Изгнанный

Вообще-то, виноват Сэм, а всё начинается так. - Ты пробовал разговаривать с монстром? – спрашивает он. Отец, сидящий за рулём рядом с Дином, заметно напрягается: - О чём это ты? - Ну вместо обычного убийства, - поясняет младший сын. Джон крепче сжимает пальцы. Дин выпрямляется и устремляет взгляд через ветровое стекло – туда, где под колёса ложится ровное шоссе. - Откуда тебе известно, что они все плохие? – не унимается Сэм. - Мы точно знаем, что они – дерьмо, потому и разыскиваем их, тупица, - отзывается Дин, не оглядываясь. – Твари убивают людей. Он смотрит в зеркало заднего вида, пытаясь поймать хмурый взгляд брата, и молча добавляет: заткнись. Но Сэм рассматривает что-то в ночи, наполовину погружённый в размышления, а потому не замечает, как барабанят по рулю пальцы отца. - Да, но… А вдруг они делают это из-за страха? Или не понимают, что совершают? Что, если их стая… семья заставляет так поступать? Ведь и люди не всегда делают так, как правильно. Дин усмехается. - Ты собираешься поговорить с чупакаброй о хорошем и плохом поведении? - Не с ней, - мотает головой Сэм, - но есть и другие… больше похожие на людей. - Да ладно. Они не люди. - Да, но… - Хорошо, - громко говорит Джон, и Дин чуть не пугается его внезапного вмешательства. – Хватит. - Но, папа, я просто… - Хватит, Сэм. - Но… Джон тормозит так, что шины визжат. А затем поворачивается и пристально смотрит в глаза сыну. - Если услышу от тебя ещё хоть словечко вплоть до Спрингдейла, высажу на обочине, и дальше пойдёшь пешком. Сэм не отвечает. Стиснув зубы, достаёт из рюкзака книгу и погружается в чтение. Книга в твёрдой пластиковой обложке, наверняка украденная в какой-нибудь библиотеке в одном из уже покинутых штатов. Насколько украдкой оглядывающийся Дин может судить, брат не отрывается от чтива все два часа до города. Когда семейство добирается до мотеля, Сэм молча выбирается из салона, прихватывает из багажника сумки – свою и брата – и заносит в номер. Джон хмурится, но смотрит на старшего сына, когда произносит: - Я собираюсь выпить. Вы можете поспать. Завтра предстоит много дел. Как только отец выходит за дверь, Дин сильно бьёт брата по плечу. Сэм вскрикивает. - Что это за дерьмо было? Почему ты всегда его выбешиваешь? Сэм яростно сверкает глазами. - Я не нарочно. И вопрос вовсе не глупый. - Ой, да ладно тебе. - Ты не можешь нарочно убить человека. Даже если он самый поганый. Для этого и существуют законы, суды и тюрьмы. - Да, и чёртовы смертельные инъекции, - добавляет Дин. - Не будь козлом. - Брось, Сэмми. Ты же в курсе, что творят эти монстры. Люди с вырванными кишками. Посеревшие, сморщенные детские тела, из которых высосана жизнь. Обезглавленные, сожжённые, задушенные. - Знаю я. Знаю, просто… - Он смотрит на брата уже не язвительно, а умоляюще. – И ты никогда ни о чём не беспокоишься? Что-то в жалобном тоне Сэма заставляет сдаться. Но Дин упрямо пересиливает порыв. - Нет. Господи, я доверяю мнению отца. Он знает, что делает. – Сэм закатывает глаза, и внезапно Дину становится легче: он заводится. – Ради Бога, Сэм. Они же убили мaму. - О, правда. Спасибо за напоминание, - он свирепо сверлит брата взглядом. – Я ведь забыл о её смерти. Я забыл, что все нечеловеческие существа сговорились между собой с единственной целью - прикончить её, чтобы разозлить отца и разрушить наши жизни. - Нечеловеческие существа? Ты решил так их называть? - Какого чёрта, Дин? Сэм уходит в ванную и хлопает дверью. Когда он возвращается, Дин настроил телевизор на старый эпизод «Секретных материалов». Сэм думает, что Скалли – горячая штучка. Дин пытается сообразить, закончилась ли война и можно ли провести вечер, не ссорясь. Очевидно, нет. Сэм стаскивает джинсы и ныряет в постель. - Спокойной ночи. И Дин включает телевизор на полную громкость… Три часа спустя, когда старший брат забирается под одеяло, Сэм поворачивается набок. - Прости. - Ладно, - шёпотом откликается Дин, хотя отец ещё не возвращался. Отпихивает ноги Сэма, которые всегда мёрзнут. – Держи их подальше от меня. У нас всё в порядке. Младший брат сопит. А вскоре его дыхание выравнивается. и Сэм проваливается в крепкий сон. В общем, этот спор – не вина Сэма… или вина, но не это главное, поскольку каждый день Джон и Сэм препираются и спорят, а Дин изо всех сил пытается заставить их заткнуться. Нет. Главное то, что произойдёт на охоте спустя четыре дня. Они в морге, ищут упырей. Впрочем, это старшие Винчестеры в морге, а Сэм – в мотеле, вроде как на исследовательской работе. На самом деле у него тайм-аут. Отец сказал: он свихнётся, если придётся ещё три часа выслушивать ворчание Сэма. Дин почти уверен: брат всё спланировал заранее, не переставая жаловаться – дескать, надо выполнить какое-то задание, повидать друга. Наверное, он попросту желает сбежать от того, чем заняты родственники. Парочка упырей, за которыми идёт охота, были в данном районе несколько недель, оставляя след из высушенных трупов в ряде городов. Они по непонятной причине двигались вдоль трассы I-90. А сегодня должны оказаться в Ливингстоне. Теоретически. Приоткрыв дверь чёрного хода, Дин обнаруживает: сигнализация уже отключена. Но когда они с отцом идут, держа мачете наготове, тёмными, мрачными коридорами, не слышно ни единого звука. В главном зале пусто и спокойно. Дин уже считает охоту неудачной, когда Джон указывает на табличку «Прозекторская А» в конце коридора. Когда Дин к ней приближается, у отца вдруг начинает жужжать телефон. Дин оборачивается. Лицо Джона кажется зеленоватым в свете экрана. Но Джон не доволен задержкой, и сын подходит к двери, просто чтобы проверить. Посреди помещения на металлическом столе лежит тело. Оно накрыто простынёй, бледно-голубой в тёмно-синих тенях. Дин закрывает за собой дверь. Он уже почти обходит стол, когда обнаруживает девушку, присевшую на корточки. Она ртом присосалась к запястью трупа, вытянув его из-под простыни. Увидев охотника, девушка отскакивает назад, поднимая руки в защитном жесте. - Пожалуйста, не убивай! Она – тело, в коем обитает упырь, - молода, лет тринадцати-четырнадцати. Возраст Сэма. Кровь громко стучит в ушах. Дин поднимает мачете и делает шаг. - Он мёртв… он не… Я никому не причиняю вреда. - Ты кровопийца, - возражает Винчестер. Выходит как-то неубедительно. - Я уйду прямо сейчас, - девушка отводит глаза. – Ты больше меня не увидишь. Дин не смеет отвернуться. Не двигается. И поудобнее перехватывает оружие. Глаза девушки широко распахнуты. Зрачки белые, а радужка так темна, что кажется почти демонической. Дин может поклясться, что видит её дыхание. Внезапно в коридоре раздаётся грохот, а затем сдавленный крик, пронзительный и резко оборвавшийся. - Мама! – вскрикивает незнакомка, направляясь к выходу. Но дверь распахивается, и на свету видны широкие плечи Джона. Раздаётся тихий щелчок, и её голова с глухим стуком падает на пол. Тело съёживается. - Ты в порядке? Дин понимает, что затаил дыхание. Он выдыхает, неровно и поспешно, и кивает. Беспокойство Джона испаряется за долю секунды. - Тогда почему не прикончил тварь? Дин молчит. - Отвечай, когда я задаю вопрос. - Простите, сэр. – Ладони вспотели, его тошнит. Отца могли убить, пока Дин тут… что? Оставался, колебался, мялся. – Такое больше не повторится. - Ты прав. – Джон делает шаг и отвешивает сыну тяжёлую пощёчину. Унижения больше, чем боли. – Подними тело. Дин перекидывает обезглавленный труп через плечо. Вцепляется пальцами в волосы. Кровь капает из головы до машины. Отец заставляет сына вернуться и всё прибрать. Они солят и сжигают тела в поле в четверти часа езды от морга, когда Джон произносит: - Хочу, чтобы ты помог Джексону в одном деле. - Что? Нет. – Джексон обитает в изоляции в горах у канадской границы. У него есть паршивая собака, которая воняет и воет всю ночь на крыльце. А сам Джексон обращается с Дином, как с двенадцатилетним придурком. А ещё Дина беспокоит его жестокость. Как-то раз Джексон взял мальчишку с собой, чтоб показать мучающегося в капкане медведя, в лапу которого впились стальные клыки. – Ты должен убить его, - сказал Дин, задетый звериным хныканьем. А Джексон хмыкнул: - Тебе не кажется, будто это нечто – видеть, как действует ловушка? Джон смотрит в огонь. Его профиль очерчивает оранжевое пламя. В глазах отражаются белые и жёлтые искры. - Это не обсуждается. - Но… Джон оборачивается к сыну. - Хватит, Дин. Это для вашего же блага. Чёртов Сэм. Когда они забираются в машину, отец едет не к мотелю, а поворачивает на шоссе 89 и двигается на север, в сторону национального парка. - Прямо сейчас? – удивляется Дин. Отец молчит. – И надолго? Джон словно онемел. У Дина комок в горле. Сэм останется один. Что ему скажет отец? Они будут охотиться без Дина? Это глупо – для обоих. Они рассорятся, передерутся и могут невзначай убить кого-нибудь. Дин им нужен. Нужен. Они уже на полпути к Браунингу, когда Джон наконец открывает рот: - Что Сэм говорит, пока меня нет с вами? - Что? Сэм много болтает. Жалуется на дерьмовые мотели, в которых они ночуют. На то, что половина одежды уже давным-давно мала. Жалуется на музыку, которую любит Дин, и делает ехидные замечания о девчонках брата. Временами утверждает, что отец специально так с ними поступает, а жизнь – глупая штука. Однажды даже пожалел, что вместо матери не умер отец, за что получил от старшего брата оплеуху. Иногда его болтовня смешна, иногда можно услышать нечто умное и – в последнее время крайне редко – кое-что милое, заставляющие вспомнить, каким хорошим мальчишкой был малыш Сэмми. Но вряд ли это интересно Джону. - Насчёт этого дела. О монстрах, похожих на людей… ведь говорил же? - Нет. Отец откашливается. - Он пытался заставить тебя заниматься колдовством? Или чем-то в этом роде? - Только изображения знаков. Ну для дела. – Дин чувствует себя предателем. – Но ты сам просишь его об этом. Что ты?.. Долгое молчание. - Забудь. Машина ускоряется на пустом шоссе. Они не разговаривают до хижины Джексона. Джон не заглядывает в дом, просто высаживает сына в конце двухмильной дороги и разворачивается обратно. У Дина с собой нет ничего: ни бумажника, ни лишней одежды. Он тщетно пинает траву у обочины. Приходится плестись к дому. Отец забирает его без предупреждения шесть с половиной недель спустя. Типичный папа, он приходит посреди ночи, будит Дина, который спал на диване, и светит фонариком в глаза. - Ну готов идти? Дин был готов уходить каждый вечер с тех пор, как отец его высадил. Уходит полминуты, чтоб натянуть ботинки, а потом они исчезают. В этот раз Джон подъехал к дому. Сэма в машине нет. На долю секунды Дина пронзает уверенность, что отец прикончил брата. Что всё было сделано ради того, чтобы убрать Дина с дороги. Если бы Джон собирался убить кого-то из сыновей, он бы поступил именно так. И тогда больше никогда не упомянет имя Сэма. - Твой брат вернулся в мотель, - произносит Джон, когда сын усаживается рядом. Ну конечно. Когда Сэм просыпается утром и видит брата за столом, он бледнеет. Но ничего не говорит, только молча смотрит на отца широко раскрытыми глазами, пока тот тоже присаживается за стол. - Утренняя пробежка. Пять миль. Я засекаю время. - Да, сэр, - отвечает Сэм, и братья хватают кроссовки. Сэм идёт быстрым шагом, но, как только они отходят на квартал от мотеля, останавливается и хватает брата за локоть. - Чёрт возьми, Дин! Чёрт, что случилось? Отец ничего не говорил. Я просто проснулся. А он был как машина с тех пор, как ты исчез. Я столько отжимался, что даже трахаться не могу… - Он затягивает брата в объятия. – Не уходи больше. - Потом отступает на шаг и морщится. – Ты провонял дерьмом. Дин не принимал душ пару недель. И не прикасался ни к кому с той поры, как отец оставил его у хижины. И всё ещё ощущает призрачное прикосновение рёбер Сэма к своей груди. Он сглатывает комок в горле. - Конечно, воняет. Некоторые охотились, пока ты в постели валялся. - Что? – голос Сэма внезапно становится тихим и неуверенным. - Пошли. Папа сказал: мы должны совершить пробежку. - Но… Это проверка, думает Дин. Наверняка. - Делай, что хочешь. Я же отношусь к распоряжениям серьёзно. – Он собирается перейти на бег, но оглядывается через плечо. – Люди умирают. - Неважно, - отзывается Сэм. – Придурок. Дин срывается на бег. Форт-Бентон вряд ли можно назвать городом, но сейчас это похоже на цивилизацию. Дин благодарен за каждый заплесневелый бетонный фасад, за каждые фонарь и машину. Хватит с него дикой природы на всю оставшуюся жизнь. Нет уж, спасибо. Позади слышно шлёпанье кроссовок Сэма по асфальту. И это лучший звук на свете.