Жажда крови

*** На следующий день Драко ожидала полноправная свобода. Наконец его состояние вернулось в прежнее. Слабость испарилась, а жуткая боль в теле перестала и вовсе беспокоить. Мадам Помфри кормила его шоколадом, это напомнило Люпина, казалось, Римус любил его больше всего на свете. На самом деле, у Гарри поистине тяжёлое детство, не то, что у Драко, но его окружают такие блестящие люди, которые в какой-то момент заменяют родителей. А Малфоя окружают или пожиратели или почти пожиратели, среди которых естественно не найдётся нежного и любящего человека. После ссоры с Эми она к нему больше не являлась. Он сразу же написал Цисси, но и от неё письмо ещё не пришло. Отец не интересовался его состоянием, да это благо, не видеть его более трёх дней, пусть и с поломанными костями. На рассвете Драко официально выписали, под присмотром Дамблдора. Парень не лишил себя возможности спросить у него, про Люциуса, на что тот лишь отрицательно махнул головой. Интересно, за дело Поттера он взялся так же безответственно или только ему так повезло? * Сходив в комнату, Драко пришёл в Большой зал на завтрак, но не успел он войти в него, как на парня обернулось с сотню голов. Кто-то смотрел с радостью, правда фальшивой, но с радостью, кто-то с сочувствием, ненавистью, а кто-то бросился к нему и обвил руками шею, горячо, дыша в шею. — Как же я скучала по тебе, — через слезы сказала Пэнси. Она сжала его крепко, кости опять ощутимо заболели. Эта картина в центре внимания всей школы не нравилась Драко вообще. Он привык к сдержанности: неужели, Паркинсонов не учат этому? Даже Забини пришел, а ты — нет. Твоя нервная система не колыхнулась, о чём ты, девочка? — И я по тебе, солнышко, — соврал в очередной раз Драко, даже не обнимая её в ответ. Хотя это её не насколько не взволновало. Девушка была столь эгоистична, что не замечала практически ничего, кроме неё самой. И поскольку она это признавала весьма часто, парень мог легко врать ей, открывая глаза на потусторонний мир, реальность вне её ауры. Поттер как обычно сидел с Гермионой и Уизли, что-то увлеченно обсуждая. Он активно жестикулировал и иногда даже искренне улыбался. Почему этому жалкому парню достается всё самое лучшее? Друзей как у него, у Драко, не было и казалось — не будет. В следующую секунду двери распахнулись и в зал влетели десятки сов. Чёрного Анкора было довольно трудно не заметить, его шикарный филин пролетел через весь зал, и приземлился на плечо Драко. Люциус, увидев, чей филин прилетел, взволнованно пригладил волосы и пронзил сына взглядом, в котором явно читалось: Если ты сказал что-нибудь Цисси — у тебя большие неприятности. Но он даже не представляет, в какой курс дела она внесена. Уже этим годом он будет в Азкабане, и нет, его абсолютно не жаль. Это самое справедливое решение, он заслужил этого. Эми тоже пришло письмо, отправленное серой совой, и без семейного знака на конверте. Драко решил открыть свое, как и девушка, после завтрака, в своей комнате, где меньше глаз. * Продумывая вскрытие пергамента, он не учёл Пэнси которая теперь видимо, значит для него пустоту. Но он для неё нет. В связи с неудобными обстоятельствами, ему пришлось идти в библиотеку. Он сбросил рукой непонимающий взгляд и, сжав палочку, завёрнутую в пергамент — вышел. В коридорах было довольно людно. В пропусках между уроками, многие ученики делали домашние задания, и готовились к НОЧам, поэтому бегали от профессора к профессору, между тем заглядывая в библиотеку. Этот факт он тоже не учел, когда планировал уединиться, но в библиотеке есть уйму углов, в которые садятся только интроверты или такие, как Грейнджер. По пути ему встретился Невилл, увлеченно читающий книгу. В последний год хотелось оторваться максимально, а не думать о смертях. Так что, не задумываясь, Драко с ухмылкой достал палочку и, не заметив выпавший с кармана пергамент, продумал про себя «Ваддивази» и с пола направил палочку на Лонгботтома. Его целью была брошенная табуретка, что стояла внизу, откуда Драко и вывел палочку. Но вместо этого, пергамент упал на стул и прямо перед носом Невилла на книгу приземлилось письмо Нарциссы. Спустя пару секунд парень понял, что натворил и уже начал выкрикивать «Акцио пергамент!» Как Невилл прервал его шипением: — Протего. Невилл медленно поднял голову из-под книги и захлопнул её одним движением, предварительно сжимая в руке сверток. Парень выровнялся: он был уже не тем беззащитным мальчишкой с первого курса. Теперь это Невилл Лонгботтом, гордо носящий свою фамилию. Он поумнел, но и стал жестче. Или просто…справедливее? — Оу, Драко, как недружелюбно, — уголки его губ изогнулись в ухмылке, повторяя точь-в-точь слова Малфоя, которые тот говорил ещё в начальных классах Рону.  — Стул не самая подходящая вещь, зато пергамент… — он развернул его и прочитал первую строчку «Драко, солнышко, послушай». Его сердце болезненно сжалось после этих слов. Он сам подобного никогда не слышал, но, не показывая боли, продолжил. — То, что мне нужно. Малфой поднял палочку и попытался невербально ошеломить противника, но Невилл оказался быстрее: — Протего! -Важен тебе этот пергамент, да? Я так долго мечтал отомстить тебе, пришла очередь…- Невилл вновь ухмыльнулся, а затем они одновременно выкрикнули разные заклятия: — Акцио пергамент! — Империо! Драко, не поверив его словам, пошатнулся, но палочку не отвёл. Чтоб Лонгботтом — «Империо»! Заклятия соединились между собой в одну длинную линию, которая отличалась цветами с двух концов. Драко старался удерживать нить из последних сил. Рука, что держала стержень безумно пекла, а силы вытекали из Малфоя, ограниченным потоком… Красное заклятие Невилла преодолело больше половины, как вдруг их нить разорвалась, а палочки разлетелись в разные стороны и со звонким ударом отскочили об пол. — Что тут творится? — голос был яростный. Профессор тяжело дышал, взглядом обходя врагов. Врагов ли? Драко принялся оправдываться еще до изъяснения обстоятельств. — Профессор Снейп, я вызывал «Акцио», — старательно спокойно ответил Малфой, смотря, на только прибывшего Снейпа. Было вполне очевидно, что сын пожирателя или хотя бы сторонника Лорда, будет вызывать «Империо», но самый интересные карты, будут вскрыты только сейчас. — Акцио палочка, — сказал профессор. Северус молча, проверил последнее заклинание на палочке Драко, а после ошарашено посмотрел на Невилла. Необходимости проверять вторую не было, но он сделал это: не верил. И Драко не верил. Это сон, невозможно, не Невилл. Эмоции были смешанными: не то жалость, не то страх. Гриффиндорец неподвижно стоял. Его боггарт так и не изменился, начиная с младших классов, а совесть принялась окатывать своё. — Лонгботтом, знаете ли вы, что должны быть отчислены из школы волшебства Хогвартс прямо сейчас? — глухо спросил Северус, своей стальной интонацией, тщательно засовывая палочку Невилла в глубину мантии. Какие бы ощущения не испытывал Снейп, он никогда не покажет свою реальную сущность. Это слишком больно, да и невыгодно. Парень кивнул сдержанно, стараясь не показывать не то что кивок, а и всего себя здесь. — Да, сэр. -В данную минуту вы отправляетесь со мной в кабинет профессора Макгонагалл, а после этого, с её позволения вы идёте к профессору Дамблдору. Снейп подошёл к Невиллу, по пути отдав палочку Драко, и потянул его с невиданной силой за запястье. Лонгботтом медленно разжал кулак и на пол беззвучно упал свиток. Малфой облегченно вздохнул, говоря тихое, но такое легкое «Акцио пергамент», как Снейп прокрутившись на черных туфлях, сказал: — В субботу вечером на отработку в мой кабинет, Малфой. Конечно. Есть за что. Магическое сражение в стенах школы. * Драко ещё долго думал, идя в пустоту об «Империо». Неужели, семья Малфоев настолько мерзкая, что один из самых невинных гриффиндорцев способен сказать это заклятие? Чувство ненависти к самому себе изгрызало его изнутри. Это «Имерио», было наполнено отвращением и искренней злостью. Сейчас, как никогда он не хотел бы исключения Невилла. Наверное, просто потому что, этот парень не заслужил этого, и благо, Драко понял для себя главные моральные ценности жизни, что важнее за любую повинность. Сверток едва ли шелестел в слабо сжатой руке. Драко, уходя за первый угол, раскрыл пергамент и до него донесся запах дома. Его комнаты, чернил и свежего пергамента. Драко, солнышко, послушай. Прости меня. У каждого из нас есть свои тайны, так ведь? Моя — это дружба с семьёй Криви. Я понимаю, что сделала огромную ошибку, не познакомив вас… Об этом тебе расскажет Эми. К слову о ней. Эмилия очень добрая девушка, она поможет тебе. Я обещаю. Просто действуй с ней, не срывайся. Пока ты не понимаешь, что на самом деле это всё значит. Если вы уже по разные стороны, предложи встретиться, и просто дай возможность ей всё тебе рассказать. Переступи через тщеславие и гордость, оно того не стоит. Прости, если сможешь и поговори с Эмилией, Вечно люблю, твоя мать, Нарцисса Малфой. Как она может говорить о тайнах, если не предупредила сына об опасности, зато мелкую подружку сразу же? В голове смешались миллионы мыслей, медленно разлаживаясь на полочки «за» и «против». А калейдоскоп эмоций начинался ненавистью, сопровождался предательством и заканчивался уютом и заботой. Как ни крути, но простить придётся. Если Эми действительно поможет, то шансы увеличиваются вдвое, а с армией Дамблдора они непобедимы. Приняв такое решение, он запустил в воздух поисковое заклятие и нашёл девушку на подоконнике восьмого этажа. * — Эмилия, э… привет. Девушка испугано отшатнулась, рефлекторно дергая ногу с подоконника, и резко развернула голову на источник звука. Беспристрастным, заплаканным голосом она тихо, но отчетливо сказала: — Зачем ты пришёл? Помнится, у тебя не было желания слушать меня. Признай, что я пустое место для тебя и уходи. Драко упрямо помотал головой, делая шаги всё ближе и ближе… Медленные и ненавязчивые. — Не уйду. Я лишь хотел тебя попросить прийти вечером сюда же, когда тебе будет легче и выслушать меня. Мне очень, нужна эта встреча, пожалуйста, Эмилия. Я хотел бы узнать больше о… маме, — умоляюще сказал Драко, еще на несколько дюймов подходя к девушке, от чего та отползла по подоконнику дальше, а затем и вовсе спрыгнула на пол. Она поправила черную юбку, и робко надев на спину портфель, кивнула. Уже через мгновение Эми скрылась за поворотом, видящим в башню Рейвенкло, оставив Драко в окружении своих мыслей. Сейчас ему как никогда нужен был думосбор, может тогда бы его существование, можно было назвать жизнью. *** По пути к замку ребята не перекинулись и словом. Дамблдору подходила такая обстановка, он решительно шёл впереди них, заставляя догонять его своими маленькими шажками. В синем небе мелькнуло белое пятнышко, что стремительно приближалось к ним. Вернее к Гарри. — Профессор, подождите! Букля! Молодец, иди сюда, — крикнул Гарри, зазывая сову к себе не плечо. Та послушно умостилась и выставила лапку к щеке парня. Это всегда забавляло Гермиону, да и не только её. Букля была замечательной совой, и до невозможности красивой. Рон потянулся за письмом, но сова больно клюнула его и пододвинула лапку ещё ближе к Гарри, настоятельно рекомендуя забрать посылку и отпустить её на охоту. Все трое засмеялись и уставились на Гарри, намекая на тоже, что и сова. Парень развернул письмо, доставая лакомство из кармана мантии Букле и, отпустив её, принялся читать, кого там принесло в ночь. Сириус Блэк, площадь Гриммо 12 «А кто же, кроме моего любимого крёстного? Вот как ему объяснить, чтоб он присылал письма хотя бы днём, а ещё лучше не высовывал голову из камина при полной гостиной?» Увидев курсивный шрифт с адресатом Сириуса, он быстро спрятал письмо в карман и кивнул друзьям, зрительно объясняя ситуацию. Те согласились и уже хотели идти, как уловили на себе взгляд Дамблдора, которому вероятно было интересно узнать содержание. Но из вежливости он быстро развернулся и пошёл вперед. * В гостиной уже было поздно сидеть, так что они втроём направились к Гарри в комнату, где его ждала сонная Джинни. — Солнышко, чего ты? Ложись спать, не нужно было меня ждать, — улыбнулся Гарри, откладывая письмо на кровать и после, целуя Джинни, тем самым не давая ответить сразу. — Я всегда тебя жду. Как Хагрид? — обыденно спросила Джинни, любопытно посматривая на друзей. Похоже, её совсем не удивило их ночное присутствие в комнате. — Хорошо. Нам, то есть, Гарри пришло письмо от Сириуса и мы зашли его прочитать, — объяснила Гермиона. Парень пригласил ребят на диван в углу комнаты, который они сами наколдовали для большего уюта. Он взял пергамент и старательно развернул для лучшего обозрения со спины друзьям. Сириус Блэк, площадь Гриммо 12 Привет Гарри, со мной всё нормально. С Римусом поехали на маггловскую шоколадную фабрику и должен признаться, это довольно неплохое их изобретение. Римус задавался вопросом как ты, зная об этом месте, не рассказал ему ничего? Я тоже не прочь это спросить, там так вкусно. Ладно, что насчёт Гермионы, то пойдете к Дамблдору, если вы уже, то напиши, что он сказал. Мне кажется, что Люциус не из-за плохой жизни в Хогвартсе, он хочет совершить что-то непростительное. Береги себя и Гермиону, пиши по любому случаю. Скучаю, вечно твой Сириус. Раньше, чем все успели дочитать, брови Гермионы сузились, и она выразительно уставилась на затылок Гарри. — Почему я не знала, что ты писал обо мне Сириусу? — возмутилась Гермиона наконец, упрямо сползая с дивана. Гарри засмотрелся в пол, ничего не отвечая девушке. Зато через пару секунд сменил тему: — Когда мы идём в Хогсмид? Ребята уставились на него, а Джинни засмеялась и взлохматила и без того лохматую шевелюру. Так всегда делала мама Джеймсу. Как же она на неё похожа. — Гарри, а ничего, что расписание уже с неделю висит в гостиной? — сказал Рон, ставя друга в неловкое положение. — Упс, и когда? — с самоиронией спросил Гарри. — Через пару дней, милый, — прошептала Джинни, обнимая его за плечи. Тройка переглянулась и, дойдя до одинакового мнения, понимающе кивнули. — Слушайте, ваша азбука для меня непонятна, — театрально разозлилась Джинни, ставя руки на пояс. — Идём в Хогсмид вчетвером, как и всегда, — пояснил Рон и они с Гермионой вышли из комнаты, оставляя их наедине. * Погода была солнечная, что редкость для глубокой осени. Солнце засвечивало бороду директору, от чего тот невольно улыбался. Феникс полностью ожил и теперь выглядел потрясающе: оранжевые перья, перемешанные с красными полосками, длинный желтоватый хвост, и грозные черные глаза. Эта птица была неописуемой яркости. Спасала Дамблдора от «Авады Кедавры» и была самым верным другом для него. — Гарри, Рон, Гермиона, садитесь, пожалуйста. Чаю с дольками лимона? — весело предложил Дамблдор, но вид у него был замученный. Складывалось впечатление, что он просидел, глубоко погрузившись в мысли не один час. Возможно, в прямом смысле этой фразы. — Да, профессор, — сказала Гермиона, тепло улыбаясь в ответ. Он подал ей кружку и, усевшись перед ними, принялся рассказывать. — Ко мне приходил Драко, вы помните. Он выдал Люциуса, как мне показалось, полностью, что есть странным, обычно этот мальчишка не идёт вопреки Малфоям. Директор глубоко вдохнул и быстро проговорил: — Драко сказал, что его отец хочет убить всех магглорожденных учеников Хогвортса, — сказал он и, сделав паузу, уставился на Гермиону. Уголки её губ опустились вниз, а саму обдало волной непонимания, а затем и страха. Против желания, из её глаз хлынули слёзы. Рон обнял её, а Гарри поцеловал в лоб и прошептал: мы поможем, справимся, ты не одна. — Понятное дело, если это правда, а не ловушка, то авроры Ордена будут подключены к битве, — само собой подтвердил директор. — Нимфадора, Римус, твой крестный, Гарри, — первые будут введены в курс дела, обещаю. — Гермиона, выпей чаю, лимонные дольки творят чудеса, — сказал успокаивающе директор. — Как проверить являются ли убийства правдой? — спросил Гарри. В его голосе не было четких эмоций. Страх, безупречно присутствовал, но что-то ещё там было разобрать трудно. Что не скажешь о его вопросах: он не впадал в панику, а пытался мыслить здраво, в точности как Альбус. Наставник, что с него взять… — Для начала нужно уточнить его возможности. Если он пожиратель, то его силы мощны. Тем более метка призовёт на помощь армию пожирателей и может быть даже Тома. Ребята почувствовали холод по спине, Гермиона после слов о Лорде разревелась ещё больше. — Рон и Гермиона идите к мадам Помфри, она даст успокоительное зелье. Ты Гарри останься на пару слов…- сказал директор, подходя к двери. * Оставшись наедине, директор опять сел в своё кресло и лениво сгорбился в нем. Выглядел он спокойно. То ли не верил в этот спектакль, то ли разобрался во всём ранее и теперь отдыхает. — Я лишь хочу предупредить, что если он сторонник Лорда, то тебе грозит опасность, больше, чем Гермионе. Мы спасём её и ещё пару сотен студентов, не переживай, но ты будет аккуратен, прошу тебя. — Можно уволить Люциуса и не подпускать к Хогвартсу? — пошел путём наименьшего сопротивления парень, словно всерьез думал, что это решит любую проблему. — Ох, Гарри, умный же мальчик, а такой оптимист. Можно, но брал его Фадж, и соответственно уволить может только он. Я могу на него повлиять, но, по сути, у меня нет ни единого доказательства. И к тому же, если он пожиратель на задании Лорда, то поверь мне, Том сделает всё, чтобы закончить своё. Ему всё равно, что Фадж скажет. Уволю Люциуса — он пошлёт кого-нибудь ещё, или вселиться в душу профессора. А я не хочу их терять. Тем более, если это, правда, то у нас есть шпион Драко, который знает немало нужной информации, согласен? А другой человек может быть совсем незнакомым. — Да, вы правы, — ответил Гарри, у которого в голове произошло абсолютное толкование всего, что происходит вокруг. Дамблдор всё же прекрасный человек. — А сейчас, — он улыбнулся и встал, подходя к окну, — иди, отдыхай Гарри. Гермиона заснула свернувшись калачиком в комнате, а Рон сидел с Джинни в гостиной и о чем-то увлеченно общался. Гарри решил не мешать им, и тихо проскользнул к себе, берясь за «Историю Магии», хотя после такого разговора все буквы расплывались в одни долгие строки. *** Вечером перед встречей с парнем, Эмилия решила прочитать письмо, что пришло за завтраком. Она с Полумной и Чжоу умостилась возле камина и мило беседовала с девушками. Ворон, который в последнее время ей больно надоел, сидел на подоконнике, словно слушая разговор подруг. Эми попыталась спугнуть его как обычную птицу, но тот и не пошевелился. Затем она просто плотно закрыла окно, будто и сама верила в то, что он слышит, и присоединилась к подругам. Они слишком много расспрашивали её о матче, Драко и, в общем, её поведении в тот день. Так много, что Эми начала их избегать, вернее серьёзных разговоров. Понимая, что дружба она такая, ей пришлось выговориться им. Она сказала, что переживает за Драко и мол, они друзья, и он ни разу не выгонял её с палаты. Они в свою очередь смерили её недоверчивым взглядом, на что та ответила им: моё дело, простите. И с тех пор они не лезли в её личную жизнь, понимая какие скелеты, бывают в шкафах. — Эми, может, ты уже откроешь письмо? Это твоя мама, Белла Криви? Девушка посмотрела на письмо, лежащее на коленях, сжала его и глубоко вздохнула. Она хотела посмотреть его в одиночку, но под давлением этих умоляющих глаз Чжоу, Эми решила, что ничего секретного там нет и через пару секунд, развернула пергамент. Дорогой дочери, Криви Эмилии Солнышко, как ты? Тебе пишет Цисси? Мы с ней виделись пару дней назад, вид у неё был, мягко говоря, не очень. Она подавленная и слегка потерянная. Если у вас не складывается общение с Драко, то пока не стоит на него давить. На счёт общения… Эми, как братья? Они молчат, судя по всему, вы не помирились. Ответь хоть ты, я волнуюсь за вас. У нас с Дэвидом всё хорошо. Твой кот скучает по тебе, одну футболку не отпускает уже месяц. Приедешь на каникулы или есть дела в школе? Мы будем рады видеть тебя вместе с Колином и Денном. В дружном составе. Вечно твоя, Белла Криви. Пожалев с десяток раз о том, что она не прочитала его отдельно, Эми почувствовала на себе взгляд Чжоу, которая внимательно перечитала письмо из-под плеча. Камин начал затухать, как и весёлое настроение девушки. Рэйвенкловцы принялись, зевая уходить в свои комнаты, оставляя их троих наедине. Эмилия резко вспомнила, что после отбоя должна встретиться с Драко и уже вскочила собираться, как взгляд подруг её остановил и заставил объясниться. — Что? — невозмутимо спросила Эми, поправляя волосы за ухо. Коленки предательски дрожали, а голос был прерывчатым и едва слышным. — Драко — не друг. А с Нарциссой Малфой ты приятель. Так, Эмилия? — Спросила Полумна, хотя в её голосе было почти стальное утверждение, как и во взгляде. Обычно она летала, но сейчас казалось, выпила настойку концентрации. — Да. Это было сказать труднее всего. Ком так сдавил горло, что было тяжело дышать, не то, что глотать. Ложь — самое худшее, что может сделать человек. Все проблемы из-за лжи. Вязкая, противная с запахом тошноты. Так и есть. Разве Чжоу заслужила?.. А Полумна с её добрыми глазами? Нет. Никогда. Вывернуть бы себя наизнанку, показать душу, принципы. Да кому он нужны, твои принципы. Особенно когда ты творишь ахинею. Эмилия, расскажи, ты простила бы такое сама? Нет, конечно, нет. — Ты в своём уме дружить с Малфоями? С его матерью, Эми! Прости за откровенный вопрос, да нет, что там извиняться… Что ты ещё от нас скрываешь? — вспыхнула Чжоу, вплотную подходя к Эми, что чувствовалось её порывистое дыхание. Эми ненавидела, когда ею управляют. Говорят действия и желания. Её жизнь — и ей решать, что с ней делать. Нарцисса — один из лучших людей в её жизни. Но отвечать на вопрос надо. И после самообвинения в голове всплыли фразы, которые она так и не рассказала им. Одна из них сорвалась с языка быстрее, чем Эмилия успела отфильтровать её смысл: — Например, то, что я оборотень! Полумна кивнула, будто знала об этом всю жизнь и не капли, не удивлена, а Чжоу закрыла лицо рукой и тихо пискнула. Эми, осознав происходящее, тоже закрыла рот рукой и побежала в комнату. Её глаза наполнились слезами, а тело дрожало. Девушка, спотыкаясь, поднялась по лестнице, по пути ничего не замечая из-за капель. Все звуки отдалялись эхом… Но одну фразу она услышала четко. Она отличалась интонацией, этот голос хотелось слушать вечно. Холодный, без эмоциональный, но такой родной и приятный. — Эми?