dеjа vu,
Не то, чтобы Чонгук хотел чистой и искренней любви — нет. Всё это точно не для него. Ему хотелось просто живого, не похожего ни на кого человека, с которым можно поговорить, может быть, даже помолчать и выпить, может быть даже переспать, но. Этот человек должен быть настоящим. Единственным в своём роде. Таких, увы, совершенно не осталось, и Чонгук довольствуется тем, что может иметь. Как грустно и ужасно, ведь он точно такой же человек, напичканный совершенно разными людьми. — Я что-то не так сделала? — девушка смотрит затуманенным взглядом, всё ещё раздетая, всё ещё горячая и ненасытная, а Чонгук с неё по-доброму усмехается. Он понимает: она всего лишь глупа, чтобы понять, что она точно такая же, как и другие, но он и не винит её в этом. Нельзя осуждать простое и искреннее человеческое несовершенство. Нельзя. — Чонгук? — она зовёт его ещё раз, прежде чем он закрывает за собой дверь и уходит из номера. Он подходит к вип ложе, к своим недо-друзьям-недо-знакомым, и, совершенно уставший присаживается, хотя, скорее, падает на свободный диван и с серьёзным видом смотрит куда-то вдаль. — Чонгук-щи, тебе что, не понравилось? — начинает говорит Пак Джихен, его партнёр и по совместительству бывший коллега по работе. — Мелисса не смогла удовлетворить твои потребности, малыш? Она была слишком плоха для тебя? — а у Чонгука слух раздражается из-за того, как хрипло говорит его коллега. Он смотрит на него, окружённого двумя симпатичными американками, полностью голыми и целующими его куда-то в шею. Противно. Прекрасные создания делают это, конечно же, не по своей воле, им вряд ли хочется это делать особенно с пузатым, давно небритым и откровенно похотливым мужчиной, но всё же они здесь и сейчас с ним. Они сами сделали этот выбор. — Мне не понравилось. Мне ничего из всего, что она делала, не понравилось. — Чонгук повторяет это спокойным, и от того, кажущимся другим, расстроенным тоном. — Не проблема, Чонгук-щи! Не проблема, мой дорогой! Я сейчас позову ту, которая перевернёт твоё сознание и мировоззрение с ног до головы и ты почувствуешь. Боже! Что ты почувствуешь после того, как отдерёшь её — ты потом долго ещё будешь вспоминать, мой милый мальчик. Долго. — Право, не нужно. У меня совершенно нет на это настроения. Я не хочу. — Милый, ну как же так? И что мне, прикажешь делать? — Ничего, господин Джихён, ничего не делать. — Но как же, Чонгук! Не могу же я тебя оставить без моего подарка! Не имею право, Чонгук. За меня должок, помнишь? — Думаю, что вы выполните свой долг, если просто разрешите мне попробовать что-нибудь из вашего бара. — Малыш, это меньшее, что я могу для тебя сделать! Меньшее. Присаживайся, дорогой, — он указывает на барную стойку, — Николас тебе нальёт. Выбирай и не стесняйся пробовать всё, что захочешь. Чонгук резко встаёт с кожаного дивана и направляется к бару быстрой походкой. Сидеть с этими пьяными, довольно мерзкими похотливыми мужчинами и вульгарно хихикающими женщинами не хочется совершенно. — Налей мне бурбон*. — просит Чонгук и присаживается на барный стул. Николас слушается, наливает в тумблер** довольно популярный Джим*** и кладёт туда 4 куска льда. Чонгук выпивает всё и просит налить ещё. Его жизнь давно стала такой — скучной и однообразной. Казалось бы, вот, ему 25 лет — идеальный возраст для познания всех красок жизни. Но что он делает? Занимается нелегальным бизнесом, тратит деньги налево и направо, курит самую дорогую марихуану, а каждый вечер проводит в компании молодых красивых девушек, что отсасывают ему точно так же — очень красиво. Иногда на него такое накатывает — полное осознание того, что его жизнь ничтожна и она не стоит того, чтобы каждый раз держаться за неё, как за спасательный круг. Будто есть в этом мире то — за что хочется держаться. За что хочется разбивать костяшки в кровь, кричать от бессилия и невозможности отдать всего себя. — Мне тоже! — воскликнул юноша. Надо же, Чонгук был слишком сильно вовлечён в свои мысли, чтобы заметить человека, который сел рядом с ним. Он слышит этот голос и поворачивается в его сторону. И видит нереальное.jamais vu,
Перед ним молодой человек, может быть, лет 18, может быть даже и младше. Но выглядит он совершенно по-другому, не так, как все. Его светлые волосы, тёмная загорелая кожа, лёгкая белоснежная рубашка из хлопка и тёмно-синие джинсы с чёрным ремнём. Весь этот контраст подчёркивает его сексуальность, но в тоже время лёгкую невинность. Он также приковывает своё внимание маленькой улыбкой: его уголки губ чуть-чуть приподняты, что делает его образ каким-то дружелюбным и интересным для Чонгука. Ведь он давно не видел искренне улыбающихся людей. Особенно, когда они это делают, смотря ему прямо в глаза. Наверное, в его взгляде он увидел вселенную — его огромные зрачки словно поглощают Чонгука во тьму. Ему даже кажется, что они становятся всё шире и шире. Но от этого ему не жутко, не страшно. Совершенно наоборот — в его глазах он видит целый мир. Мир, который раньше никогда не видел. Тьму, в которую хочется поглотиться всем телом и разумом в одночасье. Весь его образ — словно Леонардовская Мона Лиза. Только мужская версия. Он смотрит, как заворожённый, всё никак не может оторвать глаз от него. И Чонгук клянётся мамой, что никого прекраснее в жизни он не видел. Этот человек, который прямо перед ним смотрит своими чёрными оленьими глазами и начинает улыбаться смущённо из-за всей этой ситуации, это что-то совершенно новое, неизведанное Чонгуком никогда. — Неужели ты наливаешь спиртное несовершеннолетним, Николас? — обращается он с усмешкой к бармену, но всё ещё не сводит глаз с юноши. — А я уже взрослый, так что мне можно. — сразу же отвечает парень. Чонгук готов поклясться, что его голос — как музыка для ушей. Он в меру громкий, но в то же время тёплый и нежный, сладкий, словно мёд. Его хочется пробовать ещё и ещё. Ставить на повтор, как любимую песню и слушать до дыр.jamais entendu,
— Не верю. — улыбается Чонгук. — Как же? Вам мой паспорт показать? — с той же игривостью отвечает юноша. Бармен ставит на стол напиток и парень тянется за ним чтобы взять, но Чонгук отодвигает стакан рукой, после чего тот поднимает брови и, как маленький, смотрит на Чонгука с недоумением. — Покажи. — Паспорт? — А у тебя есть ещё что-то, что докажет, что ты — это ты? — по лицу юноши пробегает растерянность, но затем она сменяется задумчивым видом. Он опять смотрит в душу. Видит его насквозь. — Вот, — он достаёт из заднего кармана маленькую книжку и протягивает её ему. Чонгук открывает её и внимательно пробегается по всему, что там написано: фамилия и имя — Ким Тэхён; Он думает, что вроде бы, простое имя и простая фамилия, но этому парню в сексуальной рубашке оно очень подходит. Теперь это имя будет ассоциироваться только с этим юношей. дата рождения — 30 декабря 95 года — 23 года. Он действительно уже совершеннолетний, но не взрослый, нет. Его слишком молодое лицо, детские черты лица и повадки, — всё это выдаёт в нём молодую горячую кровь. место рождения — г. Тэгу. И действительно, Чонгук сразу понял, что юноша не из этого города: тогда была бы другая дикция, другая речь, другой диалект… не такой, как у сеульских парней и девушек. — М? Вы всё посмотрели? Теперь верите? — он протянул руку, чтобы взять свой паспорт и Чонгук с желанием отдал его. Касание. Тёплые руки, мягкая кожа, сухие ладони… Чонгук ещё не устал подмечать эти особенности, но их становится с каждым разом всё больше и он просто, наверное, не успевает вкусить их все. Он открывает мир этого человека только по внешней оболочке, но даже если и внешний вид кардинально отличается от всех этих людей, что когда-либо встречались ему, то и душа, так думает он, будет точно также столь сильно отличаться от людей из серого общества. — Теперь мне можно выпить свой алкоголь? — Спрашивает он. — Конечно. — Чонгук пододвигает к нему тумблер и ждёт, пока тот выпьет, чтобы посмотреть на его реакцию. Он почти уверен, что этот Тэхён совершенно не умеет пить. Его догадка подтверждается: Юноша выпивает всё слишком быстро и морщится от ощущений. — Ты совершенно не умеешь пить виски. — рассмеялся Чонгук. — Пусть и так. А вы — совершенно не умеете жить. — Это ещё почему? — Вы всё своё время тратите на познание жизни. Создаёте правила и сами же по ним не следуете. У вас есть принципы, которые вы почему-то забываете соблюдать. Других же людей вы называете глупыми и неразвитыми, но не раз говорите, что вы точно такой же, как и они. Какой во всём этом смысл, если вы считаете себя умным, но страдаете из-за ваших постоянных глупых решений и двойственных мыслей?jamais su,
— Говоришь так, будто знаешь меня. — Чонгук вмиг стал серьёзным. Его поразила эта точность нового знакомого: Всё именно так, как он и говорит. Как тот догадался, или, может быть знал и наблюдал за ним долгое время, — Чонгук совершенно не знает. Не может же он залезть ему прямо в голову и раскладывать всё по полочкам? — Не знаю. Но умею читать по лицам. И ваше я очень даже могу прочитать. — мягко улыбается он. — И что же ты ещё скажешь обо мне? Что у меня на лице написано? — Могу сказать, что я вам очень понравился. — Он жестом просит бармена повторить недавний заказ. — Неправда. — Как же? Неужели я ошибся? — и они оба рассмеялись. — Хорошо, тут было не трудно догадаться, ты действительно приковал всё моё внимание. — Вот он я, Ким Тэхён — покоритель чонгуковых сердец. — театрально вздохнул он и принялся выпивать свой напиток, который только что поставил бармен, но Чонгук тем же жестом, что и несколько минут назад, снова отодвигает стакан и смотрит недоверчиво: — И как же ты моё имя узнал? — Я вижу вас насквозь! — воскликнул он. — А теперь, я хочу выпить свой алкоголь. Можно? — Только после того, как я скажу тебе как его стоит пить, хорошо? — Хорошо. Говорите. — Ты должен не выпивать всё сразу, а пить маленькими глоточками, как бы пробовать, или даже… смаковать вкус, понимаешь, о чём я? — он пододвигает к нему стакан. — Понимаю. Но я так не хочу. — Хорошо, тогда пей, как знаешь. — и Тэхён действительно выпивает всё, как в первый раз. Он опять морщится от непривычных ощущений и холодной жидкости, которая обжигает горло. — И как? — Превосходно! Пойдёмте, потанцуем?(на этом моменте следует включить: Duke Dumont — Ocean Drive)
— Я совершенно не умею танцевать. — с улыбкой на лице говорит он. — Я вас научу! — он встаёт со стула, подходит к источнику звука, и начинает танцевать. Его плавные движения, как шелковистые простыни струящиеся по телу, — вызывают табун мурашек по коже и волнение где-то в районе желудка. Со стороны это выглядит странно, так как он один, кто танцует в этом заведении. Те мужчины и женщины давно уже ушли в свои номера и развлекаются там по полной. И сейчас они одни — только Николас стоит за баром, и Чонгук разворачивается к нему, чтобы посмотреть на его реакцию на всё это — но не видит его. Чонгук решает рискнуть. Он медленной походкой и с недоверчивым выражением лица подходит к Тэхёну, а тот сразу его притягивает к себе и целует. Резко. Рвано. Быстро. И отстраняется. А у Чонгука перед глазами галактики взрываются, сердце начинает стучать, как бешеное, тело дрожать, словно его в холодную воду со льдом, как терпкий коньяк опустили. Тэхён берёт его руки и кладёт одну на свою талию, а другую заключает в свою ладонь и плавно качает бёдрами в такт музыке. Чонгук впервые в жизни улыбается. Впервые ему так хорошо с человеком. Он делает такие обычные вещи, которых прежде ни разу не осуществлял. Сердце стучит так, как не стучало никогда. — Тэхён? Кто ты? — Твоя иллюзия. — рассмеялся он. — Скорее всего это так и есть, потому что никого прекраснее в жизни я не видел. И Тэхён улыбается: своей детской широченной улыбкой. Доброй и прекрасной. Чонгук уверен — это его конец. Он, наверное, видел в жизни всё, что только можно. Но этого он не видел никогда.jamais vеcu.