Скучаю по тебе

Она не плакала в первую ночь, потому что не могла принять это. Она до сих пор чувствовала, что Тони был где-то рядом, опять возился со своими высокотехнологичными изобретениями и вот-вот должен был лечь с ней в кровать. Она бы притворилась, что уже уснула, как делала миллионы раз до этого, а Тони бы лег возле нее, обнял, ласково поцеловал в висок и прошептал на ухо, что любит ее. Точно так же, как делал множество раз до этого. Она не плакала, потому что все еще чувствовала, будто он был рядом. Его аромат держался в комнате, напоминая о том, что он был здесь совсем недавно. Она бы проснулась и нашла его на кухне, делающего блинчики для нее и Морган на завтрак. Он бы сказал «доброе утро» с широкой улыбкой на лице и нежно поцеловал ее в губы. Она не плакала в первую ночь, но плакала на протяжении всех других ночей после этой. Она плакала, потому что его аромат постепенно исчезал, и совсем скоро она не услышит этот запах в их доме никогда больше. Пеппер боялась, что она может забыть его навсегда. Она плакала, потому что он больше не обнимал ее, лежа в кровати. Она плакала, потому что знала, что он никогда не увидит, как взрослеет их дочь, заставляя своих родителей гордиться собой; потому что ему не суждено стать папой, которым для него никогда не был его отец. Он никогда не научит Морган всему, что знал сам, никогда больше не будет играть с ней. Она плакала. Снова, снова и снова. Она звала его по имени, как будто это вернуло бы его назад, будто он просто работал над очередным проектом на первом этаже и, услышав ее зов, пришел бы к ней, Пеппер, лег возле нее, обнял, ласково поцеловал в висок и прошептал на ухо, что любит ее. Она плакала ночью, потому что не могла делать этого днем. Она должна быть сильной для Морган, ведь она пообещала Тони, что они будут в порядке. Она должна быть сильной, ведь это означало, что Тони теперь мог отдохнуть, зная, что его семья в порядке даже без него, что в мире, в его мире, за который он боролся и который защищал, все будет хорошо без него. Она должна быть сильной и для себя тоже, ведь она знала, что Тони не хотел бы, чтобы она предавалась хандре. Тони бы хотел, чтобы она двигалась дальше. Но она не могла быть сильной всегда, поэтому она плакала ночью, когда была одна и никто не мог увидеть ее слабой. Она плакала, пока не проваливалась в сон. Ей снились сны про него, про Морган, про их семейную жизнь, более счастливую, чем когда-либо еще. В них мир был спасен, и Питер тоже вернулся, и все близкие люди окружали их. Она плакала той ночью, уже потеряв счет дням, прошедшим с того момента, как он ушел, но боль все не утихала. Она плакала, когда услышала звук открывающейся двери в спальню, когда услышала, что Морган ее звала. — Мамочка? Пеппер всхлипнула, утерла слезы так быстро, как могла, и обратилась к своей дочери с улыбкой на лице: — Да, дорогая. Что стряслось? Тебе приснился плохой сон? – Она присела на край кровати и протянула руки к Морган, как бы предлагая присесть рядом. Морган вскоре сидела рядышком, крепко обнимая ее. — Мамочка, а папа больше никогда-никогда не вернется к нам? Пеппер пришлось сильно постараться, чтобы снова не расплакаться. — Никогда, любимая. — Но я хочу увидеть папочку. — Я тоже, — ответила Пеппер. Она боролась со слезами, уже скатывавшимися с щек, надеясь, что Морган не могла видеть ее лица. — Но он не может вернуться домой, милая. Он сейчас очень далеко от нас. — Он ушел потому, что больше меня не любит? — Конечно нет, детка. Папа ушел, потому что ему пришлось сделать это, чтобы защитить тебя. Но ему тоже было больно покидать нас, он правда хотел остаться и играть с тобой целый день. Папочка очень любил тебя. — Как же больно было говорить любил в прошедшем времени. — Я тоже очень сильно люблю его. Я люблю его 3000 раз! Пеппер грустно улыбнулась и притянула ее к себе еще ближе. Теперь хотелось плакать даже больше. Но ей нужно было быть сильной. Морган обняла ее в ответ, пряча лицо в груди матери. — Мамочка, а я могу написать письмо папе? Пеппер подумала несколько секунд, но было не так сложно определиться с ответом. — Конечно, сладкая. — Ты мне поможешь? Я все еще не очень хорошо умею писать. — Конечно, я помогу. Что ты хочешь написать ему? — Я хочу сказать, что очень сильно по нему скучаю, и что хочу полетать с ним в его металлическом костюме и снова съесть его блинчики, и что я люблю его три тысячи раз. Пеппер кивнула. — Ему понравится твое письмо, любимая. — А еще я нарисую для него красивый рисунок. Папа говорил, что ему нравятся мои рисунки! — Это правда, — улыбнулась Пеппер, — но этим мы займемся завтра, а сейчас тебе нужно ложиться в кроватку. Уже поздно, а папочка не хотел бы, чтобы ты бодрствовала в такое время, как и я. — Можно я сегодня посплю с тобой, мама? — Конечно, детка, оставайся. Морган заняла сторону кровати Тони, и вскоре Пеппер лежала возле нее, обнимая свою принцессу. Пеппер больше не плакала той ночью. Тони ушел, но он оставил их дочь, самое драгоценное сокровище, которое только могло быть у человека, и ради ее блага Пеппер больше не плакала. Она всегда улыбалась, говоря Морган, что все будет хорошо. Потому что Пеппер знала, что для Морган стоило быть сильной.