Но на самом деле он сидел в абсолютной тишине
***
– Он сидит в тишине и без движений уже две недели. Он даже моргает два раза в минуту. Это ненормально. Это критическое состояние, - тревожно сообщал доктор данные о пациенте по телефону. – Подождите, он вообще не двигается? - взволнованно отзывалась слушавшая. – Ну... на самом деле двигался. Когда Питера только привезли в больницу, его заселили в обычную камеру. То есть, там стояла кровать, санузел, телевизор, шкаф с книгами. Мы думали это обычная депрессия. Он почитал, поплакал, сел и стал думать. Мы не вмешивались, так как такое поведение встречается у больных депрессией. Но он резко вскочил и стал биться головой об стену, - на другом конце провода послышался поражённый вдох, и доктор ответил на немой вопрос, - да, он пытался убить себя. Но, к счастью, мы успели его спасти. Хирурги наложили швы, а мы переселили его в камеру для... для таких как он. Она обита мягким материалом, так что он будто в подушке и никак не сможет навредить себе. – А как же он ест? Как спит? Что это такое? – на том конце провода девушка будто задыхалась. Доктор отчасти порадовался, ведь за больного волнуются, причем по-настоящему. – В его тело проведены питательные трубки. Они встроены в стену, ведь ставить стойку рядом с мальчиком… – Прошу Вас, его зовут Питер. – Да, конечно. Извините, – доктор понял, что совершил ошибку в общении с близким пациента и теперь девушка настроена более негативно, но продолжил так же печально повествовать – Так вот, трубки встроены в стену, так как было бы опасно ставить стойку рядом с Питером. Он сидит примерно в центре комнаты, но трубки дотягиваются спокойно. Спит мальчик, то есть Питер, раз в два дня. Он засыпает сидя и его туловище, можно сказать, опадает или в сторону, или назад. По пробуждении он возвращается в… исходное положение, скажем так. – Скажите, когда я могу его забрать? – волновалась девушка по ту сторону телефона, – я в часе езды от вашей клиники, мне выезжать? – Выезжайте. Но… есть небольшая проблема? – Какая еще проблема? – Я не могу отдать Вам Питера. – В каком это смысле? – Парнишка проходит лечение. – Дома ему будет легче, – девушка настаивала. Доктор услышал звук заводящегося мотора, и отдаленный голос, – Морган, иди сюда, бегом, бегом. У нас срочное дело, – голос вернулся и стал наиболее агрессивным, – Мы выезжаем. Связь прервалась. Доктор бросил телефон на стол и, потерев переносицу, тяжело вздохнул. Ему предстоит тяжелый разговор.***
– Где Питер?! – девушка залетела в больницу с маленькой (лет пяти) девочкой на руках. Он держалась за шею мамы и была слегка напугана, но успокаивалась, когда мать прижимала ее крепче к себе, – Где он?! – Приветствую, – доктор вышел навстречу им, – пройдемте за мной. Люди шли по длинному коридору молча. Но доктор решил подать голос: – Вы можете помочь нам с информацией? – Все, что может быть полезно. – Отлично. Тогда начнем: Вы знаете, из-за чего Питер в таком состоянии? – Да, но… Ладно. Умер мой муж. – О… – доктор правда сочувствовал ее утрате. – И, по совместительству, его... его отец. Отец Питера. – Постойте, Питер – Ваш сын? – Нет. Он сын Тони. Пусть неофициально, но так и было. Тони был для Питера всем, – девушка изо всех сил старалась говорить сухо, но на ее глазах блестели бриллиантовые слезы, подавая миллионы отблесков на стены, потолок, пол, окружающих, – Прошу Вас, умоляю, – девушка поставила дочку рядом, а сама встала на колени. Слезы друг за дружкой катились по ее щекам, – отдайте его нам. Мы о нем позаботимся лучше кого-либо. И доктор понял, что это чистейшая правда. Парнишка безнадежен у них в больнице, но может дома он поправится? Недолго думая, мужчина распахнул дверь, рядом с которой они разговаривали последние минуты. А Питер стоял. Вплотную к двери. Он встал впервые за две недели. – Я слышал имя, – произнес Мальчик Все молчали. Док стоял с поднятыми бровями и приоткрытым ртом, будто увидел что-то невозможное. Девушка прикрыла рот ладонями, будто из ее души хотел вырваться крик. Смотря на Питера, видя его состояние, она плакала и даже не пыталась сдерживаться. Ее дочка спряталась позади мамы. – КТО СКАЗАЛ ТОНИ?! – кричал Питер, – КТ… – мальчишка заметил Пеппер с Морган. – Питер… иди ко мне. – Мам, кто этот мальчик? – дочке было интересно, что вообще здесь происходит, Морган была напугана, но стойко держалась при незнакомых людях. – Морри, солнышко, я все потом объясню. Питер сполз по дверному косяку на пол. Обхватил колени. Спрятал в них лицо. И заплакал. Тихо, можно было даже не услышать. – Он ушел, да? Мистер Старк? Он умер? – Да, малыш. Но у меня дома есть послание тебе. От него, – Пеппер подумала: «От твоего отца»***
Питер закрылся в комнате и смотрел «предсмертную записку» Тони, посвященную только ему. Только его сыну. Пеппер пыталась докричаться до Питера, звала его. Но ответа не было. Спустя 4 с половиной часа тишины, Пеп вызвала Роуди. Морган уже спала, а они вдвоем ломали дверь к Питеру. Зайдя в комнату, друзья бросились к столу, на котором лежал смятый листок. На этом никому не нужном куске бумаги было начеркано короткое, но безумно важное письмо: «Пеп, я люблю тебя, Морган, всех Мстителей. Но без папы я жить не смогу. Я даже знаю, что я буду видеть в последний момент моей жизни. Только его. Прощай». И нарисованное сердечко. Пеппер выкрикнула короткое «нет!», бросила листок и случайно порвала его, прямо на месте синей маленькой фигурки в форме сердца, о чем она потом очень сожалела. Тело нашли в луже крови на чердаке. Пит нашёл острые лезвия от бритвы и порезал себе вены. Точнее, это сделала та женщина с поясом. По крайней мере, для Питера это выглядело так. Похоронили мальчишку рядом с Тони. Записку заламинировали, скрепив сердечко, и прикрепили к надгробию. Пеппер сама вырезала надпись на камне: «Питер Бенджамин Паркер-Старк. Сын Энтони Старка. Мститель. Навсегда в наших сердцах».И каждый знал, что память о сыне и отце, великих спасителях планеты, никогда не умрет.
Никогда