанчик и заказали себе чего-нибудь из мясного.       Спустя десять минут, пришло время уходить. Парни встали из-за стола, а протезник оплатил заказ и они ушли.       Вкусно поев, Фелпс все же решил предложить Фишеру вернуться в Апартаменты, сперва тот не соглашался, но приметив щенячие глазки, он лишь устало вздохнул и согласился. Вернувшись к Апартаментам, протезник вдруг замер и посмотрел в сторону. — Сал? — А, да. Я иду. Извини. — проговорил Фишер и последовал за блондином.       Парни зашли в дом, подошли к лифту, спустились на нижний, и открыли дверь в комнату, в которой уже были.       Внезапный, неприятный запах никотина по всей квартире, заставил Фишера вздрогнуть и отвести свое «лицо» в сторону, при этом морщась и махая перед протезом ладонью, как бы отгоняя весь этот табачный запах от себя.       Фелпс, как постоянный посетитель этой квартиры, уже привык к подобным выходкам, поэтому просто оставил Фишера в дверях, а сам пошел в гостиную, откуда и шел весь запах.       На диване сидел Джонсон, он был то ли сонным, то ли разочарованным. Ларри то ли смотрел куда-то в стену и курил сигары, выпуская после очередной затяжки облачко дыма, но, внезапный оплеух, заставил парня повернуться с широко раскрытыми глазами и чуть ли не выпавшей сигарой из рта. — Заколебал уже! Хоть день можешь без этой херни обойтись?! — Зачем ты здесь?! Пожаловаться пришел?! Не догнал его, да? Ну, собственно, неудивительно. За этим парнем никогда и не при каком обстоятельстве не угнаться!. — ...... — Кажется, ты изменился, в плане характера, Джонсон. — сухо проговорил Фишер стоя в дверях гостиной, прикрывая нос ладонью. Протез находился где-то сбоку, на голове. — А в остальном, как был тряпкой — так ей и остался. — Ф-Фишер... — поперхнулся Джонсон табачным дымом. — Как же....ты любишь пугать.... — прокашляясь, проговорил патлатый и потушил сигару. — Да, я люблю пугать. Особенно, таких балбесов — как ты, — язвительно произнес Фишер все же убрав ладонь от лица и пройдя немного вперед. — Только встретились, а уже оскорбляешь? Ну, ты кстати, ни капли не изменился! — так же язвительно проговорил Джонсон, но пожалел о сказанном. — Тряпка — остается тряпкой. — сухо выдал протезник и облокотился на стену плечом. — Ну, рассказывай, как твои дела? — Что?.... — Чем занимался эти три года? — незаинтересованно проговорил протезник. — Устроился куда-нибудь, или все это время фигней страдал? — ..... — Слушай, Сал, нет смысла его расспрашивать. Ты и сам прекрасно все видишь. — как-то вяло ответил блондин и прошел на кухню. — Помолчи пожалуйста. — строго произнес Фишер. — Я хочу услышать эти слова от его самого. — ....Да какого хуя, а, Фишер?! — В Джонсоне резко что-то треснуло, и это что-то, терпение. — Тебя, блять, волновать не должно, то, что я делал эти три года, ясно?! В отличии от тебя, я на жопе ровно не сидел!! — Ну да... Ты ведь постоянно работал... Со шлюшками. С такими как та, которая недавно ушла. — Что, прости?! — патлатый вскочил с дивана и подошел ближе к Фишеру. — Повтори, ублюдок!! Что ты только что сказал!? — Джонсон смотрел на Фишера с высока, ну да, парень то подрос за несколько лет, а Фелпс немного в шоке наблюдал за происходящим. Вмешиваться, как он подумал, не стоит. — А разве не так? — парень оторвался от стены и выпрямился. Он был совсем немного ниже Джонсона, но, ему на это было, совершенно насрать. — Разве то, что я видел недавно, не было доказательством? Плюс, от тебя несет женскими духами и прочей хуйней, явно не принадлежащей лишь одной, значит, как я и сказал — твоя работа заключается в траханьи левых су-..... — парень не договорил, по лицу пришелся не слабый такой удар. Фишер прикусил язык, и алая дорожка крови потекла по подбородку. — Уебок!! Да что ты знаешь, что я делал?! — парень повысил голос и был готов избить протезника до конца.       Фишер облизнулся, прищурил свои голубые, теперь с переливами к синему, глаза, и нанес удар кулаком в живот патлатого, а потом еще и добавил сильным ударом колена. Джонсон рухнул на пол и начал харкать кровью. Он рычал, кряхтел, яростно глядел на протезника. — Ты....ничего не-..знаешь!! — прорычал патлатый стирая со рта кровь. — Ты прав. Мне и не нужно ничего знать. Ведь и так все ясно. — холодно ответил Фишер, после чего отвел безэмоциональный взгляд на блондина, который попивал чаек. — Трэв. Если вы живете здесь вдвоем, то, я лучше поживу в каком-нибудь отеле в городе, нежели вновь видеть это ничтожество. — Эээ... Нет, мой дом недалеко... — А сюда мы зачем тогда пришли, если могли сразу к тебе? — озлобленно проговорил Фишер. — или ты хотел посмотреть на наши ебаные разборки? Ну молодец, че. — Извини...просто, разве вы не были- — Не были! — перебил протезник Фелпса. — И навряд ли когда-либо станем. — Ч-что?! — патлатый приподнялся и в шоке посмотрел на Фишера. — Всмысле, не были друзьями?! Ты шутишь?! — И в мыслях не было. Трэв, идем. — парень одел протез и повернулся спиной, — Я хочу поскорее свалить из этой дыры. А еще, может быть, провести с тобой побольше время? Ну? — А-ага.. — покраснев проговорил Фелпс, и ни минутой позже, парни ушли оставив Джонсона в одиночестве.       Избитый, оскорбленный, потерявший вот прямо только что, желание говорить с ним, а еще и с разбитым сердцем от услышанных слов, Джонсон вскочил с пола на ноги и начал выбивать из своих мыслей образ парня.       Патлатый сбросил с тумбы вещи, которые в свою очередь, с треском и громом грохнулись на пол. Жидкости в разнообразных флаконах разлились по полу, теперь смешанные жидкости придают какой-то резкий, противный запах, пара стеклянных ваз, тарелок и пепельница, разлетелись на мелкий осколки, а пепел недавно скуренных сигар разлетелся в стороны, а телефон, что лежал здесь же, теперь с болью ударился о стену и в полуживом состоянии рухнул на пол — на этом не закончилось. Парень пинал и бросал все, что только попадет в глаза и в руки, деревянный стул, что он взял в руки, разлетелся в щепки о стену, стопка рисунков и портретов, лежащие на его столе, резко улетели куда-то в сторону, вверх, но плавно начали падать на пол стелясь белизной.       Несколько ударов в стену и внезапно, он замер. Удивительно, что эту картину ни он, не недавно приходящие парни не увидели. Портрет Фишера, на картине присутствуют лишь черные и красные цвета, из отверстий протеза течет черная субстанция, глаза красные, холодные, бесчувственные. А вместо привычного покерфейса, улыбка. Не то ехидная, не то натянутуя от боли.       Джонсон притих. Он внимательно всматривался в нарисованный его руками портрет Фишера, слово ожидая, как тот оживет. Но он не живой, лишь рисунок.       В мыслях парня с ног до головы описан протезник. Как бы сильно он не хотел забыть его, не мог. В груди колет, но он давно уже привык к этому. На протяжении трех лет, он то и делал что думал только о нем. И неважно как долго он проводил времени с девчушками пытаясь выкинуть парня из головы — все без толку. Каждая проведенная ночь с новой подружкой, только сильнее давила и убивала Джонсона.       А сейчас? Боль в самое кокоро. Больные слова ранят сердце. Колечат его, режут, терзают, и парень все равно не может выкинуть его из головы. Почему все так трудно? В чем смысл, мечтать и думать о том, кто думаете о тебе иначе? Это больно. Реально больно. И сделать ничего нельзя. Или можно?..