***
С древнейших времён дом Старков чтит традицию — давать обещания на крови. Кровь носит смутный магический отпечаток. Она дает жизнь во время ритуала рождения. Она отнимает её в смерти: Джон много раз видел, как кровь бежит из пронзённых тел и стремится покинуть умирающий сосуд. Джону кажется, что он и Арья едины духом: она была рождена для подвигов, а он желал совершать подвиги во имя неё. Будучи бастардом среди детей Старков, Джон страдал от одиночества, которое исчезло с приходом Арьи в этот жестокий мир. Бойкая, живая, смелая девочка с кипучей кровью, ниспосланная Джону свыше, делила с ним кров, еду, печали и радости, как с равным. — Мы с тобой одной крови, — произносит уверенно Арья, с шипением делая надрез на ладони и передавая названому брату кинжал. Джон берёт его в руки с благоговейным трепетом. По гипнотически поблёскивающему лезвию бегут алые капли крови его любимой сестры, которая выжидающе смотрит на него с таинственным блеском в глазах. Ради неё он готов на что угодно. Обещание на крови — меньшее из того, что он может ей дать. Лицо Джона принимает особенное завороженное выражение, когда он воочию наблюдает, как вслед за росчерком лезвия жизнь (кровь) собирается в уязвимой ране на его коже и стремительно утекает сквозь растопыренные пальцы. Арья удовлетворённо улыбается, соединяя их ладони кровь к крови, плоть к плоти. Двое против всего мира. Арья знает законы подобных ритуалов. Теперь он её, а она — его. Соблюдая торжественность момента, Джон опускается перед ней на одно колено. — Клянёшься ли ты, Джон из дома Старков, беречь и защищать меня, твою названую сестру, от бед и невзгод, а в дни несчастья предложить мне твою преданность? — вопрошает Арья с важным видом, возвышаясь над взлохмаченным мальчиком и упиваясь властью, которую над ним имеет только она. — Клянусь, — отвечает Джон смиренно, с искренним обожанием глядя в глаза маленькой девочке. — Я всегда буду присматривать за тобой, маленькая сестрица. А ты, Арья из рода Старков, готова составить утешение мне, твоему названому брату, в дни печали? — в свою очередь спрашивает он лукаво, поддевая её. Арье хочется рассмеяться и толкнуть его в снег, но что-то в пристальном нежном взгляде Джона заставляет её покрыться румянцем и опуститься перед ним на колени. — Клянусь, — отвечает она со всей детской серьёзностью, беря холодные руки брата в свои. — Нет никого, кто был бы мне дороже, чем ты. Когда я смогу держать меч в руках, я буду защищать тебя от любых бед. — Меч слишком тяжёл для твоих нежных рук, — ласково качает головой Джон, вызывая у Арьи тоску во взгляде, — её руки могут выводить разве что кривые стежки, которые всегда ругает септа Мордейн. — Чтобы им владеть, у тебя в руках должна быть огромная сила. Пойдём, ветер крепчает… — предлагает он, заботливо запахивая на сестре плащ, подбитый мехом. Ворох снежинок с кроны Чардрева летит ему в лицо, и Джон забавно морщится, вызывая смех сестры. — Догони, если сможешь! — кричит она ему задорно, хлопнув его по плечу, и бежит, увязая в снегу, в сторону замка. Джон улыбается и бросается по её следам, оставляя за собой брызги капель крови на белом полотне снега.***
С той поры, как они игрались в окровавленном снегу, прошло много лет. Девочка выросла в отважного воина, готового биться до последней капли крови, а мальчик превратился из изгоя в короля Севера. Их детство кончилось вечность тому назад, но над нежными чувствами Арьи к брату время было не властно. Она знала, что эта любовь стыдливо прячется под слоем кожи, и стоит кому-то её обнажить, как девушка пропадёт. Ей были знакомы подобные люди, чьи гнусные помыслы или тайные желания прорывались сквозь толщу кожи, освобождаясь от бренной плоти, и эти люди обычно плохо заканчивали. — Почему же девочка была так привязана к какому-то бастарду? — презрительно спрашивает у неё добрый человек, подбираясь к её тайне так близко, как никто до него. — Девочка любила его как родного брата, — отвечает Арья, которой запрещено лгать. — Ложь, — спокойно говорит добрый человек, и кнут со свистом ударяет её по щеке. Арья падает ниц, схватившись за обожжённое кнутом лицо, и, прерывисто дыша, прячет лицо за занавесью спутанных волос. Добрый человек демонстрирует ей, что зовёт себя таковым неспроста, и милостиво дарит ей вторую попытку, в которой нет места лжи. — Девочка хотела, чтобы он принадлежал только ей, — шепчет Арья в грязный пол, комкая подол одежды послушницы Многоликого бога. Щёки горят от стыда, а удара кнутом от доброго человека больше не следует. Он задумчиво смотрит на неё, распластанную по полу и смеющую думать, будто она может стать Безликой, не избавившись от собственного прошлого. Арье горько оттого, что её тайна оказалась выставленной на суд перед Многоликим богом. Она пожинает горькие плоды взросления, и желания, связанные с Джоном, отныне неотступно преследуют её страшной тенью. Она думает, это оттого, что в службе смерти душа разлагается быстро, но ведь и до упоительного момента кончины Уолдера Фрея от её руки девушке снятся сны, в которых она становится продолжением брата. Зимы на Севере всегда были суровы, а выживают здесь только стаями. Крупные хлопья снега, что тают на разгоряченных от волнения щеках Арьи, устилают просторы владений Старков. Арья, наконец, возвращается домой. — Когда Джон увидит тебя, его сердце точно остановится, — обещает ей при их воссоединении Санса, что, сбежав вниз по ступеням замка, встречает младшую сестру крепкими объятиями. Взяв в руки выразительное печальное лицо Арьи, Санса отмечает, как похорошела сестра, обретающая всё большее сходство с покойной Лианной Старк. — Ты вернулась, — произносит она нежно. Арья кивает, вздыхая с облегчением. Ещё в детстве она научилась бесшумно и ловко подкрадываться к Чардреву, играя в прятки с братьями. Позже отец объяснил ей, что это священное место, где Старые боги наблюдают за ними, и играть в нём не положено. Септа Мордейн показала ей вырезанный на древе лик, который, казалось, заглядывает ей в самую душу, напугав впечатлённую Арью до глубины души. С тех пор она всегда держала голову опущенной, а глаза стыдливо потупленными, когда они приходили молиться в Богорощу, ибо боялась, что Старые боги могут прогневаться на неё за то, что она любит своего брата совсем не так, как ей положено его любить. Арья оглядывает заснеженную Богорощу, нежные воспоминания о которой бережно хранила в памяти, вдыхает полной грудью воздух родного Севера, и приветственно шелестящие листья зачарованных деревьев напоминают ей окровавленные ладони множества убитых ею людей. На мгновение девушка пугается, но наваждение быстро спадает, когда она вспоминает, что теперь служит могущественному Многоликому богу, и суеверный страх перед богами родных краёв отступает, уступая место приятному волнению перед долгожданной встречей с Джоном. Он ждёт её в сени Чардрева, под которым они в детстве дали клятву верности друг другу, и от этого сердце Арьи наполняется теплотой. «Он не забыл об обещании, не забыл!» — ликует она. Ей кажется, что любовь переполняет её тело до краёв, так долго она ждала воссоединения с семьёй. Забыв, что она больше не маленькая девочка, Арья бросается к Джону, обуреваемая волнительными чувствами, и кричит его имя, захлебываясь метелью. Он оборачивается к ней, и суровая отстранённость его лица, на котором отпечатались следы усталости и раннего увядания, сменяется приятным удивлением. — Арья? — спустя вечность, как ей кажется, полувопросительно выдыхает Джон, делая шаг ей навстречу. Она робко замирает, разглядывая его изменившееся лицо, окруженное завитками отросших тёмных кудрей. Он больше не выглядит тем мальчиком, каким она его помнит. — Ты постарел, — вырывается у Арьи удивлённый возглас. Напряжённые черты лица Джона смягчаются, и он позволяет себе небольшой смешок. — А ты выросла, — отвечает он, раскрывая руки для объятий. Арья мгновенно преодолевает оставшееся расстояние между ними и прижимается к его груди. Джон подхватывает её за талию и, оторвав от земли, кружит, неверяще смеясь. Его Арья, маленькая девочка с печальными глазами, которую дразнили за вытянутое лицо, любимая сестра, ради которой он был готов пойти войной на Рамси Болтона, вновь с ним! Чувства переполняют его, и Джон не в силах сопротивляться притяжению покрывает лицо девушки невесомыми поцелуями. Арья доверчиво зарывается в его волосы, припорошенные снегом, и вдыхает аромат его кожи, от которого ей кружит голову. — Я дома, — счастливо смеётся она. Джон берёт её руки в свои и переворачивает их ладонями кверху, чтобы убедиться в том, что общий шрам всё ещё объединяет их. Он не может этого видеть, но на руках его любимой сестры много чужой крови, поэтому Арья слегка испуганно отдёргивает их, поднимая на него смущённый взгляд. Джон заправляет прядь тёмных волос ей за ухо, а в его глазах — хорошо знакомое ей мягкое выражение, с которым он всегда смотрел на неё, когда нужно было её утешить. Арья чувствует прилив теплоты, и её сердце сжимается от любви и нежности. — Я очень скучала по тебе, Джон. — Признаётся она, мимолетно дотрагиваясь пальцами до его щек. Джон смотрит на неё с горечью пережитых лет и кивает. — Я тоже скучал, Арья, — отвечает он ей. — Я тоже скучал.***
Он перебирает бархатистую кожу лиц между пальцев, когда Арья вбегает в свои покои с румянцем на щеках, разгорячённая после утренних упражнений с мечом, и изящным движением распускает волосы, собранные на затылке. Джон зачарованно выдыхает, глядя на привлекательную девушку, которой стала его нескладная маленькая сестра. Улыбка Арьи гаснет, когда она опускает взгляд на открытую шкатулку с её туалетного столика и то, с чем в руках она ловит Джона. Поначалу ею овладевает ярость: как он посмел рыться в её вещах?! Но затем, видя обеспокоенное лицо Джона, который вопросительно смотрит на неё в ожидании объяснений, Арья виновато прикусывает губу, и её лицо разглаживается. — Откуда они у тебя? — интересуется Джон строгим голосом, захлопывая шкатулку с лицами и бросая на Арью взгляд, который не сулит ничего хорошего. — Это лица моих жертв. Я забрала их у тех, кого я убила. — Отвечает Арья надломленным голосом, вздёргивая подбородок. Он хотел знать? Пожалуйста, пусть видит, в кого она превратилась. — Ты убила столь многих? — рычит Джон, стремительно сокращая расстояние между ними и хватая сестру за плечи. Он её пугает. Губы Арьи дрожат, а серые глаза наполняются слезами. — Ты ненавидишь меня теперь? — спрашивает она дрожащим голосом, обмякая в его руках. Джон теряется и ослабляет хватку, растерянно глядя на скатывающиеся по её щекам слезинки. — Нет, — помедлив, бормочет он устало, больно впиваясь ногтями в её нежную кожу. Арья издаёт слабый стон облегчения, когда понимает, что он искренен с ней. — Конечно, нет, — как в лихорадке повторяет Джон, — разве могу я тебя ненавидеть? — горько вопрошает он и крепко прижимает сестру к груди. Арья, отвыкшая от человеческого тепла, с готовностью льнёт к нему, пока в голове Джона возникают пугающе яркие образы того, каким образом она получила эти лица. Он перебирает пальцами её густые волосы в успокаивающем жесте и понимает: она выросла. Этого нельзя отрицать, перед ним больше не та маленькая весёлая девочка с обострённым чувством справедливости. Джону хочется сохранить между ними тёплые отношения. — Арья, ты простишь меня за то, что я узнал твою тайну не по твоей воле? — интересуется он, бережно вытирая кончиками больших пальцев слёзы с её лица. Она кивает, даря ему примирительный поцелуй в щёку. — Их нужно уничтожить, ты ведь это понимаешь? — произносит Джон с тяжестью на сердце, кивая в сторону шкатулки, хранящей отвратительный секрет. Арья покорно кивает, заверяя его, что он больше не увидит этой шкатулки или его содержимого. Но когда Джон покидает её покои, Арья садится перед зеркалом и, открыв шкатулку, принимается мерить лица одно за другим и смеётся, думая про себя: «О милый, наивный Джон…».***
— На мой взгляд, можно выдать Арью замуж за какого-нибудь лорда, чтобы скрепить наш союз с его домом. — Предлагает ему Санса, отметив, как похорошела сестра. От мальчишеской напыщенности в ней не осталось ни следа. — Если Мать Драконов хочет склонить нас дать присягу дому Таргариенов, ты должен отказать ей в этой просьбе. Я хочу сохранить независимость Севера, Джон, а Арья может помочь нам воссоздать политически выгодный союз. Мы расширим наше войско. Джон отрывается от увлекательного поединка, развернувшегося во внутреннем дворике замка, и поворачивается к ней с омрачившимся лицом. — Я думаю, нам не стоит приносить Арью в жертву ради политических идеалов, — твёрдо возражает он сестре, опираясь о парапет замкового балкона. — На общем совете Север выступит за свою независимость, как ты того желаешь. Я уверен, что Дейенерис прислушается к нам. Люди, с которых она сняла оковы, любят и почитают её, — пытаясь убедить Сансу, добавляет он устало. — Ей нужен не народ, Джон. Ей нужно господство. Матери Драконов нет дела до Севера. Она упивается властью, ведь она так сладка. Но наш народ никогда не склонит перед ней голову. Здесь её власти нет, — горячо парирует Санса. Обернувшись, девушка замечает, что Джон приотстал от неё, увлёкшись зрелищем тренировочных боёв, кипевших во внутреннем дворе. Санса обращает взор на разрумянившуюся от сражения младшую сестру. Взмокшие волосы Арьи льнут к розовым щекам и лбу, остальная часть крепких длинных кос выбивается из пучка. Арья движется с опасной грацией, ловко нанося удары и быстро парируя их двуручным мечом. Её победное выражение лица заставляет Сансу завороженно охнуть. — Я понимаю, что Арья твоя любимица, и тебе будет тяжело смириться с её браком, но и мне её будет не хватать, Джон. — Смягчившись, говорит Санса, твёрдо намеренная выдать сестру замуж. Словно почувствовав, что они говорят о ней, Арья вскидывает голову наверх и смотрит на них лукавым взглядом. На губах девушки играет шальная улыбка. Санса усмехается, думая, что совладать этой чертовкой будет очень сложно. Джон со страхом думает о том, что будет, если Арья предпочтёт принадлежать другому. — Подумай об этом, Джон. — Вкрадчиво произносит Санса, откинув тяжёлые огненно-рыжие пряди за спину. — Арья нуждается в крепкой опоре, а мы нуждаемся в хорошем союзнике. Шелест её платья из плотной дорогой парчи, расшитой серебряными нитями, медленно угасает во тьме коридора. Джон прислоняется к одной из колонн и смотрит с нежной печалью на Арью, которая изящным обманным пируэтом ослабляет бдительность партнёра по бою и контратакует его, делая выпад. Определённо, он всегда питал к ней особенные, отнюдь не братские, чувства. Джон верил, что Арья была предназначена ему с самого начала. На мгновение ему кажется, что на него ложится чей-то тяжёлый пристальный взгляд, заставивший его почувствовать себя неуютно, и Джон, стремительно развернувшись, видит во тьме коридора Брана, чьи тёмные проницательные глаза следят за ним с немым упрёком. «Кто ты такой, чтобы желать мою сестру?» — спрашивает взгляд Брана. Он восседает в своём кресле, к которому прикован, как молчаливое гордое изваяние, и в глазах его нет ни тени прежнего дружелюбия к Джону. — Твои желания не доведут тебя до добра, — сухим голосом оповещает его Бран. — О чём ты говоришь? — с недобрым предчувствием уточняет Джон, приближаясь к нему. — Я видел, как ты смотришь на мою сестру, — голосом, полным отчаянной ярости, отвечает ему Бран, глядя в его глаза. Джон сглатывает. Его сердцебиение учащается. Как преступник, пойманный на месте преступления, он лихорадочно раздумывает, кто ещё мог заметить, какой недуг одолевает его душу? — Тебе стоит держать свои нездоровые мысли при себе, Джон, — предупреждает его Бран, — моя сестра не может дать тебе того, чего ты хочешь. — Он поворачивает голову в сторону балкона и втягивает носом запахи внутреннего двора, откуда доносятся лязг мечей, фырканье лошадей, звучный смех, свист стрел, ругательства и голоса… — Что ты хочешь этим сказать? — интересуется Джон, опускаясь перед ним на колени и внимательно глядя в его задумчивые умные глаза, но Бран лишь медленно запрокидывает голову к небу с отсутствующим видом и застывает в таком положении, сложив руки на коленях. Джон мрачно отворачивается от него, огорчённый столь грубым предостережением со стороны брата, и спускается во двор, где просит подготовить ему лошадь. Арья радостно окликает его, но он удостаивает девушку лишь сухого приветственного кивка, и радость её меркнет. Джону хочется покаяться перед Старыми богами за порочные мысли о сестре, которые гнетут его, но, опасаясь их проклятья, он не осмеливается делиться подобным с богами. Он наблюдает за тем, как Призрак скулит и выпрашивает у Арьи ласку, тычась мокрым носом в её ладони. Она звонко смеётся, трепля его по загривку, затем грустным взглядом провожает Джона, удаляющегося от замка верхом на коне. Ноша власти кажется слишком непосильной для него, поэтому Арья жалеет о том, что он стал королём. Она вспоминает, что ей нужно увидеться с Браном, и стряхнув снег с волос и плеч, поднимается к балкону, открывающему вид на внутренний двор, — его частому пристанищу. — Давно не виделись, сестра, — произносит Бран, не поворачивая к ней головы. Он давно приметил её лёгкие шаги. — О чём ты хочешь со мной поговорить? Арья замирает, неуверенно снимая кожаные перчатки с рук, и смотрит ему в спину. Ветер шевелит волосы на затылке её брата. — Как давно я здесь не была, — произносит девушка, окидывая взглядом знакомые своды и колонны. У неё есть весёлое воспоминание, связанное с этим местом. Отсюда отец любил наблюдать за их игрой. Отсюда она дразнила Сансу и Джейни Пуль, показывая им язык. Отсюда она пустила стрелу в мишень Брана, рассердив его и вызвав смех у старших братьев. — Здесь многое изменилось с тех пор, как мы были детьми. — Отвечает ей Бран. — И ты — больше всех. — Джон теперь стал королём Севера, — вздыхает Арья, обнажая то, что так давно её тревожит. — Люди считают его достойным человеком, — произносит Бран. — А ты что же? Ревнуешь его к власти? — Я вовсе не ревную Джона. С чего ты так решил? — с нервным смешком интересуется Арья, пытаясь выровнять дыхание. — Скажи, сестра, ты ведь любишь его? — спрашивает Бран прямо, заставляя Арью вздрогнуть. Между ними повисает напряжённая тишина. Арья поражённо застывает, боясь шевельнуться, и вокруг неё клубится пар от её теплого дыхания. — Да. Но только как брата. — Высоким дрожащим голосом, выдающим ложь, отвечает она, приложив ладонь к сердцу, которое бьётся, как пойманная пташка. — Если бы это было правдой, я бы не стал беспокоиться о тебе. — Мягко говорит Бран, прося её подойти к нему поближе. Арья огибает его кресло и предстаёт перед ним, наконец, встречаясь с братом лицом к лицу спустя столько лет. На челе Брана отпечаток мудрости и перенесённых страданий, в её глазах — жажда жизни и отчаянная борьба противоречивых чувств. Она рада видеть его, но вместе с тем, это чувство омрачает осознание, что брат её изменился куда больше, чем она. — Эта любовь к Джону не принесет тебе ничего, кроме боли, сестра, — предупреждает её Бран, глядя на неё так, будто он знает то, чего не знает она. — Север никогда не был его истинным домом. Он никогда не принадлежал к Старкам. — Что ты такое говоришь, Бран?! Джон — наш брат! — Арью бросает в дрожь от его жестоких слов. — Для тебя он совсем не брат, сестра, — чеканит Бран, пронзая её взглядом. — Но тебе нужно знать ещё кое-что: ты навлечёшь на Джона беду, когда твоё сердце переполнится гневом к нему, и он падёт от твоих рук. — Добавляет он свистящим шёпотом, и глаза его застилает пелена. — Что? — первородный страх охватывает Арью, заставляя задрожать. К глазам подступают слёзы. Разве может она навредить Джону, когда готова отдать за него жизнь? Тело Брана, кажется, пустеет, а мысли его, словно птицы, устремляются после зловещего предсказания так далёко, где Арья не сможет их настичь. Девушка зовёт его в нерешительности и дотрагивается до его холодных рук, но Бран не отвечает, и только вой ветра и поваливший снег вынуждают Арью покинуть балкон. У входа в замок она сталкивается с Сансой, чинно спускающейся по ступеням. Сестра одета в превосходный бордовый плащ, расшитый жемчугом, и у Арьи захватывает дух от её горделиво-прекрасного вида. — Вот ты где, — произносит Санса, улыбаясь ей. — Зимние розы распустились, служанки утром срезали для меня несколько… Я думала, в такие лютые холода бутоны умрут, но волю к жизни не сломить. Ты должна взглянуть на них сестра. Идём, — она подаёт ей рукой приглашающий знак, и растерянной Арье приходится последовать за ней, приобняв себя за плечи. Они проходят в цветник, где пахнет тёплой землёй, и синие розы, которые так любила Лианна Старк, издают нежное благоухание, кружащее голову. Санса ласкает их нежные бутоны руками и предлагает срезать несколько цветов для Арьи. — Ты тоже считаешь, что Север никогда не был домом для Джона? — спрашивает Арья сестру с грустью в голосе. — Ты никогда не любила его и относилась к нему с пренебрежением. — С тех пор многое изменилось, Арья, — отвечает Санса, неприятно удивлённая тем, что они затронули эту тему. — Я выросла и осознала, что мне нужно было быть терпимее к нему. Мне жаль. — Я рада снова видеть тебя, — произносит Арья, сжимая руки сестры в благодарном жесте. — Теперь, когда мы вновь воссоединились, — уверенно отвечает ей Санса, — я не хочу, чтобы кто-то опять принёс разрушения в наш дом. С нас, Старков, хватит. — Будь спокойна, сестра, я не позволю никому снова навредить нашей семье. — С мрачной решимостью обещает Арья.***
Арья устало поднимается в свои покои, и её взгляд сразу падает на платье, которое Санса велела сшить для неё. Оно светло-серое, как зимнее небо милого её сердцу Севера, расшитое на груди золотистыми нитями, похожими на лучи солнца, что пробиваются сквозь тучи. Арья дотрагивается до нежной струящейся ткани, ощущая пальцами её фактуру, и закрывает глаза от наслаждения. — Я подумал, оно тебе понравится, — произносит Джон, нерешительно замирая на пороге. Арья медленно оборачивается к нему с удивлением в глазах. Джон с трепетом рассматривает её бледное лицо в обрамлении гладких тёмных волос, рассыпавшихся по её груди и плечам. Девушка вспоминает будоражащие ощущения, когда гладила его густые непослушные кудри, осыпая их поцелуями, и утешающе шептала, что мама не права, после того, как леди Кейтилин бросила Джону в лицо, что лучше бы на месте искалеченного, парализованного Брана оказался он, и слегка покраснела. Маленькая Арья любила Джона всем сердцем, и он всегда казался ей братом ближе, чем Робб, поэтому Арья напоминала ему, что даже если все отвернутся от него, у Джона всё ещё останутся её поддержка и любовь. И спустя годы ничего не изменилось... — Боюсь, это платье слишком красиво для меня, — с тоской в голосе вздыхает Арья. — Боюсь, ты слишком хороша для этого платья, — мягко возражает ей Джон. Арья пытается скрыть расцветающую на губах улыбку удовольствия, и Джон робко дотрагивается до её запястий, проводя шершавыми пальцами по гладкой коже. Этой ночью Арья снова видит волчьи сны. Глаза её под полупрозрачными веками быстро двигаются, а дрожащие ресницы в неверном свете свечи отбрасывают тени на щёки. Она преследует добычу в теле Нимерии, и сила, что наполняет её члены в волчьем обличье, опьяняет её. Во рту привкус крови. Нимерия терзает добычу, окрашивая снег в алый цвет. Арья беснуется вместе с ней, окуная морду в горячие внутренности. После подобных снов тело её полно желания. Арья обнаруживает подле себя служанку, что заботливо прикладывает к её разгорячённой коже тряпицу, смоченную в студёной воде. Но ей важно видеть рядом с собой Джона. Она огорчённо стонет, пугая служанку. Сердце Арьи преисполнено тревоги от того, что их дом станет пристанищем для Матери Драконов и её людей. Ей помогают облачиться в платье, в котором она ощущает прикосновение Джона к своему телу, что доставляет Арье удовольствие. Винтерфелл наполняется жизнью и шумом веселья. Арья из-под полуприкрытых век с любопытством рассматривает смуглых дотракийцев, отличающихся отсутствием манер, мрачных Безупречных, что ведут себя сдержанно, и одичалых, что выделяются разнузданностью. Однако её взгляд всё время возвращается к Дейенерис Таргариен, которая величественно восседает по левую руку от неё, рядом с её братом, и с интересом разглядывает убранство зала. Кожа её белее молока, а изящное округлое лицо дышит жизнью и вдохновением. «Она не может не очаровывать…» — с ревностью думает Арья, наблюдая с болью во взгляде за тем, как нежная ладонь Матери Драконов касается руки Джона, привлекая его внимание. Девушка бросает взгляд на свои заскорузлые ладошки с мозолями от меча и сжимает их в кулаки. Джон откровенно предпочитает её обществу общение с королевой, которая проявляет к её брату определённый интерес и смотрит на него томным взглядом, сулящим наслаждения в награду за преданность. На службе у Многоликого бога Арья научилась понимать язык тела, и обволакивающий взгляд Матери Драконов вызывает в ней волну ревностной дрожи. Она может посулить Джону только медленную и мучительную смерть своим испепеляющим взглядом, беспомощно наблюдая со стороны за тем, как теряет его. Поглощенная переживаниями, Арья не сразу замечает на себе заинтересованный взгляд со стороны Тириона. Он внимательно следит за её метаниями и, поймав её ускользающий взгляд, поднимает в честь неё кубок. Арья благосклонно кивает ему, смущённо отводя глаза. Ей кажется, он о чём-то догадывается… Арья понимает, что её брат и Дейенерис выглядят, как благоприятный политический союз, однако её сердце отказывается делить Джона с кем-либо. Девушка провожает их, уходящих рука об руку с пиршества, расстроенным взглядом, но Санса одёргивает её и направляет внимание сестры на гостей. Ночь обещает быть ясной и звёздной. Арью преследуют скверные человеческие сны. В них она примеряет на себя лица и видит в зеркале отражения тех, кого она убила, однако сон превращается в кошмар, чужие лица срастаются с её кожей, Арья слышит противный смех, раздающийся со всех сторон, и просыпается в холодном поту. Сев в постели, она подавляет отчаянное желание броситься к Джону и проскользнуть к нему в постель, как в детстве, и отправляется бродить по замку, чтобы избежать повторения кошмаров. Дойдя до лестничного проёма, Арья обнимает себя руками и обращает свой тоскливый взор в темноту, разбавленную падающим снегом, за окнами. Её внимание привлекает человек на ступенях замка. Арьей овладевает смутное любопытство. Она бесшумно сбегает по ступеням вниз и мелькает белою птицею в проёмах замка. Мучимый бессонницей, Джон задумчиво наблюдает за тем, как снег тихо ложится на белую землю. Замок погружён в сон. Джон оборачивается, почувствовав на себе пристальный взгляд. И действительно, как в старые добрые времена, Арья смотрит на него из щели в каменной кладке, как когда они что-то затевали с Роббом, а ею двигали любопытство и желание присоединиться к ним. Только теперь они уже не дети. В полумраке её лицо, подсвеченное тусклым светом луны, кажется ещё более желанным. Тень Джона падает на Арью, и она стыдливо опускает взгляд, словно он поймал её за чем-то непристойным. — Не спится? — спрашивает Джон понимающе, приближаясь к ней и удивляясь, как она ещё не окоченела, выбежав на улицу в одной ночной рубахе. — Кошмары. — Негромко отвечает Арья, поёжившись. Её слабый голос тает в ночной тишине. — Когда я вернулся к живым, мне перестали сниться сны. — Признаётся Джон. Арья пытается найти на его лице отпечаток смерти, но видит на нём только усталость и опустошенность. «Мой милый Джон…» — думает она сочувственно, глядя на него исподлобья. — Что тебя тревожит? — вопрошает она мягко, приближаясь к нему и обхватывая его лицо холодными руками. Джон греется об её прикосновение. — Только мысли о том, что я могу тебя потерять, — шепчет он, когда её пальцы очерчивают его губы. Арья наполняется желанием, но сопротивляется ему, отдёргивая руки от лица названого брата. Джон смотрит на неё с болью, но мягко разворачивает её за плечи и просит: — Идём, иначе ты совсем замёрзнешь… — Не уходи. — Просит Арья, сжимая его руку в своей, когда они доходят до её покоев. Джон колеблется, но умоляющий взгляд сестры заставляет его сдаться с сокрушительным поражением, податливо уступая её желанию. — Сегодня я буду охранять твой сон, как в детстве, помнишь? — улыбается он ей. Она кивает и прижимается к нему, со слезами облегчения осознавая, что кошмаров больше не будет.***
— Я слышала от твоего брата, что ты умеешь обращаться с мечом, — обращается к ней Дейенерис, когда Арья входит в зал совета в полном вооружении, и все взгляды устремляются на неё. — Да, госпожа, — дерзко отвечает Арья, складывая руки за спиной и вызывая смешок у Тириона. — Ты не хочешь показать мне, что ты умеешь? — просит Мать Драконов, оценивающе глядя на неё. — Как того пожелает королева, — Арья смотрит на неё с вызовом. — Коготь давно жаждет познакомиться с Иглой, — разряжает обстановку Джон, мягко усмиряя гнев Арьи и показывая ей рукоять своего меча, увенчанную головой белого волка искусной работы. Арья издаёт восхищённый вздох. Поединок больше похож на дразнящую игру. Арья опьянена весельем, Джон шутит и поддразнивает её, а она парирует его удары проворно и легко. На лбу Джона проступают капли пота. Этим шуточным боем он доставляет удовольствие Дейенерис, которая отмечает, как искусно движется и наносит удары девушка. В самом разгаре боя Арья вспоминает предсказание Брана, гласящее, что Джон может пострадать от её рук, отчего, запаниковав, пропускает удары, и движения её сходят на нет. Валирийская сталь Когтя звонко опускается на многострадальную Иглу, сталкиваясь с ней, и Игла раскалывается на множество частей, что разлетаются по снегу. Джон, опешив, опускает меч, а глаза Матери Драконов насмешливо смотрят на поражённую Арью. Девушка в ошеломлённом молчании падает на колени и начинает собирать разлетевшиеся осколки. Джону кажется, что плечи её вздрагивают, и он садится перед ней на корточки, чтобы заглянуть в расстроенное лицо любимой сестры, по которому бегут слёзы обиды. — Я её сломала, — всхлипывает Арья. Руки её изрезаны осколками стали. — Видимо, она уже выполнила свое предназначение, — беря её окровавленные ладони в свои, успокаивающе произносит Джон. — Не стоит переживать о мече, я попрошу выковать для тебя новый. — Но она столько значила для меня, — не унимается Арья, чувствуя, что лишилась частички Джона, которой могла обладать только она. — Она напоминала мне о тебе. — Тебе не нужен меч, чтобы помнить обо мне. — Ласково говорит ей Джон, помогая ей подняться. Он всё больше времени проводит в обществе Матери Драконов, и Арья тоскует по брату. У вынужденного уединения есть польза: оно помогает ей остудить голову и вспомнить, что для всех Джон — её брат, и ей следовало бы вести себя с ним осмотрительнее и держаться от него на почтительном расстоянии, если она не хочет посеять семена раздора в их семье. Арья принимает это с огромной скорбью на сердце, что не может укрыться от внимательных глаз Брана.***
— Не считаешь ли ты нужным рассказать нашим сёстрам тайну своего происхождения? — Спрашивает Бран, когда Джон выходит из покоев Матери Драконов после разговора, оставившего его в смятенных чувствах. Она просила его о невозможном. Его сердце уже было отдано другой. Джон с горечью думает о том, что королева хочет поступить с ним так, как ей удобно, но не думает о его чувствах. Между тем, он не может избавиться от них, ибо порочные мысли о сестре доставляют ему наслаждение... — Я думал об этом, но боюсь, они пока не готовы принять это, — отвечает Джон устало. — Почему ты тянешь время, Джон? Ты боишься, что Арья и Санса перестанут считать тебя частью семьи, не так ли? — рассуждает Бран. — Но твои опасения напрасны. Джон медлит с ответом. Он боится почувствовать себя отверженным со стороны Арьи, которую любит больше всего на свете. Он бы не перенёс утраты её доверия. — Тогда расскажи им, кто я, — наконец, с горечью сдаётся Джон. — Но это должно остаться между нами, прошу. — Джон? Ты ведь знаешь, что ты не можешь быть с моей сестрой. Это закончится плохо. — Бран испытующе смотрит на него. — Не беспокойся об этом. — Тяжело вздыхает Джон. — Я позабочусь о том, чтобы не потерять Арью снова.***
— Так он действительно нам не брат. — Задумчиво протягивает Санса. — По неведомым причинам я всегда знала это. Арья подавленно молчит, а нижняя её губа отчего-то прикушена до крови. — Джон попросил сохранить это в тайне. Ото всех. Посвящены только мы. Потому что он доверяет нам, как семье. — Отвечает Бран укоризненно, переводит взгляд на Арью, что опустошённо смотрит перед собой потухшими очами. — Я в это не верю. — Бормочет Арья, закрыв лицо руками. Её кожаные перчатки натужно скрипят, когда девушка сжимает их в кулаке со всей силы. — Держи себя в руках. — Строго велит ей Санса. — Это не повод портить отношения с Джоном. Всё это время он был предан дому Старков. Его лояльность делает его в наших глазах больше, чем братом. Арья не выдерживает горьких слез, что струятся по её щекам и, с громким скрежетом отодвинув стул из-за стола, выбегает из залы под недовольный возглас Сансы. — Ты слишком строга к ней, — в голосе Брана слышится упрёк. — Она всегда считала Джона одним из нас. Только мы относились к нему, как к чужаку. Джон показывает Дейенерис и Тириону, что сопровождает их, окрестности Винтерфелла, когда Арья стремительно проносится мимо них с заплаканным лицом, задевая брата плечом и даже не удостоив его кивком головы. — Это ваша сестра, если не ошибаюсь? — подаёт голос Тирион, кашлянув. Дейенерис вопросительно приподнимает бровь, глядя на Джона. — Верно, это она… Моя королева… — он смотрит на Мать Драконов с немой просьбой. — Позвольте откланяться. — Джон торопливо дарит ей поклон и спешит за расстроенной сестрой. Дейенерис провожает его возмущённым взглядом. Тирион тяжело вздыхает при виде изменившегося лица госпожи и с грустью произносит: — Моя королева, когда-то я уже наблюдал проявление подобной привязанности между братом и сестрой, и боюсь, лучшее, что вы можете сделать, это остаться в стороне от их связи. — Эта девочка имеет над ним власть, мне это не нравится, — в голосе Матери Драконов проступает гнев. Фиалковые глаза её темнеют от скорбной злости. Ей хочется, чтобы Джон принадлежал только ей, и эта противоестественная связь между этими двумя мешает ей овладеть им. «Нет, — думает Дейнерис, прикусывая губу до крови. — Он не достанется ей. Он будет моим…».***
Джон находит сестру в Богороще. Арья сидит, склонившись перед ликом на Чардреве. Плечи её вздрагивают, ветер играется с волосами девушки. Джон чувствует себя виноватым из-за того, что нарушил её уединение. — Уходи, Джон. — Голосом, полным стали, произносит Арья. — Я чем-то обидел тебя? — нежно спрашивает он, замерев в нескольких шагах от нее. Она молчит, лишь удостаивая его взгляда, полного боли и отчаяния. Джон считает, что эти глаза не должны плакать. — Любимая сестра, посмотри на меня. — Он преодолевает пропасть между ними и невесомо касается её плеча рукой. — Я тебе не сестра! — восклицает Арья грубо, стряхивая его руку. Слова задевают Джона, словно пощёчина. Несмотря на то, что он был бастардом в семье Старков, Арья —единственная, кто всегда считала, что они одной крови. — Ты права. — Соглашается он, ласково касаясь её волос. Арья рывком поворачивается к нему, и глаза её полны обиды. — Я люблю тебя, — говорит он, опускаясь на снег перед ней и откидывая с её бледного заплаканного лица мокрые, налипшие пряди волос. Губы Арьи дрожат, в глазах Джона бесконечная печаль. Он прижимается в отчаянном поцелуе к её обветренным губам, и Арья упирается в его грудь руками в замешательстве. Дыхание её учащается, становится рваным. Глубинный страх перед Старыми богами охватывает всё её существо. — Ты же знаешь, что ты всегда будешь для меня только братом, не так ли? — шепчет она. Рука Джона в её волосах замирает. — Хотя теперь я ни в чем не уверена. Арья вскидывает на него печальный взгляд. С нежностью глядя на брата, она вспоминает, что Джон всегда оказывался рядом, когда она переживала худшие мгновения сомнения и стыда. — Как ты мог скрывать от меня своё происхождение? Ты не доверял мне? — спрашивает она огорчённо, обвивая его шею руками. — Я не хотел тебя потерять, — отвечает ей Джон, вытирая слёзы, выступившие в уголках глаз Арьи. Гнев Арьи, кажется, смягчается. — Как бы я могла оставить тебя, Джон? — с болью произносит она. — Ты просишь от меня невозможного… На прощание Арья сама целует его у покоев, покоряясь желанию и запоминая родные тепло и запах Джона.***
В волчьих снах Арьи пот смешивается с кровью растерзанного тела. Снег вокруг окрашен в алый цвет. Арья (Нимерия) просыпается посреди ночи с онемевшими конечностями и тугим узлом боли в животе. В её ногах одиноко белеет потревоженный Призрак. — Как ты здесь оказался? — спрашивает Арья его полушепотом, прижимаясь к его густой белой шерсти и зарываясь в неё носом. Призрак тычется влажным носом ей в шею. — Пришел стеречь мои сны, как Джон? — это кажется ей забавным, и она ласково треплет лютоволка по холке. От его жара Арья погружается в лихорадочный сон, свернувшись рядом с ним клубочком. Призрак настораживается, когда слышит шаги, что идут к покоям Арьи. Джон окидывает взглядом, полным желания, её разметавшиеся по подушке волосы и прижатые к груди руки, затем склоняется над ней и нежно, порхающими движениями пальцев обводит черты её лица.***
Комната Джона озарена светом пламени в камине. Арья входит, бережно неся новый меч в ножнах и желая познакомить его с братом. Тяжёлый плащ Джона, обитый мехом, висит на спинке кресла. Она окликает его, думая, что брата разморило от тепла, и он задремал, но вместо него из кресла поднимается Красная жрица. Мелисандра медленно выпрямляется, и пламя отбрасывает огненные отблески на её волосы. — Я знаю тебя! — Удивленно восклицает Арья, попятившись, и в её сердце закрадывается плохое предчувствие. — Зачем ты здесь? — Я тоже узнаю тебя, дитя. — Мелисандра обволакивающе улыбается и делает шаг ей навстречу. — Я вижу тьму внутри тебя. Из неё на меня смотрят чёрные, зеленые и синие глаза. Ты закроешь их навеки. Арья в ужасе отшатывается от женщины. По её телу бегут мурашки. Мелисандра хватает девушку за подбородок и изучающе заглядывает в серые глаза. Она носит на себе цвет крови, а Арья бежит от таких людей. — Ты положишь конец зиме. Скоро подуют ветра весны, дитя моё. — Высокий пронзительный голос женщины, которая наставляет на неё костлявый палец, рождает в Арье первородный страх. Красная Жрица принимает меч из её онемевших пальцев, чуть вынимает сверкающее лезвие его из ножен. — Хороший меч. Достойный воина света. И созданный для свершения пророчества. — Шепчет она, вкладывая в свои слова некий сакральный смысл, который до Арьи доходит не сразу. Девушка чувствует трепет, охвативший её от этих слов, вырывается из рук Красной жрицы и торопливо выбегает из комнаты, едва не сбив удивлённого Джона с ног. Он озабоченно окликает её, однако его сестра даже не оборачивается, подгоняемая страхом, что обуял её. Настороженно шагнув в комнату, Джон обнаруживает в ней Мелисандру, которая сидит в его кресле, закинув ногу на ногу, и, щурясь, наблюдает за танцующими язычками пламени в камине. — Что ты здесь делаешь, жрица? — спрашивает Джон у неё сурово и недружелюбно. — Я хотела предупредить тебя о том, что вскоре ты исполнишь своё предназначение. — Отвечает она ему с неприятной улыбкой. — Время пришло. Срок, отведённый тебе в этом мире, подходит к концу. Твоя сестра вернулась к тебе живой и невредимой, преодолев мрак и бурю. Теперь твоя очередь исполнить то, для чего я вернула тебя к жизни. Так выслушай же меня сейчас, Джон. Джон вздрагивает, когда Мелисандра хватает его подбородок своими крючковатыми пальцами, впиваясь ногтями в его кожу и заставляя его посмотреть на неё. Глаза жрицы, наполненные сострадающим пониманием, приковывают его взгляд. — Ты предашь своё сердце, Джон Сноу, и оно потребует у тебя расплату кровью. — Зловещим шепотом предупреждает его Красная жрица. — Твоя сестра возьмёт у тебя плату, и только тогда ты познаешь горечь и сладость разделённой любви. — Что ты знаешь о моём сердце, жрица? — пренебрежительно отвечает Джон, смотря на неё потемневшими глазами, в которых плещется недовольство. — Что ты знаешь о любви? — он стряхивает с себя её прикосновение и велит ей убираться прочь, а сам принимает одно из сложнейших решений в его жизни. Такое, в котором Арья будет в безопасности от его желаний.***
Джон с осознанием собственной судьбы идёт навстречу величавой Матери Драконов, что ждёт его с замиранием сердца. На его парадном дублете золотое шитье со знаменем его (её) дома — трёхглавый дракон на чёрном поле, что ещё дальше отдаляет его от Старков, от дома, в котором он вырос, от его любимой сестры. Тирион, единственный, чья наблюдательность обратилась к внутренней трагедии Джона, смотрит на него сочувственно. На лице Сансы застыло неодобрительное выражение, ясно обозначающее её позицию по поводу происходящего. Бран же, напротив, напряжён до предела в ожидании свершения страшного пророчества. Дейенерис Бурерожденная, прекраснейшая женщина Семи Королевств, с торжествующей улыбкой стоит на ступенях замка, её триумф над Арьей очевиден, ведь она смогла заполучить сердце Джона, и теперь он принадлежит ей. Арья же, стоящая в толпе с низко опущенной головой, чтобы её не узнали, с горечью думает о том, какую боль своим решение принёс ей названый брат. Она всё ещё помнит их обещание на крови, но теперь их магическая связь будет разрушена, ибо Джон принесёт клятву другой. На губах застывает солоноватый вкус слёз. Арья внезапно осознаёт, что так и не научилась избавляться от чувств в Чёрно-белом доме. Она всё время боролось с самой собой, пыталась отринуть своё прошлое, но ведь даже не смогла расстаться с Иглой — прощальным подарком горячо любимого брата… Добрый человек был прав, — она служит лишь себе. Однако этой ночью Многоликий бог вкрадчиво нашёптывал ей в ухо: «Убей его, и он будет твоим навсегда, убей его, убей…», пока Арья безутешно плакала над собственной растоптанной любовью. А сейчас она осознаёт, что в полушаге от того, чтобы потерять своего Джона навсегда. Красная жрица проникает в её разум и упивается болью Арьи. «Твоё сердце уже наполнено порочной тьмой, дитя, — слышит Арья в голове её шепот. Вокруг неё разливается терпкий запах крови. — Ты скоро потеряешь своего возлюбленного брата, ведь он выбрал принадлежать другой. Его любовь к тебе была обманом. Сердце Джона Сноу давно не может чувствовать ничего…» Не в силах слышать эти ужасные колдовские речи, Арья прорывается сквозь толпу, замершую в ожидании воссоединения в браке их короля и последней из рода Таргариенов, и падает прямо в руки опешившего Джона, который останавливает своё торжественное медленное шествие. — Арья? — полувопросительно выдыхает он, подхватывая сестру на руки и обеспокоенно оглядывая её бледное лицо. Арье нехорошо. Она чувствует, что её тело обмякает и перестаёт себя контролировать. Девушке кажется, что её разум замутнён, а телом управляет кто-то иной. Джон выжидающе смотрит на неё, словно моля её о помощи (или о прощении?), и взгляд его так нежен и полон скорби о ней, что она теряется. Арья мечется между желанием прижаться к губам брата в последний раз, обрекая себя на вечные муки несостоявшейся любви, либо… оборвать его будущее с Дейенерис раз и навсегда. О последнем Арья боится даже думать, но власть Многоликого бога над ней всё ещё сильна. «Убей его… убей… пусть он умрёт, принадлежа сердцем тебе…» — уговаривают Арью голоса в голове. Слёзы, которые она с таким трудом подавила, вновь начинают струиться по её щекам. — Почему ты так со мной поступаешь, Джон? — шепчет Арья с неподдельной болью в голосе. — Почему? — Это должно случиться, — отвечает Джон со скорбью в голосе, — пойми меня, моё сердце, я вынужден сделать это ради Севера. — Нет, — Арья качает головой из стороны в сторону, беря его лицо в свои ладони и умоляюще глядя на него. — Ты ничего не должен Матери Драконов, Джон. Мы, Старки, всё ещё можем быть вместе. Дейенерис нервничает, выдыхая в воздух облачко пара, кусает алые губы, напряженно вздыхает, увидев, что Арья задержала его Джона на пути к воссоединению с ней. Тирион негромко кашляет, деликатно кладет руку на её ладонь, словно просит королеву немного подождать. Но Мать Драконов, Дейенерис Бурерожденная, не хочет ждать. — Прости, Арья, — шепчет Джон с тяжестью на сердце, отпуская сестру. — Я прощаюсь с тобой навсегда. «Давай, дитя, исполни своё предназначение, обрати своё оружие против брата… — произносит Мелисандра, проникая под кожу Арьи и наполняя всё её существо внутренним огнём ненависти и отчаяния. — Если ты не сделаешь этого, ты будешь страдать всю жизнь и видеть его вместе с ней… Этого ты хочешь?». Глаза Арьи в ужасе расширяются, стоит ей представить, что она добровольно позволит Джону совершить этот шаг. «Нет, — думает девушка в гневе, — не бывать этому…». — Если ты не достанешься мне, то не достанешься никому, — сквозь сжатые зубы произносит Арья и, обнажив меч, призывает Джона к бою. — Арья, я не буду сражаться против тебя, — твёрдо отвечает ей Джон с выражением муки на лице. — Тогда приготовься умереть бесславно от моего клинка, — отвечает она, касаясь кончиком меча его груди и ощутимо надавливая. Дейенерис, на глазах которой разворачивается это представление, презрительно фыркает и просит прислугу поторопить Джона, ибо им ещё предстоит предстать перед богами Севера по его просьбе. «Глупая маленькая девочка, — думает она, глядя на силуэт Арьи со вскинутым клинком, — разве сможешь ты противостоять нашей с Джоном любви?» — Бойся меня, Джон, ведь я служу единственному богу, которого боятся все, — смерти, — предупреждает Арья, обуреваемая жаждой крови названого брата. Красная жрица наблюдает за ней в толпе горящими глазами и нашёптывает, как молитву: «Убей его, убей…». Джон Сноу с печатью невыразимой боли на лице вынимает свой меч, который собирается обратить против любимой сестры. Его сердце обливается кровью, но он знает упрямство Арьи, — она не отступит, пока не получит желаемого. Поддаваясь какому-то неведомому порыву силы, Арья размашисто атакует его, первой начиная завораживающий танец мечей. Толпа ободряется и начинает поддерживать поединок, насмехаясь над тем, как Джон иногда неуклюже подставляется под удар, чтобы утихомирить гнев своей сестры. Однако Арья настроена серьёзно, и огонь в её глазах говорит об этом. — Арья, я люблю тебя, — пытается докричаться до девушки сквозь звон мечей Джон. — Я больше не верю твоим словам, когда ты обошёлся со мной подобным образом, — оскорблённо отвечает Арья, парируя его выпад. Схватка становится всё более ожесточённой. Вокруг Арьи разливается смертоносная аура. Джон впервые видит её такой в бою. Она бросается на него с точным холодным расчётом убийцы, и, кажется, её клинок вот-вот настигнет свою цель. Он недалёк от истины: глаза Арьи застилает пелена жгучей ненависти. Джон не понимает, в какой момент это происходит. Возможно, он пропускает удар, отвлёкшись на обманный выпад, возможно, боясь ранить её, отводит руку, открывая уязвимое место, и Арья наносит по нему сокрушительный удар. С уголков губ Джона стремительно вытекают струи крови. Глаза её брата расширяются, — он не ожидал такого от Арьи. «Свершилось!» — ликует Мелисандра, воздавая хвалу Владыке Света. В толпе раздаются возгласы ужаса. Пелена кровавой ярости спадает с глаз Арьи, и она неверяще смотрит на густые капли крови, которые тягуче стекают по лезвию меча в рыхлый протоптанный снег. — Арь… я… — хрипло произносит Джон и обессиленно падает на колени с её мечом в груди. «Что я наделала?!» — Арья вскрикивает, падая вслед за братом в снег и обхватывая его плечи руками. Голова Джона запрокидывается, а взгляд мутнеет. Побледневшая Дейенерис в ужасе прижимает ладонь к губам, когда видит, как снег вокруг её дорогого Джона окрашивается в алый. Красная жрица выходит из толпы и с наслаждением наблюдает за муками Арьи, склонившейся над братом. Она знает цену становления воином света. Наконец, то, чего они так долго ждали, свершилось. Азор Ахай, обещанный воин, возродился из крови и боли. — Мелисандра! — вскрикивает Арья, вскинув голову. — Спаси его! Спаси моего брата! — она цепляется за подол женщины и умоляюще смотрит на неё. — Но я не могу сделать этого, — отвечает Красная жрица, награждая её снисходительным взглядом. — Он уже мёртв. — Я знаю, что твой Владыка может оживить его! — произносит Арья, едва сдерживая ярость. В её глазах вспыхивает безумный огонь. Дейенерис бросается к Джону и, упав в снег, бережно кладёт его голову к себе на колени, оплакивая кончину любимого. — Мы служим разным богам, дитя, — мягко улыбается Мелисандра. — Моё дело здесь завершено. Теперь ты должна исполнить своё предназначение и победить Иных, ибо ты — воин, которого ждал Север. А воину света полагается особенное оружие, — с этими словами Красная жрица вытаскивает меч Арьи из мёртвого тела Джона и высоко вскидывает руку, сжимающую клинок. Толпа удивлённо охает, когда видит, как меч медленно наполняется светом. «Это он! Это Светозарный меч!» — слышится благоговейный шёпот отовсюду. До Арьи, наконец, начинает доходить смысл страшного пророчества. — Чтобы меч стал Светозарным, нужно принести ему особую жертву, — произносит Мелисандра с трепетом, принуждая Арью подняться с колен и вручая ей клинок, обагрённый кровью Джона и издающий тёплое магическое сияние. — Джон Сноу выполнил свою роль, дитя, теперь твоя очередь — выполнить свою, — повторяет она. Арья медленно поворачивается в сторону открытых ворот замка, за которыми воина света ждут только холодный мрак и погибель. Но она помнит, что всегда говорит смерти: «Не сегодня». Из тьмы на неё смотрят голубые глаза. Они ждут.