глупые слухи

В жизни, пожалуй, каждого небесного чиновника существует момент, который очень сильно хотелось бы стереть из своей биографии, конечно, ведь прожить столь долгую жизнь ни разу не облажавшись не под силу даже самым великим из Богов. Так, например, кончики ушей Ши Цинсюаня предательски алели, когда очередной умник называл его отличной женой; Пай Мин недовольно хмыкал, стоило кому-то начать углубляться в подробности его многочисленных любовных похождений; а бедняги, рассказывающие о том, как Цюань Ичжэнь избивает своих прихожан, моментально сами становились его жертвами, правда, отнюдь не потому что Ци Ину было дело до обсуждений кем-либо его персоны, просто ему нравилось колотить людей. И хотя на небесах чемпионом по неудачам считался Его Высочество наследный принц Сяньлэ, здесь Се Ляню пришлось немного потесниться на пьедестале, отдавая первое место другому Богу Войны. Не сказать, что прозвище Громадный Член было позорным для мужчины - Пай Мин даже иногда ловил себя на мысли, что немного завидует - однако не тогда, когда рядом с тобой постоянно вертится какой-то придурок, при каждой возможности напоминая Фэн Синю о его прошлом с титулом Цзюйян. Когда до Фэн Синя впервые донесся шепот двух симпатичных Богинь, он подавился водой и недовольно свел брови на переносице. Девушки тем временем очень горячо обсуждали предполагаемые размеры достоинства генерала, пока его лицо то зеленело, то бледнело от возмущения. Богини спорили недолго; доверяй, но проверяй, как говорится, вот они и решили заняться вторым. Поэтому когда девушка, что явно была посмелее, подошла к Фэн Синю и приветливо ему улыбнулась, мужчина выбежал из зала со скоростью летевшей стрелы. Догадаться кто распускает нелепые слухи и преуменьшает его прозвище было нетрудно, поэтому в тот же вечер генерал Наньян отправил во дворец генерала Сюаньчжэня охапку метел в качестве сувенира. И хотя Му Цин заявлял, что отношения к данным сплетням не имеет, подъебывал все равно постоянно: заливался смехом и закатывал свои блядские глаза, когда Фэн Синь не очень вежливо просил заткнуться. Самое раздражающее во всей этой ситуации было то, что шутки про громадный член постепенно эволюционировали в шутки про мизерный, а то и в импотенцию. И ладно, если бы у Фэн Синя были свидетели обратного, но правда была в том, что ни одна женщина небес не могла бы им стать, а факт того, что генерал Наньян шугается их, как огня, лишь усиливал глупые сплетни. Как итог, Фэн Синь целыми днями ходил чернее тучи, а ржущий рядом Му Цин улучшению настроения никак не способствовал. — У меня идея. — Все твои идеи такие же тупые, как и ты, так что сразу отказываюсь. — Просто покажи мне. — Показать что? Му Цин бросает многозначительный взгляд на тот самый повод для обсуждений всего небесного пантеона, что мирно покоится под одеяниями. Фэн Синь удивленно вскидывает брови. — Ты ебанулся? — Стесняешься крошечного размерчика? От такой наглости у генерала Наньяна чуть ли пар из ушей не пошел, и он, сопровождаемый удовлетворенной насмешкой Му Цина, принялся скидывать с себя одеяния. Когда со всеми многочисленными завязками было покончено, Му Цин с видом эксперта начал оценивать представшую перед ним картину. Наблюдая за тем, как он вдумчиво обхватывает пальцами свой подбородок, Фэн Синь первый раз в жизни был готов сам закатить глаза. — Нужно его поднять. — Зачем? — Чтобы оценить истинные размеры... проблемы. — У меня никогда не встанет на твою рожу. — А ты закрой глаза. Му Цин легонько подталкивает в сторону дивана, нависая над несчастным и какое-то время внимательно всматриваясь в глубокие черты лица. Фэн Синю даже бы стало немного неловко, если бы его мучитель не подцепил тонкими пальцами какую то из многочисленных лент с его одеяний, ранее безмятежно отдыхающих на полу, и не завязал бы на глазах мужчины. — Это пиздец, - констатирует Фэн Синь, чувствуя горячее дыхание над своим пока что вялым членом. Он не видит, но наверняка уверен, что Му Цин расплывается в ехидной улыбке, прежде чем поерзать между широко разведенных ног, и почти невесомо коснуться губами головки. Фэн Синь шумно втягивает носом воздух, когда чужая рука сжимается у основания и начинает плавные движения. С темнотой перед глазами все ощущения в два раза острее обычного, поэтому когда влажный рот накрывает член, Фэн Синь сжимает кулаки до белизны костяшек. Стояк не заставляет себя долго ждать, однако орган Му Цин выпускает только через время, предварительно наигравшись с набухшими венками. Фэн Синь разочаровано вздыхает и раздраженно срывает повязку, тут же замирая от представшей перед ним картины. Губы у Му Цина влажные и блестящие от слюны вперемешку со смазкой, он неосознанно проводит по ним кончиком языка; Фэн Синь улавливает краем глаза, как дергается его кадык, когда он сглатывает собранное. Щеки у мужчины алые-алые, а какой контраст со светлой кожей! Он поднимает помутневший от возбуждения взгляд на Фэн Синя, но лишь на секунду, после снова опуская его на вставший член. — Ну,- оценивающе смотрит генерал. — Что я могу сказать... — Да заткнись ты! Не в силах больше слушать этот бред, Фэн Синь рывком дергает на себя, заставляя забраться на диван с коленками. Поцелуй получается яростным и жарким, таким же, как их отношения и характеры. Му Цин легко устраивается на бедрах и трется задницей о стояк, вслепую пытаясь избавить себя от прилипшей к мокрому телу одежды. Воздуха категорически не хватает и Фэн Синь разрывает поцелуй, провожая взглядом тонкую ниточку слюны соединяющую кончики шершавых языков: — Ты ведь с самого начала это планировал. — Лучше всего я смогу оценить его размеры, почувствовав внутри,- отвечают без тени стыда. Фэн Синю очень хочется врезать по этой нахальной роже, а потом затрахать до такой степени, чтобы не смел больше распускать глупые слухи, и затем снова врезать. Желание раскрасить лицо напротив он, конечно же, подавляет, к тому же оно и так сейчас пестрит всеми оттенками красного. Восстанавливая дыхание, мужчина наблюдает за тем, как миру открываются соблазнительные выпирающие ключицы, острые плечи, плоский живот и розовые бусины сосков. Фэн Синь не сдерживает порыва и смыкает на одном из них зубы, слыша одобрительный вздох сверху. Руки сами тянутся к худощавым ягодицам, сжимают их и разводят в стороны. Обхватив ладонями оба стояка, Му Цин поддается навстречу юркнувшим внутрь пальцам. Он дрочит размеренно, откидывая голову назад в блаженстве, и чувствует, как под напором чужих губ на шее распускаются винные цветы. Сладкая пытка кажется слишком долгой, поэтому мужчина сам одергивает своего любовника, стоит только тому пропихнуть в тугое кольцо мышц третий палец. Он неуклюже слегка приподнимается, пытаясь забраться на член, и опирается на плечи Фэн Синя. Направив внутрь свой орган, генерал Наньян почти бережно обхватывает чужую талию; внутри так жарко и тесно, но он, сцепив зубы, дает время привыкнуть. Они рвано дышат друг другу в губы, а затем Му Цин поддается чувствам и снова целует, одновременно полностью опускаясь на член. Он двигается так нарочито медленно, что у Фэн Синя заканчиваются остатки терпения; он берет инициативу на себя, приподнимая ягодицы того, кому обычно хочется засадить кулаком под ребра, а не вот так, и сам задает темп. Му Цин снова сжимает ладонь на собственном стояке, обводит большим пальцем головку, щекочет. Фэн Синь спускает первым, заполняет его собой до краев, и кладет свою руку поверх чужой, повторяя ее движения. А Му Цину и не нужна помощь - чувство наполненности и возбужденный взгляд напротив служат тем, что заставляет кончить со всхлипом, пачкая подтянутый живот любовника белой спермой и уронить голову в изгиб его шеи. Фэн Синь тяжело дышит, очерчивая подушечками пальцев линию позвоночника и собирая капли пота: — Ну и как размерчик? — На троечку,- откровенно ржет Му Цин, развалившись на диване, на который его злобно спихнули. — Нужно оценить еще пару десятков раз.