Emergent

Признайтесь честно. Ведь у вас тоже есть те особые слова, которые будут преследовать вас до конца жизни?

I Несмотря на то, что солнце нещадно бьёт по глазам, а легкие готовы разорваться с непривычки после долгого бега; не смотря на то, что во рту ощущается металлический привкус крови, а всё тело бьёт мелкая дрожь; даже не смотря на то, что голова кружится из-за нехватки кислорода, а правая нога нещадно ноет из-за неудачного приземления с поезда, Эрик находит в себе силы унять бешено стучащее о рёбра сердце и выровняться в колонне новоиспечённых Бесстрашных, под стать остальным. Никто не просит их выстраиваться в ряд, но по прошествии нескольких минут после рокового прыжка с поезда, на крыше образуется негласная шеренга из горстки людей. Напуганные и раззадоренные, многие переглядываются друг с другом, и по всей длине колонны проносится взволнованный шёпоток. Эрик относит себя к первому типу, пытается унять дрожь в коленях и еще раз напоминает себе, что его место сегодня именно здесь. Он всё сделал правильно. С другой стороны крыши к ним уже не спеша направляется представитель их будущей фракции - рослый мужчина средних лет с сединой, едва тронувшей его тёмные виски, и неглубокими складками смуглой кожи на шее. Он медленно приближается к взволнованной шеренге, переводя скучающий взгляд с одного нового лица на другое. Поравнявшись с Эриком, мужчина останавливает свой взгляд на нём и сбавляет шаг, вопросительно приподнимая одну густую бровь. Душа Эрика уходит в пятки, и ему требуется несколько секунд, чтобы сообразить о причине замешательства Бесстрашного. Он быстрым движением стягивает с носа очки, в которых, впрочем, никогда не нуждался, и поспешно прячет их за спину, ощущая крайнюю неловкость. − Меня зовут Макс. Я один из лидеров Бесстрашия, − негромко произносит мужчина, скользя невидящим взглядом до конца шеренги. – И сейчас вы должны будете спрыгнуть с крыши. Несколько секунд в воздухе витает напряжённая тишина, после чего раздаются неуверенные смешки тех, кто посчитал заявление Макса шуткой. Смешки смолкают, когда все осознают, что веселить новичков этот мужик вовсе не собирался. Эрик с трудом проталкивает вставший в горле комок и устремляет взгляд в сторону покатого края, который может спасти его от страшной участи афракционера. Многие следуют его примеру, приподнимаясь на цыпочки, однако с их нынешнего положения земли не видно, а приближаться к краю никто не собирается. Несколько подростков, повернувшись к своим знакомым, перекидываются замечаниями по поводу приказания Макса свистящим шёпотом, изредка бросая косые взгляды на представителя их новой фракции. Одна рыжеволосая кудрявая девчонка, приподнимаясь на носочки и постоянно заламывая кисти рук, старательно вытягивает шею. Макс не подгоняет их и словно никуда не спешит, равнодушно глядя куда-то за горизонт. Уличив момент, Эрик поспешно прячет символ принадлежности к Эрудитам в карман, словно нечто постыдное. По истечении минуты, когда уже кто-то начинает делать несмелые шаги по направлению к краю здания, позади шеренги внезапно раздаётся скептическое фырканье: − Ох, бросьте! Так и будем тут до вечера стоять? Эрик даже не успевает оглянуться на неожиданное заявление, так как в следующую секунду из шеренги выходит – точнее, вылетает – высокий парень и, даже не останавливаясь, устремляется к краю, намереваясь сигануть вниз с разбега. На какой-то момент у Эрика перехватывает дыхание, словно это он сейчас нырнёт вниз с седьмого этажа. Когда парень на секунду останавливается у края, чтобы оттолкнуться от него, по серым элементам одежды Эрик признаёт в нём того единственного Отреченного, покинувшего свою фракцию в этом году. Через мгновение мятежный Отречённый уже скрывается из виду, а на крыше снова воцаряется напряжённая атмосфера. Взглянув украдкой на Макса, Эрик замечает на его лице едва заметную довольную улыбку. − Ну, − наконец произносит он. – Ещё желающие есть? После первого добровольца, дело пошло легче. Уже через семь минут последняя темноволосая девчонка с громким визгом приземлилась на растянутую внизу сеть. Невысокий темноволосый инструктор, представившийся Седриком, с едва заметной щетиной на подбородке, помог ей спуститься на землю и оглянулся на новоприбывших. − Все здесь? – зычно спросил он и, получив удовлетворительный кивок со стороны белокурой Бесстрашной, сверившийся со списком, обратился к последней прибывшей с вопросом об имени. Эрик стоял в стороне и нервно потирал запястье, он прыгнул вниз где-то в середине: не из первых, не из последних. Скользя цепким взглядом по членам своей новой фракции, он отметил, что Отреченный уже о чём-то переговаривался с рождёнными Бесстрашными, периодически обозначая на губах радостную улыбку. Эрик слышал, что по традиции имя первого прыгнувшего увековечивается в их памяти, и теперь чувствовал укол зависти. Этот выскочка-Стифф уже успел зарекомендовать себя перед старшими, приложив не больше усилий, чем все остальные. На его месте мог бы быть любой. И Эрик в том числе. Остальные новички уже сгрудились в группы, согласно своим старым фракциям, и увлеченно что-то обсуждали. Страха ни у одного в глазах видно больше не было. По всей видимости, он был вытеснен адреналином, полученным во время свободного падения с высоты седьмого этажа. В этом году путь Бесстрашных, помимо Эрика и Стиффа, выбрали целых четверо из Искренности и − непонятно что они здесь забыли − двое из Дружелюбия. Беженцев из родной коалиции Эрика Эрудитов здесь больше не было, ну а в истории Отречённых, на его памяти, этот Стифф был первым, кто отважился променять своё чопорное общество и переметнуться к Бесстрашным. И, хотя все они теперь, по идее, являлись одной целостной фракцией, Эрик был, по всей видимости, единственным, кто чувствовал себя не в своей тарелке. Эрик не мог точно сказать, рад он тому факту, что здесь нет ни одного знакомого лица или же напротив. Главной причиной смены своего жизненного пути для Эрика послужила попытка побега от родительской опеки. Хотя, скорее, опека, было не самым подходящим словом. Это был чистый контроль над его поступками и действиями. В его семье (прежней семье) были строгие моральные устои, поэтому, многие сверстники глядели на воспитанного в таких условиях Эрика, словно на фрика. Слишком замкнутый, даже для Эрудита. Слишком тихий. Неприметный. Некоторые из одноклассников порой шептались у него за спиной, порой смеялись в лицо – сначала; а потом просто стали игнорировать. Выйдя вперёд, Седрик окликнул новеньких и махнул им рукой, веля идти следом. Неофиты двинулись за инструктором, взволнованно оглядываясь по сторонам и не забывая глядеть под ноги, чтобы не запнуться и не потерять равновесия в плохо освещённом туннеле. − Яма, − небрежно бросил Седрик по окончанию туннеля, − ваш новый дом. Со стороны рыжеволосой Дружелюбной вырвался вздох удивления или восхищения, а остальные принялись с любопытством осматривать новое место их пребывания. Взгляд Эрика метнулся с неровных, искусственно-освещённых каменных улиц, наполненных устрашающего вида людьми, облачёнными во всё чёрное, на кривые дорожки-мостики, кажущиеся чересчур узкими; и в конце остановился на бурлящей под всем этим хаосом рекой, чей шум наверняка можно было услышать из любой точки убежища. В планы инструктора экскурсия по новому дому для неофитов не входила, поэтому он прямиком повёл их дальше, в общую столовую. За ужином все: и рождённые Бесстрашные и сменившие фракцию − сели за один стол. На ужин подавали жареное мясо – одно из их традиционных блюд – с паромасляным картофелем на гарнир. Для Эрика это было в новинку, так как тяжелую, так называемую «быструю пищу», Эрудиты не одобряли. Позднее к вечеру энергии у новоиспечённых поубавилось, и ко сну они готовились по большей своей части молча. После того, как был погашен свет, и объявлен отбой, а все улеглись по своим койкам, Эрик осознал, что не чувствует ни капли усталости. Около часа он пролежал на спине, глядя в потрескавшийся потолок и просматривая мелькающие перед глазами картинки из его прежней жизни. Нельзя сказать, что он жалел о своём выборе, так же как и нельзя сказать, что там ему было лучше, чем здесь. Просто сейчас, находясь в одной комнате с совершенно чужими ему людьми, Эрику как никогда хотелось оказаться одному в своей собственной комнате. Он вспоминал своих родителей, которые, хоть и были порой чрезмерно строги, всё же оставались его отцом и матерью, которые непонятно теперь что думают о неожиданном выборе их сына. В ночной тишине сбоку и сзади кровати Эрика слышались тихие всхлипы нескольких новичков, до которых, видимо, тоже дошло, что теперь ничего изменить нельзя. У Эрика неприятно щипало в носу, но, закусив губу, он поспешно смаргивал выступающие на глазах слёзы. Ну уж нет. Плакать здесь он точно не собирается. *** Явно вывихнутая челюсть ужасно ныла. Местная медсестра вручила Эрику пакет со льдом, сказала приложить его к ушибу и держать около получаса. Тоскливо осматривая медпункт, Эрику невольно вспомнилось медотделение в родной фракции, где каждая иголка была полностью стерильна, а кушетки больных увенчаны отутюженными простынями. Прогнав от себя недолжные мысли, Эрик с трудом высидел в этом царстве антисанитарии десять минут, после чего предпочел посидеть с тупой болью наедине в столовой за тарелкой какой-нибудь тяжелой калорийной дряни. Дотронувшись кончиками пальцев до левой стороны подбородка, Эрик трансформировал рвущийся наружу стон в тихий вздох и предпочел не касаться своего лица хотя бы до вечера. Да, челюсть ныла. Но еще больше ныло ущемленное самолюбие. Он конечно был не единственный, кто в первый день так позорно провалился, но достаточно было вспомнить того Отреченного, который лихо расправился со своим соперником в считанные минуты, как в глазах начинало щипать от обиды. Устало потерев переносицу, Эрик потянулся было за солонкой, как вдруг прямо позади него раздался негромкий голос: − Знаешь, в чем твоя проблема? Эрик замер на полпути, несколько мгновений размышляя, ему ли был адресован вопрос, после чего всё-таки медленно обернулся и сразу же натолкнулся на пару кобальтовых, насмешливо смотрящих на него глаз. От удивления Эрик приоткрыл рот, о чем сразу же пожалел, так как импульс от движения мгновенно вспыхнул в мозгу неприятной болью. − Твоя проблема, − невозмутимо продолжил Стифф, не дожидаясь ответа от собеседника, − что ты неправильно держишь руки при отражении атаки. Левая должна находиться чуть ниже правой, чтобы иметь возможность защитить и корпус тоже. Понимаешь? Отреченный отвернулся вместе со стулом от своего пустующего стола и придвинулся ближе к Эрику. − Слушай, Стифф... − Эрик немного поморщился при произношении этих слов, не сильно располагая к общению с вывихнутой челюстью. − Тобиас, − поспешил вставить бывший Отреченный. − Да, хорошо... − нехотя согласился Эрик. − Твое имя Эрик, я знаю, − поспешил осведомить его собеседник. − Слышал, когда ты представлялся после прыжка. − Хорошо. Короче, я хотел сказать, − Эрик рефлекторно потянулся к ноющей челюсти, но тут же себя одернул, − это, конечно очень мило, что ты хочешь мне помочь и всё такое. Но мы с тобой, мягко говоря, не одного поля ягоды... Разные фракции, − пояснил Эрик в ответ на вопросительно поднятую бровь Тобиаса. − Разве? − наигранно протянул тот. − А мне показалось, что мы оба принадлежим к Бесстрашию. − Сейчас да, − сдержано согласился Эрик. − Но наши коренные фракции враждуют между собой. − Лично я себя к Отреченным больше не причисляю, − просто ответил Тобиас. − Ведь, если ты вспоминаешь о старой фракции, значит, тебя что-то не устраивает в новой. Разве тебя что-то не устраивает? Эрика много чего не устраивало, но он предпочёл молча соврать, покачав головой. − Вот видишь, к тому же, − Тобиас заговорчески оглянулся, − все новички, как ты уже, наверное, заметил, разбились на группы, относящиеся к их прежним фракциям. А мы с тобой единственные представители наших. К тому же ты выглядел довольно одиноким. Вот я и подумал, может нам создать свой союз? Эрик помолчал, ожидая, что Тобиас сейчас засмеётся или как-нибудь по-другому покажет шуточный характер своего предложения. Но тот молчал, выжидающе глядя на Эрика. − Не думаю, что это хорошая идея, − наконец произнёс он, ожидая, что Отреченный тут же начнёт с ним спорить. Но и тут он его ожиданий не оправдал. Пожав плечами, Тобиас молча пересел обратно за свой стол и больше на разговор не напрашивался. Эрик тоже предпочёл вернуться к своему завтраку и в какой-то момент даже ощутил некоторое разочарование насчёт своего поспешного отказа. В конце концов, к Отречённым он всю жизнь относился нормально, с долей неприязни, коей обязывали его корни Эрудита, но всё же не с ненавистью. Кого он действительно не любил, так это Искренних. Не самое приятное впечатление о себе у Эрика оставили несколько представителей этих правдолюбов со школьной скамьи, а уж после утреннего нокаута от одного чистосердечного, Эрик начал всех их тихо ненавидеть. Поковырявшись ещё немного вилкой в холодном куске омлета, Эрик раздосадовано повернул голову на смотрящего в сторону главного входа Стиффа, который очень некстати тоже в этот момент перевёл взгляд на Эрика, и тот даже не успел сделать вид, что смотрит в другую сторону. Поймав его взгляд, Отреченный дружелюбно улыбнулся, отчего Эрика, откровенно говоря, передёрнуло, и он тут же поспешил отвернуться. *** Грёбаный Стифф. Эрик неуютно перевернулся на другой бок. Боль в челюсти утихла, зато теперь при каждом резком движении ныли задетые в бою рёбра. Найти удобную позу для сна оказалось абсолютно невозможно, так что сна у Эрика не было ни в одном глазу. Плюс ко всему в голове роем носились различного сорта мысли, ворошащие и так неспокойное сознание. А во всём виноват… …этот грёбаный, трижды проклятый Стифф. После разговора в столовой и так ущемлённое до этого самолюбие Эрика просто взвыло. Это он-то выглядит одиноким? Ха, ещё чего… «Твоя проблема в том, что ты неправильно держишь руки…». И основам самозащиты его собирается учить какой-то Отречённый! «Разве тебя здесь что-то не устраивает?». Гр-р, как же он взбесил этой фразой! Эрик приподнялся на кровати, посылая в темноту, где предположительно сейчас спал Отречённый, гневный взгляд, подправленный мысленным проклятием. Чтоб тебя… Сон не шёл вообще. Стараясь действовать как можно тише, Эрик поднялся с кровати, быстро оделся и вышел из комнаты. Когда они все только прибыли, их группа инициированных, Седрик, конечно же, сообщил им, что ночью неофитам разгуливать по кампусу, как бы, не разрешается. То есть правила вроде бы были, но за их соблюдением никто не следил. Это и было одно из кардинальных отличий фракции Бесстрашия от Эрудитов. Коридор вёл прямо к тренировочным залам, где сегодня они и занимались первый раз. Дверь большого зала была приоткрыта, и Эрик поспешно завернул внутрь. Средних размеров комнату окутывала тьма, но Эрик не спешил зажигать свет, чтобы перестраховаться, ожидая, когда глаза полностью привыкнуть к темноте. Убедившись, что способен различить все препятствия, он осторожно прошёл мимо спортивных снарядов, бросил взгляд на гантели в дальнем углу, и остановился около бойцовской груши, попутно пытаясь вспомнить основные приёмы борьбы, которые показывал им утром Седрик. Он припомнил стойку, положение корпуса, рук. Тоскливо взглянул на грушу. Как же там было…? Выпад вперёд – на исходную… − У тебя неправильная стойка, − внезапно донеслось до слуха Эрика, спустя какое-то время. Его будто поразили током. Он резко обернулся на голос и, конечно же, увидел стоящего в стороне Стиффа, непонятно как незаметно проскользнувшего в зал вслед за Эриком. − Тогда, в столовой, я уже говорил, что тебе стоит немного наклониться вперёд, − невозмутимо продолжил нарушитель спокойствия, подходя ближе к Эрику, пытающегося оправиться от испуга. − Какого чёрта ты тут делаешь? – прорычал Эрик, как только удары пульса снизились до пределов нормы. Стифф пожал плечами. − Не спалось. Да и вообще, у нас с тобой равные положения, так что не одному тебе можно сейчас здесь находиться. Пока Отречённый невозмутимо смотрел на Эрика, тот, в свою очередь, усердно пытался вычленить из памяти имя Стиффа. Что-то на «Т». Тэрри или Томас… − Я покажу, если ты не против? – мистер «Т» уже был готов направиться в сторону спортивного снаряда. − Послушай, я не просил о помощи, Теодор… − Тобиас, − поправил его Стифф, оказавшись совсем рядом и по-наивному протягивая руку. – Тобиас Итон. Эрик тяжело вздохнул. Видимо, до него не доходит смысл слова «нет». − Ладно. – Тобиас убрал руку в карман, так и не дождавшись рукопожатия. – То есть, помощь не нужна. − Правильно, − подтвердил Эрик. − Хорошо, − Отречённый неспешно направился вперёд, словно забыв, где выход, и, сделав несколько шагов, развернулся обратно. – Напоследок. Знаешь, что? − Что? – устало спросил Эрик. − Одно правило. – Тобиас обошёл Эрика со спины, наконец-то направляясь к двери. – Никогда не поворачивайся к противнику спиной… …и уж то, что сумасшедший Стифф внезапно кинется на него, поймав в захват, Эрик точно никак не ожидал. − Ты свихнулся!? – просипел Эрик, отчаянно пытаясь вырваться из удушающей хватки Отречённого. Тот резко расцепил руки, выпуская Эрика, и отступил на пару шагов. − Ну давай же, нападай! – азартно воскликнул он, не спеша принимать мер по экстренной защите. Что-то прорычав, Эрик кинулся на обидчика, но меньше чем через минуту, он уже лежал навзничь, придавленный им же к полу. Тобиас не стал долго упиваться победой, быстро встал и протянул Эрику руку. Тот лишь брезгливо оттолкнул её от себя и встал без посторонней помощи. − Ноги на ширине плеч, − Тобиас подошёл к груше, показывая пример на себе, − одна чуть дальше другой, положение устойчивое. Корпус чуть наклонен вперёд, руки на уровне груди, левая чуть ниже… Эрик нехотя встал рядом, повторяя указания Стиффа, придя к выводу, что так просто от него будет не избавиться. Отречённый оказался на удивление сведущ в тонкостях ближнего боя, постоянно поправляя Эрика, указывая на его ошибки и продемонстрировав несколько приёмов. Ночь прошла довольно быстро, и о времени Эрик вспомнил, когда было почти четыре утра. − Да-а, − протянул Тобиас, глядя на свои наручные часы. – Что-то мы заболтались. Ну, ничего. Завтра продолжим. Эрик сначала хотел возмутиться и сказать что-нибудь вроде: «А меня спросить не хочешь?». Но потом решил, что в этой ситуации лучше промолчать. Нельзя было не признать, что советы Стиффа оказались довольно полезными. До общей спальни добрались молча. Спать оставалось меньше трёх часов, поэтому Эрик даже не утрудился раздеваться. В темноте было видно, что Стифф ненадолго замешкался, перед тем, как лечь, собираясь что-то сказать. Но затем передумал. Через минуту до Эрика всё же донеслось его тихое: «Спокойной ночи». Эрик тихо вздохнул. Уже утро, дубина… *** Эрик не в первый раз держал в руках оружие. Эрудиты были расчётливой фракцией и всегда думали о самозащите. Только, в отличие от Бесстрашных, привычным разборкам предпочитали более надёжные вещи. В последний год в школе у них проходили занятия по обороне, в практике которых была и стрельба по мишеням. Так что свою цель Эрик сумел поразить уже со второго раза. Как только пуля поразила мишень точно посередине, с правой стороны от Эрика раздался поражённый свист. − Ну ничего себе! – изумлённо крикнул Тобиас чуть ли ни через весь зал, в то время как Эрик старался всем своим видом показать, что вообще первый раз его видит. − Где ты так научился? – не переставал изумляться Стифф, израсходовав все свои патроны. Двое Искренних с каплей удивления во взгляде, повернулись в его сторону. − Ну круто же! – заключил Тобиас, обращаясь непосредственно к Эрику, так и не дождавшись ответа. Стиснув зубы, Эрик резко повернул голову в сторону стоящего неподалёку Стиффа. −Да пошёл ты, − едва слышно произнёс он. Тобиас на секунду непонимающе замер, а потом расцвёл улыбкой: − Да не за что! − Слишком медленно, − Тобиас без особого труда блокирует выпад от Эрика, хитро изворачивается, оказываясь у него за спиной, и несильно толкает его. − Да ты задрал уже так делать! Эрик злится, скорее поворачиваясь к Тобиасу лицом, не забывая о первом правиле. Итон только насмешливо разводит руками... − Так не позволяй мне так делать. Ещё десять минут продолжается схватка, в течение которых Эрик, кажется, тратит весь свой запас энергии и, после очередной неудачи, устало опускается на край стоящей у стены скамьи. − Закончим на сегодня? – миролюбиво предлагает Итон, но Эрик качает головой. − Как знаешь, − соглашается Тобиас и ждёт, когда Эрик поднимется на ноги. Выровняв дыхание, Эрик снова встаёт и кивает. Тобиас не торопит его и ждёт, когда он подойдёт ближе. − Уже лучше, − замечает Итон в процессе следующего боя. Эрику кажется, что он просто издевается, ведь ни одного серьёзного удара он ему нанести так и не смог. − О, а вот это было внезапно, − продолжает комментировать Тобиас (чем ужасно раздражает Эрика), еле успевая перехватить его руку и перемещаясь в сторону. – Эй, что… Вывернув кисть, Эрик тянет Итона на себя, перенимая контроль над схваткой, и через секунду Тобиас уже повержено лежит на полу, а над ним нависает его ученик. Ровно две секунды Тобиас озадачено глядит на Эрика, а потом усмехается и, опираясь на руки, садится. Эрик приземляется рядом. В зале повисает тишина. А Тобиас, приняв глубокомысленное выражение лица, поворачивается к Эрику и серьёзно произносит: − Теперь ты готов. Эрик не выдерживает и фыркает, подавившись смехом. Тобиас, долго не выдержав драматической паузы, тоже начинает хохотать. Обратно они отправляются абсолютно вымотанные и довольные, каждый по-своему. Эрик ненадолго мешкается в дверях, оглядываясь на темную комнату. − Чего ты там застрял, заметут же, − слышится спереди нетерпеливый полушёпот Тобиаса. Эрик прикрывает дверь, нагоняет ждущего его Итона с как никогда раньше задорной улыбкой и тоже ухмыляется ему в ответ. И тут чувствует, что внезапно осознал значение термина «связь между людьми». В течение этой ночи в какой-то момент между ним и Итоном успела появиться тонкая, но крепкая нить. II Перебирая свою одежду, которая почти вся была заляпана грязью и кровью, Эрик наткнулся на старые джинсы, в которых он прибыл в стан Бесстрашных. Какое-то время он просто смотрел на них, словно внезапно встретился со старым другом. − Долго ещё будешь выбирать, что надеть, модница? Что-то прорычав, Эрик пнул в валявшегося на его кровати Итона подушкой, лежавшей на полу. Поймав подушку, Тобиас с трудом унял рвущийся наружу смех, искренне довольный своей шуткой. − Проваливай. С моей. Кровати, − отчеканил Эрик, аккуратно складывая джинсы. Они были тёмно-синего цвета, да ещё и напоминали о старой фракции, так что здесь им явно было не место. Эрик уже собирался бросить их в кучу вещей «не подлежащих восстановлению», но тут его взгляд зацепился за топорщащийся карман, из которого высовывалась дужка очков. Он извлёк предмет на свет и уставился на него, не понимая, что он до сих пор здесь делает. Проигнорировавший недавний приказ Эрика Тобиас приподнялся на локте, пытаясь заглянуть ему за спину. − Что там у тебя? − Да ничего, − пробормотал Эрик, стараясь скорее спрятать позорную вещь, но Тобиас, жаждущий новых открытий, был уже тут как тут. − Ух ты, очки? А зачем они тебе? У тебя плохое зрение? Ты что, сейчас линзы носишь? Или без них обходишься? Дай примерить. О, да в них же простые стёкла! − Отдай сейчас же! – вскипел Эрик, старательно игнорируя град вопросов, обрушившихся на него, и выхватывая у надоедливого соседа очки. − Это, типа, фетиш такой? – не отставал Тобиас. – Или очки теперь в моде? − Чтобы ты знал – эрудиты все носят очки, нравятся им это или нет. – Раздражённо прервал его Эрик. − Вот как, − протянул Тобиас и – о чудо – ненадолго замолчал. – Примерь-ка. − Что? Нет! Дурацкая вещь! - попытался отмахнуться от него Эрик, − Да и выгляжу я в них глупо… Но Тобиас возражений не принимал, и пришлось сдаться. Какое-то время Тобиас молчал, с серьёзным выражением лица глядя на Эрика. Тот даже успел испугаться, не случится ли с ним сейчас сердечный приступ. − Знаешь, − наконец, невозможно медленно произнёс он, − ты словно… Он опять заткнулся, словно пытаясь выудить что-то из своей памяти. − Ну, знаешь: «…те глаза цвета ночи не узнают меня за очками и чёлкой, что на бок легла…»*. – Тобиас замолчал, словно то, что он только что сказал, не нуждалось ни в каких комментариях. Эрик же так не считал. − Что? – поражённо выдавил из себя он. Итон усмехнулся. − И это Вы меня спрашиваете, господин Эрудит? Это стихотворение. Отрывок, точнее. Я нашёл его однажды в какой-то потрепанной книжке, оставшейся со старых времён у бабушки. А сейчас, глядя на тебя, почему-то вспомнил. Выглядишь, точно, как там описано. − Не знал, что Отречённые читают книги, − усмехнулся Эрик, снимая очки. − Не знал, что Эрудиты чего-то не знают, − съязвил в ответ Итон. Они помолчали ещё немного, после чего Тобиас произнёс: − Тебе идёт. Серьёзно. *отрывок из одного форумского стихотворения с вольным переводом − Слушай, это же круто! – вдруг выдаёт Тобиас, совершенно не к месту, когда они вдвоём с Эриком сидят за общим столом, чуть поодаль от остальных. Что самое раздражающее, он не спешит продолжать, ожидая реакции от собеседника. − Что «круто»? – сдержанно спросил Эрик, ковыряясь вилкой в тарелке с обедом. − Ну как что! Отречённые и Эрудиты воюют между собой, ненавидят друг друга и всё подобное. И тут мы такие… − Что «мы»? − Ну, − Тобиас запнулся, − как бы, друзья. − О, так мы уже друзья? – саркастично протянул Эрик. − Ну да, − сконфужено пробормотал Тобиас. – Разве нет? Эрик не ответил. На самом деле, он и не думал это отрицать. Тобиас был отличнейшим другом, который старался изо всех сил это доказать. − Прибывшие из разных кланов, − Тобиас вдруг повысил голос и словно начал зачитывать анонс к телесаге, − волею судьбы скреплённые узами дружбы. Они вынуждены скрываться, гонимые…. − Заткнись уже… − пробормотал Эрик, усердно пытаясь спрятать лицо в ладони от устремившихся на них взглядов с разных концов столовой. Честное слово, порой он просто невозможен… Тобиас не имел за собой привычки внезапно исчезать куда-то или что-то в этом духе, но сегодня сразу после ужина его и след простыл, Эрик даже не заметил, когда это он успел куда-то слинять. После ужина по традиции неофитам давалось свободное время, и за эти несколько часов Эрик откровенно успел заскучать, не имея никого, кто бы непрестанно что-то бормотал над ухом. Итон объявился в комнату, едва успев к отбою. Поймав вопросительный взгляд Эрика, он заговорщически приложил палец к губам и, как ни в чём не бывало, направился к своей кровати. Время было далеко за полночь, когда слева от Эрика послышалась какая-то возня, после чего кто-то коснулся его плеча. − Эй, пойдём выйдем, − тихо произнёс Тобиас в ответ на вопросительный взгляд, − мне кое-что удалось раздобыть. Убедившись, что коридор чист, Тобиас жестом поманил за собой Эрика, и они направились в сторону тренировочных комнат. − Наш инструктор, Седрик, − почти шептал Итон, постоянно оглядываясь по сторонам, − однажды мы с ним заболтались, и он мне рассказал − ну, точнее, намекнул – о том, что будет на втором этапе. Остатки сна с Эрика как рукой сняло. − И что же там будет? – нетерпеливо спросил он. − Моделирование наших страхов… ну или как-то так. – Тобиас залез рукой во внутренний карман куртки и извлёк из него небольшую чёрную коробочку. − Мне удалось достать это сегодня вечером, − похвастался он. Эрик перенял коробку из рук Тобиаса, приоткрывая крышку. Сердце буквально сковало ледяным обручем, как только он узрел содержимое. В специальных креплениях лежали два одинаковых шприца, заполненных жидкостью цвета ржавчины. Эрик тоскливо оценил размер иглы у каждого. Не то, что бы он боялся иголок, просто… Ладно, на самом деле он именно боялся иголок. Эти штуки, которые проникают под кожу, являются самыми отвратительными из самых отвратительных вещей на земле. − Насколько я понял, в этой штуке содержится какой-то датчик или что-то типа того, который выводит данные о наших страхах на экран компьютера. Таким образом, проверяющим удаётся узнать, насколько хорошо мы справляемся со своими внутренними страхами, − тараторил Тобиас, ни на секунду не сбавляя шаг. – То есть, как на тесте на способности, только немного иначе. Я, конечно, не разбираюсь в этой системе вообще, но, по словам Седрика, всё должно быть до смешного просто. Комната моделирования вон там, − Тобиас поднял руку, указывая направление прямо по коридору. − Это жульничество, − заметил Эрик. − Ну да, − просто ответил Тобиас. – Тебя это смущает? Смущало Эрика отнюдь не это. Он ещё раз с неприязнью заглянул под чёрную крышку и постарался не думать, как эта здоровенная игла вонзается ему под кожу. Отсек тренировок полностью пустовал. Дойдя до самой дальней двери, Тобиас остановился, копаясь в кармане и извлекая на свет ключ. − У них тут постоянно всё пропадает, − пояснил Итон, вставляя его в замочную скважину, − так что, они даже не хватятся. Комната была абсолютно затемнена. На столе рядом с входом – небольшая настольная лампа, которую Тобиас тут же поспешил включить, предварительно закрыв за собой дверь. Помещение действительно выглядело, словно здесь проводились тесты на способности: то же кресло, та же машина рядом. Эрик перевёл взгляд на Тобиаса, который выглядел немного растерянным. − Так… − произнес, наконец, он. – Ладно, сейчас посмотрим. Он подошёл к столу и включил компьютер, стоящий на нём. По комнате разнеслось мерное гудение процессора. Эрик тем временем подошёл к жутковатого вида машине и провёл по ней пальцами. Пока Тобиас возился с компьютером, Эрик обошёл его сзади, заглядывая через плечо. − Здесь должна быть программа для моделирования, − тихо произнёс он, скользя взглядом по экрану. – Нам рассказывали о подобном на примере моделирования теста на способности. Он остановил взгляд на иконке с красноречивым названием «Пейзаж страха». − Либо это новый survival horror, либо именно то, что нам надо, − произнёс он, указывая на экран. При запуске, к огромному облегчению обоих, выбор действий оказался крайне скуден: «Выход» и «Проектирование нового пейзажа». − Так, ладно, − произнёс Тобиас после начала загрузки. – Полагаю, можно начинать. Он достал из коробки оба шприца, один протянул Эрику, а второй оставил у себя. − Вводить сыворотку нужно в шею, − инструктировал Тобиас, Эрика тут же передёрнуло. – Потому что там она активирует какую-то сверхважную шнягу, которая отвечает за наши страхи, вызывает галлюцинации и бла-бла. Указания были вполне понятны, и Тобиас слегка нагнулся, чтобы Эрику было удобнее делать инъекцию. − Давай, вводи уже, − поторопил он его. − Да куда вводить?! − Ну, сюда куда-то, − Тобиас неопределённо указал на область шеи. Тяжело вздохнув, Эрик поднёс шприц к шее Тобиаса и слегка подрагивающими пальцами ввёл иглу куда-то ближе к основанию. − Ай! Ты поаккуратнее там! – прошипел Тобиас, слегка дёргаясь в сторону. − Каким макаром, интересно, я могу быть аккуратнее? – нервно одёрнул его Эрик. Когда содержимое шприца полностью оказалось под кожей Тобиаса, он выпрямился и поднял свой. − Так, давай, теперь ты. Эрик слегка повернул голову и нервно закусил губу, предпочитая не думать о том, что сейчас ему предстоит вытерпеть. Игла обожгла шею, и Эрик, не сдержавшись, болезненно вздохнул. В шприце словно находился кипяток. Он обжёг кожу изнутри и, кажется, даже попал в горло. Эрик поморщился. Когда шприцы были отложены в сторону, Тобиас повернулся к Эрику. − Ну и что дальше? – поинтересовался Эрик. − Не знаю, − честно признался Тобиас. – По идее, сейчас каждый из нас должен попасть в свою модель страха и выяснить, что нас ожидает во втором туре. − Отлично, − кивнул Эрик. – И почему же ничего не происходит? Нет, на самом деле происходит. Комната начала расплываться перед глазами. Эрик скорее услышал, чем увидел, как около него охнул и опустился на пол Тобиас. Обоих неслабо вело в стороны. − Слушай, Итон, − произнёс Эрик, едва шевеля языком. – Если эта штука убьёт нас обоих, то имей в виду… Но его фраза оборвалась на полуслове. Эрик чудом успел схватиться за стоящее рядом металлическое кресло и медленно опуститься на пол вслед за Тобиасом. Когда Эрику удаётся разлепить глаза, он обнаруживает себя лежащим на полу в той же самой комнате, только теперь абсолютно пустой. Тобиас уже стоит неподалёку и с усердием трёт глаза. − Тобиас, − бормочет Эрик, поднимаясь на ноги. – Что случилось? Куда всё делось? Тобиас какое-то время молчит, а потом медленно произносит. − Рискну предположить, что мы уже находимся в пейзаже. Это иллюзия. Эрик кивает, внезапно осознавая одну вещь: − Разве мы не должны находиться отдельно друг от друга? Каждый в своём пейзаже? Тобиас неопределённо пожимает плечами. − Не знаю. По идее да, но… Тобиас задумывается. − …мы где-то ошиблись, − заканчивает за него Эрик. – Видимо, мы попали в пейзаж одного из нас. Осталось только определить, в чей именно. Словно в ответ, стены помещения внезапно приходят в движение. − Ох, ни фига себе! – вскрикивает Тобиас, отшатываясь от ближайшей стены, из которой медленно выдвигается, по меньшей мере, дюжина полуметровых пик. Огромных игл. …которые тут же появляются из остальных трёх стен и потолка, медленно сжимающих пространство. Тобиас и Эрик мгновенно оказываются в центре помещения, стоя спиной к спине и с ужасом глядя на приближающиеся к ним со всех сторон штыки. − И как это, бля, понимать? – возмущённо спрашивает Тобиас, озираясь в надежде найти хоть какой-нибудь выход. − Трипанофобия, − тихо произносит Эрик, стараясь унять дрожь в своём голосе. − Что? – Тобиас поворачивает голову в его сторону, непонимающе глядя на друга. − Трипанофобия, − повторяет Эрик. – Боязнь игл и уколов. − А… так значит, мы в твоём пейзаже… Погоди, ты боишься иголок?! У Эрика нет никакого настроения отвечать, поэтому он просто теснее вжимается в спину Итона, чувствуя свой зашкаливающий пульс, сухость в горле и дрожь, которая пробивает его при одном только взгляде на остро заточенный наконечник. − Так, подожди, дай вспомнить… − бормочет рядом Тобиас. – Да, тут всё просто. Главное правило это успокоиться. Выровнять частоту сердцебиения и дыхания. И тогда всё закончится. Его голос не очень уверенный, и Эрику этот совет не помогает вообще. По мере сближения стен, страх только возрастает. Эрик изо всех сил пытается отвлечься, но не смотреть на гигантские иглы просто невозможно. Они всего в нескольких десятках сантиметров от каждого, когда Тобиас вдруг поворачивается к Эрику и закрывает ему глаза ладонями. − Успокойся, − говорит он. – Представь, что ничего этого нет. Эрик пытается представить, что они находятся в обычной комнате, но скрежет сдвигающихся стен никак не даёт ему покоя. Позади него раздаётся тихий возглас Тобиаса и что-то вроде: «Твою мать, это ещё и больно», а потом Эрик чувствует острый конец штыка, упирающийся ему куда-то в район плеча спереди. Паника возрастает в разы. Но в этот же момент он внезапно чувствует, как Тобиас тянет его назад, прочь от приближающейся стены спереди, и фактически укрывает его от угрозы в своих объятиях. Эрика снова прошибает дрожь, но уже другого характера. − На секунду представь, что всё хорошо, − шепчет ему Тобиас. – Всего лишь на секунду. И в этот раз у Эрика действительно получается забыть о всех этих острых штуках, готовых сейчас пронзить их двоих насквозь. Его мысли устремляются к левой руке Тобиаса, прижимающей Эрика к себе со спины. И он выдыхает. Звуки внезапно смолкают, и Тобиас облегченно разжимает объятия, отпуская Эрика. Эрика ещё неслабо потрясывает, но сердце медленно сбавляет бешеный темп. Он поворачивается к Тобиасу и слова, которые он собирается ему сказать, застревают в горле, потому что стены тесной комнаты исчезли, и вместо них Эрик видит с детства знакомый пейзаж. Они находятся во дворе его дома. Только через несколько секунд он замечает родителей, стоящих неподалёку, рядом с маленьким тельцем, лежащим на земле. Мама плачет. Ещё несколько секунд ему требуется на то, чтобы признать в этом ребёнке, лежащем на земле, свою младшую сестру Сьюзи. Она не дышит. И вот тогда на Эрика находит настоящий ужас. − Сьюзи! – в ужасе кричит он и бросается к сестре, но Тобиас успевает схватить его за плечо. − Не надо поддаваться, − убеждает он. – Это всего лишь иллюзия. Но для иллюзии происходящее чересчур реально. − Это всё из-за тебя, − шепчет мать, утирая слёзы под очками краешком платка. − Это ты виноват в случившемся, − вторит ей отец, обнимая маму за плечи. – Теперь у нас никого не осталось. Колени Эрика подгибаются, и он опускается на землю. − Нет, нет… Только не Сьюзи… − В горле встаёт солёный комок, и Эрик пытается дотянуться дрожащей рукой до тела сестры. − Это всё не по-настоящему, − раздаётся позади настойчивый голос Итона. – Это только выдумка. Она жива. Эрик закрывает глаза, стараясь не думать о бездыханной сестрёнке и холодных взглядах родителей нацеленных на него. Сьюзи жива. Жива. Эрик выравнивает дыхание и когда снова открывает глаза, то оказывается уже в другом месте. Деревянная комната, которая охвачена пламенем. Эрик поворачивается в сторону Тобиаса и понимает, что они в данный момент разделены полосой огня. Эрик отворачивается, пытаясь не зацикливаться на том, где он сейчас находиться. Страх огня взялся из детства, когда уголь из камина каким-то образом оказался рядом с ковром в гостиной, и в доме возник пожар. Этот страх был не таким сильным, по сравнению с предыдущими двумя, к тому же, Эрик знал, что надо делать. Закрыть глаза и забыть, где он находится. Пламя касалось кончиков его пальцев, и жар ярко чувствовался в воздухе, что отвлекало от цели. Каким-то образом, этой штуке удавалось воссоздать иллюзию в мельчайших деталях. Эрик даже ощущал витающий в воздухе пепел. В конце концов, ему удалось практически полностью успокоиться, и когда он почувствовал, что пламя больше не достаёт до его кожи, он отважился открыть глаза. Его взгляду открылся длинный коридор, наполненный народом. Рядом стоял Тобиас и, видимо по инерции, обмахивался ладонью. − Да, жарковато там было, − протянул он, переводя взгляд на Эрика и замирая на несколько секунд. – Эй, на тебе форма. Мы что, в школе? Эрик удивлённо оглядел себя. Тобиас был прав, на Эрике была стандартная школьная форма эрудитов: синий пиджак, тёмные брюки, белая рубашка. Эрик поспешно коснулся руками своего лица, нащупав очки. − Эй, смотрите, куда прёте, − раздаётся возмущенный голос Итона, адресованный группе Искренних. – Я, конечно, понимаю, что это лишь иллюзия, но, по-моему, все должны иметь хоть капельку приличия. – Поясняет он Эрику. Ничего особенного не происходит, по крайней мере, для Тобиаса. Эрик же ощущает на себе косые взгляды с разных сторон и тихий шёпот, в котором явно фигурирует его имя. − Что это? – наконец сдаётся Тобиас. – Скукафобия? Страх школы? − Это даже не страх, скорее, − тихо произносит Эрик, потирая плечо, задетое кем-то из учеников. – Скорее, мой обычный день в школе. Тобиас какое-то время молчит, после чего изрекает: − Так у тебя не было друзей? Он делает паузу, а потом добавляет: − Знаешь, а у меня ведь тоже их раньше не было. И, честно говоря, меня это сейчас совсем не колышет. – Он вдруг обнимает Эрика за плечо, придвигая ближе к себе, и длинный коридор с людьми вдруг сам по себе испаряется перед глазами. И Эрик почему-то чувствует, что больше никогда его не увидит. И это невообразимо здорово. Дальше идёт страх про попадание в Небытие, где нет ни света, ни звука, что скорее ужасно тоскливо, чем страшно. А сразу же после него они с Тобиасом попадают в тёмное пространство с космическими объектами вокруг и гигантским облаком светящейся пыли со столбом света и чёрной дырой посередине. − Что за… − выдыхает Тобиас. По идее в космосе невозможно не дышать, ни тем более разговаривать, но, похоже, откачать воздух не самая лучшая идея при моделировании. − Постой, это что, квазар!? – кричит Тобиас. – Ты боишься попасть в квазар!? Да что ты вообще за человек такой!? − Я просто однажды видел программу про них по телевидению, − пытается оправдаться Эрик. – Это же действительно жутко! Но глядя на непередаваемое выражение лица Тобиаса, вместо страха, он внезапно ощущает распирающий его смех, от осознания всей абсурдности собственной боязни. Чёрная дыра под ними исчезает, и Эрик ощущает твёрдый пол под ногами. Они находятся в той же комнате, в которой всё и началось: то же кресло, позади Эрика, тот же компьютерный стол. Только вот лампа почему-то горит ещё тусклее, и Эрику приходиться подождать какое-то время, перед тем, как его глаза окончательно привыкают к сумраку. Он облегчённо вздыхает. Похоже, всё. Они вернулись. Тобиас стоит прямо перед ним и уже вертит что-то в руках. Прищурив глаза, Эрик различает очертания револьвера. − Откуда это у тебя? – удивлённо спрашивает он, и Тобиас поднимает на него взгляд. − Эрик, − раздаётся с другого конца комнаты. – Я здесь. Эрик удивлённо переводит взгляд на второго Тобиаса, который выглядит не менее растерянно, чем он сам, а потом обратно, на первого. С револьвером. Внезапно, первый медленно поднимает оружие, целясь прямо в грудь Эрика, холодно глядя ему в глаза, и взводит курок. − Будь смелым, − тихо произносит он, − и Господь полюбит тебя.* И тут же спускает затвор. Эрик даже не успевает испугаться. Выстрел оглушает, а в грудь слева сквозь плоть проникают чьи-то холодные пальцы. Эрик чувствует, как ледяные руки тянут его к земле, а каменные ладони ложатся ему на веки, заставляя закрыть глаза. Навсегда. Эрик чувствует ледяные объятия смерти и перестаёт дышать, ведь в загробном мире это не в почёте. В голове всё ещё слышится эхо выстрела, многократно отразившееся от стен. Но ещё громче в ней звучат эти странные слова. «Будь смелым…» Кажется, что теперь они будут преследовать его вечно. *На самом деле, это отрывок цитаты из Kingdom of Heaven *** Эрик всё ещё чувствовал холодную опору под спиной. Не ледяную уже, а просто холодную. А ещё он чувствовал огромную потребность в воздухе. Кое-как разомкнув глаза, он ощутил весь спектр всевозможных негативных ощущений: усталость, боль, тяжесть, слабость во всём теле. Попытавшись скоординировать взгляд, он услышал облегчённый вздох, после чего увидел нависшего над собой Тобиаса. − Ну слава Богу! – воскликнул он. – Ты не представляешь, как меня напугал. Я очнулся, а ты лежишь тут без сознания. Я пытался тебя растормошить, а ты не реагировал, мне на какую-то секунду показалось, что ты вообще дышать перестал! Я уже хотел было бежать за помощью, но… Эй, ты чего? Резко поднявшись, Эрик быстро отпрянул от Тобиаса. Вспоминая последнее видение, он растерянно дотронулся рукой до левой части груди, но никакой раны на ней не было. Всё тело до сих пор била мелкая дрожь, и Эрик с отвращением ощутил на себе симптомы приближающейся истерики. − Что такое? – непонимающе произнёс Тобиас, делая шаг в сторону Эрика. − Не подходи! – мгновенно среагировал тот, отступая назад и упираясь спиной в холодную стену. − Эрик… − тихо произнёс Итон. Эрик медленно сполз на пол по стене, сжимая руками виски и с трудом впуская в лёгкие воздух. − Что произошло? Такое с ним случалось только один раз, когда, будучи ещё ребёнком, он узнал о смерти своей кузины, которая погибла в автокатастрофе. Энни. Она была единственным другом-ровесником Эрика, и когда её не стало… Эрик изо всех сил старался оградиться от ужасных воспоминаний, чтобы не делать себе ещё хуже. Уткнувшись лбом в подтянутые к груди колени и часто дыша, Эрик ощущал учащающийся пульс и возрастающее артериальное давление. − Эрик? Тобиас-пистолет-выстрел… Не думать, не думать об этом… − Эрик, не пугай меня! − Мне позвать врача? Голову сдавило тисками. Звуки доносились искажёнными, словно прошедшими через фильтр. − Что с тобой? − Всё ведь закончилось… Ощущение, будто ты на дне океана, под толщей воды. Невозможное давление со всех сторон. А ещё ни на секунду не прекращающаяся паника… − Эрик? − ЭРИК! Невозможно долго… Но так или иначе, паническая атака нехотя сдала позиции, отпуская Эрика. Оторвав от колен голову, он обнаружил себя, сидящего в объятиях Итона, который выглядел сейчас, наверное, испуганнее, чем он сам. − Ты как? – осторожно спросил он, после минутного молчания. − Нормально, − хрипло произнёс Эрик, отводя взгляд и осторожно убирая с плеча руку Тобиаса. − Уфф, слава Богу… Не пугай меня так больше, слышишь? − Постараюсь. Эрик поднялся и отошёл немного в сторону. В комнате воцарилось неловкое молчание. − Ты это… − немного погодя Тобиас отважился нарушить тишину, − извини меня. − За что? – Поражённый внезапным заявлением Эрик даже забыл о неловкости, которую испытывал из-за того, что Тобиас стал свидетелем его срыва. − За то, что я затащил тебя сюда. – Тобиас тоже поднялся с пола, отряхивая чёрные джинсы. – Ну, знаешь, ты ведь даже не был готов к тому, с чем столкнулся. Получается, я делал это против твоей воли. − О чём ты, − прервал его Эрик. – Рано или поздно, мне пришлось бы столкнуться с этим. Да и скорее, ты оказал мне услугу. Если бы в первый раз я в одиночку встретился со всеми страхами, то, наверное, ни в жизнь бы не выбрался. Так что, я должен тебя благодарить. Тобиас несколько смущённо улыбнулся, глядя на носки своих ботинок. − Ладно, нам пора уходить, − поторопил его Эрик. − Ты ведь не хочешь, чтобы утром нас здесь застал Седрик? Тобиас кивнул. Выключив компьютер и погасив свет, Итон запер дверь, и они с Эриком с опаской озираясь по сторонам, двинулись к общей спальне. − У тебя было семь страхов, − тихо проговаривал про себя Тобиас, к которому вернулась прежняя страсть к болтливости. – Интересно, сколько будет у меня? Если так поразмыслить, я много чего боюсь. Высоты например… Ну, то есть, я её не то, что бы боюсь, просто однажды я упал с крыши собственного дома и с тех пор не подхожу к краю высоких объектов… А, нет, прыжок со здания не в счёт. Это другое. Честно говоря, я специально разбежался, лишь бы не успеть увидеть, что там внизу. Не говори никому, но вниз я летел с закрытыми глазами… Ну, не важно. После твоего первого страха, кстати, я кажется, понял, что боюсь сдвигающихся стен. Это было реально страшно! Так, что ещё… Интересно, а здесь берутся только самые сильные страхи? Если нет, то боюсь, мне потребуется несколько дней, чтобы пройти их все. Чёрт, я только что понял, что я просто ужасный трус! Эрик слушал разглагольствования Итона с едва скрываемой улыбкой. Конечно, он понимал, что Тобиас просто изо всех сил пытается поднять ему настроение. И, на самом деле, у него это получалось. − Слушай… − Тобиас вдруг остановился посреди коридора. – Твоё последнее видение. Оно было про меня. − Ох, забудь, − отмахнулся Эрик, − пойдём, нам лучше поспешить. Но Тобиас не двинулся с места. − Страх предательства, − продолжал он, заглядывая Эрику в глаза. – Я просто хочу, чтобы ты знал. Я никогда и ни за что тебя не предам. Эрик усмехнулся, глядя на серьёзное выражение лица Итона. − Да, я тоже не могу придумать ни одного повода, чтобы ты решил пальнуть по мне из пистолета. Эрику показалось, что Тобиас хотел добавить что-то ещё, но в одной из близлежащих комнат вдруг послышался шум приближающихся шагов, и обоим скорее пришлось ретироваться из коридора. III Наверное проходит где-то с неделю после того злополучного происшествия в комнате страха. «Наверное», потому что время для Эрика сейчас имеет как никогда крошечное значение. Тогда всё обошлось: никто не поймал их за жульничеством, не сделал афракционерами. И сейчас Эрик, скорее, был рад тому, что произошло. Во-первых, теперь он полностью готов к предстоящему тесту, а во-вторых, Итон из кожи лез вон, чтобы загладить (как он считал) свою вину. Сначала Эрик смущенно, если не сказать испуганно, отмахивался от назойливых попыток Тобиаса подсунуть ему за обедом свою порцию или предложений стащить чего-нибудь с кухни. А на второй день после их не слишком удачного опыта, Эрик не сдержался и искренне расхохотался над предложением друга поспать с ним в одной кровати. − Что? – сконфуженно спросил тот, наблюдая, как Эрик утирает выступившие на глазах слёзы. – Я подумал, что у тебя стресс, и тебя вполне могут посещать кошмары по ночам. Но после того как Эрик объяснил, что тогда, в комнате, то был животный страх, который отпускает сразу же по истечении какого-то времени, Тобиас успокоился и согласился с ним, ухмыльнувшись в той манере, от которой у Эрика по позвоночнику начинали бегать мурашки. − … да и к тому же, ты представь, что остальные подумают, – закончил Эрик. − Да пошли они, − не слишком учтиво выдал Итон. Приближался день итогового теста, но Эрик никак не мог заставить себя думать об этом. Ему было слишком хорошо, чтобы волноваться о всяких пустяках. Эрик давно не был на поверхности, но почему-то он просто уверен в том, что последнее время на улице стоят только солнечные дни. В такие дни обязательно должно происходить только хорошее. Тобиас всегда рядом. У него просто неиссякаемый запас энергии и хорошего настроения. Он постоянно несёт какую-то околесицу и его вечно тянет на приключения. Однажды, словно прочитав недавние мысли Эрика, Тобиас говорит: − Пошли наверх. Без сопровождения показываться на поверхности неофитам строго воспрещено, так что если их поймают, обоих ждёт неслабая взбучка, но Эрика этот факт только подстёгивает: − Пойдём, − без раздумий соглашается он. Всякие глупости лучше всего делать вечером, когда уставшие от изнурительного дня взрослые Бесстрашные прожигают время по тавернам или клубам, заливая в свой желудок алкоголь. Поэтому, Эрик и Тобиас успевают выбраться на поверхность как раз к закату. Там хорошо. Там не сдавленный стенами воздух и нескованный потолками взгляд. Ветер лениво играет с листвой деревьев, а солнце медленно опускается вниз, чтобы одарить своим сиянием другую часть Земного шара. Сейчас больше всего на свете хочется опуститься на камень и смотреть куда-нибудь за линию горизонта. Тобиас сидит рядом и без умолку болтает о том, как он любит лето, своего пса Трэвора и шоколад с орехами. Его можно и не слушать, потому что он болтает скорее для того, чтобы болтать, а не ради разговора, но Эрик слушает, внимая каждому слову. За всё это время, проведённого в логове Бесстрашных, у Эрика сильно отросли волосы, они уже полностью закрывают шею. С ними неудобно и жарко, но остригать он их не хочет из-за чувства протеста против старых устоев Эрудиции. Иногда Эрик пытается убрать надоедливые пряди в хвост – так с ними намного лучше – но потом, придирчиво оглядывая себя в зеркале, бросает эту идею. Тобиас уже заканчивает шестую по счёту историю о том, как он в шестой раз провалился в одну и ту же канаву по возвращении домой из школы, давясь смехом и той гадостью, которую он не применил стащить из запасов Бесстрашия, и к которой Эрик не притронется и под страхом смертной казни. Но вдруг он останавливается, словно, вспомнив о чём-то, и какое-то время молчит, решая, стоит ли ему сейчас это говорить или нет, а потом всё же изрекает: − Тебе идёт, когда ты убираешь волосы в хвост. Мне нравится. А потом продолжает повествование, но уже с какого-то другого места. И с тех пор Эрик всегда собирает свои волосы в хвост. С Тобиасом хорошо и уютно. Он из тех людей, которые даже не слышали о слове «предательство», и Эрик, в который раз, удивляется, что он выбрал в друзья именно его. А ещё, с ним можно разговаривать о чём угодно. Однажды, их разговор заходит о будущем. − Кем ты хочешь стать, после финального испытания? – спрашивает Тобиас, когда они не спеша направляются из столовой в комнату. − Я ещё не думал об этом, − честно признаётся Эрик, а потом ненадолго задумывается. – Больше всего, конечно же, лидером. Ну а что? – спрашивает он после ухмылки Итона. – У лидеров непыльная работёнка. Помыкай всеми, изредка отлучайся на переговоры с лидерами остальных фракций, наблюдай за только что прибывшими. А все остальные для тебя – мелкие сошки. − Как мило, − хмыкает Тобиас, но потом соглашается. – Да, быть лидером это, конечно круто, но для того, чтобы им стать, тебе придётся сначала хотя бы перегнать меня. − Что я и намереваюсь сделать, − убедительно протягивает Эрик. − Хэй, по-твоему, я способен так просто отказаться от такой райской должности? Тебе придётся сильно постараться, чтобы побить меня. − Не будь таким самоуверенным! − Не будь таким засранцем! С Тобиасом весело и спокойно. И в то время, пока в их корпусе разыгрываются нешуточные страсти между новоприбывшими и рождёнными, строятся разнообразные любовные треугольники, девушки уходят от одних парней к другим, Эрик и Тобиас спокойно наблюдают за ними, довольствуясь обществом друг друга. И, кажется, ни один из них не жалуется. Всё идёт обычно и размеренно, до тех пор, пока в голове у Эрика не зарождается странная мысль. Мысль о том, что он был бы не прочь быть с Тобиасом всегда. То есть, не просто находиться рядом, а именно быть. Эрик не пытается её отрицать, мир не начинает рушиться на глазах или вставать с ног на голову. Просто теперь к его обыденным чувствам примешивается ещё и толика неуверенности и крайней степени волнения. Он чаще обычного не отрывает взгляд от своего друга, изучая его лицо заново и пытаясь разглядеть хотя бы намёк на то, что с Итоном сейчас происходит то же самое, что и с ним. Но лицо Тобиаса не подаёт никаких знаков, и когда он, отвлекаясь от чего-либо, бросает взгляд на Эрика и спрашивает, по какой причине тот так пристально его разглядывает, Эрик наверняка вечно выглядит растерянно, потому что Тобиас усмехается и, протягивая руку, теребит его волосы. И тогда Эрик почти уверен в том, что Тобиас тоже был бы не прочь провести с ним всю жизнь. IV − Четыре! Ты что, не понимаешь? Всего лишь четыре! − Да-да, четыре, − усмехается Тобиас. – Я сам прибывал в крайней степени удивления, когда узнал, что у меня оказалось четыре страха… − Четыре… − поражённо повторил про себя Эрик. − Ну, хватит уже, − усмехнулся Итон. – Все вокруг только и твердят об этом. Серьёзно, я уже скоро отзываться на эту цифру буду. Финальный тест на посвящение подошёл к концу, и группа уже бывших неофитов с громким гамом ввалилась в столовую. Итоги заключительного теста Тобиаса произвели настоящий фурор в стане Бесстрашных. Ещё никто и никогда не слышал о человеке с меньшим или хотя бы равным количеством страхов. − Я слышал, у тебя их шесть. – Продолжал Тобиас, подозрительно разглядывая содержимое своего стакана, от которого лично Эрик избавился сразу же. – Это тоже немного. И на один меньше, чем раньше. − Не настолько «немного», как у тебя. Конечные результаты на общий рейтинг повлияли слабо. Кажется, тест всего лишь поменял местами дружелюбного с искренним, которые находились где-то в середине. Первым, естественно, так и остался Тобиас. Что означало, он автоматически избирался лидером. Эрик шёл сразу же за ним. − Так что, мне теперь называть тебя «Ваше Высочество»? – насмешливо поинтересовался Эрик, отодвигая от себя пустую тарелку, и учтиво склонив голову. − Ну, во-первых, не «тебя», а «вас», − поправил Тобиас, прерываясь на глоток странной жижи и тут же морщась от вкуса. – А, во-вторых… Это скорее уж мне тебя придётся так называть. − В смысле? – не понял Эрик. − В смысле, я решил отказаться от должности лидера, − серьёзно пояснил Тобиас. − Шутишь. − Вовсе нет. − С чего бы это? – Эрик непонимающе развёл руками. – Ещё совсем недавно, ты просто мечтал об этом. − Ну, не то, что бы мечтал, − Тобиас задумчиво выплеснул содержимое стакана прямо на пол. – Понимаешь, тут загвоздка в том, что если я стану лидером, мне придётся время от времени видеться со своим отцом. – Он ненадолго замолчал. – Он лидер Отречения. Эрик не стал интересоваться, почему это Тобиаса так смущают встречи с отцом, решив, что тут имеет место конфликт между поколениями. − К тому же, − заключил Тобиас, оставляя стакан на центре стола, − ты первый захотел быть лидером. − Стоп, это что, песочница? – Эрик себя чувствовал абсолютно неуютно, получая подобного рода подачку. – «Кто первый увидел, того и побрякушка». Ещё скажи, что из-за меня и отказался. Тобиас прищурился и поднял правую руку, показывая крохотное расстояние между большим и указательным пальцами: − Процентов на шестьдесят, всего лишь. − Ох, брось, будет здорово, − поспешил продолжить Итон, перекрывая какие-либо выпады со стороны Эрика. – Я устроюсь на какую-нибудь халявную работу, а ты будешь покрывать мои прогулы… Да, я упоминал, что абсолютно не умею командовать людьми? Я уже решил, Эрик, − чуть более серьёзно подвёл итог Тобиас. – Я уверен, что из тебя лидер выйдет немножечко лучше, чем из меня. Эрик усмехнулся: − Здесь с тобой не поспоришь. − Ну, вот и славно, − улыбнулся Тобиас, откидываясь на стуле и закидывая руки за голову. – И у тебя будет много денег и власти… − …а у тебя дурацкое прозвище со значением цифры. − Хоть что-то! – Тобиас ненадолго прикрывает глаза, о чём-то задумываясь. – Слушай, а как тебе работа инструктора? Тобиас настолько загорелся идеей о будущей возможности инструктировать неофитов, что, не дожидаясь конца общей трапезы, умчался к Седрику спрашивать совета у бывалого. Эрик без дела шатался по центру Ямы, когда его взгляд скользнул по недавно открывшемуся здесь тату-салону. Людей внутри не оказалось, за исключением женщины-мастера, сидящей за столом в дальнем углу и скучающе листавшей журнал. От нечего делать Эрик зашёл внутрь и принялся разглядывать всевозможные варианты рисунков, предлагающихся клиентам на выбор. Животные, мифические существа, скандинавские руны, символы фракций, числа, иероглифы, надписи… Взгляд Эрика внезапно застыл на узористой четвёрке, находившейся в разделе с остальными цифрами. Он медленно обвёл её контуры пальцем, скользя взглядом по отрывистым линиям, складывающимся в рваный контур числа. − Что-нибудь выбрали? – Эрик нервно дёрнулся, оборачиваясь на стоящую позади него приветливо улыбающуюся женщину. − Да, − ненадолго замявшись, вдруг неуверенно произнёс он. – Вот эту. − Четвёрку? − Да… Здесь. – Эрик поднял руку, указывая на заднюю часть своей шеи. − Что ж, присаживайтесь, − женщина указала на стоящее в центре помещения кресло. – Только четыре и больше ничего? – напоследок уточнила она, прежде чем приступить к работе. − Да, − улыбнулся Эрик. – Только четыре… В процессе нанесения чернил под кожу, Эрик успел сто раз пожалеть о своём поспешном решении. Было просто адски больно, и он еле сдерживался, чтобы не застонать в голос, изо всех сил, стараясь не думать о своей иглофобии. − Так, ну всё. – Женщина выключила и отложила татуировальную машинку в сторону. – С неделю остерегайтесь попадания на шею прямых солнечных лучей и горячей воды. Эрик коснулся пальцами татуировки, которая сейчас ощущалась, словно открытая рана, поморщившись. Поблагодарив и расплатившись с работником, Эрик покинул салон, пытаясь понять логику собственного поступка. Не найдя её, он только тяжело вздохнул, стягивая с волос резинку и позволяя им скрыть рисунок. Какой был смысл? Он всё равно его никогда не покажет. Или покажет? Размышляя о том, что он, кажется, потихоньку сходит с ума, Эрик не заметил, как его нагнал Тобиас. − Вот ты где! – тяжело дыша, Итон хлопнул вздрогнувшего Эрика по плечу. – А я тебя повсюду ищу! Седрик мне столько всего рассказал о работе инструктора! У них там так прикольно, оказывается. Вот, например, в том году был случай… Тобиас наспех пересказывал Эрику все детали их разговора с Седриком, отчаянно жестикулируя и делая невозможные гримасы. А Эрик шёл рядом, пропуская половину информации мимо ушей. Нет, он покажет. Не сейчас, позже. Когда сойдёт покраснение, и он сам с ней свыкнется. К тому времени, скорее всего, Тобиас уже и думать забудет о своей кличке. А может и нет. Может, так даже и лучше. В любом случае, он обязательно её увидит. И, может тогда, поймет. Что-нибудь. V Они всё так же часто проводили время вместе. Часто, насколько это вообще было возможно с работой лидера и инструктора. В основном один из них заваливался в комнату другого с чем-нибудь съестным и они устраивали дебаты о недавних произошедших событиях, либо просто молча пялились в телевизор. И в тот день всё было как обычно. Тобиас притащился к Эрику с целым пакетом куриных крылышек и завалился на кровать, не дожидаясь официального приглашения, проклиная свою работу, на чём свет стоит. − Я же инструктор, а не уборщик или клерк! Какого чёрта меня гоняют по всяким пустяковым поручениям? Серьёзно, ты бы поговорил с Максом, пусть он перестанет обращаться со мной, как с верной псиной, − Тобиас умоляюще взглянул на Эрика, но тот только фыркнул. − Не надорвёшься! − Конечно, тебе-то легко говорить! Сидишь целыми днями на месте ровно, пока в это время Тобиас делает то, Тобиас делает это. – Тобиас вроде говорил это в шутку, но в его голосе промелькнула затаённая обида. Эрик усмехнулся. − Сам же отказался от моей райской должности. − Тебе напомнить, из-за кого я от неё отказался? Они несколько секунд смотрели друг на друга, а потом Тобиас притворно тяжело вздохнул и отвернулся к экрану. И кажется, что всё по-прежнему. И Тобиас тот же, и Эрик тоже. Хотя, насчёт первого Эрик не уверен. Не то, что бы Тобиас сильно изменился за последнее время. Да, они теперь не проводят дни напролёт бок о бок, видятся в основном только по вечерам, но что-то не совсем так. Тобиас шутит чуть меньше чем обычно и разговаривает тоже. Иногда он просто отключается от внешнего мира и полностью уходит в себя. Ненадолго, но достаточно для того, чтобы это заметил Эрик. «Взрослеет, видимо», − решает Эрик, и нельзя сказать, что этот факт его сильно радует. И сейчас, сидя совсем рядом с ним, Эрик снова ощущает приятный холодок и толику волнения, охватывающее всё тело. Разум упорно твердит, что нужно себя немедленно одёрнуть, оградить от этого ненормального чувства, но Эрик его не хочет слушать. Эрику сейчас хорошо чувствовать совсем рядом своего старого, верного, прекрасного Тобиаса. Эрик задумчиво касается своей шеи, чёрной четвёрки, скрытой от всех волосами. Покраснение вокруг уже давно сошло, и Эрик уже несколько раз порывался показать её Итону, но каждый раз одёргивал себя. Но прямо сейчас, в этот момент, Эрик решает для себя. Да, именно сейчас. − Тобиас, − тихо говорит Эрик, тише, чем когда-либо, одновременно сражаясь с тем квазаром внутри себя, который возникает при одной только мысли о том, что он сейчас собирается сделать. − Мм? − Знаешь, − Эрик замолкает, потому что совсем не знает, что должен сейчас говорить. Он никогда об этом не думал, даже примерно, поэтому вместо слов сейчас пустота. − Чего? Итон, наконец, смотрит на Эрика, который сам пребывает в ужасе от своих действий. − Что? Эрик уже стремительно придумывает какую-то глупость, чтобы пойти на попятную, но Тобиас его опережает: − Чего ты ломаешься, словно в любви мне признаться хочешь? Необдуманная фраза Тобиаса обжигает слух Эрика. − Ну, вообще-то да, − неумело изрекает он. На бесконечное число секунд мир Эрика сужается до давящей на уши тишины и удивлённого взгляда Тобиаса, после чего он просто взрывается громким смехом Итона. − Боже мой, ну наконец-то! – Итон утирает рукой выступающие от смеха слёзы, и у Эрика на какое-то мгновение всё радостно подпрыгивает внутри. – А то я уж думал ты так никогда и не научишься шутить! Смех обрывается, как только до слуха Тобиаса доходит фраза: «Я не шучу». Тобиас садится на кровати, непонимающе глядя в лицо человека, которого, вроде бы, он знает долго-долго, но сейчас совсем не узнаёт. Лицо Эрика непроницаемо. Он смотрит сквозь принесённый пакет и, кажется, совсем не дышит. − Старик, ты не говори таких вещей, − осторожно произносит Тобиас. – Я тебе почти поверил… − Сколько раз повторять, я не шучу вовсе! – Эрик вскакивает с кровати и Тобиас поднимается вслед за ним. – Ты всегда рядом! Постоянно! У меня нет никого, кроме тебя! Ты просто не оставил мне шанса не вл… не относиться к тебе иначе… Эрика словно прорвало. Он путано пытается объяснить всё, что накопилось у него в душе за всё это время, старательно избегая того слова, дурацкого отвратительного слова, которым бы всё можно было объяснить. − …Послушай, месяц назад я сделал татуировку… она для тебя… − Эрик дрожащими руками убирает волосы, открывая шею и делая шаг к Тобиасу, но тот испуганно шарахается в сторону. − Нет, Эрик. – Тихо говорит он, и это вовсе не слова, это приговор. Эрик замирает на какое-то мгновение, а потом медленно разжимает пальцы, позволяя волосам снова скрыть его шею. Не глядя на него, Тобиас поспешно выходит из комнаты, осторожно прикрывая за собой дверь. Эрик словно во сне вытягивает руку вперёд, будто пытаясь вернуть все эти события назад. И только сейчас замечает, что она дрожит. «Только не сейчас». Колени подгибаются, и Эрику приходится схватиться за край стола, чтобы не свалиться на пол. Дыхание учащается. Давление возрастает. Тобиас-Тобиас-Тобиас. Не думать о нём, не думать! Глаза закрывает знакомая пелена, а голову сдавливает невыносимая боль. Атака наступает. Но в отличие от предыдущих случаев, Эрик не спешит опускаться на пол и ждать, когда она уйдёт. Он изо всех сил сжимает рукой стол, а потом резко переворачивает его. Монеты, ключи, какие-то бумаги, графин с водой и пара стаканов – всё это падает, звенит, разбивается и растекается по всему полу. Эрик тяжело дышит и следующим резким движением срывает с кровати покрывало. На пол падает принесённый Тобиасом пакет из столовой, а следом за ним следует и перевёрнутая кровать. Вещь за вещью Эрик уничтожает всё в этой ненавистной комнате. Телевизор, зеркало на стене, гардероб и книжный шкаф. Пол устлан осколками, щепками, ворохом бумаги и невозможным количеством мусора. Он успокаивается лишь тогда, когда в комнате колотить уже нечего, а истерика отступает под напором адреналина. Эрик медленно оглядывает поле своей деятельности, а потом как-то криво усмехается и опускается на то, что некогда было шкафом для одежды из канадского кедра. Здесь потребуется хорошая уборка. …кого бы заставить? Несколько дней Эрик его не видит. Тобиас словно исчез куда-то. Наверное, боится попадаться на глаза. Вопреки всякой логике, Эрика веселит этот факт и ни в коей мере не огорчает. В тот день вместе с вещами он сломал что-то и внутри себя, выпустив наружу всю желчь. Он перестал церемониться с подчинёнными, огрызался на коллег, раздражался из-за любой мелочи. Сам не свой он проходил несколько дней, после чего решил, что надо брать себя в руки. Тобиас объявился в его поле зрения на четвёртый день, будучи верным своей кличке. Эрик не удостоил его и взглядом, несколько раз замечая, как Четыре топчется возле него, пытаясь отважиться на Важный Разговор, но потом бросает идею. Проходит неделя, а Тобиас так и не решается сделать первый шаг. А Эрик делать его просто не собирается. Теперь Эрик при мысли о Тобиасе не испытывает ничего, кроме бесконечного отвращения к трусости последнего. Спустя ещё какое-то время, Эрик внезапно подходит к Итону и начинает разговор первым. − Четыре. Тобиас, поднимаясь из-за стола, вздрагивает на звук знакомого голоса и несмело оборачивается. − Макс мне сообщил, что ты до сих пор не отсортировал прошлогодние отчёты охраны. Тобиас попытался улыбнуться, но скользнув взглядом по лицу Эрика, тут же вернул лицу прежнюю серьёзность. − Да, я всё сделаю в ближайшее время. − Поторопись. Мне не нужны из-за тебя неприятности. Когда он уже развернулся, чтобы уйти, Эрику показалось, что Тобиас тихо окликнул его по имени. Но оборачиваться не стал. У Эрика возникает идея. Навязчивая мысль. Она приходит внезапно и кажется донельзя логичной. Избавиться от своих страхов. Снизить их количество до минимума. Сначала это всего лишь попытка, точнее три. Эрик по привычке заходит в комнату и проходит моделирование, вновь и вновь встречаясь со своими страхами. Однако ни во второй, ни в третий раз их число не меняется. Эрик злится и наперекор самому себе всё чаще и чаще пытается встретиться с ними в реальной жизни. Несколько раз он посещает пирсинг-салон, сжимая зубы и концентрируясь на том, как металл входит под кожу. Он нарочито поджигает комки бумаги, держа их на ладони, дожидаясь, когда пламя начнёт лизать его кожу. Но страхи не исчезают, просто в какой-то момент Эрик с ними смиряется. А потом привыкает к ним… …а потом это становится своеобразным хобби. Раз в неделю он неизменно вводит себе в шею сыворотку, ставшую для него некоей дозой амфетамина, и погружается в свой мир кошмаров, которые его больше не пугают. Он несколько отчуждённо проходит пять своих страхов, вздрагивая от скрежета сдвигающихся стен и стискивая зубы при виде мёртвой сестры. И только в самом конце он останавливается и внимательно смотрит на точную копию Тобиаса, сжимающего в руках оружие. Он почти идеальный клон, только в отличие от настоящего всегда молчит. Только в конце неизменно произносит эту странную фразу. «Будь смелым…» На третий раз прохождения своего пейзажа Эрику приходит в голову странная мысль. Он начинает говорить с ним, со своей галлюцинацией. Он замечает, что хоть псевдо-Тобиас ему и не отвечает, но он его определённо слушает и не спускает курок до тех пор, пока Эрик не закончит. Эрик улыбается своему сумасшествию. Разве человек в здравом рассудке общается со своим воображением? − Я по тебе не скучаю, ты не подумай, − говорит он между делом, «навещая» копию Тобиаса в пятый раз. – Просто ты, пожалуй, единственный тут, кто меня слушает. Он говорит о том, как Четыре бесит его и незаметно для себя выплёскивает на галлюцинацию все эмоции, что до этого момента удерживал в себе. − Настоящий ты сегодня несказанно облажался… − Макс совсем слетел с катушек… − Как меня раздражают окружающие… − Раньше ты был общительнее. Последняя фраза произносится с ироничной усмешкой. Не получив никакого ответа, Эрик вздыхает и закрывает глаза. В последний раз, когда он снова оказывается в этой воображаемой комнате, он, повинуясь внезапному порыву, протягивает руку и касается плеча выдуманного Тобиаса. Тот не дёргается, не отступает назад, да и вообще никак не реагирует на прикосновение, до невозможности реальное для Эрика. Он просто стоит и смотрит на него. И от этого взгляда Эрику вдруг становится по-настоящему страшно, и он тут же одёргивает руку, отходит назад и ждёт ставшей уже почти родной предназначенной ему пули. Больше он сюда не возвращается. VI Эрика очень долго упрашивали провести занятие для новой группы в кое-то веки на свежем воздухе. Он раздражённо отмахивался от новоприбывших, которые только и делали, что ныли о том, что им совершенно не хватает солнечного света. Рождённые бесстрашные, однако, не отставали. В конце концов, лидер не выдержал и сорвался на одной из рождённых, заявив, что если она не заткнётся, он упрячет всех любителей солнечных ванн в такие углы ямы, что нынешнее место пребывания покажется для них Эдемом. Девушка тотчас же ударилась в слёзы, что принесло Эрику мрачное удовлетворение. Удовлетворение, к несчастью, длилось недолго: девушка оказалась из очень влиятельной семьи и на следующий же день, уже Макс срывался на Эрика. Макс, конечно, по статусу был с Эриком наравне, но влияние на него имел, и ещё какое. Поганее всего было то, что разбор полётов по поводу психозов лидера Бесстрашия осуществлялись на глазах у мимо проходившего Четыре. Злобно провожая инструктора глазами и, изо всех сил стараясь не сильно вдаваться в раздававшиеся над ухом вопли, Эрик не смог не заметить появившуюся на губах Тобиаса гаденькую улыбочку. И в заключение всей нелепости сложившейся ситуации, сердце лидера, словно вспомнив о старых временах, предательски пропустило удар. Короче говоря, Макс оказался достаточно убедителен, чтобы заставить Эрика вывести всех недоумков, претендующих на звание Бесстрашных, на поверхность. Утро было до противного душное, и счастливое стадо – как любил про себя называть неофитов Эрик – уже радостно паслось около своего любимого инструктора, в то время как лидер изнывал от жары, пытаясь поймать на себе хотя бы лёгкое дуновение свежего ветра. Конечно, проще всего было зайти обратно, в убежище его фракции, но это было бы слишком просто. К тому же, за этой группой малолетних болванов, нужен глаз да глаз. Мало ли что… А в это время Четыре уже избавился от учеников, оставив их делать разминку, а после – упражняться в метании. Тобиас не спеша прошелся до пригорка, не отрывая глаз от неофитов. Эрик же, в свою очередь, неотрывно следил за ним с верха возвышенности. Тобиас мог в любой момент обернуться и заметить настороженный взгляд лидера, но Эрик уже привык к подобным неловким ситуациям. И в данный момент он, честно говоря, больше всего желал поворота головы инструктора в свою сторону, потому что прекрасно знал, кому именно сейчас подарен его взгляд. Эта девчонка… Трис. С самого первого момента её появления, в душе Эрика появился неприятный осадок. Нетрудно было проследить, чем закончатся первые переглядки и адресованные друг другу неловкие улыбки этих двоих. Оба из Отречения – общие корни; у обоих схожие истории, даже с крыши оба первые сиганули. Было прекрасно видно, что Четыре выделяет её из ряда остальных учеников, и от этого Эрику становилось так противно на душе, что хотелось выть. Они были идеальной парой. Их нечастые встречи рождали в глубине глаз Тобиаса маленький огонёк, который затухал, когда она уходила. Он был счастлив находиться рядом с этой Стифф. Однажды, наблюдая за тем самым огоньком, Эрику в голову пришла одна мысль, которую он тут же поспешил отмести. «Вот ещё! − сказал он сам себе. – Мне заняться больше нечем?» А в данный момент, наблюдая за тем, как Четыре наблюдает за Трис, мысль снова робко коснулась сознания Эрика. Он тяжело вздохнул. Благородство и всякая подобная ерунда была отнюдь не в его стиле. Но сейчас, размышляя над своим предложением, в голову Эрика полезли воспоминания о том, как Тобиас вечно помогал ему в той, другой жизни. Эрик тут же постарался припомнить момент, когда сам оказывал своему заклятому другу ту или иную услугу. Но почему-то не вышло. Собравшись с силами, Эрик медленно выдохнул и сделал несколько шагов по направлению к инструктору, стоявшему неподалёку от спортивной площадки. − Эй, Четвёртый! – свысока начал он, придавая своему лицу самый безмятежный вид и пряча руки в карманах. − Четыре, − поправил его Тобиас, нехотя, слегка повернув голову на голос. − Да без разницы. Эрик остановился на одной линии с инструктором, всё же соблюдая между ними приличное расстояние. Слепо глядя куда-то вперёд, он попытался сопоставить сгусток в своей голове в осмысленное предложение. Молчание затянулось, но Тобиас его не торопил, словно совсем позабыв, что к нему кто-то обращался. − Ты в последнее время какой-то нерасторопный стал, − начал Эрик. Тобиас тотчас же метнул в него раздражённый взгляд, и, чтобы не быть перебитым, Эрик поспешил продолжить: − носишься постоянно где-то, да ещё и не успеваешь ничего… − на самом деле, Эрик сейчас нагло врал, Тобиас прекрасно справлялся со своими обязанностями. −… так что я подумал и решил, что тебе не помешает персональный помощник. – Лидер Бесстрашных сделал небольшую паузу и быстро взглянул на собеседника, пытаясь определить, как тот относится к его словам. − Ну, кто там у нас в первых рядах из новичков… − Эрик возвёл глаза к небу, делая вид, что задумался. – Эта девчонка. Как её там? Тресс? Она вполне сгодится. Найдя в себе силы, Эрик, наконец, повернулся к Тобиасу, встречаясь с ним взглядами. Инструктор выглядел абсолютно растерянным от такого заявления и непонимающе скользил взглядом по лицу бывшего друга, пытаясь прочитать подвох. − Приставлю её к тебе, − быстро продолжил Эрик, заполняя несуразную паузу, − можешь завалить её грязной работой, я не против. Может, тогда станешь расторопней. Она, конечно, будет постоянно болтаться у тебя под ногами… − он запнулся, как только увидел, как на лице Тобиаса медленно появляется улыбка, которую Эрик не видел уже несколько лет. Та самая, от которой что-то взрывалось внутри, а после − отдавалось дрожью во всём теле. Эрик поспешно отвёл взгляд, устремляя его за горизонт и отчаянно пытаясь унять бешено колотящееся о рёбра сердце: −… но тебе не привыкать… Какое-то время они стоят молча и Эрик физически ощущает взгляд Тобиаса на себе. Потом инструктор тихо хмыкает и говорит: − Не стоит. Эрик тихо выдыхает: то ли от облегчения, то ли от досады. А Тобиас делает несколько шагов назад, скрываясь из поля зрения лидера. − Покажи мне свою татуировку, − вдруг просит он, находясь позади. Эрик замирает. Он может притвориться, что не понимает, о чём говорит Четыре, может послать его, соврать что избавился от неё или просто проигнорировать просьбу. Но, вместо этого, Эрик молча убирает волосы, открывая шею и в первый раз демонстрируя кому-то татуировку, сделанную несколько лет назад. Четыре приближается к нему со спины, и его шаги стихают позади Эрика, который явно чувствует взгляд тёмно-синих глаз инструктора на себе. По позвоночнику лидера проходит ледяной холодок, как только он ощущает прохладные кончики пальцев Тобиаса, коснувшиеся чувствительной кожи и, не торопясь, очерчивающие чёрные контуры. В следующее мгновение перед глазами Эрика вспыхивает первый день их разговора в общей столовой, только вместо тихого голоса около уха, он ощущает сухие губы Итона у себя на шее, касающиеся чернильной четвёрки. − Знаешь, в чём твоя проблема? – влажный шёпот скользит от основания шеи вверх и останавливается у мочки уха Эрика, а тёплые ладони Четыре ложатся на его плечи приятной тяжестью. Он сглатывает, избавляясь от сухости во рту, и несколько раз моргает, возвращая расширившиеся зрачки к нормальному состоянию. − Знаю. – Тихо произносит Эрик, чувствуя, как пальцы Тобиаса всего лишь на секунду сжимают его плечи, после чего, тот медленно убирает руки, отстраняясь от своего лидера. Сердце отчаянно бьётся, намереваясь выбраться из тесной грудной клетки, отдаваясь пульсирующим шумом в голове. − Ты − моя проблема, – хриплым, едва различимым шёпотом добавляет Эрик, не имея ни малейшего представления, расслышал ли Тобиас его последнюю фразу. И хотя солнце нещадно бьёт по глазам, Эрик находит в себе силы поднять взгляд вверх и тут же ощутить пощипывание в носу, назревающего, естественно, только лишь из-за ослепительно-яркого света. День обещает быть несказанно ясным.