Секрет

Все члены Мафии знали Осаму Дазая как великого и непобедимого преемника Огая Мори, который мог одним взглядом прочитать все твое нутро, а пыток великого суицидника не переживал никто. В Агентстве Дазай не упускал момента как следует взбесить Куникиду, поиздеваться над Ацуши и хорошенько получить в лицо от Ёсaно. Везде Осаму был разный, но никто не знал его настоящего, кроме одного. И этот «некто» уже второй час ждал Дазая посреди набережной и еле сдерживался, чтобы не разнести все тут к чертям собачьим. И на то, что по набережной ходили старики, мамочки с колясками и бегали дети, ему было глубоко поеб*ть. Когда мимо прошла уже шестая по счету мамашка с огромной коляской, Чуя все-таки не выдержал. Он резко вскочил со скамейки, уже готовый заорать во всю глотку и разбомбить тут все к херам, как сзади в него ткнули чем-то твердым, и худая тушка голубоглазого паренька упала на серый асфальт. — Блять! — Ах, Чуя, как тебе не стыдно! Тут же дети! — воскликнул Осаму, стоя на скамейке. Одной рукой он недовольно качал, выставив вверх указательный палец, а второй держал книжку, которой совершенно недавно беспардонно толкнул Накахару. — Осаму, сукин ты сын! — Был бы повежливее к такой уважаемой женщине. Она же родила меня прекрасного! — продолжал издеваться над рыжим Дазай. Он слез со скамейки и встал рядом с все еще валяющимся на земле Чуей. Песочного цвета плащ, рубашка с крестовым галстуком и бронзовой брошкой посередине, светлые брюки, начищенные до блеска туфли и метры белых бинтов, опутывающих предплечья, запястья и шею. Дазай он и есть Дазай. Накахара наконец-то встал с асфальта и, отряхнувшись от дорожной пыли, что есть мочи пнул семпая в бок ногой, совершенно не заботясь о будущем состоянии своего бывшего напарника. Тот, благодаря хорошей силе удара, отлетел метров так на шесть от виновника сего полета и врезался лбом в фонарный столб. — Ай! — Так тебе и надо, суицидник недоделанный! Я не сильно-то ударил! И это была правда. Удар был даже не на двадцать процентов настоящей силы Чуи, даже без применения всеми опасающейся Порчи. Осаму оторвался от столба и потер ушибленный лоб. В скором времени на этом месте обещала красоваться великолепная шишка. Хотя, надо было отдать Чуе должное, его даже Куникида сильнее своей книженцией бьет, так что ботинок Накахары был почти лаской. Так, пререкаясь и крича друг на друга, парочка двинулась в сторону главной улицы, с которой они свернули в один из переулков. Несмотря на их громкие и очень голосистые крики, никто не рисковал к ним подходить, потому что не знающим людям было просто наплевать, а знающие люди не хотели умирать. Две грозы Йокогамы в одном месте, да еще и в плохом настроении — бомба замедленного действия, которую хорошо знали все в Йокогаме и даже за ее пределами. Даже сам Мори не совался к этой двойке, когда та была в плохом настроении, а он, как бы, ни мало ни много, а босс Портовой Мафии. Дазай не стал ждать, пока Чуя соблюдет все правила приличия, и зашел в квартиру через балкон. Третий этаж — не так уж высоко. Оттолкнуться от парапета и акробатически красиво приземлиться на перила балкона. Пока Осаму совершал свои пируэты, Накахара, как истинный хозяин квартиры и как тот, кого вахтерша как-то просто напросто отказалась пускать, так как не признала в нем хозяина квартиры, соблюдая все правила обычного человека, зашел через дверь. Старушенцию он терпеть не мог, но жить в Мафии ему совсем не улыбалось. Осаму уже давно разлегся на диване и хрумкал чем-то накопанным на полках Чуиной кухни. Сам хозяин бывал здесь почти никогда, поэтому совершенно не знал, есть ли у него вообще что-либо съедобное в квартире. И ему было глубоко плевать на всякое гостеприимство. Он дико устал за эту гребаную неделю, которую вынужден был выполнять любой каприз босса и бегать по каждому важному (да нихуя не важному!) поручению. Единственное, что ему сейчас дико хотелось — это пойти и лечь спать, но, кинув один мимолетный взгляд на Осаму, который успел уже скинуть плащ, а также свой гребаный галстук, планы в рыжей голове резко изменились. Он медленно придвинулся к шатену, спокойно лежащему пластом и совершенно не подозревающему о пиздеце, который на него надвигается. Еще одно быстрое движение, и вот уже Осаму оказался под не такой уж-то легкой тушкой Чуи. — Чуя…что ты, — но не успел он договорить, как чужие тонкие губы заткнули его острым и колючим поцелуем. Одежда полетела в стороны. В быстром порыве чужие ногти чуть царапали нежную кожу, на которой и так уже живого места почти не осталось. Пару пуговиц оторвались от несчастной рубашки, но обоим было сейчас не до этого. Последовав примеру Накахары, Осаму также стал снимать с того одежду, скинув первой гребаную черную шляпу. Затем в сторону полетела рубашка, а потом уже и джинсы. Чуя тоже времени не терял. Продолжая целовать Дазая, он чуть стянул боксеры вниз и обхватил горячий член. Осаму простонал сквозь поцелуй, когда Накахара стал двигать ладонью, достигая всех возможных нервных окончаний. Они редко трахались без смазки, только если это было где-то в подворотне или же, когда приспичит где-нибудь в здании Мафии, но даже в таких случаях иногда каким-то волшебным образом у кого-то из них оказывалась смазка или что-либо, что можно было бы использовать вместо нее, но вот именно сейчас они оба были пусты. В одинокой квартире Чуи не оказалось даже старого завалявшегося тюбика, поэтому в итоге Накахара, триста раз проклянув Дазая, взял свой гель для душа с прохладным эффектом и, вылив его на задницу Осаму, стал медленно растягивать тугое колечко ануса. Последний раз секс у них был недели две назад и за это время оба изрядно поднакопили энергии, которую нужно было выплеснуть. Дазай насаживался на тонкие пальцы Чуи и стонал как какая-то шлюха, требуя, чтобы рыжий садист уже наконец-то начал трахать его по-настоящему. А Накахара испытывал дикий кайф от мучений своего бывшего напарника и с каждым разом вставлял пальцы все медленней и медленней, вырывая из Дазая настоящий рык недовольства. Наконец, насмотревшись на мучения Осаму, Накахара убрал пальцы, вылил себе еще часть геля на уже давно вставший и нервно подрагивавший член, и с одного раза вошел на всю длину, ударяясь яйцами о кожу ягодиц. Дазай застонал громко, выгибаясь в пояснице и закусывая губу до крови. Он уже успел слегка отвыкнуть от этого ощущения, а сейчас готов был играть в пьяную проститутку и скакать на любимом члене. Эту его сторону знал только Чуя. Первый их раз был по пьяни, когда Чую повысили из обычного «мальчика на побегушках» до одного из глав отряда. Тогда они оба пытались забыть об этом, хоть и совершенно не получалось. Осаму даже на денек-два взял отдых, потому что ходить и в принципе двигаться было невыносимо. Второй раз произошел на очередной пьянке, но тогда они были более-менее трезвые и уже не было шансов скидывать все на пьяную голову. Потом снова и снова. И потом они уже не могли друг без друга. Даже когда Осаму ушел из Мафии, Чуя не пожелал его отпускать. Тогда был первый раз, когда Накахара порвал Дазая, и это был первый раз, когда он увидел слезы своего семпая. После этого они месяц не виделись, но первым не выдержал Чуя. И они снова стали вместе. Никто из Мафии не знал об их связи. Даже, кажется, Огай ни о чем не догадывался, и даже если догадывался, то точно не был против, иначе у них давно бы возникли проблемы. Для всех они оставались убийственным черным дуэтом, который разносил всех врагов в один миг. Чуя резко вышел, перевернул Дазая на живот и снова вошел в горячее нутро, продолжая дикую пляску. Осаму уже не скрывал свои стоны, яро подмахивая под грубые толчки. Оба дышали хрипло, стонали громко, крепкие тела покрылись испариной. Бинты сползли с рук и шеи, открывая страшные и уродливые шрамы. Накахара потянул шатена за волосы и прижал спиной к себе. Осаму закинул руку за голову и обхватил шею Чуи. Слабый поворот головы и губы соединяются в горячем поцелуе. Пот течет по вискам, тела дрожат от нетерпения. Снова скинув Осаму на диван, Накахара ускорил темп, вбиваясь в тонкое тело со всей силы. Дазай стонал, подмахивая. Карие глаза затуманились, а руки уже не держали тело на весу. Еще пара движений и Чуя излился прямо в горячее тело, тут же выходя из него. Оба распластались на диване, восстанавливая сбившееся дыхание. В квартире было жарко, в воздухе пахло сексом. Проснулся Чуя уже вечером. За окном стемнело, а пьяные мудаки решили покуролесить прямо под его окном. Встать бы, да заткнуть там всех одним ударом, да сил не было даже на то, чтобы повернуть голову. Рядом слышалось тихое дыхание, веяло теплом. Собрав волю в кулак, рыжий все-таки повернул голову. Совсем близко, на соседней подушке, лежал Осаму. Глаза закрыты, на щеки падает тень от длинных чёрных ресниц, легкое и тихое дыхание, на лице слабая улыбка. Накахара улыбнулся. И это не было похоже на все его злостные улыбки, которыми он улыбался врагам. Нет, это была другая улыбка. Ту, которую удостоился увидеть лишь Дазай. И это был их еще один маленький секрет.