***
Лиса в немом вопросе приоткрывает губы, не в силах сказать что-либо. Слова Чонгука эхом отдаются в голове. Скоро ты станешь моей супругой. Супругой. -Ты же знаешь, что я не выйду за тебя... Ты же знаешь, что я тебя не люблю... -Но я желаю твой любви, Лиса, - шипит парень, сильнее сжав ее запястье. – Я желаю ее всю свою жизнь... -Чонгук.... -Ты влюбила меня в себя, так теперь возьми за это ответственность. Возьми ответственность за эти двадцать четыре года, которые мое сердце принадлежит одной тебе. Я тебя так долго прошу: дай мне шанс и покажу, как сильно люблю тебя, но все, что ты делаешь – отвергаешь, топчешь мои чувства, - его напор становится все сильнее и сильнее, а сам Чон все ближе и ближе. В его глазах полыхает пламя. Пламя вперемешку с безумием. Это пугает Лису, это заставляет ее еще больше зажиматься, закрываться от него. С ней нельзя так. -Чонгук... -Так что теперь мы будем играть по моим правилам. Теперь, я главный в этой игре! – ладонью проводит по щеке, дивясь тому, какая Лиса красивая, сколько в ней нежности и невинности. И все это он должен получить. Неважно как. -Это не игра! Ясно!? Это жизнь! – неожиданно вскрикивает девушка, пытаясь оттолкнуть Чона от себя, но тот ее не отпускает. -Вся наша жизнь игра... Посмотри, только вчера ты еще была свободна, а сегодня уже помолвлена со мной... Сегодня ты принадлежишь мне уже наполовину, а через какое-то время – будешь принадлежать полностью. Я буду владеть тобой полностью. -Мечтай. Мои родители не согласятся, слышишь? Против моей воли, они... -Он уже согласились... Они уже обменяли свою дочь на крупную сумму, которая поможет поднять вашу развалившуюся компанию, - как бы невзначай пожимает плечами, растягивая губы в едкой усмешке и, отпустив девушку, хочет зайти обратно в дом, но за спиной слышит: -Я тебя ненавижу! -Ненавидь, - разводит руки, разворачивается, заметив, что по ее щекам потекли слезы, которые блондинка так упорно старалась сдерживать. Чонгуку стыдно. Его бы воля, он бы сейчас подошел, поцеловал и успокоил, но он для нее как яд. Самый настоящий яд и все, что он может сделать – расстроить, довести до слез или раздражения. Чонгук привык... Чонгуку больно, но он уже привык. - Ненавидь, Лалиса. Это лучше, чем ничего. -Ты лжешь... - шепчет девушка и несется в дом, застав родителей и отца Чонгука в столовой комнате. – Вы правда согласились на это? -Милая, что с тобой? – женщина поднимается с места и подходит к дочери, беря ее за руки. -Так вы согласились? Вы... правда... мне правда нужно сделать это? Мама, правда? -Лалиса, пойди наверх и умойся, раз уже все узнала. Ты должна поприветствовать своего жениха и тестя как полагается, - блондинка кидает потерянный взгляд на отца. -Я не хочу... -Лалиса, дочь моя, я понимаю, это все очень неожиданно, но ... - отец Чонгука подходит ближе. -Ничего вы не понимаете! Ничего! Вы все... вы все здесь пошли на поводу у своих желаний, забыв о том, что я тоже человек. Так ведь!? -Для тебя же лучше... -Не хочу ничего слушать, - выбегает из дома, садится в машину, вопреки стучащему в окно Чонгуку. -Остановись, Манобан, вылезай из этой машины! Куда ты собралась в таком состоянии!? Давит на газ, выезжая со двора и доведя стрелку спидометра до 150, тут же сбрасываю скорость. Трусиха. Такая трусиха, господи. -Тэхен... Боже, что мне делать!? – Лиса дрожащими руками хватается за голову, и в какой-то момент кричит, выпуская всю боль. Взахлеб плачет, держа в мыслях лишь одно имя. Чонгук.Год назад
Тэхен и Лиса, укутавшись в большой теплый плед, сидят на диване почти в полной темноте. Им этого хватает, чтобы насладиться друг другом. -Когда все наладится, мы с тобой поженимся... - он переплетает пальцы с пальцами девушки и улыбается. -Чего? – Манобан поднимает на того растерянный взгляд. -Ты выйдешь за меня? Когда-нибудь в будущем, через пару лет, ты выйдешь за меня? Станешь моей женой? -Тэхен, ты сейчас... серьезно? -Вполне. Хочу быть с тобой вместе всю-ю свою жизнь. Долго-долго, - снова улыбается, видя, как Лиса смущается, как прячет раскрасневшееся лицо в ворсе пледа. -Я тоже... - еле-еле может расслышать, что она сказала. -Что-что? Я тебя не слышу. -Я тоже! Тоже хочу прожить с тобой всю жизнь! – громче говорит Манобан, еще сильнее обнимает, устраивая голову на его плече.***
Лиса в который раз пропускает звонок Тэхена, заторможено смотря на светящийся экран телефона. Он обрывает трубку второй день. Второй день звонит ей, а она не может ответить. Второй день с глаз не сходят слезы. Лиса не представляет, как скажет Тэхену об этом... Только позавчера она целовала его, а теперь выходит замуж за Чонгука. Он не поймет, если она просто скажет «брак по расчету». Он скажет, что она предала его. Тэхен не сможет этого принять, он не такой человек. Да и от Чонгука никуда не деться. Если он узнает о Тэхене, то обязательно постарается убрать его со своего пути. Любым способом. Именно поэтому... Не будет ли лучше в его глазах остаться просто предательницей? Девушкой, которая не держит обещания? Девушкой, которая растоптала его чувства одним своим поступком. Пусть он возненавидит ее. «Разве нет выхода легче?» Задается вопросом, понимая, что так жить не сможет. Взгляд девушки падает на снотворное, стоящее на прикроватной тумбочке. «Просто...уснуть?» Тоненькими пальчиками касается белой баночки, просыпав таблетки на персиковую шелковую простынь. Давится, запивает водой, обессиленно падает на подушку, снова промочив ее в слезах. Время идет. Комната плывет перед глазами. Голос Тэхена становится все ясней и ясней. -Лиса, тебе нужно выйти и проветриться... Милая, ты вся бледная... Лиса? Лалиса!?***
-Лалису госпитализировали, - Чонгук в шоке оборачивается, растерянно смотря на своего отца -Что ты сказал? -Она наглоталась таблеток и ее увезли в центральную. Парень вылетает из своего кабинета, сам садится за руль и едет в больницу, до побеления костяшек сжимая руль Из груди вырывается обреченный рык, перерастающий в громкий крик. Ему тоже больно, ему больнее вдвойне и... единственное, чем может успокоить себя Чонгук – вина Лисы во всем этом деле. Этого не случилось бы, если бы она дала ему хотя бы один шанс. Она бы была счастлива. -Манобан, когда ты, наконец, примешь мои чувства, идиотка...***
-Молодой человек! Нельзя! В палату нельзя! - Чонгука тянут за рукав дорогого пиджака, пытаясь остановить перед входом в палату. -Я хочу навестить свою невесту, вы не имеете права запрещать мне! С дороги, - отталкивает от двери охранника, да тот то и не сопротивляется - знает, кто такой Чон и что он может сделать. Парень какое-то время тихо стоит на пороге, после медленно подходит к больничной койке, оседая на колени. Ладонь Манобан оказывается в его ладони, покрывается следами нежных поцелуев. - За что ты со мной так, милая? Почему так поступаешь? - аккуратно касается волос, убирая от лица пару шелковых прядок. - Я все равно не смогу отпустить тебя... Ни за что в жизни, ты единственный человек, которого я люблю... Ты должна быть только со мной, хорошо? - Чонгук... Уйди, - Манобан, почувствовав сквозь сон касания к своей ладони, открывает глаза, отворачиваясь от склонившегося перед ней парня. - Ты очнулась... - тут же подрывается на ноги. – Как чувствуешь себя? Позвать доктора? - Я же сказала, чтобы ты ушёл... - слабо шипит девушка, кидая на того полный презрения и ненависти взгляд. - Хорошо, я уйду, раз ты в порядке, то я могу уйти... -Катись к черту... Чонгук последний смотрит на Лису и выходит из палаты. Ему навстречу попадается взволнованная Джису и, недоверчиво покосившись на Чона, хлопает дверью платы прямо перед его носом. -Я же сказала, чтобы ты ушел... - Лиса оборачивается, но вместо Гука видит свою подругу. -Лиса... - присаживается рядом с девушкой на кровать, ободряюще проведя ладонью по спине. – Что случилось? -Онни... я... - опускает голову впитывая слезы рукавом больничной рубашки. – Они сказали, что я должна выйти за него замуж, - падает в объятия подруги, позволяя выплакаться. Джису крепче прижимает к себе младшую. -О чем ты...? -Чонгук... Он и его отец заключили договор с моими родителями! Они сказали, что я должна выйти замуж за него. Что мне делать? Как быть с Тэхеном? Он возненавидит меня! Знаю я, возненавидит, Су! -О Боже, милая... - спина блондинки содрогается из-за громкого плача, и Джису сейчас сама готова заплакать. Зареветь голос, чувствуя всю боль старой подруги. Она не заслужила.