Снег на Бруклинском мосту

Вода под Бруклинским мостом была скорее могилой, чем надгробием Неда. Вода унесла его жизнь прежде, чем грязь от ила успела покрыть его тело, и когда Питер сел на мосту, болтая ногами в воздухе, он почти все еще слышал его крик. Если он, конечно, кричал. Питер не знал. Его ведь там не было. Человек-паук был слишком занят другими делами, когда автомобиль Лидса слетел с моста и упал в воду. Питер задумался, была ли вода холодной, когда Нед тонул, и замерз ли он так же сильно, как и он, сидя здесь на улице в середине января, пока хлопья снега падали и таяли в реке. В тот вечер он не захватил с собой куртку, так что снег таял и на его голых руках, и на пижамных штанах, и на волосах. Однако он не возражал, чувствуя холод. Вместо этого он просто чувствовал себя оцепеневшим, и в этом был смысл. Он не хотел ощущать всю тяжесть жизненных трагедий, особенно когда в голове проносились все возможные сценарии того, что случилось с семьей Неда в тот день в машине. Или в те ночи, когда он навещал Неда, ему нравилось мучить себя, пытаясь понять, как проходили последние минуты жизни его друга. Он подумал о родителях Неда. Сидели ли они на передних сиденьях, держась за руки и обещая Неду и его сестре, что все будет хорошо, когда их машина тонула, и вода начала медленно просачиваться внутрь. Или же внутри был полный хаос, и они отчаянно пытались выбить окна и выплыть. Может быть, они умерли еще до того, как машина ударилась о воду, от удара о забор моста, и Неду пришлось утешать сестренку, пока они сидели в машине с мертвыми родителями. Но больше всего его интересовал тот момент, когда Нед потерял веру в то, что Человек-Паук придет им на помощь, когда он понял, что его лучший друг бросил его и оставил тонуть. — Питер. Он не обернулся, когда услышал голос и хлопнувшую дверцу машины. Он не отрывал глаз от воды, пока шаги приближались, оставляя следы на тонком слое снега. Когда шаги стихли, над ним, несомненно, стоял мистер Старк. Это тоже было вполне обычно. — Вставай. Его слова всегда были короткими, он словно отдавал приказы, но даже если Питеру они не нравились, он знал, что сказаны они были не со зла. Но это и не означало, что он слушался. Он все еще не смотрел на мистера Старка, все еще не понимал, что он не один на мостике. — Если ты сам не уберешься с моста, мне придется снова выстрелить в тебя транквилизатором, а этого никто не хочет. Та ночь была не самой лучшей, и мистер Старк был прав, Питер не хотел ее повторять. Он посмотрел на мистера Старка, одетого в пальто, шарф и пижамные штаны. В руках у него было одеяло. Оно было серым и шелковистым, и Питер ненавидел его. — Пожалуйста, оставьте меня в покое, — попросил Питер. Он знал, что это не сработает, но все равно должен был попытаться. — Нет. Питер положил руки на холодный заснеженный бетон и поднялся. Мистер Старк подошел к нему, завернул в одеяло, и сразу стало тепло. Оно было уже каким-то образом нагрето несмотря на то, что не было видно, откуда исходило тепло. Питер согрелся к тому времени, как мистер Старк подвел его к машине и мягко втолкнул внутрь. Вместе с теплом пришли слезы. Он не мог остановить их, пока Хэппи гнал их прочь от моста, и он был вынужден снова бросить Неда.

***

Когда они добрались до пентхауса, Питера подтолкнули к камину. Его оставили одного, ненадолго, только на то время, пока мистер Старк бегал за полотенцем. Он набросил его на него, взъерошил ему волосы, и Питер стал извиваться на месте, пытаясь вывернуться из захвата. — Стой спокойно. — Мистер Старк, я сам могу высушить волосы, — он заскулил, но послушно обмяк. Потребовалось бы слишком много энергии, чтобы противиться мистеру Старку, и он решил, что не стоит тратить ее впустую. — Ага, и для этого тебе придется вынуть руки из-под одеяла, — сказал Старк. — Чего ты не сделаешь. Питер закатил глаза. Ему было тепло, тепло с тех пор, как он завернулся в одеяло на мосту, но Питер не знал, почему он удивился. Это тоже было вполне обычно. Мистер Старк всегда настаивал на том, чтобы он оставался завернутым в нагретое одеяло дольше, чем это необходимо. Словно его заключали в теплую тюрьму, которая заставляла его чувствовать и думать о тех вещах, о которых вспоминать не хотел. Человек-Паук без своего напарника за компьютером. Питер Паркер один в Мидтаунской школе, бродит по коридорам, иногда плачет в туалете, один. Нед на дне реки, бледный, призрачный, плывущий, но никогда не всплывающий на поверхность. Никогда. Теперь уже никогда. Реальность могла быть хуже всех его мыслей. В тот момент он был Питером Паркером, сидящим в гостиной Тони Старка, смотрящим в огонь и плачущим перед железным человеком, и желающим, чтобы он все еще морозился на мосту, чтобы ему больше не приходилось иметь дело ни с чем из этого. — Б-больно, мистер Старк. — Да, — он опустился на пол рядом с Питером, так близко, что они сидели бок о бок и соприкасались. — Послушай, я знаю, ты себя накрутил, чтобы как-то свалить вину на себя, но это не так. Только потому, что ты можешь предотвращать трагедии, не означает, что ты можешь предотвратить каждую. И это не делает случившееся твоей виной. Питер не в первый раз слышал эту речь или, по крайней мере, ее версию. Как и в прошлый раз, Питер ему не поверил, но спорить не стал. Он молчал. Он смотрел на огонь, и слезы все еще текли по его щекам. — Я должен был сказать тебе об этом, — сказал мистер Старк, — когда мы впервые встретились. Мне жаль, что я этого не сделал. — Я просто скучаю по своему другу, — сказал Питер. Он устал говорить о вине. Просто хотел вернуть Неда. У него был только один друг, а теперь его не стало. А еще он скучал по всему, что они строили вместе. Через неделю после того, как Нед и его семья утонули в Ист-Ривер, Питер разломал все модельки лего. Он был так зол, слишком зол, чтобы смотреть на них, но теперь, теперь он сожалел об этом. Он бы все сделал, чтобы вернуть их. Но они ушли навсегда, затерялись в этом мире, как и Нед. Мистер Старк не пытался говорить и вываливать на Питера утешительные слова. Он был таким мудрым. Он знал, что не сможет сказать ничего такого, чего бы уже не сказал, и мальчик себя лучше не почувствует. Питер, если быть честным, мог оценить в мистере Старке то, что он не пытался заполнить тишину бессмысленными словами. Вместо этого он положил голову Питера себе на грудь, между плечом и шеей, и дал ему выплакаться, пока слезы не высохли, и он не согрелся, что, если быть честным, было лучше, чем сидеть и мерзнуть на мосту.