Прятки

Вот что говорит «Путеводитель «Автостопом по Галактике» о стенах: Стены — один из самых распространенных в Галактике вещей. Они имеют множество применений, включая удерживание вещей вне, сдерживание их внутри и задерживание их же. Они считаются в основном безвредными до тех пор, пока их не провоцируют посредством столкновения с ними или нахождения под ними, когда они падают. Стены редко можно увидеть в активной атакующей позиции; однако большое исключение составляет планета Трефаногот 12А. Здесь стены предназначены для внезапных нападений на юных Трефаногогцев: они отскакивают от в целом крепких на вид зданий и задавливают их насмерть в честь Ежегодного Фестиваля Неожиданностей на Трефаноготе 12А. Артур ударился головой о стену снова. Этим утром он сделал это, считая с этим, девять раз. К счастью, эта стена была не на Трефаноготе 12А и не намеревалась вовлечь его в агрессивный бой. Эта стена, на самом деле, в отличие от стен на Трефаноготе 12А, была снабжена ПЧЛ, или Подлинной Человеческой Личностью, разработанной Кибернетической Корпорацией Сириуса. И, следовательно, она отвечала приветливым: — Спасибо, что использовали меня как твердую поверхность. Мне приятно создавать этот проход для вас! — каждый раз, когда Артур врезался в нее. Это, по его мнению, создавало приятный транс, задающий его мозгу монотонный ритм. Бам, — ударилась его голова вновь. — Спасибо, что использовали меня как твердую поверхность. Мне приятно создавать этот проход для вас! — откликнулась приветливая стена. — Спасибо, что использовали меня как твердую поверхность. Мне приятно созда… Бам. — Спасибо, что использовали меня как твердую поверх… Бам. — Спасибо, что… Бам. — Спа… Бам. — Спа… Бам. Он вдруг заметил, что, несмотря на то, какой трансообразовывающей бы не являлась его деятельность, она, по факту, бесполезна. Он остановился. Было две главные проблемы, которые беспокоили его здесь. Первой был Чай. Артур нуждался в чае. Чай, чай, чай, чай, чай, чай. Настоящий, свежий чай, чистый английский чай. В настоящих чайных пакетиках и вкусом, который бы ублажил его язык, а затем оживил бы все его тело… И пара тостов с джемом не повредили бы тоже. Но чай был главным вопросом. Возможно ли это, чтобы взаправду во всей Вселенной не было и чашечки чая? — Чай, чай, чай… — пробормотал он на выдохе, как мантру, надеясь, что, возможно, если он будет повторять достаточно долго, его долгожданный напиток появится прямо перед ним. Вместо этого стена нарушила его монотонное заклинание вежливым: — Вы желаете использовать меня как твердую поверхность снова? Я здесь, чтобы с радостью создавать этот проход для вас! Артур проигнорировал ее. Вторая его проблема происходила чуть ниже в его теле. После прибытия на «Золотое Сердце» и налаживания (заново) контакта с Тришей МакМиллиан (или, подумал он с горечью, Триллиан), очень вскоре обнаружилось, что о любых попытках возобновить ту их мимолетную связь на Земле не могло быть и речи. Их отношения были сравнимы с горящим домом, от которых она явно стремилась убежать, вопя. Так же, как и все нормальные люди от горящих домов. С другой стороны, Форд. Он приостановился, думая о Форде. Ему нравился Форд. Конечно, ему нравился Форд. Он был парнем странным, но это нормально… Они были друзьями или типа того. Благодаря Форду он все еще жив, пока вся его планета, очевидно, разрушена. Или предположительно разрушена. Он не был уверен во всей этой истории на сто процентов. Помимо того, огромный дискомфорт ему доставляло постоянное желание провести с ним еще больше времени. А также странная необоснованная ревность, когда Форд проводил слишком много времени с Зафодом или Триллиан. Да к тому же эти сны, вроде того, где только он, Форд и огромная ванна чая… На Земле Форд был чудаковатым анахронизмом в скучной, но хорошей жизни Артура. Теперь Форд, по-видимому, легко вписывался в устои Вселенной, пока Артур застыл на месте, как жираф среди чистокровных арабских жеребцов. Форд мог без усилий ориентироваться в этом новом сумасшедшем мире, о существовании которого Артур даже не догадывался. Форд оставлял Артура глупо метаться у него за спиной. Новое амплуа Форда одновременно заставляло Артура чувствовать себя и ужасно завистливо, и ужасно униженно, и в то же время оно его… ужасно привлекало? Вдруг крик агонии нарушил его спокойствие. Выглянув в коридор на звук, он подумал, что это, судя по голосу, Зафод. — Ты тоже слышал? — спросил Форд. — Зафод? — Я разузнаю, что он натворил на этот раз, — кивнул Форд в подтверждение. Из ревности не желая оставлять Форда вместе с Зафодом одних, Артур скоро решил последовать за ним. Они обнаружили Библброкса в рубке «Золотого Сердца», где он стоял у панели управления, громко ругаясь с самим собой. — Что произошло только что? — спросил у него Форд, перебивая Зафода. Одна из голов последнего повернулась, чтобы приветствовать их, когда другая сердито развернулась в противоположном направлении. — Мы слышали твой крик, — дружелюбно добавил Артур. — О, это, — ответил Зафод, — я пролил напиток на панель. Он указал рукой на пузырящуюся шипучую жидкость, капающую с рычагов компьютера. — И она, должно быть, просочилась в Невероятностный Двигатель, — обыденно добавил он. — Конечно, да! — раздался голос бортового компьютера Эдди. — Хотите, я расскажу, как сильно вы повредили Невероятностный Двигатель этим пролитым напитком? — Нет, — сказал Зафод. — Я могу просчитать это со стопроцентной точностью до 100138.2 знаков после нуля! — взахлеб воскликнул Эдди. — Мне все равно, — сказал Зафод. — Но не хотите узнать, как… — Нет! — отрезал Зафод. — Просто просуши его. Уверен, все будет в порядке. — О нет! — восторженно произнес Эдди. — Твой напиток попал прямо в основную часть материнской платы двигателя и просочился сквозь все электросхемы! Вы можете начать переживать бесконечные вероятности в любую секунду. Не увлекательно ли? — Нет! — сказали Артур, Зафод и Форд хором. — Ты можешь починить это? — спросил Форд Эдди. Тот с минуту молчал. — Вы хотите этого? — наконец ответил он. Зафод задушенно и громко вздохнул и стукнул по консоли. — Конечно, мы хотим, чтобы ты починил это, тупой, бесполезный компьютер. — О, ладно, в таком случае, — весело ответил компьютер, — боюсь, что не могу. Мне жаль, но, в связи с кислотностью того напитка и, помимо того, из-за уровня насыщенности им двигателя, были сожжены мои жизненно важные электроцепи. Вот уж огорчение, да? — окончил он, звуча не особо-то огорченным. — Я так и знал, — донесся приглушенный голос Марвина от дверей палубы. — Такая фатальность. Как раз то, что мне нужно, чтоб скрасить мое существование. — Ну, в конце концов, напиток Зафода все еще не повлиял на работу Невероятностного Двигателя, — оптимистично выдал Форд. И следующим, что случилось, была слепящая вспышка и гулкий рев, а Зафод внезапно был проглочен огромным разгневанным Тиранозавром, спонтанно появившимся перед ними. Следующим, что случилось, стало то, что Артур и Форд оказались одни в небольшой и тускло освещенной кабине. Следующим, что случилось, стало то, что Артур попытался открыть дверь кабины и обнаружил, что она заперта. Снаружи. — Ага. — Ага? — переспросил стоящий рядом Форд. — Дверь, кажется, заколочена. — О, — Форд сделал паузу и спросил: — Ты видел того динозавра? — Да, видел. — Я думаю, он съел Зафода. — Да. Артур осмотрел деревянный «куб», замечая миловидное решетчатое окошко на уровне своего локтя и мягкую скамью для коленопреклонения. — Я думаю, что это исповедальня, — отметил он. — Правда? — заинтересованно спросил Форд. — Я никогда в таких не был. Как гром среди ясного неба, голос с той стороны решетчатого окошка заставил обоих подскочить. — Доброго дня вам, сыновья мои, — певуче сказал он. — Вы здесь для исповеди? За этим последовала минута тишины, во время которой Артур и Форд переглядывались между собой. — Вы священник? — спросил Форд у голоса. Наступила еще одна короткая пауза. — Был. — Ответил голос. — Теперь я являюсь Ламой. — Звучит грустно, — заметил Форд. — Очень даже. — Слушайте, — сказал Артур, включаясь в разговор. — Вы знаете, как выбраться из исповедальни? Она заперта, по-видимому. Я сочувствую тому, что вы Лама, и все такое, но тут немного узковато для двух. — Боюсь, что нет, — сказал Отец Лама. — Я бы помог, если мог бы, но копытцами двери открывать не так-то просто. Снова последовало молчание. — Я бы мог выслушать вашу исповедь, — беззлобно сказал Отец Лама. — Нет, но все равно спасибо, — отблагодарил Артур, обращая внимание на то, что он был достаточно близко, чтобы увидеть отдельные частицы перхоти на пальто Форда. — Немного, да. — Немного что? — Узко. Я не заметил, пока ты не сказал. Исповедальная комната не была слишком уж тесна, но и просторной ее назвать нельзя было. Это было место, очевидно предназначенное для одиночного посетителя, а сейчас занятое двумя. Артур, на самом деле, чувствовал себя близко к Форду в данный момент. Он попытался незаметно сместиться дальше к краю, но скоро обнаружил, что не осталось края, куда смещаться. — Это не проблема, — сказал Форд. — В смысле, я знаю, что у вас, британцев, есть очень непонятные заскоки насчет личного пространства и все такое, но люди многих других культур нормально относятся к такой близости. — Что? — переспросил Артур, который не слушал, увлеченный попытками смещения. — Ну, я думаю, ты достаточно щепетилен. Я путешествовал, ты ведь знаешь. И британцам присуще явное нежелание близости. Это не похоже на итальянцев или греков или других европейцев. Те всегда контактируют физически. Целуются там, обнимаются, всегда держатся за руки и не только. А вот англичане очень холодны. Только если не на футбольном матче. — О, — неловко сказал Артур, размышляя о всех недавних разах, когда он думал о том, чтобы быть ближе к Форду. — Я никогда об этом не задумывался, — сказал он. — Когда ты в последний раз обнимал кого-то, например? Артур стесненно уклонился. Этот разговор не спасал ситуацию. — Я не знаю. — Как насчет твоей мамы? — Моей мамы? — Ты не обнимаешь ее? — Нет, — сказал Артур. — Что насчет папы? — Конечно, нет! — Видишь, о чем я? — спросил Форд. Артур не видел. — Я бы обнял свою девушку, — парировал он. — У тебя ее нет. — Да. В смысле нет. Нету. Если бы была. В любом случае, к чему ты клонишь? И следующим, что случилось, было то, что мир до тошноты быстро закрутился вокруг них, и неожиданно Отец Лама прижался к Артуру, толкая его невероятно близко к Форду. Теперь они находились в гардеробе, полном русских армейских шинелей. Затем последовало очередное головокружительное вращение. Марвин с садовой статуей в виде девушки в полный рост, держащей корзину бананов на голове, материализовались в гардеробе вместе с ними. Их всех сжало, и безудержно сужающееся пространство скоро заполнилось. — Не обращайте на меня внимания, — буркнул Марвин. — Никто никогда не обращает. Я не пытаюсь сделать хуже. Просто так получается. Садовая статуя ничего не ответила. — Желаешь ли ты исповедаться мне, сын мой? — с надеждой спросил Отец. — Мне кажется, тебе нужна помощь Всевышнего. — Никто мне не поможет, — произнес Марвин печально. — Бог — наш спаситель, — откликнулся Лама. — Если ты покаешься, то ты будешь спасен. — Вы Лама? — задал вопрос Марвин. — Да, — сознался Отец Лама, — но это на время. Артур почувствовал толчок со стороны Марвина, когда тот подвинул свое металлическое тело, чтобы поближе рассмотреть Ламу. Он сейчас был так близок к Форду, что ощущал дыхание мужчины на своем плече. Они плотно прижимались друг к другу: Форд с силой придавлен к стене, Артур с силой придавлен к Форду. — Как давно мы тут? — спросил он у Форда. Форд немного отодвинулся в попытке поднять руку на достаточную высоту, чтобы посмотреть на свои часы. По мере того, как рука скользила вверх на ограниченном пространстве, Артур почувствовал ее тяжесть на своей груди и легкое трение через тонкую фланелевую пижаму. — Я не уверен, — сказал Форд. — Может, минут пять? — Оу, — Артур почувствовал, что его соски затвердели от попыток Форда приблизиться к своим наручным часам, которые прижимали его ближе к груди Артура. Артуру казалось, что шкаф куда уже исповедальни. Особенно с прибавляющейся к этому садовой статуей, шинелями и роботом. Не говоря уже о Ламе — и Артур был теперь прижат лицом к лицу к Форду. Трение между их телами создавало некомфортное тепло. Он слышал, как его пах горячо трется о бедро Форда. Он неловко попытался отстраниться, но это только усугубило ситуацию, так как его движение только протолкнуло его ближе к ноге мужчины. — Поведай мне о своих грехах, сын мой, — сказал Отец Лама Марвину, вовсе не смущаясь теснотой. — Тут становится уютно, — сказал Форд. Артур выдал задушенное «мм хмм» в качестве рассеянного согласия, в то же время пытаясь игнорировать возбуждение между ног. — Тебя посещали какие-либо нечестивые мысли в последнее время? — Нет, — вздохнул Марвин. — Я слишком подавлен, чтоб маяться грехами. Лицо Артура ощутимо покраснело от стыда, когда он слушал Ламу. У него в самом деле имелись нечестивые мысли прямо сейчас, все включающие Форда Префекта. Он пытался понять, о чем Форд думал. — Я так понимаю, эта дверь все еще закрыта? — поинтересовался Артур в попытке приостановить одни из самых развратных мыслей у себя в голове. — Теперь-то мы уже не в исповедальне, и… да. — Хороший вопрос. — сказал Форд. — Давай я проверю. Немного подвинувшись, он вывернул руку из-под груди Артура, своим движением вновь трясь об затвердевшие соски под пижамой того. Заломив руку за спину Артуру, он попытался повернуть ручку шкафа. — Не-а, — сказал он. — Все еще закрыта. — Я так и думал, — уныло заключил Марвин. И следующим, что случилось, стало то, что стены гардероба начали вращаться, прежде чем раздробиться до неопределенных размеров. Закрыв глаза, чтобы не видеть зияющей пустоты Вселенной под ногами, Артур выждал пару секунд, пока не понял, что кружение прекратилось. Он открыл глаза заново. — Снова привет, — поприветствовал Форд, глядя ему прямо в лицо. Его губы были в считанных дюймах от щеки Артура, и теплое дыхание щекотало мочку уха. — Где мы? — спросил Артур. — Разве это важно? — спросил Марвин, заставляя Артура коротко вскрикнуть от боли, потому как его металлическая голова стукнулась об локоть с громким щелчком. — Судя по консервам у меня на коленях, я предположу, что в кладовке, — добавил новый голос. — Зафод! — с удивлением воскликнул Форд. — Да уж поверь, — сказал Зафод откуда-то позади Артура. — Весь цел и невредим, с жестянкой жареной фасоли под мышкой и по меньшей мере с двумя коробками овсяной каши, что давят мой зад. Артур ощутил, как его член упирается во внутреннюю сторону бедра Форда. Мог ли тот почувствовать это? Он предпринял попытку уклониться от настойчивого взгляда Форда, но, по-видимому, мужчина намеренно смущал его. — Там было что-то вроде огромного динозавра? — отсутствующим голосом спросил Форд у Зафода. — Еще как. Он был нехорошим, — откликнулся Зафод. — Абсолютно застал меня врасплох, я уже чувствовал бурлящую вокруг желудочную желчь, прожигающую мне рубашку, и внезапно — бам! — я оказался тут с вами, играющий в прятки в шкафу*. Артур ощутил, как тело Форда прижалось к его собственному вновь. Плечо Префекта теперь впечатывалось в его грудь, и трение об его соски посылало волны удовольствия по его телу. В то же время он мог ощутить теплое дыхание Форда, будто легкий бриз, на запотевшей шее. Приложив некоторое упорство, он изловчился уйти от пристального взгляда, так что теперь все, что он видел, была большущая коробка Витабикса. «Попробуй Меня Горячим!» — говорилось большими красными литерами через всю коробку. Я уже, подумал Артур. «Заряжает Твой День!» — говорилось еще более восхищенным золотым шрифтом. Это так, подумал Артур. «Попробуйте Витабикс Челлендж!» — предлагала коробка меньшим, но в равной степени захватывающим шрифтом. Я хотел бы, подумал Артур. Это не помогало. Вообще. Он почувствовал, как Форд сменил положение, решительно втираясь плечом в твердые соски Артура. Давление было непереносимым. — Ты делаешь это специально? — тихо спросил Артур. — Делаю что? — сказал Форд. — О, ну… — Артур тяжело выдохнул, стоило Форду чувственно провести рукой. — Ты уверен… — снова начал Артур и затем стесненно остановился. — М-м? — переспросил Форд. — Нет, ничего, — сказал Артур, смущенный. — Боже, у меня ужасно чешется колено. Форд внезапно начал продвигать руку вниз, чтобы дотянуться до ног. После этого он грубо прижал свое бедро к паху Артура, вызывая взрыв слепящих ощущений в нижней части тела. Он почувствовал жгучий жар, как если бы кто-то гладил его штаны, пока он все еще в них. Почесав колено, Форд уперся бедром в член Артура. Разумеется, Форд знал, что делает, думал он. Он делал это абсолютно осознанно. Артур отпрянул назад, но он все еще не был в состоянии двигаться в ограниченном пространстве. — Я уверяю, — глухо прокомментировал голос Форда, доносившийся чуть ниже груди Артура, — тут настоящее «Печенье Уолкер» внизу. Я так желаю его с тех самых пор, как мы покинули Землю. Сейчас его достану. Это означало, что он сманеврировал всем телом к нижней полке кладовой. Его опущенная голова теперь терлась о грудь Артура, дыхание создавало засуху в промежутках между пуговицами халата, а рука, что до этого чесала колено, теперь была повернута, чтобы сторожно касаться члена Артура круговыми движениями. Между тем Префект пробовал вытащить песочное печенье с нижней полки. Артур напрягся, когда локоть коснулся паха. Отчаянно пытаясь собраться с мыслями, он чувствовал, как член затвердевает с каждым движением руки, пока мужчина внизу боролся с коробкой. — Почти, — услышал Артур, как Форд бормочет в его пижамный костюм. — Еще немного… Форд усилил интенсивность ласк, и Артур беззвучно зарычал в экстазе от того, как его эрегированный член ритмично терся об руку Форда. — Да, да! — выдохнул наконец Префект, доставая упаковку печенья с полки одним брутальным толчком, продвигая горячий локоть по всей длине возбужденного члена Артура. Артур исступленно вздохнул, когда Форд медленно поднялся вверх снова, тем самым сталкиваясь с телом Артура в условиях ограниченного кладовкой пространства. Артур обнаружил, что кончает с дрожащим стоном удовольствия. Оба успешно завершили дело: Артур в штанах, Форд с коробкой песочного печенья. Уставший, Артур уронил голову на плечо Форду, пытаясь унять прерывистое дыхание. А следующее случилось в двух планетах отсюда: 150 вилок на свадьбе внезапно превратились в больших разозленных кобр в руках гостей, что вызвало замешательство, но определенно осчастливило невесту, которая планировала бросить жениха. Выяснилось, что теперь ей можно этого не делать ввиду того, что ее новый муж пострадал от летального укуса змеи. В то же время далеко в гиперпространстве материализовалась полная бой-скаутов палатка. Они зависли на несколько секунд, но достаточно долго, чтобы обнаружить, что бой-скауты не всегда готовы, а после устремились в Черную дыру. А Артур, Форд и пачка «Песочного печенья Уолкер» появились в родных коридорах «Золотого Сердца» в объятиях друг у друга. — Мы вернулись! — услышали они крик Зафода откуда-то с корабля. Отскочив, Форд отряхнулся и посмотрел на Артура, все еще скрюченного в позе «ложки». — Что ты делаешь? — спросил Форд. — А, ничего, — сказал тот, спешно оттягивая халат до пижамных штанов. — Просто… — оборвался он в смущении. — Пойдем, — сказал Форд. — У нас есть дела. — Да? — переспросил Артур в недоумении: не придумал ли он все произошедшее? Форд начал выходить из комнаты. — Я собираюсь немедленно найти Зафода и запретить пить в рубке. Не думаю, что нам нужно что-то подобное еще раз. Артур ничего не ответил. — Ты идешь? Артур вздохнул и поднялся, спеша за Фордом, быстро удаляющимся по коридору. — Могу я взять печенье? — тоскливо спросил он, задаваясь вопросом, может ли он найти что-то вроде настоящего чая, чтобы погрузиться в него.